17:14 «Как номер называется?» — скрип, скрип.
17:15 «Горница». Они будут со старшими» — скри-ип.17:15 «Окей» — скрип, скрип.
17:16 «Как ты?» — скри-ип. 17:17 «Может, тебе что-нибудь нужно?» — скрип. 17:20 «Ты ведь читаешь сообщения, хотя бы скажи, всё ли нормально?». 17:22 «Не обязательно меня игнорировать». 17:29 «Хорошо. Доброй ночи». Возле последнего сообщения возникли две синие галочки, а затем рядом с кружочком фотографии высветилось: «был(а) недавно». Денис вздохнул и погасил телефон, засовывая его в карман, когда неожиданно понял, что больше не слышит ритмичных скрипов карусели. Он вскинул голову и обеспокоенно забегал взглядом по площадке — низкий немного помятый заборчик, качели, покачивающиеся на цепях от ветра, наполняющие морозный воздух металлическим стуком, горка с глубокой ямкой у основания и с блестящей серебристой полосой, тянущейся по всему скату, лабиринт рукоходов с турниками и кольцами. Тихо останавливающаяся ярко-красная карусель. Скри-и-и-ип… — Лёля? — тишина. — Лёля! — ветер продолжал играть с пустынной площадкой. Денис подошёл к карусели, оглядывая двор. — Алёнка! Алёна-а! — он заглянул под горку и обвёл глазами ступеньки под козырьками подъездов. — Алёна! — Долохов продолжал крутиться вокруг своей оси, ища пятно жёлтой курточки. Неожиданно в шуршащей тишине раздался еле слышный глухой стук — на песок возле горки упал резиновый сапожок. Ден облегчённо выдохнул и улыбнулся, направляясь к нему: — Лёля, я тебя нашёл. Вылезай, Алёнка. Дома блинчики ждут. Из серебристой поверхности показалась растрёпанная черноволосая макушка и два хитрых блестящих карих глаза с болотно-зелёными прожилками. Они с любопытством поморгали ресничками, а потом девочка высунула голову, тряхнула тугими косичками и выбралась из горки на деревянную площадку целиком: — Братик придёт на концерт? — ладошки в тонких полосатых перчатках обхватили перекладину. — Лёль, ты ведь знаешь, какие у них отношения с сестрёнкой. Алёна опустила тёмные глазки на носки своих жёлтых сапожек и вздохнула. «Это нечестно, что мы все живём отдельно…». Она постучала ножками по металлу горки, а потом легко соскользнула вниз, почувствовав сквозь колготки насколько он холодный. Подошвы с чавканьем врезались в землю, и Лёля встала, оттряхнув и поправив школьную юбку. Подняв голову, она протянула Денису руку: — Света не любит блинчики. А с тобой я поделюсь, — она улыбнулась. — Спасибо, Алёнка, — брат потрепал её по голове. — Дай рюкзак. Я сама понесу, — девочка стащила с Дениса свой ранец и надела на себя, поведя плечиками, поправляя лямки. — Знаешь, что нам сегодня рассказывала Галина Александровна на окружающем мире? — Что же? Они неспешно двигались в сторону своего подъезда — Ден шёл большими медленными шагами, а Лёля радостно прыгала рядом с ним, кажется, так и не истратив за весь день свой запас энергии. Резиновые сапожки легко перескакивали лужи. А в те, что не перескакивали, врезались с фонтанчиками брызг. — Она показывала нам животных из Красной книги. Они очень-очень редкие, их нельзя убивать. И ловить тоже нельзя. Только смотреть на них в заповедниках. А на некоторых даже в заповедниках нельзя… Алёна увлечённо щебетала про урок. Потом про то, что им давали на обед. Вскакивая на одной ножке по короткому лестничному пролёту на площадку первого этажа, она рассуждала о том, с чем блинчики вкуснее — со сгущёнкой, повидлом или черничным вареньем. Пока цифры на маленьком табло лифта сменялись с девяти до единицы, Лёля успела рассказать, как они репетировали танец для концерта. Но когда двери шахты распахнулись на их восьмом этаже, девочка замолчала, крепко держа брата за руку, глядя в тёмную пасть коридора, где располагалась квартира Светы. Денис остановился у двери, прислушиваясь к звукам за ней. Внутри не раздавались ни «умиротворяющая» музыка, ни расслабляющие мантры, ни разговоры. Тишина. Алёнка оживилась и дёрнула Дена за рукав: — А можно я открою? Пожалуйста, пожалуйста. Денис улыбнулся и кивнул: — Хорошо. Только рюкзак сними. Девочка без возражений отдала ему ранец и прислонила ладошки к двери, пристально глядя на неё, постепенно погружаясь в преграду перед собой, пока руки не оказались по другую сторону. Тогда Лёля глубоко вдохнула, зажмурила глаза и шагнула вперёд, проходя в квартиру. Привычно передёрнув плечиками, она обернулась и открыла сначала замок, а потом и щеколду, впуская брата в прихожую. — Молодец, Алёнка, — улыбнулся тот, потрепав её по голове. — Беги умывайся. Только тёплой водой, а то заболеешь! Жёлтые резиновые сапожки уже были оставлены в прихожей, такого же цвета курточка повисла на краю обувной полки, а Лёлины косы, описав в воздухе широкую дугу, скрылись в ванной комнате. Денис устало вздохнул, но улыбнулся. Наклонившись, он расстегнул ботинки и как раз стаскивал их с себя, когда послышался звук пришедшего уведомления. Недоумённо нахмурив брови, Ден залез в нагрудный карман куртки и вынул мобильный, сразу разблокировав его отпечатком:18:02 «Доброй ночи, Ден»
был(а) недавно
***
Заворачивая на парковку рядом с оградой «Аквамарина», Денис чувствовал себя привычно неуютно. Не хотелось ни возвращаться назад, разочаровывая Лёлю, ни подниматься в красиво переливающийся всеми оттенками синего небоскрёб под тяжёлый взгляд его обитателя. Однако Алёна, нетерпеливо ёрзающая на заднем сиденье, сделала выбор за него, отстегнув ремень с фиксатором и выбравшись на тротуар вместе со своим ранцем и зелёной игрушкой-инопланетянином с одним огромным глазом. В последний раз тяжело вздохнув, Ден заглушил мотор и вылез следом. Девочка терпеливо молчала, но всё равно не могла устоять ровно, прыгая по ромбикам брусчатки в предвкушении. Брат взял её за руку и провёл к калитке, набрав на ней намертво отложенный в памяти код. «Намертво…» — повторил чей-то чужой голос в голове. По спине пробежал неприятный холодок, когда перед глазами встала картинка худого бледного лица с огромными болотно-карими, как и у Лёли, глазами. «И как у мамы…» — пробормотал тот же посторонний в его разум. Сегодня Долохов вздыхал в три раза чаще обычного. Алёнка радостно кинулась к подъезду, а сам Денис не спешил, растягивая путь до крыльца, откладывая короткий неловкий разговор через домофон. Однако в этот раз Святые были милостивы к нему — как раз, когда его ботинки оказались на нижней ступеньке, дверь негромко запищала и распахнулась, выпуская женщину в тёмно-синем костюме и такой же шляпе с широкими полями. Ден только и успел удивиться её лёгкой одежде, как стильная леди уже нырнула в салон тускло блестящего «Лексуса». — Братик, пойдём, — позвала Лёля, которая не зевала, поймав закрывающуюся дверь. Долохов медленно моргнул, глядя как женщина поправляет в машине зеркало заднего вида, а потом обернулся и кивнул сестре: — Беги вызывай лифт. Алёнка тут же метнулась вверх по ступенькам, только и видно было её жёлтые сапожки. Денис проводил её взглядом, держа холодный металл двери. Выдохнув морозное облачко пара, он подумал о том, что хотел бы сейчас иметь хоть одну вредную привычку. «Минздрав предупреждает…» — снова зашептал в голове изрядно поднадоевший Дену чужак, который заставлял его ёжиться в беспричинном страхе. Впрочем, возможно, не в таком уж и беспричинном. — «Да что ваш Минздрав знает о встрече с моим братом…» — зло и подавлено огрызнулся Денис. К сожалению, — по крайней мере в нынешней ситуации, — он не курил. Так что ему пришлось шагнуть в подъезд, в котором оказалось удивительно тепло, и Долохову впервые не показалось, что дом раздумывает его сожрать. — Братик, ну скорее! А то я поеду без тебя! — раздался голос Лёли из открытого лифта. Тот тоже удивил, приехав так быстро. Денис вдохнул поглубже, как перед нырком в воду, и забежал на площадку, размышляя о том, что, возможно, зал бы ему не помешал — всего несколько ступенек могут совсем скоро стать для него непреодолимым препятствием. Алёна качалась из стороны в сторону, стоя на одной ноге, нажимая на кнопку удержания дверей. — Я уж думала, что тебя украли инопланетяне, — улыбнулась девочка, встала на носочки и нажала на кругляш с выпуклыми дорожками цифры «26». Двери шахты беззвучно закрылись, лифт почти неслышно загудел и поехал наверх, спеша доставить гостей до заветной квартиры. — Я бы обязательно позвал тебя с собой. Чтобы мы попили с ними чаю, — улыбнулся Денис в ответ Лёле, хотя все его внутренности сжимались всё сильнее с каждой сменяющейся на табло цифрой. 12 этаж. 13 этаж. 20 этаж… — Братик обязательно напоит нас чаем. А мне мы купим вкусный йогурт, — Алёна обнимала одной рукой игрушку и глядела, почти не моргая, на то, как красные пиксели складываются в «26». «Вряд ли. Не хочу чай в пакетиках, уж лучше кофе… Может, у него найдутся сливки…» — размышлял Долохов, выходя за скачущей сестрой в широкий коридор. Двери тянулись по бокам от него, ноги неумолимо приближали к той, что чернела в самом конце, глядя на посетителей мёртвым стеклянным взглядом глазка. Лампочки под потолком автоматически загорались, срабатывая на движения Дениса — Лёля, видимо, казалась им недостаточно крупной. Вот вспыхнул последний плафон, выделяя на тёмной поверхности серебристые цифры. Три, шесть и девять. Ден замер, глядя на них. Шестёрка в серединке выглядела более блестящей, кажется, хозяин недавно её поменял. А, может, дело было в освещении. Из затянувшегося транса Дениса выдернула Алёна, подёргавшая рукав его куртки. Он опустил на неё взгляд. Девочка поджала губы, глядя на него с молчаливой просьбой. Вздохнув последний раз перед неизбежным, Долохов занёс кулак, и в квартире по другую сторону послышались три отчётливых удара…___
Привычные устои пошатнулись перед глазами Дена, когда на его стук никто не открыл. Это было очень странно. Обычно дверь распахивалась на втором или сразу после третьего, но сейчас никто даже не притронулся к ручке — та не дрогнула. «Может, он куда-то вышел?..» — растерянно подумал Денис, только сейчас осознав, что вообще не может представить себе брата среди прохожих на улице. Словно он, как раненный зверь, не вылезал из своей норы во враждебный внешний мир. Прочно вросшая в сознание картина мира тоже пошатнулась, потому как было невозможно сидеть в квартире безвылазно, даже если принять во внимание возможность доставки продуктов и готовой еды. Долохову пришлось признать, что у него не выйдет запереть хозяина в его доме даже в собственной голове. А ведь с чего всё началось? С безответного стука. Ден повторил его. На этот раз с другой стороны всё же послышались очень тихие шаги, которые он и разобрал-то только потому, что все чувства обострились до предела от проснувшегося в теле безотчётного страха. Но дверь так и не открылась. Вместо этого из-за неё раздалось негромкое: — Кто там? Денис подумал, что его сейчас хватит инфаркт. Неужели в квартиру переехали новые жильцы? Он бы мог решить, что ошибся дверью, если бы не знал каждый чёртов скол на ней и каждую царапину. Возможность перепутать этаж или номер также отпадали — мало того, что Алёнка бы не дала им приехать не туда, так ещё и серебристые тусклые цифры нагло кричали о том, что гости прибыли по адресу. Однако Дарий никогда не спрашивал, кто пришёл. Это был не он. — Кто там?! — повторили вопрос уже громче. Теперь ручка дрогнула — незнакомец по ту сторону двери отпустил её, хотя буквально секунду назад уже был готов, наверное, открыть замок. Долохов понимал, что должен что-то сказать. Объяснить кто они, пусть и сквозь преграду, но его язык буквально прилип к нёбу. Голос был мужской. Почему незнакомый мужчина спрашивает у него, кто он такой? Спасла ситуацию Лёля, которая, кажется, не разобрала сквозь дверь, что голос чужой: — Братик, это мы! — громко отозвалась она, стукнув костяшками по металлу. — Открывай, я принесла тебе печенье! Я сама стряпала! Ответом на её реплики была тишина. Она длилась достаточно долго, чтобы на радостном личике Алёнки проступило беспокойство и нечто похожее на страх. Это разозлило Дениса. Он не хотел… Не мог позволить, чтобы Лёля расстроилась сегодня. Только не сегодня. Это был день, которого она долго ждала, готовилась, собиралась… Раз в три месяца одни выходные она проводила здесь. Они не могли так просто уехать отсюда. Но в тот момент, когда Долохов всё же переварил внутри себя страх, подавленность и злость, получив необходимую смесь для очередной атаки на дверь, она распахнулась. На Дениса взглянул настороженный взгляд светлых голубых глаз, так что тому на секунду показалось, что он видит перед собой отца. Конечно, наваждение было мимолётным, потому как стоящий на пороге парень нисколько не походил на Сергея Долохова — он тоже был довольно высок, но на этом, пожалуй, сходства заканчивались, потому что фигура незнакомца отличалась куда более атлетичным торсом, вдвое более худым и совершенно не скрытым одеждой, благо хоть штаны на нём имелись. Короткие русые чуть кудрявые волосы разительно отличались от ёжика шатена, не так давно смотрящего на Дара во мраке Астрала. Да, наверное, только тонкая линия губ ещё немного роднила столь разные лица, правда отец Долоховых никогда так сильно не поджимал их. Глаза обшарили лицо Дениса удивительно даровским способом, спустились вниз, оглядывая его фигуру и тут натолкнулись на яркое пятно Лёлиной куртки, удивлённо замерев и даже чуть расширившись. Девочка с тугими косичками цвета сажи — протяни только руку и замараешь ладонь — смотрела снизу вверх на человека, которого никак не могло быть в квартире её брата. С круглого детского личика с пухленькими губками смотрели глаза Дария. Тёмные, похожие на два лесных болотца, от которых ветвились стебли растений на склоны карих холмов, окаймлявших их. Всё ещё недоверчивый и очень поражённый взгляд вернулся к Дену, всматриваясь в него, пытаясь найти хоть немного сходства со стоящей рядом девчушкой. И теперь, имея в комплекте три отпечатка лиц, майор смог понять, что у Дениса такой же разрез глаз и форма носа, очень похожая на Дара, но ни капельки на Лёлю. Рано разбуженный мозг крайне долго обрабатывал полученную информацию, но в конце концов всё же смог выдать последний уточняющий вопрос, хотя в нём никто особо не нуждался: — Вы к Дару?___
Константину пришлось признать, что он оказался не готов столкнуться с семьёй Вавилова. Денис почти ни капли не походил ни на младшего брата, ни на младшую сестру, которые явно пошли в одного и того же родителя. «Кажется, в маму, но это не точно…» — отстранённо всколыхнулось в мозгу, пока неожиданные гости разувались на пороге. Ден тактично смотрел на шнурки ботинок, тяжеловато отдуваясь в процессе их развязывания — он был… Сказать «толстый» Косте казалось некорректно и не только по вопросам этики. Денис Долохов был широкий и плотный. Наверное, даже усохнув визуально до массы Ларина, мужчина всё равно весил бы больше. «Мужчина»… Слово пришло само собой. Язык не поворачивался назвать этого человека «парнем». Пожалуй, что он и должен был быть таким. Очень крупным, потому что худым ему бы было не комфортно. Хотя и сейчас, кажется, было не совсем комфортно — всё же несколько килограммов явно мешали. А вот Лёля, в отличие от брата, не стесняясь глядела на Константина, расстёгивая яркую жёлтую куртку. Хмуря тёмные бровки и чуть поджимая губки, она почти до смешного сильно напоминала задумавшегося Дария. Это плохо укладывалось у майора в голове. Рюкзачок и зелёный пришелец остались у стены рядом с аккуратно поставленными туда же резиновыми сапожками, курточку же девочка по-хозяйски устроила на коралловом мешке-пуфе и снова посмотрел на Костю: — А вы кто? — настороженно спросила она, поскольку одного брата в квартире не наблюдалось, а второй выглядел растерянным. Ларин неожиданно понял, что улыбается: — Я сожитель твоего брата, — ответил он, решив, что «парень» для родственников Дара станет слишком странной новостью. — Сожитель? — одновременно спросили Долоховы, но если явно успокоенная таким ответом Лёля проявляла любопытство, то вот Денис интересовался с подозрением. — Сожитель, — подтвердил Костя, переведя на него свои голубые глаза. Ден подумал о том, что человек с таким взглядом должен быть очень непрост. Его лицо замыкалось, когда он общался с самим Денисом, но заметно оттаивало, стоило загадочному компаньону Дария взглянуть на Лёлю. Интересно, что его так в ней удивило? — А где он сам? — Долохов стянул с плеч куртку, оставшись держать её в руках. Он редко проходил даже через порог — брат лишь в очень хорошем расположении духа наливал ему кипятка с пакетиком чая или, что происходило в последнее время чаще, варил на одну турку кофе больше. Так что мужчина оказался в слегка неловкой ситуации, поскольку не знал, впустят ли его в обитель Некроманта или же прогонят восвояси, потому и куда деть верхнюю одежду он тоже не представлял. Но голубоглазый парень с тяжёлым проницательным взглядом решил его проблему, протянув руку с явным намерением забрать куртку. Денис недолго постоял, а потом отдал её, отметив вдруг, что пол непривычно чист — завалов одежды на нём по большей части не наблюдалось, зато под подоконником появились две сетчатые металлические корзины с деревянными крышками, исполнявшими одновременно роли гардероба и столиков. — Дар ванну принимает, — коротко сообщил Константин и аккуратно повесил куртку Дена на второй пуф поверх собственной. От Дениса не укрылось, что оба раза он назвал его брата именно «Дар», а не «Дарий», что вообще-то строптивый некромаг разрешал только родным. — Чай или кофе? — спросил офицер, посмотрев поочерёдно на обоих визитёров. — Братик не разрешает мне кофе, — сообщила Алёна, которая уже вновь оказалась у порога, расстёгивая рюкзак. — А в этом доме бывает чай? — с сомнением поинтересовался Денис, выгнув бровь. Вот в этом жесте Костя смог разглядеть сходство с Вавиловым. — Да. Есть пакетики, есть заварка. Чёрный, зелёный, с какими-то ягодами и что-то ещё. Я точно не знаю, не всматривался. Я заварил чёрный. Вам нужен какой-то другой? «С каких пор у Дара столько чая?..» — удивлённо подумал Долохов, но вслух высказываться не стал, а лишь кивнул и коротко сообщил, что их всё устроит. Довольная Лёля достала пластиковый контейнер с домашним печеньем и прошествовала на кухню, где поставила его на стол, забравшись на один из стульев. Денис двинулся следом за ней не так уверенно, пока сожитель Дария извлекал из одной из корзин футболку и натягивал на себя. Мужчина замер у гарнитура. — Садитесь, — лаконично… Не предложил, а скорее распорядился парень, перекладывая куртку Алёны на горчичный пуф, второй неся на кухню. Ден не нашёл причин возразить и занял свободный стул, пока Лёля хозяйственно раскладывала на крышке контейнера коричные звёздочки. — Константин, — представился Ларин, протянув Долохову руку. — Денис, — пожал её гость. — А это… — Алёна, — опередила его девочка, подняв любопытные глазки на майора, и тот улыбнулся ей. — Рад знакомству, — сказал он даже с намёком на положительные эмоции, а затем направился к гарнитуру, чтобы налить им чай. — А вы давно живёте с братиком? — спросила Лёля у спины офицера, разливавшего заварку в три кружки. — Нет, совсем немного. Около пары месяцев, — казалось, что на вопросы Алёнки Костя отвечал охотнее, хоть и в целом продолжал говорить он довольно коротко. Через пару мгновений парень закончил с приготовлением чая и поставил кружки на стол. — Сахар? Денис отрицательно покачал головой, а Лёля попросила две ложечки. Майор достал из шкафчика пакет сахара и пересыпал его в маленькую кружечку, используемую в качестве сахарницы. Когда ситуация с напитками была разрешена, Алёна протянула Ларину печеньку. Константин поблагодарил девочку и честно надкусил угощение, хотя не очень любил корицу. А в следующую секунду из ванной послышалось громкое: — Ко-о-ость! Дай полотенце! Неожиданно для Долохова Костя тихо засмеялся, отпивая чай. Потом парень вздохнул, закатив глаза, и направился на голос, оставив Дена в недоумении. Он не особо привык, чтобы кто-либо заходил в ванную комнату, пока другой человек там моется. Ещё больше он удивился, когда оба жителя квартиры показались в зале — Дар с короткими волосами, какие у него в последний раз были в начальной школе, широко улыбался, чего Денис не мог припомнить за ним уже очень долгое время, и что-то говорил Константину, обнимавшему его за талию под домашним халатом Дария. — Надо было предупреждать, что к тебе нагрянут родственники. А то с моей паранойей я мог бы их вообще не впустить, — Ларин ущипнул парня за бок под рёбрами, и тот вздрогнул, звонко захохотав, стукнув парня по руке. — «Надо было предупреждать», — передразнил он. — Не надо быть таким параноиком, офицер, — улыбнулся Дар и шлёпнул майора по заднице, быстро юркнув в сторону от него, а затем забежав на кухню, где со стула уже слезла радостная Лёля. — Привет, радость моя! — Вавилов подхватил девочку на руки. — Какая ты стала большая! — он чмокнул её в лоб. Алёнка широко улыбнулась и обняла брата за шею: — Не так уж я и выросла. — Уверен, что выросла. Куда принцесса хочет пойти? — Хочу в «Дом иллюзий». В тот, в который мы ходили тем летом, помнишь? — Конечно помню. Обязательно пойдём. Только сначала завтрак. — Я ещё не заказывал, — Константин сел обратно на пуф и отпил из чашки, наблюдая за Дарием с Лёлей. Парень устроился на стуле, привычно уложив ногу на ногу, посадив на бедро сестру. Денис молчал, только удивляясь тому, насколько брат выглядит счастливым и… Похожим на живого человека, а не на покойника. К тому же, хоть в это и верилось с большим трудом, Дар, кажется… Немного поправился. Он всё ещё был невероятно худым, так что под кожей прорезались в основном мышцы да выступы костей, но его фигура явно сделалась чуть шире и уже не казалась болезненной. На реплике Ларина Ден перевёл взгляд на него. Странные выходили из них сожители. — Ну, тогда мы с Лёлей сходим. Ладно? Ты ведь не против? — улыбнулся Дарий офицеру. — Нет, конечно. Тем более у меня есть компания. Тут глаза Дара впервые коснулись брата, слегка помрачнев. Однако в целом парень не изменился в лице, и его безмятежность и спокойствие никуда не пропали, только в голосе сквозили лёгкая прохлада и совсем немного язвительности: — Если Дену никуда не нужно идти, — с полувопросительной интонацией произнёс он. — Хватит сверлить его взглядом, дырку проделаешь, а мне он целым нужен. Парень он мой, доволен? Долохов часто заморгал, неверяще смотря на Дария, приоткрыв рот, кажется, чтобы что-то сказать. Впрочем, не проронив ни звука, он снова закрыл его с тихим клацаньем зубов и кивнул, когда заметил в глубине тёмных глаз знакомый из детства мрачный огонёк. — Тогда иди одевайся. А Алёна пока чай допьёт, — вмешался в молчаливый поединок Константин, поразительно умиротворяюще подействовав на Дара. Темнота внутри его зрачков улеглась. Вскинувший было голову хищник довольно замурчал. — А вы пойдёте с нами гулять? — спросила Лёля у Кости после того, как Вавилов направился к корзинам у окна, чтобы переодеться. — Если вам захочется принять меня в свою компанию, — улыбнулся майор девочке. — Я бы с радостью посмотрел, что это за «Дом» такой. — Там очень интересно. И красиво, — Алёнка заболтала ножками в воздухе, надкусила печенье и начала рассказывать про зеркальные лабиринты, перевёрнутые комнаты, картины-обманки и другие чудеса «Дома». Ларин слушал её, продолжая улыбаться, искоса поглядывая на собирающегося Дария и на его очень молчаливого старшего брата, крайне медленно пьющего чай. Константин никак не мог понять, от чего Денис так напряжён и словно бы… Боится младшего. Лёля вот, напротив, была очень счастлива оказаться с Даром. В чём же дело? И почему Вавилов о них ничего не рассказывал? Долохов чувствовал на себе пристальный взгляд офицера, словно бы пытавшийся пролезть в его голову, и хмурые мазки глаз брата по собственному лицу. «Парень…» — эхом отдавалось в голове. — «У них что, правда отношения? Немыслимо… С другой стороны, Дар бы ни за что не позволил чужому человеку так с собой обращаться. И он словно бы… Ожил. Не на ровном же месте такие изменения происходят…» — мужчина бросил взгляд на Дария, натянувшего безразмерную чёрную толстовку. — «Хотя бы стиль он оставил прежний», — про себя усмехнулся Денис. Однако даже его сегодня Дар принял почти радушно. Чудеса, да и только. — Идём, Лёля? — спросил Вавилов, поднявшись на кухню. Алёнка, в отличие от него, соблюдала правила поведения за столом, так что она ответила только после того, как прожевала печенье и осушила кружку: — Идём, идём! — обрадовалась она, слезая на пол, и побежала за своей курткой. — Приглядывай за ним, ладно? — усмехнулся Дарий, проведя пальцами по волосам Ларина. — А в этом есть необходимость? — осведомился Костя, вскинув брови. — Возможно. Ладно. Обещаю не брать роллы, которые ты не любишь, — парень быстро чмокнул майора в губы, а потом направился к двери, на ходу подхватив из «гнезда» свой пуховик — он считал, что ноябрь достаточно холодный месяц, чтобы начинать его носить. Уже обувшаяся Алёна начала засыпать брата вопросами. Дар отвечал с явным удовольствием и выспрашивал у девочки про её учёбу и успехи в танцевальной студии. Оба утеплились шапками, налезавшими на глаза, зато хорошо закрывавшими уши, и тонкими перчатками. Маленькая Лёлина ладошка легла в узкую и длинную ладонь Дария, и они вышли за дверь. Их голоса и шаги довольно долго продолжали доноситься до квартиры, благодаря гулкому эхо, но вскоре всё же смолкли, оставив двух гостей квартиры за столом наедине. Денис смотрел на дверь до последнего отголоска из подъезда и потом ещё несколько мгновений, пока не стало совсем невыносимо терпеть проницательный взгляд голубых глаз, всё же ввинтившихся в его разум: — Что? — коротко спросил он, посмотрев на Константина. — Почему Дар о вас не рассказывает? Мужчину немного смутила такая открытость и он уткнулся в свою кружку, глядя на чёрные обрывки заварки на её дне. — Ещё чаю? — после недолгой паузы осведомился Костя, когда не последовало ответа, видимо, давая Долохову время подумать. — Да, пожалуйста. Следующие десять минут воздух кухни ни разу не дрогнул от человеческого слова. Негромко гудел холодильник, шипел чайник, шумела вода, пока офицер мыл кружки. Затем всё это ненадолго перекрылось рокотом кофемолки. Руки Константина ловко управлялись с утварью, наводя порядок и наливая свежий чай. Когда он поставил перед Денисом кружку и снова посмотрел на него, Ден заметил, как приятная небесная синева радужек сменилась холодным льдом замёрзшего озера. — Кем вы работаете? — спросил Долохов, приложив ладони к тёплым стенкам. Нельзя было не заметить, что Костя безошибочно определил, из какой обычно кружки пил старший брат Дара — она была низкой, но широкой, приятно ложась в его руки. — Я следователь, — лаконично удовлетворил любопытство мужчины Константин, отпивая свой чай. «Это многое объясняет…» — Почему вы не спросите Дара? — Я полагаю, что вам лучше меня должно быть известно, насколько он упёртый и молчаливый, когда этого хочет, — мрачновато отозвался Ларин, внимательно изучая сидящего напротив, словно на допросе. Денис усмехнулся. Да, он знал. Очень хорошо знал. — Почему вы его боитесь? — неожиданно спросил Костя, распознав, наконец, странную эмоцию, затаённую в глубине чужих глаз. Ден едва заметно вздрогнул, посмотрев с лёгким испугом и на следователя, который действительно оказался удивительно проницательным, хоть с виду и был ледышка ледышкой. «Боюсь… Да, я его боюсь…» — мысленно согласился мужчина. С этим бесполезно было спорить, Дарий всю жизнь вселял в него ужас. Некромантам это было свойственно, и от них даже не требовалось прилагать для устрашения много сил. Многие Ауры не отличались гуманностью, однако в некромагии было нечто совершенно противоестественное даже для Вурдалаков. Люди боялись их на уровне природного инстинкта. Но самое главное, что в один момент Дар захотел, чтобы Светлана и Денис чувствовали этот животный первобытный страх. И они сами были в этом виноваты. Как говорится, не буди Лихо, пока оно… Да что сейчас то об этом думать. Кажется, из них получились плохие старшие брат и сестра. Долохов усмехнулся. Да, тот случай… Впрочем, вряд ли парню Дария захочется услышать о том случае. А вот про остальное Ден мог рассказать, как умел. Как знал: — Светлана, наша старшая сестра, хотела кремировать тела родителей. Она… Думаю, ей подойдёт что-то вроде «властная». Светка ненавидит, когда делают не так, как она хочет. И у меня никогда не хватает… — «Смелости…» — сил, чтобы с ней спорить. Но когда мы пришли в крематорий в назначенный день в телах не было костей. Ни единой, даже зубов не осталось. Конечно, она поняла, что это Дар, он… Она его тоже боялась. И кремацию затеяла, чтобы его задеть. Для Некроманта уничтожить кости всё равно что перекрыть кислород… — он отпил чая, чувствуя, как слегка дрожат руки. — И она его выгнала. — Выгнала? — недоверчиво переспросил Ларин, не донеся до губ собственную кружку. — Да. Ему как раз было шестнадцать. Дом родители записали на нас троих, Лёля тогда… — Денис вздохнул и поджал подрагивающие губы. — Только родилась… — тихо кивнул Константин. Несложно было вычесть из возраста Дария шестнадцать лет и получить девять, которые, наверное, недавно и исполнились младшенькой. — Светлана сказала, что в доме жить будет трудно, нужно ведь растить ребёнка, и мы продали его… А квартиру она записала на себя. Я не знаю, что она наговорила Дару, но в одно утро я проснулся, а его не было. Ни следа, словно никогда и не жил с нами ещё один брат, — Ден рассказывал слегка спутанно, перечисляя события в случайном порядке, иногда не очень связывая их между собой, но общая суть всё равно улавливалась довольно легко. — И вы что, не искали его? — нахмурился майор, чувствуя, как внутри заворочалась злость, когда в его воображении легко возник лохматый худой подросток с тяжёлыми сумками, бредущий по улицам, не зная, как ему дальше жить. «Думаешь, я пригоден на что-то ещё? Думаешь, у меня есть нормальное образование?..» — вспомнил он слова Вавилова в то утро после их встречи на заводе. Он хотел выжить. Тогда вряд ли у него были размышления о том, каким именно образом. — Искал, — в очередной раз вздохнул Денис, немного поумерив ярость Ларина и уровень его неприязни к себе. — Только вот без толку. Я выяснил, что он убежал на Юг, а там… Там я не рискнул разыскивать его. Это Константин мог понять. По крайней мере рассудком, потому что его чувства к Дару выли о том, чтобы настучать мужчине напротив по голове. Остановили Костю мысли о том, что этим всё равно не вернёшь его наёмнику спокойную жизнь, да и как знать, встретились бы они, закончи Вавилов школу и поступи в университет. — Тогда почему же вы сегодня приехали? — Он сам нашёл меня… После смерти родителей Дар совсем замкнулся, словно завернулся в кокон. А когда вернулся, из этого кокона вылезла гадюка. Он стал таким… Таким… — «Таким, как тогда на кладбище…» — Каким был до их ссоры со Светой. — Что за ссора? — Денис покачал головой и нахмурил тёмные брови, явно давая понять, что это рассказывать не станет. — Ладно. Он вас нашёл и что? — И потребовал, чтобы мы дали ему увидеться с Лёлей. И не просто раз, а регулярно. Пообещал, что иначе сведёт нас в могилу, насылая покойников. — Что, он бы правда так сделал? — удивился Костя, подняв брови. Ему очень некстати вспомнился безотчётный животный страх перед силой Некроманта, когда они ссорились с Даром. То, как дрожали кости на полках от одного лишь звука его голоса… Он знал, что в Даре, очень-очень глубоко внутри сидит что-то очень-очень тёмное, давно кем-то посеянное и взращённое, как теперь стало понятно, ненавистью к сестре, выгнавшей его из дома. Ларин мирился с этим, потому что не знал, как помочь. И именно поэтому старался сделать всё, чтобы Дар был счастлив. Чтобы эта темнота, гложущая его внутри, расступилась. Константин чуть тряхнул головой, прогоняя мрачные образы, заменяя их теми, в которых Дарий с улыбкой тихо шептался о чём-то с черепом матери, негромко смеясь. У майора было подозрение, что темой их беседы был он, притворявшийся спящим, наблюдавший за этим сквозь ресницы. — Не знаю, — честно признал Ден. — Он тогда был такой… — повторил мужчина, снова не закончив мысль. Но Ларин знал какой. Он помнил худого парня в мешковатой толстовке, сжимавшего в кулаке серебряную брошь. Помнил тёмные круги и запавшие почти чёрные глаза, помнил ввалившиеся в череп щёки, придававшие лицу сходство с голым черепом. А ещё помнил совершенно мёртвый взгляд Вавилова на заводе, в котором не было ни одного намёка на свет. Смесь этих двух образов заставила мурашки пробежать по коже. — И с тех пор вы привозите к нему сестру? А что Светлана говорит на этот счёт? — поспешил офицер сменить тему, лишь бы снова не вспоминать такого Дария. Денис пожал плечами: — Она хоть и самая старшая, но после того, как Дар вернулся, её власть на него не действует совсем. Думаю, она снова его боится. Потому и не возражает. Но кроме Лёли Дарий больше никого не хочет видеть. Он меня дальше порога-то обычно не пускает, а тут… Вы правда в отношения? В плане прямо..? — Да. — Хорошо, — Долохов кивнул. — Он даже фамилию взял мамину… — неожиданно сказал мужчина. — Не говорите ему, что я вам рассказал. Он такой живой стал, — Денис улыбнулся. — Давно его не видел таким. — Я постараюсь, чтобы он таким и остался, — пообещал Костя, и Долохов молча кивнул, опустошая кружку. — Думаю, мне не стоит задерживаться. Дар с Лёлей скоро придут. Не хочу мешать их выходным. И э-э-э… — под конец своего спутанного рассказа Ден совсем поник от тяжёлых мыслей, окончательно потеряв ясность изложения. Он поднялся, глядя на бледную коричневую жижицу, оставшуюся на дне, и на чёрные островки заварки. — Может, вас проводить? — предложил Ларин, видя смущение гостя. Но Денис покачал головой. Вопрос Кости помог ему взять себя в руки, чтобы направиться к двери. Куртку мужчина застегнул под подбородок, а шапки и перчаток у него не было. Завязывание шнурков привычно уже превратилось в маленькое испытание, после которого пришлось немного отдышаться. Распрощались они с Константином молча, пожав руки. Только у лифта Долохов обернулся, глядя на плавно уменьшающуюся щель между дверью и косяком и на пропадающего в ней парня. — Спасибо тебе, — негромко сказал он. Ларин поднял голову, взглянув на него ясными и чистыми, как небо, голубыми глазами, снова подарив короткий миг иллюзии, словно из квартиры выглядывает отец. Секунду Дену казалось, что Костя что-то скажет. Однако лёгкий изгиб его тонких губ, сказал намного больше. А потом дверь закрылась. Денис отвернулся к открывшейся кабине лифта, заглянув в зеркало, висевшее напротив, и даже немного удивился сначала. Из Зазеркалья глядел какой-то незнакомый ему хмурый мужик, плотную и широкую фигуру которого туго обтягивала иссиня-чёрная куртка, чуть переливающаяся в свете ламп подъезда. Короткий ёжик волос слегка нелепо топорщился возле ушей. Его глаза были больше серыми, чем голубыми, причём оттенка пыльного асфальта и немного заплывшие, с наливающимися под ними мешками от работы с редкими выходными и плохого сна — Светлана почти не зарабатывала деньги, занимаясь своими ритуалами, мантрами, йогой и чем-то ещё, очень мешая ночами спать. То, что должно было успокаивать, вызывало у уставшего мужчины прямо противоположный эффект. Неудивительно, что он выглядел так плохо. А на щеках ещё и отросла короткая колючая щетина. Долохову потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он видит себя. Мужчина медленно осмотрел фигуру в зеркале, а когда двери лифта тихо съехались, не дождавшись пассажира, Ден отвернул от них и направился к лестнице. В голове всплыл рассерженный голос Дара: «Да она кровопийца, вот она кто! Она из тебя все соки выпьет и не подавиться! Хочешь терпеть её — терпи, а я не стану. И Лёлю не смей с ней оставлять!». Дарий много кричал на него. При встрече. По телефону. Один раз умудрился даже наорать через домофон. Однако Дену нечего было сказать в ответ. Он был просто скалой, серой и огромной, о которую разбивались злость брата и презрение сестры. Только Алёнка, как и он сам, пыталась держаться за то, что было когда-то их семьёй. А семьи не было. Были Дар и Светка. И ещё два путника, искавшие у них приют. Неспешно шагая по ступенькам вниз и ощущая под рукой гладкий поручень, Денис думал о том, что в этот раз «Аквамарин» удивительно приветлив. И даже позволил возникнуть мысли о том, чтобы попытаться приезжать сюда чаще. В конце концов, нужно уметь смотреть своим страхам в лицо. Особенно когда этот страх — твой родной брат. Тяжело забравшись на водительское сиденье своей машины, Долохов вздохнул, положив руки на руль, глянув в зеркало заднего вида, в котором отражалась большая площадка перед домом — двухцветная брусчатка, круг клумбы, лавочки и качели. На одной из них радостно болтала ногами девочка в ярко-жёлтой курточке и таких же сапожках, высоко подлетая на тихо брякающих цепях, словно стремясь долететь до хмурого серого неба и стать на нём солнцем. Рядом широко улыбался темноволосый парень, держащий в одной руке огромный пакет с эмблемой кафе азиатской кухни, напротив которого стояла «Тойота» Дениса. Неожиданно, словно ощутив на себе взгляд, чего, разумеется, не могло произойти, брюнет обернулся, посмотрев прямо на мужчину. Пару мгновений казалось, что время замерло. А потом девочка спрыгнула с качелей, взяла парня за руку и потянула к подъезду. Возле самой двери Дарий обернулся, снова глянув на «Тойоту» и помахал рукой. Кажется, он продолжал улыбаться. Долохов вздохнул в последний раз, отвернувшись от зеркала, вспоминая могильный холод, кладбищенскую сырость и матовый белый свет глаз…