Трах и холод

Носрамус слабо выдохнул, когда Энки отстранился от его лица. – Милый... – Тише, Рам, тише. Не трать силы, – дрожащим голосом ворковал жрец. – Мне так жаль. Мне так жаль. Мне очень жаль. Энки обнял алхимика и прильнул к его груди, тихонько всхлипывая. Он понимал, что уже не загладит такую колоссальную вину, но всё равно продолжал вымаливать прощение. Ему больше ничего не оставалось. Носрамус почти невесомо коснулся растрёпанных жемчужных волос Энки: – Мой великолепный, не надо слёз. Я знал, что ты пойдёшь на это. Я был готов. – Рам, я... Прости меня. Я ужасен. Я... – Не кори себя. Все мы так, или иначе, ужасны. Ты не верил, что кто-то может быть добр к тебе, ты жил с обидой на мир, и этот случай – всего лишь закономерность того, как несправедливо этот мир к тебе отнёсся. – Я уйду, как только подлечу тебя. Ты забудешь обо мне, и вернёшься к прежней жизни. Просто не вспоминай. Забудь меня. Я не заслуживаю твоей памяти. Носрамус привстал на локтях и схватил Энки за руку. Провёл пальцем по костяшкам и нежно поцеловал. – Милый. Даже не думай. Я не смогу без тебя. Ведь я уже живу тобой. Останься. Ради меня. Ради себя, – и потянулся к собеседнику. Энки отчаянно впился в желанные губы, лихорадочно шепча между поцелуями: — Я люблю тебя, я так тебя люблю. До мурашек, до слёз. Я не смогу без тебя, Рам. Ты – лучшее, что есть в этом мире. – Энки, радость... – Не оставляй меня. Пожалуйста, не оставляй меня. – Ни за что, прелесть. – Я не знаю, почему после всего, что я сделал, ты меня всё ещё любишь. Я заслуживаю смерти. – Ты заслуживаешь лучшего, что есть в этом мире. Твои действия были продиктованы твоим прошлым, – Носрамус ласково смотрел чёрными глазами прямо в лицо Энки, – Но теперь его нет. Есть настоящее. Ты переродился. Ты сильнее, чем всё, что ты пережил. Энки закрыл лицо руками и просто сидел без движения. – Ну же, радость, будь бодрее, – алхимик медленно сел на кровати и обнял жреца. Энки забеспокоился: – Ты слишком слаб, не двигайся. Носрамус тихонько захихикал и встал в полный рост. – Энки, меня не так-то просто убить. Во мне душа одного из великих богов А с твоими зельями можно поправиться почти сразу. Иди ко мне. Энки неверяще уставился на Носрамуса. Он уже в порядке? Да, бледный, да, качается, да, его немного трясёт, но он в сознании и способен вполне энергично двигаться. Просто немыслимо. И очень, очень радостно. Значит, он будет жить. Жрец крепко обнял алхимика, зарывшись лицом в густые волосы, так чудесно пахнущие пионом. Слёз уже не было. Было раскаяние, была нежность, было невероятное, сладкое, как засахаренная клюква, чувство безопасности рядом с любимым человеком (Человеком ли? Неважно). Энки вымученно улыбнулся: – Любовь моя, ты простишь меня? – Уже простил, – Носрамус ласково поглаживал жреца. – Я готов устроить геноцид только ради того, чтобы ты называл меня так. – Но ты же добрый бог. – У всех свои слабости. – Рам... – Да? – Давай останемся здесь. Пока нам не наскучит, или пока не сгниём. – Конечно, прелесть, конечно... – Носрамус склонился к Энки в невесомом поцелуе. – Рам. – Что? – Я хочу спать. – После такой кровопотери любой захочет отрубиться. Пойдём, радость. *** Сон был тревожен, но дарил желанный отдых радом с любимым. *** Носрамус проснулся только через 14 часов. Медленно разлепил веки и осмотрелся. Увидел обеспокоенное лицо Энки, маячащее где-то наверху. Жрец тут же наклонился и поцеловал алхимика в лоб. На висок Носрамуса упала горячая слезинка. – Энки, хороший, зачем же ты так? Я здесь, с тобой. – Я боялся, что ты не проснёшься. Ты не дышал. – Мне же нечем дышать, – умиротворённая улыбка и полуприкрытые глаза. Словно жмурящийся котёнок. – Рам, тебе лучше? – Я в полном порядке. И мне срочно нужна ванна и отвар из трав. Энки всё незамедлительно организовал. Покопавшись в склянках с маслами и бальзамами, Носрамус, наконец, вылив всё в бадью, залез в воду, уговорив Энки сделать то же самое. Они сидели спина к спине и молчали. Наконец, Энки подал голос: – Как думаешь, что будет дальше? – Дальше... Дальше мы будем жить здесь. Ты же этого хотел? – Да. – В тишине и спокойствии. Но уже не одни, а рядом с тем, кто так дорог сердцу. Может быть, мы когда-нибудь уйдём отсюда, а, может, до скончания времён будем сидеть здесь. Главное, что нам никто не будет мешать. Каждый продолжит заниматься своим делом, но уже не поодиночке. У нас будет поддержка в лице друг друга. В нашей жизни начинается новая глава. И о большем я не смею мечтать. Да и не хочу. – Знаешь что, любовь моя? – Энки хитро улыбнулся. – Что, милый? – Я тоже не мечтаю о другом. Спасибо за то, что ты есть. И, повернувшись, нежно его поцеловал. У них впереди целая вечность, и это даже не метафора.