Я сказал, что отдал тебе всю свою любовь Мы мечтали о новом доме О каком-нибудь месте, где можно побыть в покое Но все внезапно изменилось Я потерял свои мечты в этой катастрофе. «Call your name» (перевод на русский)
В кабинете было холодно. В окно не переставая бил проливной дождь. Осень в этом году выдалась славная. Депрессивная и холодная. Под стать душе двух людей, чьи мечты потерялись в недавней катастрофе. А ведь прошёл всего год. Ещё недавно от разрывающего душу одиночество они готовы были лезть на стену. А сейчас она мирно сидит на стуле, а он с мастерством парикмахера стрижёт её волосы. Лезвие ножниц блеснуло в свете зажжённой свечи. Ширк. Ширк. Чёрные пряди упали на идеально вымытый пол. Она тяжело вздохнула и слегка прикрыла глаза, прислушиваясь к музыке дождя за окном. Под её глазами пролегли черные синяки. Она устала. Очень устала. Так устала, что тайно мечтала закрыть глаза и больше не открывать их. Только так было делать нельзя. Она обещала себе, обещала Эрену, в конце концов, обещала капитану. Жизнь словно смеялась над ней. Живи. Живи. Живи. А жить, впрочем, ей и не хотелось. Хотелось спать. Хотелось выспаться. — Ты сегодня снова не спала, — заметил капитан, продолжая состригать волосы. Он не спрашивал. Он уточнял. Она действительно не спала. Не спала, хоть очень устала. Ей страшно было спать. В первые месяцы она видела один и тот же сон: небольшая избушка на зелёной поляне, она в длинной юбке сидит на скамейке и, зарывшись носом в красный шарф, наблюдает, как Эрен колотит дрова, как лицо его напрягается, когда он не может вытащить топор, как стекают капли пота со лба, а рядом Армин сидит и что-то читает, слишком громко перелистывая страницы. Нет титанов. Нет других людей. Есть только её семья. Мирное время. Дом, в котором они спрятались от всего: от воспоминаний, от боли, от страха. В какой-то момент она начинала понимать, что это всё сон. Осознание приводило к пробуждению, и девушка, с отчаянием утопающего ребёнка, принималась цепляться краем сознания до этого уходящего эфемерного рая. Но всё всегда заканчивалось одним и тем же. Сон уходил — она оставалась одна в своей мокрой кровати, тяжело дыша и глотая слёзы. Как бы ни был прекрасен сон, рано или поздно он закончится. Пробуждения стали для неё слишком невыносимыми. Настолько невыносимыми, что она почти перестала спать. — Вы тоже, — тихо ответила она, исподтишка смотря на капитана. Он всегда был бледен. По крайней мере, таким девушка видела его в их первую встречу. Только вот после потери отряда Леви будто стало ещё хуже. Такие же тёмные синяки под глазами, как и у неё, такие же усталые и обречённые глаза. Она знала, что он взял на себя огромный ворох работы. Случайно подслушала разговор Леви с Ханджи. Та предлагала ему какие-то травы, но первый лишь отмахивался от неё. Слишком гордый. — Вам тоже одиноко? Настал его черёд выдохнуть воздух. Капитан положил ножницы на стол, ещё раз осмотрев свою работу. Девушка сняла с себя салфетку и, стряхнув на пол волосы, развернулась к нему, смотря понимающими глазами. Леви не знал, почему молчит, почему не убирает волосы с пола, почему не просит не затрагивать эту тему. Она смотрит на него тёмными глазами, что всё это время казались ему пустыми. Теперь же в этих глазах словно цветёт надежда. От этого стало горько. Горько от того, что он понимал, что она сейчас испытывает, чего она сейчас хочет. А хочет она понимания того, что не одинока. — Я потерял свою семью, Микаса, — это прозвучало даже более нежно, чем он рассчитывал. — Если честно, я больше не хочу мечтать. Нужно дойти до нового мира, увидеть его, а потом можно и на боковую. Думаю, новый мир теперь уже не для меня. — Нет смысла в полёте, если нет возможности вернуться назад, — понимающе прошептала девушка, не сводя с него глаз. — Нет смысла в идеальном мире без семьи. Всё это время Микаса была словно тенью. Опустошённая, холодная, всегда мрачная. В ней погибала её девичья сущность, и с каждым днём её глаза тускнели всё больше и больше. Она избегала общения. Избегала своего дружка Армина. Он напоминал ей об Эрене. Ну, или она просто боялась заплакать перед другом. Он терпел. Ждал, понимая, что Микасе надо зализать свои раны. Она словно бродячая кошка, что попала под колёса кареты или не успела убежать от злобного пса. Единственный, кого она слушала, был Леви. То ли потому, что он казался ей авторитетом, то ли потому, что он обещал о ней позаботиться. А ведь сдержал же своё слово. Действительно заботился, как о малом ребёнке заботился. — Эрен был твоей семьёй… — Я любила его больше всего на свете, — её голос охрип. — Когда моих родителей убили, у меня был только он. Весь мир был огромным морем. Тем самым морем, о котором так грезит Армин. Он говорил, что море очень глубокое, намного глубже, чем речка. Думаю, мир и правда можно сравнить с морем. Я тонула в нём, а Эрен протянул руку. Эрен стал той спасательной доской, за которую мне удалось зацепиться. Сейчас я снова чувствую себя одинокой. Я снова тону, капитан, и нет никого рядом. Нет спасательной лодки. Нет места, в котором я могла бы спрятаться. По щекам невольно побежали слёзы. Она держала эмоции в себе, не позволяя им вырваться наружу. Но наедине с капитаном они всё же взяли верх. Она заплакала. Плакала тихо, закрыв лицо стёртыми руками. Леви подошёл ближе и прижал к себе, успокаивающее похлопав по спине. Он ощутил себя нужным. По-настоящему нужным кому-то. Это ощущение было тёплым и сладким, словно дорогой мёд с фермы отца Петры. — Мы с Рал мечтали о доме, — сказал он, поднимая руку и кладя её на черную макушку, — о детях и саде, где будут расти розы. Благодаря ей я поверил, что могу быть счастливым, что моё предназначение заключается не только в том, что я солдат. Что кроме солдата и бандита с подземного города, я могу быть ещё и простым человеком. Но, как выяснилось, Аккерманам судьба не позволяет такой роскоши. Он усмехнулся, вспоминая рассказанную Смитом историю. Они всё-таки добрались до главного приближённого короля и, хорошенько попытав бедного, узнали истину. Род Аккерманов — искусственно созданная сила, внедрённая в обычных людей. Идеальные воины, судьба которых была предрешена. Воины, что из-за ссоры с королём стали посмешищем. За ними охотились, пытаясь стереть с лица земли. Их ненавидели и презирали. «Мир оказался куда шире, неправда ли, Леви?» Кушель была дочерью одного из подопытных. Они с мужем жили в небольшой деревушке, скрываясь от полиции. Кенни был её братом. И это ещё один факт, задевший Леви за живое. Кенни Аккерман хотел мести. Он ушёл от них и вернулся слишком поздно. Отца Леви убили сразу же, мать же вынуждена была быть проституткой в подземном городе. Вот она, судьба воинов. А ведь это не единственное, что они обнаружили. Король оказался фальшивкой, а сыворотка, которую вкалывали Аккерман, была разработана явно вне времени, ибо разработать такое на то время люди не могли. Смиту это понравилось. Он с горящими глазами целый час рассуждал над тем, что скрывает король. То, что люди того времени смогли создать такую сыворотку, говорило лишь ободном: теория отца Эрвина о том, что люди изначально пришли из-за моря и человечество не вымерло, полностью верна. Иначе как объяснить создание столь уникального лекарства? Леви всегда думал, что, узнав правду о матери и о себе, ему станет проще. Да, какая-то тяжесть с души свалилась, но не более того. Мир продолжал быть для него тяжёлой ношей, добровольно которую скинуть он не мог. На плаву держала только ненависть. Желание растерзать и титанов, и короля, по воле которого его мать оказалась заперта в подземелье. Он узнал правду, да только стоила ли она того? Кенни мёртв и теперь уже навсегда. Никого, кроме этой девчонки из рода Аккерманов, не осталось. Они не были кровными родственниками, но у них в крови текла одна сила. Он чувствовал к ней какую-то привязанность. Чувствовал, что несёт за неё ответственность, ибо она решила пойти за ним. Доверила ему нечто большее, чем просто жизнь. — Я могу быть твоей семьёй, Микаса, — ни с того ни с сего предложил он. — Я тоже нуждаюсь в месте, которое смогу назвать домом. Она подняла на него красные изумлённые глаза. Леви привычным жестом потрепал её по макушке. Он был бы не против такой вот сестры. Уже заботился о ней, как о родной: подкармливал лишний раз, следил, чтобы хоть немного, да спала, подстригал отросшие волосы. Ему было приятно заботиться о ней так же, как когда-то заботился об Изабель или Петре. — Я буду рада, если вы станете моим братом, — прошептала она, шмыгая носом. Леви вытащил из кармана куртки платок и протянул ей. Она благодарно приняла его. — Клятва на пальчиках? — стыдливо спросила она, вытирая слёзы. Аккерман недоумённо поднял левую бровь. Перед ним словно сидела не бравая разведчица, работающая с ним в паре, а маленькая девчонка, сбежавшая из детского сада. «Какие ещё пальчики?» Микаса выдвинула мизинчик и протянула руку капитану, стеснительно отводя глаза. — Эрен раньше говорил, что без клятвы верить нельзя. Леви, конечно, закатил раздражённо глаза, но всё-таки решил подыграть. Немного поколебавшись, вытянул мизинец и обхватил им тоненький мизинчик Микасы, с горестью осознавая, как глупо выглядит в этот момент. Тридцатилетний мужик даёт клятву на пальчиках семнадцатилетней девушке. Смех, да и только. — Клянётесь, что будете моей семьёй? — спросила она, смущаясь ещё больше. Бедная, она и не знала, что можно было всё сделать как-то по-другому. Сейчас она казалась ему обычной девочкой. Леви понимал, что это минутная слабость. Наступит новый день, и она снова будет серьёзна и холодна. — Клянусь, что буду твоей семьей, — послушно произнёс он. — Я тоже клянусь, что буду вашей семьёй, капитан Леви. Между ними повисло неловкое молчание. На улице продолжал лить дождь, а они всё так же стояли напротив друг друга, держась за мизинцы. В какой-то момент она смутилась ещё больше и, осознав, что попросила, расцепила пальцы, прикусывая губу. И не пожалела же. Гордо поднялась со своего места и, став привычной Микасой, принялась убирать пол. Леви сел за стол, вытаскивая папку с подготовленным Смитом досье. — Через месяц нам предстоит совершить переворот и короновать Кристу… Хисторию Рейсс, — монотонным голосом принялся объяснять он, стараясь настроить «сестру» на рабочий лад. — Нужно собрать группу для реализации плана Эрвина. Также мы должны будем поймать Рода и пытать его, пока он не скажет нам всю правду. Вот варианты. Смит подготовил список отличившихся за этот год разведчиков: Жан Кирштейн, Саша Блауз, Конни Спрингер, Армин Арлерт. — Армин? — удивлённо переспросила девушка, убирая свои волосы в мусорный мешок. — Армин малопригоден для боя. — Но в разработке стратегии ему нет равных. Сам Смит заметил, а в его интуицию я верю даже больше, чем в Бога. Аккерман убрала пакет и подошла ближе к капитану, заглядывая в досье ребят. Всех она хорошо знала — учились в одном отряде, вместе сражались во время атаки. Может, раньше у них и были хорошие отношения, но сейчас, после года игнорирования, она не знала, будет ли всё как раньше. Смогут ли они выйти на такую миссию? — Микаса. — Леви развернулся к ней, пытливо всматриваясь в лицо девушки. — До задания есть время. Пообещай мне, что наладишь контакт с каждым. — Это необязательно, — отрезала она, закатывая глаза. — Я работаю только с вами. Капитан досадливо покачал головой. А он уж подумал, что Микаса изменилась. Какое счастье! Она всё та же упрямая заноза. — Научу своему фирменному хвату, если выполнишь приказ. Сработало. Глаза девушки мигом загорелись интересом, пускай лицо и осталось невозмутимым. Леви редко с кем делился своими фокусами, но раз Микаса его названная сестра, значит, в этом нет ничего плохого. — Только ради вас.***
В столовой было шумно, но стоило командованию войти, так все тут же замолкли. Аккерман выглядел устрашающе. Он всё пытался что-то объяснить Зоэ, что шла вместе с ним и улыбалась во весь рот. Уже только за это Ханджи считали сумасшедшей. Ну какой человек сможет так спокойно трепать нервы самому Леви? Рядом с ними молча шла Микаса, а завершал эту делегацию Эрвин, что опять о чём-то задумался. Ему-то, казалось, было всё равно на перепалку подчинённых. Взяв подносы, солдаты пошли к своему столу. Микаса по старой привычке хотела последовать за капитаном, но тот одним взглядом дал понять, что этого делать не надо. За год эти двое научились понимать друг друга с полувзгляда. Если раньше, чтобы остановить не подчиняющуюся ему девушку, ему приходилось хватать её за талию и плотно прижимать к себе, дожидаясь, пока она успокоится, то сейчас хватало лишь одного сердитого взгляда. Девушка закатила глаза и, собравшись с силами, повернула в другую сторону. Разведчики вздрогнули, когда её поднос стукнулся о деревянную поверхность их стола. — Привет, Армин, Саша, Жан, Конни, — холодно поприветствовала она и принялась без слов уплетать кашу. Ребята испуганно переглянулись между собой, после чего принялись завтракать, обдумывая происходящее. Аккерман всегда за капитаном хвостом ходила, даже ела за одним столом с ним, что обычным солдатам не позволялось. С чего это вдруг она присоединилась к ним? Поедая кашу, девушка невольно столкнулась с ожидающим взглядом капитана. Он неторопливо пил чай, следя за её действиями. Она кожей ощущала давление, исходящее от него. Прям-таки и читала в его глазах: «Действуй, Микаса! Действуй!» — Как у вас дела? Вопрос был столь неожиданным, что ребята разом поперхнулись. Микаса даже постаралась улыбнуться, но по взгляду Армина поняла, что лучше не стоит. — Нормально, — неуверенно ответила Саша. — Кушаем вот… — Понятно. Микаса снова принялась за завтрак, пока её бывшие друзья смотрели на неё, ничего не понимая. Только Армин за внешней холодностью заметил её жалкие потуги подружиться. — У нас сегодня костёр намечается, — неуверенно начал Армин. — Может, хочешь прийти? — Да, обязательно приходи! — оживился Жан, отвлекаясь от еды. Армин лишь смерил его сочувствующим взглядом. Кирштейн был влюблён в девушку ещё с начала кадетского корпуса и даже спустя столько времени не терял надежды. Внезапная своеобразная открытость была замечена им и объяснена по-своему. — Хорошо, — добила всех присутствующих своим ответом Микаса, бросая взгляд на капитана. — Я приду. Леви, поймав её полуулыбку, одобрительно кивнул в ответ. Ханджи, заметив это, еле подавила смешок. — Леви, ей всего семнадцать. Да, они, конечно, не маленькие уже, но всё же… Правила морали никто не отменял, старичок ты наш. Аккерман нахмурил тонкие брови, смерив Зоэ испепеляющим взглядом. Её слова были для него полным раздражающим бредом. Ханджи, осознав, что, перегнула палку, сглотнула нервный комок и принялась размахивать перед его лицо руками в надежде успокоить капитана. — Ой, да ладно тебе, Леви! — она рассмеялась. — Всего год, и будет тебе девушка. Что в этом такого? Вы так много времени проводите вдвоём. Постоянные личные тренировки, разного вида поблажки. О чём ещё нам стоит думать? — Нам? Зоэ осторожно покосилась в сторону Смита. Леви неверящими глазами уставился на товарища. — Тебе тоже заняться нечем? Смит на это лишь устало вздохнул, потирая переносицу. — Микаса — девушка, а вы слишком близко общаетесь. Я просто сказал, что это непозволительно. Леви снова перевёл взгляд на довольную Ханджи. — Ты ведь тоже часто спишь у меня в кабинете. Почему-то девушки я в тебе не замечаю. Вот и с ней так же. — Заметишь ещё, — фыркнула Зоэ, улыбаясь. — Само собой произойдёт. — Лучше подумайте о деле, — грубо прервал их Смит. — Что там насчёт команды, Леви? Капитан взглянул в сторону своего будущего отряда. Саша что-то рассказывала Микасе, а та молча ела кашу, иногда кивая на её слова. — Думаю, всё под контролем.***
По улицам Либерио сновали туда-сюда люди. Зик Йегер стоял около секретного военного штаба марлийской армии и спокойно курил, пустыми глазами смотря сквозь людей. Сигарета, зажатая между пальцами, медленно тлела, поднимая в холодный осенний воздух сероватый дым. — Тебя все потеряли. — Эрен вышел из-за двери и встал рядом с братом. — Почему ушёл? Зик улыбнулся краешком губ. — Не хотел дальше наблюдать за их ссорами. Эрен понимающе кивнул, после чего завистливо посмотрел на сигарету в руке брата. — Скучаешь? — невозмутимо спросил Зик. — Лучше забудь об этом, Эрен. Забудь о своих друзьях и доме. Мы вернёмся на остров, но только для того, чтобы исполнить план. Твои друзья станут нам врагами. Ты сам встал на другую сторону, предав Парадиз. Эрен раздражённо фыркнул, сжимая до боли кулаки. Зачем Зик постоянно напоминает ему об этом? Боится, что по прибытию он забудет о договорённости? Каждый раз его старший брат напоминал об их планах. Это становилось уже невыносимо скучным и раздражающим. — Ты не знаешь моих друзей. — Эрен потянул воротник рубашки. — Если Армин не поймёт меня, то вот Микаса… — Микаса, — задумчиво проговорил Зик, пытаясь представить себе обладательницу этого имени. — Красивое имя. Эрен недовольно закатил глаза. Он не любил, когда его перебивали, хотя здесь, в Марлии, это делали довольно часто. Он солдат марлийской армии, элдииец, и это уже автоматически делало его изгоем и низшим существом для остального общества. Нормально к нему относилась только Пик, что в первый же день посоветовала ему слушаться Зика и не нарываться на неприятности. Она единственная поддерживала его во время экспериментов и учила, как пользоваться силой. Райнер и Бертольд, доставив на остров двух титанов, получили награды и после церемонии так ни разу с ним не поговорили. Его напарница Имир была убита, а его душу спас старший брат, что в тот же день предложил ему участвовать в его плане, что подарит мир как Марлии, так и Элдии. Эрену было приятно, что он выполняет столь важную миссию. В план брата он не верил, но это было лучше, чем быть бессмысленно убитым. Лучше сила титана будет принадлежать ему, чем одному из «истинных» марлийских солдат. Облачившись в форму марлийской армии, он дал клятву, что уничтожит адских грязнокровок, но в душе твёрдо был уверен, что для него адскими грязнокровками являются лишь марлийцы. Все, кроме брата и, возможно, Пик. Каждый день он старался узнать больше, старался получить доверие, дабы его поставили на более важную миссию и отправили на остров. Зик говорил, что всё будет хорошо, а сам Эрен плохо верил в это, поэтому работал сверх меры, полагаясь лишь на свои силы, а не на влияние брата. Его душила белая форма Марлии, душило общение и вечное угодничество, но вместе с этим ядом и стремление отомстить становилось всё больше и больше, постоянно шепча: «Терпи, терпи. Твой черед ещё не настал». — Мы вернёмся лишь через три года, — заметил Зик. — Если учесть прошедший год, то все будут считать тебя мёртвым уж как четыре года. Думаешь, твоя девочка простит тебя за то, что обманул их? Как я понял, у тебя была возможность остаться на острове или, по крайней мере, поговорить с ними. — Они не отпустили бы меня, — ответил Эрен. — Микаса всегда заботилась обо мне, как о ребёнке. Я лишь хотел узнать, откуда появились титаны и как с ними бороться. Райнер и Бертольд предложили мне весьма хороший план, и я согласился. Это мой выбор. Они должны его принять. Более того, Микаса пошла в разведку только ради меня. Уверен, она бросит армию и будет где-то в деревне жить. Что насчёт Армина?.. Он труслив и пойдёт за ней. Они будут в безопасности. Я найду их, и они поймут меня. Я подарю им другой мир. Разве этого недостаточно? Зик лишь покачал головой. — Не мне тебя учить, Эрен. Но если всё окажется иначе? Что, если не им, а тебе придётся принять их выбор? — Я не думаю, что Армин возьмёт в жены Микасу, если ты об этом, — младший Йегер отобрал сигарету из руки старшего. — А теперь нам пора на собрание, господин макака.