Если что-нибудь может пойти не так, оно пойдёт не так. Закон Мёрфи.
Эрвин Смит гордо вышагивал по стене, воодушевлённо смотря на то, как народ постепенно заполняет родные земли. Уверенность в необходимости возвращения стены Мария с каждым днём укреплялась в его душе, давая некое чувство эйфории. Если получилось вернуть эти земли, значит, получится отвоевать и Марию. Если получится отвоевать Марию, то будет разведке и почёт, и финансирование. Будет финансирование, будет больше возможностей развернуться с экспедициями. Смит искренне не понимал, как народ не может осознать одного простого факта: вечно в стенах человечество жить не сможет. Люди не понимали необходимости разведки. Сколько раз он получал после вылазок? Сколько раз слушал оскорбления и стряхивал с плеч гнилые помидоры. События, что произошли, были ужасны. С этим Эрвин не спорил, но именно они показали, кто действительно важен, а кто лишь строит из себя героя. — Солдаты почти готовы, — сухо отрапортовал капитан Леви, приземляясь рядом со Смитом. — Чудесно! — на выдохе произнёс Смит, задирая голову и смотря на ослепляющее солнце. — Чувствую, что человечество скоро сделает огромный шаг. Леви лишь фыркнул и закатил глаза. Правда, Смит ни на секунду не поверил напускному скепсису капитана. Леви тоже был в предвкушении, и Эрвин это прекрасно чувствовал, ещё большее распыляясь. Слишком долго их экспедиции проходили зря. Слишком много солдат погибли ради непонятно чего. После тех страшных событий ситуация в корне изменилась. Они дали толчок, и теперь, когда у них есть надежда, они будут бороться уже не ради иллюзорной цели, а ради вполне ощутимого блага как для людей, так и для разведки. Пусть и потребуется на это очень много времени и столько же жертв. — Смит, ну вы скоро? — Ханджи приземлилась рядом и уцепилась рукой за рубашку командира. Леви подавил в себе желание снова закатить глаза. Ханджи и Эрвин встречались уже пять лет, а всё играли в коллег с вечно неизменным обращением на «вы». Правда, иногда Зоэ в пылу спора начинала переходить на «ты», но окружающие их солдаты приписывали это многолетней дружбе да несдержанности учёной. Леви же этот спектакль только смешил, ибо он не особо понимал значимость субординации. — Ханджи, Леви, — Смит развернулся к ним и улыбнулся своей обычной спокойной улыбкой, — разве вы не чувствуете? Аккерман и Зоэ ничего не ответили. Спокойно ждали пояснений, но, когда Смит снова развернулся к краю стены, поняли, что ответа им так и не дождаться. — И что мы должны почувствовать? — спросил Леви, теряя терпение. — Перемены, — произнёс на одном дыхании Смита. — Большие перемены. Ханджи засунула руку в карман штанов и нащупала там бумажку. Это были результаты теста, который попросил провести Аккерман. Из-за загруженности у неё так и не получилось поговорить с ним, и теперь, когда они были все втроём, у неё, наконец, появился тот самый шанс рассказать о своём открытии. Можно было и подождать с этим, но Зоэ — личность нетерпеливая, и результаты, которые она получила, казались ей такими интересными, что она просто не могла больше ждать. — Эрвин, мы тут с Леви провели расследование… — начала издалека Ханджи, бросая вопрошающий взгляд на Леви. Тот сначала нахмурился, а потом, поняв, о чём пойдёт речь, кивнул, выражая согласие. Смиту он доверял, к тому же некоторого рода знания могли помочь ему в разработке планов. — Недавно мы с Леви обнаружили, что его раны слишком быстро заживают, — продолжила Ханджи. — Тогда я проверила его кровь, чисто из любопытства на самом деле. — Она смущённо засмеялась, а Смит выжидающе поднял левую бровь. — Кровь Леви содержит мутацию. Думаю, именно в этом секрет его скорости и силы. Когда-то наш капитан имел связи с Мясником Кенни. Насколько мы все знаем, он тоже обладал силой, более того, кажется, был родственником Леви. — Можно кратко? — прервал её Смит. Эрвину не понравилось, что у Леви и Ханджи появились от него секреты и что они за его спиной проводили какое-то расследование, даже не удосуживаясь поговорить об этом с ним. — Мы считаем, что король создал особый род воинов, — выдохнула Зоэ. — А потом что-то случилось между ними, и тот их прогнал. Получается, наш Леви принадлежит этому роду, представляешь? Недавно я взяла на анализ кровь у Микасы Аккерман, и оказалось, что она тоже имеет мутацию! У Кенни и Микасы одна фамилия, но они не прямые родственники. Кенни заботился о маленьком Леви, и теперь нам известно, что, скорее всего, Леви наш Аккерман! Эрвин окинул Леви оценивающим взглядом, после чего, скрестив на груди руки, спросил: — И сколько времени вы скрывали это? — Мы не знали, что это так важно, — пожала плечами Ханджи. — Но теперь-то у нас есть доказательства, что у короля есть свои секреты, и у нас целых два представителя этого секрета. Леви невольно взглянул вниз в сторону своего отряда. Петра о чём-то болтала с Микасой, которая, впрочем, не особо слушала, лишь кивала, задумчиво смотря куда-то вдаль. — Это интересно. — Смит, развернувшись к краю, тоже взглянул в сторону черноволосой девушки. Он не так много обращал внимание на новенькую, а сейчас, услышав такую интересную информацию, невольно заинтересовался. Действительно, что-то общее было у Микасы и Леви: оба мрачные и с синяками под глазами. Будто брат и сестра. Только в последнее он не особо бы и поверил, ибо мать Леви была мертва к тому времени, как на свет появилась Микаса. Да и отец Леви тоже был мёртв. Причём ещё до рождения сына. — Разберёмся с этим потом, — мягко сказал он. — Посмотрим, как это может нам помочь в будущем.***
Дорога была трудной. Впрочем, на меньшее разведчики и не надеялись. Их целью было добраться до стены и осмотреть дыру в стене Мария. Нужно было сделать замеры и оценить ситуацию, чтобы позже составить подробный план по её восстановлению. На это потребовалась бы не меньше пяти дней, и солдаты были полностью готовы к походным условиям. Ещё никогда разведчики не оставались так долго за стенами. Ханджи радовалась, положительно на всё реагируя. Леви же нервничал, как и Смит, понимая, что жертв будет много. Достаточно много. К небольшой заброшенной деревушке они приехали уже поздно вечером. Большинство титанов уснули, а те, что пользовались лунным светом, были далеко от этого района. Эрвин неспроста выбрал именно эту деревушку. Она давно маячила перед глазами, как некий островок безопасности. Конечно, за стенами нет места отдыху и расслабленности, но данная деревушка была, пожалуй, самым спокойным местом на всей Мёртвой Земле. Тут разведчики разбили лагерь. Половина уместилась в подвалах домов, другая осталась сторожить территорию, держа наготове УПМ. На улице было темно, и разведчики разожгли костёр, дабы осветить себе пространство и пожарить украденную из запасов картошку. На посту остался только Элитный отряд, и Леви не особо возражал против их детских шалостей — мирно сидел с ними, попивая свой драгоценный, сваренный Петрой чай. Оруо и Эрд о чём-то спорили между собой. Петра сидела рядом с Микасой и помогала той стащить готовую картошку с палки на тарелку. Аккерман слегка краснела и даже один раз поблагодарила, правда, тихо и про себя. Иногда Леви просто хотелось взять её за шкирку и, встряхнув, сказать: «Очнись! Микаса, очнись!» Она всегда будто спала, будто находилась в прострации, бездумно выполняя приказы. Леви не знал, как она вела себя раньше, но всё же не стал приписывать столь странное поведение характеру. Он, как и Рал, надеялся, что когда-нибудь эта глыба льда оттает, и Микаса вернётся к нормальной жизни. Микаса же ела картошку и всё думала об Армине, с которым не разговаривала долгое время. Она вспоминала его в перерывах между самобичеванием и слезами по умершему Эрену. Петра как-то сказала, что от судьбы не уйти и что боль вскоре приглушится, всё это надо пережить. Микаса верила ей, верила и ждала, когда же перестанет ныть сердце и станет проще спать по ночам. Находясь в этой деревушке, она и вовсе была поглощена размышлениями. Это была та самая деревня, в которую они с Эреном и Армином ездили навещать больную тётю Эрена. Эти развалены, опустевшие дома, дорога с многочисленными трещинами, — всё это вонзалось в заживающие раны острым лезвием и поворачивалось, снова делая больно. Ей так хотелось уснуть и не проснуться. Уснуть и оказаться в мире, где не было падения Марии. В мире, где она маленькая девочка, защищённая от всех невзгод и печалей. — Извините, капитан Леви, можно мне поговорить с Микасой Аккерман? Микаса вздрогнула и оглянулась. Перед ними стоял Армин и, приложив кулак к сердцу, трясся то ли от холода, то ли от страха. На его лбу выступил холодный пот, а глаза испуганно расширились, будто он не на капитана смотрел, а на зверя дикого. — Только недолго, — буркнул капитан, осматривая его с головы до ног. Они с Петрой понимающе переглянулись. Леви даже рад был, что друг, наконец, вспомнил об их ледяной Микасе. Он надеялся, что это вернёт её в чувства, ибо смотреть на вечно отстраненное лицо ему не хотелось, да и по-человечески понимал её хорошо. — Привет, Армин, — хрипло поздоровалась Микаса и, положив тарелку с картошкой на самодельный стол, встала. Они прошли до дальнего дома в полном молчании. Слышны были лишь кузнечики да громыхание баллонов УПМ. Наконец, зайдя за угол, Армин замер, будто решая, стоит ли ему начинать разговор первым или лучше подождать. Собрав волю в кулак, он развернулся и на одном дыхании выпалил: — Прости меня, Микаса. Прости! Он поклонился, сдерживая слёзы, а она недоумённо смотрела на него, постепенно возвращаясь в реальность. Слёзы Армина будто соль на раны — у самой к горлу нервный ком подкатил. — Армин, — тихо выдавила она, — ты ни в чём не виноват, Армин! Микаса подошла к нему и крепко прижала к себе. Арлерт обнял её в ответ, упираясь носом в девичью шею. Так они и стояли в обнимку, проливая горькие слёзы. Тяжесть на душе была у обоих. Она не давала им спокойно жить. Топила, когда они пытались выплыть из того дна, на котором оказались. — Я не могу больше так, — прошептал Армин. — Мы даже не похоронили его как следует. Нам даже не дали с ним попрощаться. Но, Микаса, я не хочу прощаться и с тобой! Мы всегда были друзьями. Я не хочу, чтобы наша дружба вот так вот закончилась! Они будто снова стали детьми, пережившими падение Марии. Они снова остались одни, и теперь только вместе могли пережить это. — Армин, прости, я никогда не отвернусь от тебя! С плеч будто упал тяжёлый валун. Даже дышать стало легче. Тепло Арлерта согревало, и она вдруг снова ощутила себя как дома. — Знаешь, Армин, Карла была права, когда говорила, что дом находится в человеке.***
Ханджи бегала по стене, подобно пауку, и внимательно рассматривала каждый уголок и каждую трещинку. Моблит проводил замеры, после чего записывал их в маленькую записную книжку. Всё это время разведчики продолжали сражаться с титанами, дабы обеспечить начальству безопасность. Все очень устали, но из последних сил боролись дальше, делая лишь секундные перерывы, чтобы выпить немного воды из фляжки. — Будет проблематично доставить сюда столько материала! — кричала Зоэ Смиту. — Даже если передвигаться с ним только ночью, мы потратим очень много времени на доставку! Смит хмурился и задумчиво чесал подбородок, осматривая территорию. Леви приземлился рядом, желая узнать, есть ли у того какие-то мысли по поводу стены. Сам он был весь в крови и явно брезговал из-за грязной, прилипшей к телу одежды. — После разрушения стены было много глыб, — озвучил свои мысли командир. — Если пригнать катапульту, то можно всё сделать так же, как и с другой стеной. Нам потребуется год, чтобы расчистить полностью территорию, но хотя бы пополния в рядах не будет. Леви, пожалуйста, разведай обстановку. Можешь взять Микасу с собой. Нужно быстро найти большие глыбы. — Около двенадцати метров в высоту! — прокричала Ханджи, пролетая мимо товарищей. — Ну, или несколько больших кусков, — добавил Смит, снова хмурясь. — Выполнять! Капитан кивнул и без лишних слов взлетел, ища глазами Аккерман. Отыскав её среди кровавой вакханалии, Леви опустился рядом и, дёрнув за руку, быстро приказал: — Аккерман, за мной! Она без лишних вопросов взлетела. Петра, вовремя это заметив, приблизилась к недобитому титану Микасы и нанесла удар, дабы тот ненароком не задел Аккераман. Справившись с задачей, Петра опустилась на крышу покосившегося дома и перевела дух. Тело сильно болело и просто ужасно хотелось пить. Битва шла уже часа три, и все были уставшими и разбитыми. Впрочем, когда было по-другому? — Что это, блять, такое? Рал быстро перевела взгляд на Оруо, что с огромными глазами стоял на земле и смотрел, как титан ползёт вверх по стене. Огромные руки проделывали в стене небольшие выемки, потом цеплялись за них и поднимали тело. Светлые волосы гиганта развевал холодный ветер. Другие титаны стояли внизу и, задрав головы, тянули к нему свои руки. — Вот это новости! — сразу же закричала во весь голос Ханджи и хотела было броситься к необычному титану, но Смит, вовремя подлетев, остановил её. — Этот титан будто наделён разумом, — не менее восторженно, чем Зоэ, произнёс он. — Он не пытается убить нас, у него своя цель. Петра продолжала стоять и смотреть на странную особь большими от удивления глазами. Так бы, наверное, и продолжила пялиться, если бы не гигант, подошедший к ней слишком быстро. — Ребят, похоже, это девушка, — заигрывающим тоном произнёс Оруо и бросился к титану. — Оруо, стой! — крикнул Смит, но солдат уже на всех парах летел к титану, довольный своей показушной смелостью. Петра расправилась с напавшим на неё гигантом и, когда через дым стало что-то видно, замерла, словно в один миг её всю парализовало. Женская особь взбиралась по стене, а рядом с ней красовалось бордовое пятно с прилипшим к нему разведчиком. Все голоса будто стихли, уступив место звенящей тишине. Она снова потеряла товарища, и эта мысль эхом отозвалась в голове. Больно ужалило беспокойное сердце. Пару минут она стояла, ничего не понимая, пока Эрд во всю пытался убить титана. Особь упала на землю и принялась защищаться, но не так, как обычные титаны: она прикрывала затылок, будто зная, куда нанесут удар. — Не прощу, — тихо прошептала она, меняя лезвия. — Я тебя, сука, не прощу! Ярость ослепила Петру, захватила полностью разум. Желание мести, большой кровавой мести, управляло ей, лишив здравого смысла. Она всегда была здравомыслящей и острожной, но стоило ей увидеть мёртвого Оруо, как всё вокруг стало неважным. У неё забрали Гюнтера. Ей не позволили отомстить за него. Больше она такого не позволит. Она нафарширует эту дрянь так, что от неё ни кусочка не останется. Уже не слыша окликов, она летела вперёд, чудом увернувшись от пытающегося её поймать Смита. Эрвин приземлился за стену, еле выпрямив управление, и от души выругался. Рал была быстрой и бойкой. Проскользнула мимо его больших рук. Только обрывок курточки остался в руках. Рал же к тому времени, крича то ли от ярости, то ли от боли, взмахнула лезвиями, но титан в последний момент закрыл шею руками. Лезвия отскочили, а сама Петра, потеряв управление, кувыркнулась в воздухе. Секунда, и огромная рука прибила её к стене, словно назойливого комара. Она хрипнула, захлёбываясь собственной кровью, отдалённо понимая, что сейчас произошло. Ей было больно. Но боль пульсировала недолго, уступив место принятию. Ушло желание сражаться, полностью растворилось стремление отомстить. Она смотрела на небо, такое чистое и невинное, будто оно не видело всех тех ужасов, что творятся на земле. Сразу вспомнился отец, провожающий её в кадетский корпус; Оруо, Гюнтер и Эрд, что постоянно играли с ней в карты; капитан и их первое признание в чувствах во время одной из битв. Даже Микаса, что, краснея, позволяла натирать ей спину в общей душевой комнате. Стало вдруг так спокойно и сладко. По небу плыли белые облака, и девушка ощутила себя ребёнком, что лежит на траве и, жуя тростинку, любуется небом в ожидании прихода родителей. Единственная горькая мысль, которая посетила её в этот момент, была о капитане Леви. «Скажи, Боже, кто же сможет стать ему поддержкой вместо меня?» — Эрд, стой! Джин замахнулся лезвиями, кусая губы до крови. Титан сидела на земле и не могла шевелить руками из-за перерезанных связок. Всё было чётко и вовремя, но клинки вонзились не в мягкую шею, а в чистый лёд, что расколол лезвия разведчика. Петра ощутила, как её тело соскальзывает вниз. Что-то тёплое ударилось в неё и потащило за собой. — Прости, Петра. Это было последнее, что она услышала перед тем, как жизнь окончательно покинула её.***
Рал лежала на земле, примятая большим телом Эрда, и бездушными глазами смотрела на снова пытающуюся забраться женскую особь. Карие глаза были пустыми и словно кукольными. Из приоткрытого рта вытекала струйка бордовой крови. Тело Оруо медленно сползало по стене, оставляя после себя кровавый след. Все остальные разведчики отбивались от титанов, иногда посматривая в сторону поднимающейся по стене женской особи, что, восстановив связки, снова предприняла попытку сбежать. — Нам нельзя дать ей уйти, — почти отчаянно воскликнула Ханджи. — Знаю. Не кричи. Я думаю, — грубо осадил её Смит, пытаясь разработать план действий. — Да, кажется, уже поздно, — голос Зоэ вдруг охрип, и Смит, заметив это, отвлёкся от своих размышлений, взглянув на всех парах летящих к титану Аккерманов. Всё произошло быстро и синхронно, будто Леви и Микаса имели план, обговоренный и прорепетированный сотню раз. Разведчики налетели на особь стаей, перерезав той сухожилия на руках. — Она может покрывать участки своего тела бронёй! — выкрикнула Ханджи. Леви, услышав это, вовремя остановился, отлетев на небольшое расстояние назад. Микаса, лишив титана возможности ходить, присоединилась к нему в ожидании указа. — Лишим эту падлу всех сил, — только и сказал он, снова налетая на титана. Они не пытались убить её. Скорее, пытали на большой скорости, нанося удары клинками. Смиту и Ханджи оставалось только удивляться тому, как эти двое умудряются не сталкиваться друг с другом в таком быстром темпе. Тело Леви горело, а ярость с каждой минутой всё росла. Он вспоминал свой отряд, их совместные вечера за обсуждением планов, ласковое тело Петры в его объятиях, и боль, расползающаяся по телу, обращалась в ярость. Непоколебимую, не знающую жалости и пощады. Ярость. Микаса наносила удары с не меньшей ненавистью. Она снова остро ощущала боль капитана, будто они были связаны невидимыми для других узами. Убивая этого титана, она будто убивала убийцу Эрена. — Смотрите! — Моблит подлетел к командованию и указал пальцем на затылок, который постепенно начинал дымиться. Лёд таял, и, кажется, заметил это не только Моблит. Когда корочка льда полностью спала, капитан, долго не думая, нанёс удар, вырезая огромный кусок плоти. Даже слишком огромный. Ярость сменилась изумлением, когда этим куском оказалась девушка в форме кадетского корпуса. Она упала на землю, и Леви, вернув хладнокровие, опустил лезвия. Как бы он ни желал ей смерти, капитан понимал, что, возможно, она может что-то знать, и убивать её пока не стоит. Он умел сдерживать эмоции, даже самые сильные. Просто потому, что он не раз терял людей, просто потому, что был достаточно взрослым, чтобы не поддаваться ярости. Микаса же, не заметив замешательство капитана, рванула к телу девушки и замахнулась, ни на секунду не думая о последствиях. Но стоило её клинкам коснуться куртки девушки, как тут же всё тело оборотня покрылось ледяной коркой. Аккерман отшатнулась назад, наблюдая, как вокруг Энни появляется ледяной кокон. Она узнала этого солдата только сейчас, так как была ослеплена яростью. Узнала и замерла, не веря во всё происходящее. В голове сразу же стали возрождаться воспоминания кадетских лет: признание Армина, что он влюбился в Энни; их с Эрном смех на его откровения; первый рукопашный бой Эрена и Энни, после которого Микаса назначила той стрелку. Неужели между этими событиями прошёл всего лишь месяц? — Солдаты, продолжаем убивать титанов! — скомандовал Эрвин. — Исследовательский отряд, грузим девушку на повозки и возвращаемся на базу. Все необходимые замеры уже совершены. Микасу оттолкнула Ханджи, бросившаяся к своему новому объекту для исследований. Она старалась меньше ликовать и больше думать о том, как погрузить эту глыбу в одну из повозок, но нервная улыбка всё равно появлялась на лице. Леви чёрной тенью прошёл мимо неё и, поставив ногу на глыбу, угрожающее прошептал: — Тебе повезло, что ты законсервирована. Поверь, я с таким наслаждением буду пытать тебя, что ты пожалеешь, что не позволила Аккерман убить себя. Капитан ушёл, даже не взглянув в сторону командира. Пока Смит давал указания, а Ханджи следила за тем, чтобы солдаты аккуратно поместили тело на повозку, Микаса, скрывшись от остальных за домом, внимательно наблюдала за капитаном. Леви подошёл к телам Петры и Эрда и опустился перед ними на колени. Он ничего не говорил. Молча провёл рукой по бледному лицу Петры, смывая с её губ кровь. Затем, наклонившись, поцеловал её в уголок губ. Микаса невольно отвела глаза, не в силах больше смотреть на эту картину. Леви активировал УПМ и стащил на землю труп Оруо. — Трупы не собираем, — приказал Смит. — Ехать долго. Всё равно не доставим в нормальном виде. Хоронить не будем. Времени нет! Солнце уже заходит. Разведчики возмутились, но Смит проигнорировал их недовольства. Самые опытные всё понимали, поэтому послушно выполняли приказы. Молодые же побежали к Леви, прося у того помощи. — Вы Смита не слышали? — сердито гаркнул он. — Выполнять приказ! Два молодых парня нахмурились, но спорить не стали. Тот, что был повыше процедил сквозь зубы: — Сам отряд свой потерял, а соучастия никакого. Такой же холодный и безразличный, как Эрвин. Микаса услышала это и невольно дёрнула плечом, снова смотря на капитана. Он снимал нашивки с курточек своих подчинённых. Вид его был невозмутимым, но она не верила этому напускному спокойствию. Просто потому, что это был капитан. Холодный, постоянно державший руку на пульсе капитан. Он держал себя в руках, не позволяя эмоциям взять верх, но боль всё равно сочилась наружу. Леви не истерил, не задыхался в слезах, пытаясь оживить трупы, но в этом его безмолвном отчаянии было больше боли и скорби, чем если бы он, как и все, пытался быстро похоронить товарищей, проливая над их телами слёзы. «Леви пролил все слёзы», — как-то сказала Зоэ, и в эту минуту Микасе показалось, что это действительно так. Близились сумерки, когда солдатам, наконец, удалось погрузить тело на повозку и закрепить его верёвками. Микаса помогала убивать наступающих титанов, изредка поглядывая в сторону Леви, который дрался как никогда пылко и жестко. Она понимала его. Знала, что он сейчас пытается выпустить всю боль и скорбь, и от этого проникалась к нему нежными чувствами. Ей хотелось пожалеть его или хотя бы высказать сожаление. Она видела, как перед тем уходом Леви достал из кармана куртки небольшое кольцо и надел его на бледный палец Рал. Видела, с какой отрешённостью он смотрел на своих ушедших товарищей. Сердце её болело так же сильно, как и его собственное.***
На улице во всю царствовала ночь. Солдаты зашли в Лес гигантских деревьев и устроили небольшой привал, чтобы передохнуть. Дежурные заняли посты на деревьях, а остальные спали, свернувшись калачиком на твердой земле. Капитан Леви сидел в повозке и не мигающим взглядом смотрел на Энни, будто пытался одними глазами растопить этот лёд и достать девушку, чтобы потом поквитаться с ней за всё сделанное сегодня. Леви винил себя. В который раз он доверился, оставил своих солдат и тем самым потерял их. — Хотите чаю, капитан? — спросила Микаса. Леви перевёл на девушку безразличный взгляд и кивнул. Микаса поставила кружу на сиденье, а потом, оперевшись руками, поднялась и сама в повозку. Леви взял в руки кружку и благодарно кивнул, продолжая внимательно наблюдать за Энни. Микаса тем временем села рядом с ним, сильнее кутаясь в зелёный плащ. Она не знала, как помочь ему. Не знала, что сказать. Леви сам всё прекрасно понимал и в её советах уж точно не нуждался. Только девушке всё равно хотелось поддержать его. Пускай такой мелочью, как чай. Раньше, когда Эрен грустил из-за ссоры с родителями, она приносила ему молоко. На Эрена это всегда действовало ободряюще, и Микаса надеялась, что чай подействует на капитана так же хорошо, как и молоко успокаивало Эрена. — Ты знала её? — хрипло спросил Леви. — Знала, — тихо ответила Микаса. — Мы из одного отряда. Энни Леонхард. Так её зовут. Мы с ней однажды подрались. — Из-за чего? Микаса стушевалась, но всё же ответила: — Она побила Эрена. — Брата твоего, значит… Ветер с каждой минутой становился всё холоднее и холоднее. Девушка вытащила свои озябшие руки и принялась их растирать, пытаясь хоть немного согреться. — Как погиб твой брат? — ни с того ни с сего спросил Леви. Он и сам не знал, почему задал столь личный вопрос. Почему захотел узнать её лучше. Раньше его интересовала только информация, что как-то могла открыть ему глаза на свою семью и прошлое. А сейчас ему вдруг захотелось узнать её лучше, как человека. А может, он и просто хотел заполнить чем-то возникшую пустоту. Раньше они с Петрой часто разговаривали по душам за чашкой чая. Ему уже не хватало таких вот бесед. — Его сожрал титан, — ответила Микаса, смотря на свои руки. — Я пошла в разведку, чтобы защищать его. Знала, что без меня он не выживет. Знала, но всё равно ушла с другим отрядом, оставив его одного. Леви горько усмехнулся, делая глоток из кружки. — Понимаю, я тоже когда-то потерял свою семью из-за банального доверия. Оставил их, а когда вернулся, обнаружил лишь трупы… Не думал, что всё повторится вновь. Знаю, что нет моей вины в этом, но всё равно тяжело. Будто это какое-то проклятие — людей терять. Словно жизнь смеётся, показывая, как она изобретательна в пытках. Микаса молча слушала его, опустив голову. Слушала и невольно вспоминала Эрена, да и в целом годы в кадетском корпусе. Тогда они мечтали о лучшей жизни. Она мечтала о доме, о том, что Эрен забудет свои планы и останется с ней. Сейчас она как никогда остро поняла: те дни и были самыми лучшими, хоть тогда это таковым не казалось. — Ханджи выяснила, что у нас в крови есть мутация, что наделяет нас такой вот силой. — Леви передал горячую кружку девушке. — Ты знала об этом? Она отрицательно помотала головой. Горячая кружка приятно согревала её замёрзшие руки. Пар медленно поднимался в воздух. — Твои родители ничего не говорили об этом? Микаса осторожно поставила кружку рядом с собой и, подняв вверх рукав куртки, продемонстрировала забинтованное запястье. Она медленно принялась снимать бинт, а Леви так и сидел, молча наблюдая за её действиями. Когда повязка была снята, его глазам открылся чёрный символ. Выглядел он как круг, посередине которого находился треугольник из ножей. Такого раньше Леви никогда и нигде не видел. — Моя мама говорила, что я должна буду передать его по наследству своим детям. Но что он значит, она не рассказывала мне. Это всё, что я могу сказать. Леви кивнул, осторожно коснувшись знака пальцами. У Кенни точно не было этого символа, но Леви надеялся, что он всё же как-то связан с его загадкой. Микаса слегка покраснела. Капитан поднял на неё вопросительный взгляд. — Раньше я показывала её только Эрену, — спешно объяснила она, снова заматывая руку. — Извини. Некоторое время они снова сидели в тишине. Микаса допила чай и отставила кружку. Леви всё таким же отрешённым взглядом смотрел на заснувшую Энни. Аккерман показалось, что капитан скоро замёрзнет и превратится в статую. — Значит, мы оба сожалеем почти об одном и том же, — прервал тишину Леви. — Ты единственная в моём отряде. Уж о тебе-то я постараюсь позаботиться. Микаса ощутила жар на щеках. Ей было невероятно приятно слышать такие нежные и тёплые слова. Она словно была сейчас со своим старшим братом, что заботливо укрыл её пледом. Уют и спокойствие, что принесли его слова, заставили её улыбнуться. Хоть Леви так и не увидел этой весьма скромной и благодарной улыбки. Микаса подсела к нему ближе и, схватив обеими руками, притянула к себе, заставив капитана положить голову на её плечо. Леви хотел было вырваться, но потом всё же принял её попытку поддержать его и успокоился. Расслабился, позволив себе ощутить человеческое тепло. Она обняла его, подбородком коснувшись его волос, после чего прошептала: — Я тоже позабочусь о вас, капитан Леви.