Как закончится ночь, буду предан дважды

Лёша и Никита пришли в школу самые первые. Помимо них там был только Сергей Вячеславович. Он рассказывал Никите, что ему делать, а что не делать. А Лёша, забрав ключи от кабинета химии и биологии, закинул туда вещи и ушёл за бейджиками, которые раздавали всем заместителям. В школу постепенно приходили учителя и дети. Его класс подарил учителям огромный торт, чтобы не бегать с горой розочек в целлофане и шоколадками. Лёша заглянул в кабинет директора. Пресняков уже сидел там один. – Заходи, чего встал? - крикнул ему Никита. - Только не завидуй. – Было бы чему, - закатил глаза Лёха. – Братан, кое-кто из нас имеет всё. - Пресняков закинул ноги на стол. – Тебя Лазарев не убьёт? – Он пошёл куда-то с Тишманом. Если бухать, то он не скоро вернётся, - улыбнулся Никита. - Кстати, ты чего такой нарядный? Для Макарова стараешься или для Тимура? – Для себя, - отрезал Воробьёв. – Я так и понял. Кстати, Тимур уже здесь. Ты поэтому шляешься где попало вместо того, чтобы идти в кабинет? – Я его ещё не видел… Но если ты меня выгоняешь, то я пойду. – Лёх, если что, я здесь буду. Не захочешь там сидеть - приходи. Воробьёв кивнул и вышел за дверь. В лаборантской сидел Тимур и что-то печатал в телефоне. Когда Лёша зашёл, он оторвал взгляд от экрана и посмотрел на Воробьёва. – Привет, - махнул ему Лёша. Тимур кивнул и вернулся к переписке. – Отлично выглядишь, - пробурчал Тимур, не отрывая взгляд от телефона. – Спасибо? - с вопросительной интонацией сказал Лёша и, забрав задания, оставленные Макаровым, вышел из лаборантской в кабинет. Дети уже зашли в класс и с интересом наблюдали за их новым химиком. В кабинет заглянул Макаров и, заметив Лёху за своим столом, подошёл к нему. – С праздником, Вячеслав Николаевич, - без особого энтузиазма сказал Лёха. – Спасибо, Лёш. Макаров оценивающим взглядом прошёлся по Лёхе и улыбнулся, но ничего не сказал, а Воробьёв сделал вид, что не заметил. – Я зашёл пожелать вам удачи. Она вам понадобится, - усмехнулся Вячеслав Николаевич. Потом подошёл к лаборантской и, сказав что-то Тимуру, вернулся к Лёше. – Ты же помнишь, что я тебе говорил? Если что - пиши, - понизив голос, сказал Слава и посмотрел на дверь лаборантской. Лёша кивнул, в душе надеясь, что ему не придётся писать классруку. Химик похлопал Лёшу по плечу и вышел из кабинета. Первый урок прошёл неплохо. Воробьёв показал пару опытов, которым его научил Макаров. И поставил несколько оценок. Следующий урок у него был свободен. Он вернулся в лаборантскую, чтобы поставить на место пробирки. Когда он их промывал, подал голос Тимур: – Неплохо справился. Даже мне было интересно тебя слушать. – Спасибо, Тим. – Не за что, - сказал Тимур. - У нас следующий урок совпал. Если хочешь, то я могу пойти в другой кабинет. – Да мне всё равно. Решай ты, - пожал плечами Лёша и продолжил промывать пробирки. Воробьёв локтем задел что-то стоящее на углу раковины, и это что-то полетело на пол. Лёша обернулся посмотреть, что уронил, и из мокрых рук выскользнули три пробирки. – Ну ты вообще не меняешься, - усмехнулся Тимур. - Разбил? – Ага. – Не двигайся, я сейчас веник принесу. Батрутдинов вышел из лаборантской, а Лёша присел, чтобы собрать крупные осколки. Он не услышал, как Тимур вернулся. Но услышал как громко хлопнула дверь лаборантской. Лёша неожиданно для себя сжал руку, в которую собирал стекло. Тимур сидел рядом с ним на полу, когда Лёша раскрыл ладонь и увидел как много порезов оставили после себя осколки. – Ты можешь хотя бы раз что-то сделать без подобных происшествий? - спросил Тимур, стряхивая стёкла с лёшиной руки. – Я не специально. Сам справлюсь. – Ага, ты сам уже пробирки побил, - почти менторским тоном сказал Тимур. Тимур поднял глаза на Лёшу, не выпуская руку парня: – Можно, я помогу? Потом можешь злиться, но порезы нужно обработать. – Валяй, - вздохнул Лёша. Тимур достал аптечку, пока Воробьёв поднимался. Когда прозвенел звонок, Батрутдинов только откопал в ней перекись и бинты. Лёша сел на стол рядом с аптечкой. – Я хотел с тобой поговорить, но сейчас явно не время, - улыбнулся Тимур, переворачивая руку Лёхи ладонью вверх. – О чём? – Да уж теперь не важно, - ответил Батрутдинов. - Вата здесь есть? Не знаешь? – Тим, у тебя урок, - отдернул руку Лёша. - Я сам справлюсь, иди. – Дети потерпят, а у тебя кровь не останавливается. – Я что, беспомощный по-твоему? - буркнул Лёша. – Именно. Я не первый день тебе знаю, Лёх, - усмехнулся Батр. – Лёша прав, Тимур. Я ему помогу, а тебя дети заждались, - подал голос Макаров. Парни обернулись на звук. Вячеслав Николаевич стоял, облокотившись на дверной косяк, и с каменным лицом наблюдал за происходящим. Тимур не стал ничего говорить, просто отдал перекись Макарову и вышел за дверь, даже не посмотрев на Лёху. Воробьёв был весь красный. У него с чего-то начался тремор. Вячеслав Николаевич, забрав перекись у Батрутдинова, подошёл к Лёше и, взяв его руку в свою, осмотрел порезы. – Больно? - поинтересовался он. Лёша, до этой минуты рассматривавший царапины, поднял глаза на Вячеслава Николаевича и отрицательно замахал головой. – Я вам тут пробирки побил. Простите меня, пожалуйста. – Да плевать мне на пробирки, - закатил глаза Макаров. - Ты хоть живой? Чего руки так трясутся? – Не знаю. Макаров достал ватный диск и вытер лёшину руку от крови, которая подозрительно долго не останавливалась. – У тебя ещё два урока. Ты доживёшь до конца дня? - спросил Вячеслав Николаевич. - Если хочешь могу Преснякова позвать, всё равно он ничего не делает. Хоть компанию составит. – Да не нужно, спасибо. Лёша как заворожённый следил за тем, как Вячеслав Николаевич обрабатывал порезы и заматывал ему руку бинтом. – Ну всё, Лёш, жить будешь, - отпуская руку Воробьёва, сказал Макаров. – Спасибо. – Обращайся, только руки себе больше не режь, тем более рядом с химическими веществами, - усмехнулся Слава. - Ты, надеюсь, понял, что опыты больше сегодня не показываешь? – Блин, ну Вячеслав Николаевич, я аккуратно, - заныл Воробьёв. – Нет, даже не думай. Я уже не знаю, стоит ли мне уходить из кабинета. Вдруг уйду, а ты в обморок упадёшь. Или ещё что похуже. Лёша слез со стола и пошёл за веником, который принёс Тимур. – Лёша, бля… - выругался Макаров. - Положи грёбанный веник на место! Я сейчас сам всё уберу. – Да я же не беспомощный! - возразил Воробьёв. Вячеслав Николаевич пододвинул стул и указал на него Лёше. – Садись, если шевельнёшься - испорчу тебе средний балл, понял? – Так нечестно. – За возражения тоже, - не терпящим возражений тоном отчеканил Макаров. – Да сажусь я! Видите, сел. Макаров, взяв веник, подошёл к раковине. – А я думал, ты только со мной такой проблемный... - пробурчал себе под нос химик. – Что вы сказали? - переспросил парень. – Проблемный ты, Лёша, - повернувшись к парню, сказал Макаров. - Я тебе разрешал говорить? – Не запрещали, - нервно ухмыльнулся Лёха. – Вот думаю запретить. – Извините, - тихо сказал Воробьёв и посмотрел на свою забинтованную руку. Макаров наблюдал за этой картиной несколько секунд, а потом вернулся к осколкам. – Вячеслав Николаевич, а как долго вы там стояли? – Достаточно, чтобы понять, что ты мне не напишешь «в случае чего». - Макаров даже веник отложил, чтобы пальцами показать кавычки. – Это был не совсем тот случай, о котором мы говорили. – Ты злишься, что я вас прервал? – Нет, вы чего? Конечно, нет. Просто это было неожиданно. Вячеслав Николаевич убрал осколки и поставил выжившие пробирки сушиться. До конца урока оставалось 10 минут. Лёша всё ещё сидел на стуле и боялся вставать. Он щенячьими глазками смотрел на химика и ждал, когда ему разрешат дышать. Классрук, посмотрев на Лёшу, улыбнулся: – Отомри. Воробьёв выдохнул. Ему было стыдно, что он устроил тут полный бардак и даже не мог помочь убрать его. Вячеслав Николаевич облокотился на стол рядом с Лёшей. – Ну в целом как тебе? Понравилось? – Ну, если бы не это, - Воробьёв поднял руку, - мне бы зашло чуть больше. А так - очень интересно. – Знаешь, что самое будет самое интересное? – Что? – Когда мы пойдём в кино на твои деньги, - довольно протянул Макаров, наметив улыбку. – Вот чёрт, я совсем забыл про спор... – Да ладно тебе, не расстраивайся. – Я не расстраивался. – Ну хорошо, - улыбнулся Слава. - Тогда я пойду, а то ваш торт сожрут без меня. Ещё зайду к вам. Не смей натворить ещё чего-нибудь! - в шутку добавил химик. Вячеслав Николаевич удалился, оставив Лёшу одного на некоторое время. После урока зашёл Тимур. Лёша поднял на него виноватый взгляд: – Прости, я не слышал как ты провёл урок, но я уверен, что всё круто. – Всё правда круто, - усмехнулся Тимур. - Я поспорил с восьмиклашками на пиво. – Тиииим, - протянул Лёша. - Я вообще не удивлён. Разговаривать с Тимуром было всё ещё неловко, но Лёха изо всех сил пытался вести себя как всегда. И не шарахаться от каждого слова Батра. То ли отвык, что они могут нормально общаться, то ли боялся надоесть своей болтовнёй. На следующем уроке кому-то нужно было уходить в другой кабинет. Тимур героически принял на себя эту участь и, забрав ключи от свободного кабинета, ушёл. На урок к Лёше завалился Никита. Друг заметил, что у Воробьёва что-то с рукой, но вопросов при детях задавать не стал. Они по приколу вызывали детей к доске, чтобы забить время, отведённое на эксперимент. Воробьёв сидел за столом, а Никита стоял у доски объясняя механизм реакции обмена. Лёша задумался и не заметил, как уже несколько минут прислушивался к разговору двух девочек на задней парте, который обсуждали его и сравнивали с Макаровым. Воробьёв выяснил, что он симпатичный и что он краш какой-то девочки из девятого «Б». И что по их химику сохнет каждая вторая девочка в школе. Интересно, Лёха был той самой второй девочкой? От подслушивания чужого разговора его отвлёк Никита, который начал играть с детьми в карты на двойку. Лёша пытался оттащить Преснякова от детей, но друг втянул и его в эту авантюру. В итоге четырём людям из класса они поставили двойки. Оба понимали, что обоим влетит от Макарова, но Никита решил, что на Лёшу так сильно злиться не будут, как на него, поэтому он свалит всё на Воробьёва. У Лёши оставался последний урок. Из-за отсутствия на нём Преснякова он прошёл довольно неплохо. Двойки он никому не ставил, хотя соблазн был просто лютый. Закончив со своими обязанностями, он пожелал удачи Тимуру и пошёл в кабинет директора - искать Никиту. Там уже сидела Ида и жаловалась на жизнь. – Я думала, что я тупая. Но нееееет! - причитала девушка. – Что там у тебя? - спросил Лёша, садясь на стол директора. – Тебя не убьют за такое? - спросила Ида. – Пока директор я, не убьют, - усмехнулся Никита, закидывая ноги на стол. – Ну лааадно, - протянула Ида. - Так вот, о чём я... Я провела два урока литературы. Знал бы ты, Лёш, что они делали. Я думала, умру! Эти придурки вместо стихотворений начали рассказывать мне песни Моргенштерна. Любого другого я бы простила, но его терпеть не могу. Ну я наставила двоек, а они начали меня материть. Но потом Никита всё разрулил! – Блин, я бы посмотрел, как вы на пару разматываете шестой класс... - усмехнулся Лёша. - А Регина где? Ещё не закончила? Ида махнула головой. – Что у тебя с рукой? - вдруг заметила Галич. - Ты детей пиздил? – Если бы, я пробирку разбил и порезался осколками. Никита нахмурился и посмотрел на друга, но Лёша отмахнулся, и одними губами проговорил: «Потом». – А руку тебе Тимур заматывал? - спросила Ида. – Нет, к нам Макаров заходил и увидел, что я в плачевном состоянии. Никита снова посмотрел на друга, но в этот раз удивлённо. Ида не замечала их переглядок или просто делала вид. Через несколько минут девушка сказала, что хочет посмотреть, что там делает Регина, и ушла. Пресняков столкнул Лёху со стола ногой. – А ну рассказывай, мученик, - выдохнул он. - Какого чёрта с тобой произошёл какой-то очередной пиздец, а я о нём не знаю?! Лёша пересказал всё, начиная с момента, когда разбились пробирки и заканчивая уходом из кабинета Макарова. Никита присвистнул: – То есть за тебя теперь пиздятся два мужика и почти этого не скрывают? – Что? Никит, ты меня слушал вообще? – Ага, слушал. Посмотри на это со стороны, Лёх. – Ну допустим, посмотрел. Дальше что? – Нихуя ты не посмотрел. Никита встал из-за стола и, надавив на плечи, усадил Лёшу на своё место. – Значит, смотри, начнём с простого. Тимур. Вы разошлись, и тебе уже, видимо, похуй, а вот ему - не очень. Если всё было в точности как ты рассказал, он либо хочет остаться друзьями, либо хочет вернуть отношения. Я на правах твоего лучшего друга запрещаю тебе соглашаться ни на одно, ни на другое. Понял? - Никита выжидающе посмотрел на друга. Лёша долго думал, чего от него ждут, а потом медленно кивнул. Никиту удовлетворила такая реакция и он продолжил: – А вот теперь сложнее... Вячеслав Николаевич. Если судить просто по поведению, то он вроде бы просто очень дружелюбный и милый, но если копать глубже, то он не так прост. Хотя бы его предложение спасти тебя от неловких разговоров с Тимуром. Не будем отрицать, что вы с ним одного поля ягоды… Тогда совет да любовь, а мы с Полиной свидетели. Другой стороны я пока не вижу. – Никит, ну нахуя я ему нужен? - спросил Лёша. – Не знаю. Но поживём - увидим, - задумался Никита. - Он оценил твой шмот? – Чего? - не понял парень. – Братан, тут нужно быть полным идиотом или совсем тебя не знать, чтобы не понять, что Полина одевала тебя так, как будто у вас с Макаровым свидание. Ну или первая брачная ночь. Лёха закатил глаза. Полина могла так сделать. Даже не просто могла, она так и сделала. И не сама, а по просьбе Лёхи. Никите, конечно, об этом знать было не обязательно. Уроки закончились, а впереди были ещё линейка и концерт для учителей. На линейку собрались не все учителя, а те, которые были ещё в состоянии разговаривать после пяти уроков жёсткого бухича. Итак, на линейке была святая троица: директор, химик и историк. Пришли Нина Добермановна и Роза Марковна. Сергей Вячеславович попросил заместителей рассказать про сегодняшний день и про то, как вели себя дети. – Давайте начнём с Регины, она же староста, - улыбнулся Лазарев. – Да, Регин, как тебе? - спросил Тишман с хитрой улыбочкой. – Дети вели себя прекрасно, они, наверное, переживали ещё больше, чем я. Все как заходили в класс такими шёлковыми становились, - сказал Регина. - Надрессировали вы их, Марк Иосифович. – Учитесь, пока я жив, Тодоренко, - всё с такой же хитрой улыбкой проговорил Тишман. Всё начали по очереди высказываться. Ида соврала, что всё было замечательно. Толик сказал, что даже не поседел от глупых решений. Тимур похвалил всех детей, не упомянув про спор на пиво. Когда очередь дошла до Лёши, Макаров, сидевший всё время в телефоне, поднял глаза. – Лёш, а как тебе роль учителя химии? – Мне понравилось. Дети очень хорошо себя вели. Они даже почти не баловались. Я и не заметил, как уроки пролетели... - Лёша смотрел Макарову в глаза, когда говорил. Вячеслав Николаевич, в свою очередь, тоже неотрывно смотрел на Воробьёва. – Всё прошло без происшествий? - улыбнулся Слава. – Всё было просто замечательно, - Лёша улыбнулся ему в ответ. Их странная игра в гляделки не ускользнула от внимания Тишмана и Лазарева, которые переводили взгляд с одного на другого, возможно, только догадываясь, кто из них может врать и что вообще здесь происходило. – Я рад, что мне не пришлось постоянно бегать и проверять, как там у тебя дела. Всё опыты удались? - спросил Макаров. «Вот чертила, с козырей зашёл? Ты не знаешь, с кем связался!» – Всё получилось, детям понравилось. Ещё раз спасибо, что назначили меня на ваш предмет. – Не за что. Макаров продолжал сверлить Лёшу взглядом, не обращая внимания на вопросительные взгляды со стороны коллег. Лёша первый опустил глаза и зачем-то посмотрел на Тимура. Всё это время Батрутдинов наблюдал за ними. Воробьёв покраснел, он и сам не понимал, почему. Слова Никиты буквально били по ушам. Ида оглянулась на него и, ничего не говоря, взяла его за руку. Такая поддержка от подруги помогла ему прийти в себя. Лёша тряхнул головой и сосредоточился на словах директора. В это время уже все всё рассказали. И всё внимание сосредоточилось на временном директоре школы. – Никит, ты сегодня был директором. Подведи, пожалуйста, итоги. Ну и расскажи свои впечатления, понравилось быть на моём месте? - спросил Сергей Вячеславович. Никита говорил минут 10. Поминутно расписал целый день в роли директора, да так, что Лазарев его уже затыкал. Никиту заткнуть в принципе было трудно, но так, чтобы даже директор этого сделать никак не мог… Макаров и Тишман уже откровенно ржали. Главные фанатки Никиты - Нина Добермановна и Роза Марковна -обсуждали, какой же он невоспитанный. Наконец Регина сдалась и закрыла Никите рот. Её очень сильно поблагодарил директор и отпустил всех с линейки. На концерт почти никто из класса не остался. Все пошли отдыхать от детей и сегодняшнего дня.

***

Никита и Лёша гуляли до вечера, наконец-то найдя свободное от репетиторов и тренировок время после школы. Погода была отвратительная. Дождь, слякоть и температура в минус тридцать, как обозначил её Никита. Когда парни уже промёрзли до посинения, они наконец разошлись. Уже ближе к ночи Лёша завалился домой, надеясь, что отец либо спит, либо на дежурстве. Однако отец вместе с Полиной сидел на кухне, они еле слышно о чём-то говорили. Воробьёв зашёл на кухню. Две пары глаз уставились на Лёшу. – Наконец-то, ты чего так долго? - спросила Полина, поднимаясь из-за стола. - Чай будешь? Парень кивнул и сел на её место. Отцу позвонили, и он вышел в коридор. – Поль, чё происходит? – Папу в командировку отправляют, - ставя кружку перед братом, сказала Полина. - Пока что на две недели, но сроки могут поменяться. Я сама не вникала, а он объяснять не торопится. – И когда он уезжает? - спросил Воробьёв. – Завтра утром. – Так рано? Что за командировка такая? Полина пожала плечами.