Фелиция

— Артём Сергеевич? — брови поднимаются, глаза чуть прикрыты из-за усталости, поэтому взгляд получается убитым, а рот непроизвольно чуть приоткрывается. Парень на секунду прервался, держа кусок тёмной бумаги в руках, не спеша приподнял голову и с таким же невыразительным взглядом оглядел Зимову в дверях. Кулик приподнимает губы, смотря прямиком на Вику, что в ответ видит вымученно-дружелюбный взгляд. — привет, — доброжелательный смешок со стороны шатена и он снова уводит взгляд на рассыпанный табак. Блондинка аккуратно глядит на историка, акцентируя внимание на руках парня, и неохотно смотрит на Настю Тусину, что по сути была здесь самой энергичной. Она жмётся к Феди, снимая с него спортивные очки, цыкнув, что хотя бы дома можно обойтись без них. Поудобней устраивается на диване и улавливает немой вопрос от Зимовой. — прикинь, оказывается Федя с Артёмом ещё в прошлом году познакомились, — смеётся, вжимаясь в спинку дивана. — было дело, подтверждаю, — хриплый голос Кулика, что уже хлопал себя по карман в поисках зажигалки. Вика снова водит глазами по чертам лица шатена, продолжая стоять на пороге комнаты, слушая типичную историю знакомства через друзей друзей. В голове более менее укладывается полученная информация, появляется мысля всё-таки пройти чуть дальше в комнату и упасть рядом с Настей, как со спины кто-то подкрадывается, а на плечах появляются чужие руки. По квартире разносятся маты. Зимова подскакивает на месте и резко поворачивается, пятясь назад. Шумно дышит, положив руку на сердце, стараясь успокоиться при виде своего ещё одного старого друга. Под задорный смех самого Джимбо, Вика всё же здоровается с Давидом, качаясь в объятиях парня. Кажется, с их прошлой встречи он вовсе не поменялся, разве что борода стала гуще. — откуда ты выкатился вообще? — пульс уже выровнялся, блондинка сидит со всеми за стеклянным столиком. Банок со спиртным стало значительно больше, а часы намекали на прошедший час. Курить кроме Кулика никто не собирался, поэтому чаще всего Зимова смотрела в его сторону. Облизывая пересохшие губы, Вика боролась с навязчивыми мыслями, то и дело вдыхая терпкий дым, что щекотал лёгкие. Заламывая пальцы, блондинка старалась отвлекаться на разговоры, принимая в них активное участие, иногда слушая низкий голос Артёма Сергеевича, который заполнял мраморную пепельницу окурками. Собрав остатки воли в кулак, Вика уведомила всех о своём уходе, мол, необходимо подышать свежим воздухом. Получив от всех наставление, напоследок девушка ещё раз оглянула Кулика. Всё такой же фантастически печальный искуситель с самокруткой в руке, отчего Зимова при выходе раздражительно вздохнула, обувая тапки Тусиной, что настоятельно рекомендовала не пропускать её слова мимо ушей. На балконе сломалась щеколда, из гостиной слышится смех. Подавленное состояние и жалость к самой себе заставляет считать проезжающие машины, чтобы и вовсе об этом не думать. Но дверь со скрипом открывается, из-за чего Зимова поджимает губы. Оглядывается, перед ней Настя, что небрежно собирает волосы в хвост, облокачиваясь на перила. Молчание. Кажется, что они стоят так уже около часа, хотя не прошло даже минуты. Тусина не хочет навязываться, Вика не хочет жаловаться. Вечный двигатель, держащийся на появляющихся мыслях. — могу ли переночевать у тебя? — моросящий дождь пробирает до костей. Стоять в одной футболке довольно опрометчивое решение. Хотя, наверное, если бы на плечах блондинки оказался бы плед, или она сама была бы в пуховике, лучше от этого бы не стала. Казалось этот холод исходил изнутри. — конечно, даже не спрашивай, ты же знаешь, что в этом доме тебе всегда рады, — взгляд Тусиной чист и прозрачен. Лёгкая улыбка и шумное дыхание. Потирает нос, пытается собраться с мыслями. «Что-то произошло, ей нужна моя поддержка», крутится в голове, пока нужные слова будто прятались в укромных местах. И Зимова задумывается, за что ей вообще переживать, когда все кто к ней добр в любую минуту готовы протянуть руку помощи. Даже Лазин, на которого таилась обида. — расскажешь в чём дело? — голос тихий, умиротворяющий, сливается с шумными улицами, слова утопают в криках ворон, Зимова додумывает свой смысл, считая, что Тусина не осудит. И рассказывает. Всё до единого упрёка вспоминает, и те эмоции на лице Макса во время ужина, и то как он держал вилку. Руки становятся холодными, приходится прятать их в рукава свитера. Голова тоже охладела, освободившись от ненужных вопросов. Настя на них отвечает. Одним лишь взглядом говоря о том, что этого следовало ожидать, что сам Лазин, сам того не замечая, разрушает всю гармонию в погоне за идеальными отношениями, и что остаться Зимова может не на одну ночь. — Насть, телефон разрывается! — кричит Федя из гостиной, не удосужившись дойти до кухни. Следом слышится звон бутылок об кафель, отчего у Тусиной замирает сердце. Извиняется, решив, что стоит навестить парней, пока квартира ещё никак не пострадала. Но оглядывается, когда Вика её окликает. — не бери только, это Макс, — в подтверждение своих слов, блондинка показывает экран мобильника, где виднеется куча пропущенных входящих. Тусина кивает, улыбаясь, и Зимова благодарна. Закрывает на секунду глаза, ещё раз набирает в лёгкие свежий воздух и закрывает старую скрипучую дверь, оказавшись в тёплом помещение. В коридоре натыкается на Кулика, осознавая это слишком поздно, из-за не отпускающих мыслей. Его глаза прикрыты, но так, будто у парня тяжелые веки, смотрит он как-то из-под ресниц и замедленно на всё реагирует, стряхивая пепел с футболки. Заплетается в собственных ногах, поднимая голову, чтобы словить равновесие и почти врезается в девушку, успевая среагировать и остановиться лишь в момент, когда макушка блондинки утыкается ему в шею. В чувства приводит злосчастный запах табака, тот самый, что держится на языке целый день и пропитывает все твои вещи одним лишь дымом. Взгляд Зимовой устремлён на ворот розовой футболки, где виднелись пропаленные дырки и несколько затяжек. А от самого парня, в добавлении к сигаретному смогу, веяло тяжёлым горьковатым одеколоном, который кажется был такой же стойкий как и табачный дым. — извини, — пепел падает на пол. Кулик взъерошивает волосы, делает небольшой шаг назад, отзеркаливая действия Зимовой. Она отмахивается от слов парня, хотя и сама осознавала, что ситуация неловкая. Делает шаг влево, как Артём ступает туда же. Шаг вправо. Снова идентичны. Шатен усмехается, останавливаясь на месте, всё это время не отвлекаясь от взгляда блондинки. Кажется, эти карие глаза сейчас прожгут его насквозь, так любопытно изучая. В мыслях Тёмы проносится замечание, что девушка весьма красива, наглядное сравнение с Юлей давало понять, что у Зимовой не было чётко выраженных скул, нос был куда аккуратнее, а губы пухлее. Когда Вика проходит по широкому коридору, ей хочется посмотреть назад, уловить взгляд голубых глаз и улыбнуться. Но что-то подсказывало, что лучше от этого воздержаться, даже не подозревая, что сам Кулик сейчас смотрит ей вслед. И как только блондинка скрывается в гостиной, Артём теряется в просторной ванной комнате. Снова ухмыляется. Всё-таки глупая ситуация. — и сока купи! Не забудь! — Тусина лежит на Феде, прикрывшись одеялом, выставляя указательный палец вверх. Артём Сергеевич собирается в магазин, крутясь по квартире. То это возьми, то то запиши, и ещё это добавь, а то купи, если будет только так. Шатен потерянно оглядывал присутствующих и даже уже стал записывать всё в заметки, хотя казалось бы сам Кулик сказал лишь о том, что добежит до ближайшего минимаркета за последней банкой пива. — мне бы тоже в табачку, — Зимова говорит довольно громко для того чтобы её услышали. Затем тяжелый вздох Кулика, что уже приготовился записывать просьбу, и неодобрительный взгляд Насти, которая чуть щурилась. Лезть в дела Вики не хотелось, но и слышать от неё о курении спустя такое время было странно и страшно. Переглянувшийся с Федей, Тусина очень недоверчиво с ног до головы оглядела Зимову и постаралась что-то сказать, как её перебила всё та же блондинка. — я сама пройдусь, — она обходит Давида, перекинувшись с ним шутками, и молча обувается, иногда поглядывая на Артёма Сергеевича, что ждал её, держась за ручку двери. — не волнуйтесь я правда сама, — снова «Вы», которое, кажется, успело приесться за эти два дня. Как ни крути, но неловкость и стеснение всё равно не отступало, видеть Кулика не в университете было более чем необычно. Поэтому покупать табак в его компании явно не хотелось. Неправильно всё это. Как с его стороны, так и со стороны студентов. Все пошли друг другу навстречу и сложили курьезную ситуацию, когда историк бежит в Красно-Белое. Но у Тёмы есть собственные принципы. На дворе поздний вечер, людно было лишь на Невском, все кто был на работе и решил завтра встать с чистой головой, уже сидели дома. Поэтому Кулик даже внимание не обращает на эти попытки проявления самостоятельности, уверен, что всё будет так как он уже решил. Улыбается, когда Зимова быстрым шагом пролетает по подъезду, в то время как шатен медленно перебирал ногами. На улице холодно, дождь, что кажется успел усилился, неприятно бил в лицо, небо мрачно-желтое, стены домов всё такие же обшарпанные. В арке скрывается белое пятно, когда парень поднимает голову вверх, жмурясь. Кажется, после прокуренного им помещения, от свежего воздуха кружится голова. — нам налево, — кнопка около калитки с выходом к метро перестала работать ещё на прошлой неделе. Теперь все жители терпеливо обходят дом, таскаясь по всему центру. Но лично для Зимовой это не самое интересное, даже тогда, когда об этом так увлечённо рассказывает Кулик. Блондинка не сводит глаз с парня, но лишь из-за того, что он снова говорит о их совместной вылазки. Неприятное ощущение, будто девушка кажется в глазах Артёма Сергеевича хуже, чем есть на самом деле, настраивало на побег, но здравый ум подсказывал, что Кулику абсолютно всё равно, какую бумагу она купит для сигар и какая марка у красок для граффити. Прошло пару секунд прежде чем Вика заметила, что правая нога стоит в луже, а шатен успел слиться с темнотой переулка. В каких-то случаях безвыходность является другом. Сегодня именно такой день, компания Кулика хоть и тяготила, но быстро привела в чувства, когда хриплый голос способствовал началу беседы. Спустя пару кварталов он снова хочет курить, доставая пачку сигарет из тёмной куртки. Морщит нос, когда на него же падает большая капля, и натягивает капюшон, когда такие же большие капли приземляются на макушку. Так начинается ливень, так начинается благоприятные события безвыходных ситуаций. У Зимовой нет ни капюшона, ни зонта. Только колющийся свитер и тёплая кожаная куртка. А ещё есть Артём Сергеевич, что постоянно уводил руку с сигаретой в сторону и развеивал дым. Кулик придерживается позиции, что если уж Зимова из квартиры вышла абсолютно здоровой, то и вернутся туда должна такой же, поэтому подхватывает её под локоть и меняется с блондинкой местами на узком тротуаре, чтобы та стояла под небольшим козырьком дома. Вика же думает, если пошёл дождь, значит завтра надо будет добираться на работу в обход сквера, и без каких-либо вопросов делает так, как хочет Кулик. Всё происходит в молчание. — не хотите вкусно поесть? — блондинка следит за мимо проезжающими машинами и приходит к выводу, что ужин ни то чтобы не насытил девушку, он застрял где-то поперёк горла из-за «домашней» обстановки. — хочешь, — выкидывает сигарету под ноги. — что? — смотрит на шатена, хмуря брови. — хочу только в том случае, если ты перестанешь «Выкать», — улыбается, так, будто он с Зимовой знаком уже тысячу лет. То ли затуманенное сознание само рисует выдуманный образ девушки, в который хочется верить, то ли ему было неважно с кем проводить вечер, лишь бы не дома, лишь бы не с Юлей. Девушка повторяет приглашение, но делает акцент на местоимение, отталкиваясь от просьбы шатена, улыбается в ответ, и даже как-то приободряется, будто при уходи от официальности неловкость сама пропала. Может быть именно это и сковывало. Кулик смеётся, шутит, курит, смешно перепрыгивает лужи. Зимова шутит, смеётся, вдыхает дым крепких сигарет, аккуратно обходит лужи. Сидя на высоких деревянных стульях в маленьком коридорчике, девушка старается уболтать Артёма, чтобы тот продиктовал номер карты, но он молчаливо жуёт, прикрыв глаза, и отрицательно кивает головой. — можно вопрос? — она уже его задаёт, выжидая реакции шатена, что сидел напротив. В этом освещении его глаза тёмнее, чем есть на самом деле. Он тихо угукает, приподнимая голову, чтобы видеть выражение лица девушки. — почему ты ведёшь себя так, будто мы вовсе не твои студенты? — где идеальная модель поведения? Где наставление про вред наркотиков? — потому что так и есть, — довольно серьезно проговаривает парень, делая несколько глотков пива из стакана. — все обязанности универа я выполняю: учу вас дураков, — загибает палец, задумываясь о своих делах. Вика же позволяет себе улыбнуться из-за беззаботности Артёма Сергеевича. — придерживаюсь официального стиля в одежде и не выкладываю обнажёнку в социальных сетях, — около губ появляются ямочки, глаза буквально святятся, его забавляло, что в мире Зимовой не существует таких как он. — чего тебе ещё не хватает? — разводит руками и наблюдает за озадаченностью блондинки. Уводит взгляд, на что Кулик обращает внимание, но ничего не говорит, хотя хочется уверить блондинку в том, что нет никакой разницы между её друзьями и им самим. Тот факт, что она временами стеснялась, боялась сказать что-то не то или попросту отмалчивалась, заставлял парня тяжело вздыхать. Нужно время. И он это понимал, но ждать не любил, из-за чего был готов хоть каждую минуту повторять о том, что сейчас можно откинуть формальности. — не знаю…строгости что ли, — Зимова говорит про чёткие ограничения понятий студенческой и обычной жизни, но неправильно выражается, сама смеясь с формулировки. Замечает как брови шатена чуть приподнимаются, он тоже смеётся, с издёвкой посматривая на девушку. — ты заберёшь свои слова после первой же контрольной, — опускает голову, смотрит исподлобья и рассматривает стенки заведения, которые чуть ли не полностью были обвешаны бумажными тарелками с рисунками. — просто стоит понимать, что ты, — возвращается к теме и тычет пальцем в сторону Зимовой. — моя знакомая, мой друг, мой товарищ, — всё это время смотрит прямиком в глаза блондинки. И она тоже старается не отвлекаться. Но в отличии от Кулика, ей это даётся сложнее. Голубые глаза были слишком пронзительными. И красивыми тоже. Гораздо красивее, чем у неё самой. — а Виктория Зимова с истфака — студентка, которая и знать не знает, каков мой образ жизни, — он хочет подняться со своего места, начать собираться, протянуть руку блондинке в качестве джентльменского знака помощи, но Зимова перебивает. Нагло продолжает разговор, когда Кулик осознаёт, что ему наскучила эта беседа. Он не любил говорить ни про себя, ни про свою работу. — а если я настучу на Вас, — снова «Вас». Но именно сейчас Кулик пропускает это мимо ушей. Он не начинает волноваться или же думать что ответить, чтобы не было никаких вопросов. Его раздражает, что Зимова продолжает всё об одном и том же, он хочет, чтобы последнее слово было за ним. — тогда я настучу на тебя, — парень допивает пиво, его глаза становятся ещё мутнее. Не улыбается, не смеётся. Выходит на улицу и где-то скрывается, не удосужившись подождать блондинку, что наспех надевала куртку. Кулик никуда не ушёл. Облокотившись на здание позади себя, шатен ковырялся в телефоне. Но его лица не было видно, на улице всё ещё дождь, на его голове всё ещё капюшон. Зимова хочет что-то сказать. Может быть спросить, злится ли или может быть стоит извиниться, но язык не поворачивается сказать хоть слово, когда Артём Сергеевич молчаливо уходит. Парень задумался. Даже забыл, что стоит как-то поговорить что ли, чтобы избежать нарастающей неловкости. Но сейчас до этого и дела нет. Чинаски всё ещё не дома, пишет, что скорее всего и вовсе под утро придёт. Но придёт. Это Кулика тешит. Очень мило с её стороны, ведь они всё-таки семья. Тёма даже не знает как заглушить то ощущение пустоты внутри, которое буквально поедало, каждый раз не оставляя выбора кроме как пичкать себя косяками, а потом прибывать в небытие и со всего смеяться. Хорошее настроение же лучше плохого. Они молчали практически сорок минут. Всё то время, пока не вернулись в светлый дом, где Приходов сидя сопел на диване, а на кухне гремела посуда: Настя решила загрузить посудомойку. — переберитесь на кухню, ладно? — закрывает дверцу шкафа и облегченно выдыхает. — тебя, — показывает на Кулика, параллельно зевая. — завтра ждёт Давид в десять утра, — Тусина включает небольшие фонари и уже собирается уходить, замечая еле заметный кивок шатена. — а тебе, — обращает внимание на Зимову, выключая свет. — я постелила в серой комнате, — серой её называли, потому что там стоял серый шкаф, который чуть выбивался из антуража молочной мебели. — не засиживайтесь тут, — грозит пальцем, улыбаясь, и уходит. Через пару секунд на столе появляются банки пива, бумага, фильтры, а из гостиной слышится мычание Приходова. Дверь спальни закрывается, в холодильнике появляется пачка сока, за столом сидят мрачные тени. Полумрак. В окне блик фонаря, перед Зимовой снова аккуратные черты лица Артёма. Крутит косяк, кажется, в разы быстрее, чем это делает сама блондинка. Поглядывая на парня, она то и дело, повторяла его действия, так как трезвый год поспособствовал забыть некоторые нюансы, что могут повлиять на качество затяжек. — ты неправильно крутишь, — «ещё меня учить будешь?», мысль появляется в голове так быстро, как и пропадает. Вика и сама понимает, что сейчас, если не сделать всё как следует, то она лишь переведёт табак, что нынче тоже выходит недёшево. — распуши траву и закрути нормально, это же сигарета, — вздыхает, усидчиво крутя самокрутку, которая, кажется, уже почти была готова. — так? — тонкие пальцы нелепо трамбовали траву, взгляд исподлобья направлен на шатена. Молчание. Кулик приподнимает голову, чтобы посмотреть на то, что получилось у блондинки. Поджимает губы, когда всё-таки понимает, что от такого косяка и удовольствия толком не получить, поэтому берет всё в свои руки, отдавая свою самокрутку, давая понять, что Вика может закурить. Зажигалка, что была захвачена в последний момент перед выходом, наконец то находит своё применение. Девушка поджигает бумагу, облизывает губы и на секунды задумывается. Чистый год был довольно продуктивен, поэтому начинать снова совершенно не стыдно, но Зимовой страшно за будущее, а что будет, если не выберется. Если в этот раз не получится перебороть себя? Но Кулик напротив будто наглядный пример хорошей пропорции травы со стабильной жизнью. Поэтому в лёгкие попадает терпкий дым, просачивается так глубоко, как только может. Голова начинает слегка кружиться, начинается приступ кашля. Но всё равно охватывают приятные ощущения. Улыбка сама появляется на лице, девушка зажмуривается, кажется, сейчас она готова плакать. Артём уже было подумал, что Зимова никогда и не курила прежде, но всё-таки ошибся. А ещё ошибся, когда начал сравнивать блондинку с Чинаски, потому что только сейчас осознал, что они разные. Он думал о том, насколько всё-таки за этот год переменились его жизнь и насколько сильно Юля стала его ненавидеть в последнее время. Думал, пока Вика не начала говорить, что-то рассказывать, спрашивать, уточнять права ли она. Ему нравилось просто так разговаривать, хотя он и с неохотой что-то дополнял о себе, но он был рад не видеть того стеснения, что ещё держало Зимову пару часов назад. — и чем она тебе так нравится? — вопрос с претензией. Но к чему он относился Кулик не уловил, сразу же подумав про Чинаски. «И чем она тебе так нравится?», вопрос который сам парень не раз себе задавал. И всегда приходил к выводу, что нравилась ему то Юля из когда-то потерянного прошлого, а сейчас необъяснимая потребность в том, чтобы всё было по стандартом примерного семьянина, заставляла держать девушку под боком. — я правда не понимаю, история античности - редкостное дерьмо, — Тёма пришёл в себя, речь об истории, вопросов больше не осталось. Но появилось соперничество и раздражительность, слова Зимовой заставили затянуться и вступить в дискуссию. — редкостное дерьмо это то, что у тебя в косяке, а античность — это составляющая искусства, — девушка хмурится, фыркает. Показывает всем своим видом, что не собирается принимать его слова во внимание. Не больше, чем пьяный трепет человека, что полностью погружён в своё дело. — тебе бы сказки писать, — уже никаких «Вы», Кулик это заметил. — это красиво, но безумно скучно, — Зимова докуривает, параллельно благодаря за косяк. Её глаза всё ещё чистые и тёмные, в отличии от глаз Артёма. — спорим, за первый месяц ты поменяешь своё мнение? — ухмылка, прикрытые глаза, протянутая рука с перстнем. Зимова опускает взгляд на кольцо, пытаясь рассмотреть что на нём написано, но из-за плохого освещения не может вчитаться, поэтому бросает эту затею. — спорим, — пожимает холодную руку, не разрывая зрительного контакта.