Дуб красный, берёза бумажная, клён сахарный

К дому, где отдыхали, пришли не спеша. Гедди и Алекс тут же побежали переодеваться, сделав это, налили в железный таз воды и принялись выполаскивать плавки, а потом отправились вешать их на верёвку, привязанную к двум длинным толстым палкам, воткнутым в землю. --Нил, ты бы тоже переоделся--предложил ему Лайфсон. --Потом, потом, посижу немного--ответил барабанщик. Он зашёл в свою комнату, сел на кровать и принялся представлять себе, как бы они проводили время на пляже с Жаклин, она, стройная и крепкая одновременно, в ярком бикини, с каплями воды на тронутом загаром теле. Озерко под жарким солнцем, искрится, блестит. --Вот тебе, вот тебе, лови, лови--она, смеясь, брызгает водой в Нила, тот не отстаёт и делает с подругой то же самое. А вдоволь набрызгавшись, принимаются плавать и нырять. --За мной, за мной--Жаклин машет Пирту тонкой рукой--плывём? Он плывёт за ней до тех пор, пока мисс Тейлор не решает повернуть назад и плыть к берегу. Они выходят на пляжик и ложатся на песок, подставляя мокрые тела солнцу. И лежат рядом, загорая. --Вода тут хорошая, не холодная, но и не горячая--говорит Нилу Жаклин, повернувшись к нему--а как тебе беличье семейство? --Они милые рыжики--ответил Пирт--тебе понравилось в лесу? --Да--ответила она--никогда не видела такого большого муравейника. Сколько же времени ушло у муравьёв на то, чтобы построить его. --Думаю, что год--Нил заложил руки за голову--а может и больше. Целыми днями они таскают то, что идёт на строительство большого муравьиного дома. --А мы с тобой тут лежим--Жаклин провела рукой по мокрым тёмным волосам барабанщика--загораем. --Так мы же не муравьи--Пирт взял подругу за тонкое запястье, поднёс тронутую загаром руку к губам и поцеловал--не можем столько поднять за один раз. --Ты прав--мисс Тейлор слегка царапнула розоватыми ноготками грудь Нила--поэтому нам остаётся только лежать на песочке и думать о муравейнике и деревьях. --И не только о них--теперь барабанщик повернулся к своей подруге, так что их лица разделяло несколько сантиметров--а ещё о новых песнях, книгах, цветах, котиках из посёлка, лете в разных провинциях родной страны и обеде. Привлёк к себе Жаклин и поцеловал в губы. Но это было лишь мечтой. Его возлюбленная не здесь. Можно лишь представлять, как бы они купались в озере и гуляли по лесу. Барабанщику казалось, что он поступил как негодяй, не взяв её с собой, оставив там, в Торонто, тосковать по нему. Нил был у Жаклин не первым, да и она у него--тоже. А кто же были до неё? Расскажем. Пирт был юн, горяч, насколько возможно для него, его уже интересовали девушки. И снились ему так же, как и Гедди с Алексом. Её звали Донной и она тоже была юной и миловидной. Что же может произойти между двумя сходящими с ума от буйства гормонов? А то............... Нил и Донна встречались тайком, прячась по углам, где целовались и тискались словно ненормальные. Как и положено накачанным гормонами девушке и юноше. Их, сгорающих от непонятных чувств и переживаний, тянуло друг к другу. В один день Пирт и его подруга оказались у неё дома, там, где стены девичьей комнатки были оклеены лососево-розовыми обоями с жёлтыми магнолиевыми цветами, а на полке стоит фарфоровая кукла с ярко-алым ротиком, в фиолетовом с золотом платье, украшенном кружевами, в окружении вазочек и подсвечников. Кровать, на которой оказались Донна и Нил, была большой даже для них двух, больше чем та, на которой привык спать он. Они, раздетые и разгорячённые юношеской влюблённостью, отчаянно-лихорадочно целовались, обнимались, впиваясь в тела ногтями, ласкали друг друга, будто два сумасшедших, отдавались друг другу, потеряв счёт времени. Нил и Донна продолжали тайно, скрываясь от других, встречаться и после этого дня, дома у неё. И также, скрывшись от посторонних глаз, ласкали друг друга и получали наслаждения тайной любви. Но недолго: когда пришёл золотистый август, груши стали наливаться соком, а пшеница-- готовиться к уборке комбайнами, Донна уехала с родителями на новое место жительства: в Оттаву, где её папа получил хорошее место и должность. Уехала в столицу, а Пирт остался в провинциальном Порте Дэлхаусе (сейчас Сент-Катаринс). В Лондоне были ещё две англичаночки: светленькая и тёмненькая, воспоминания о которых изрядно поблёкли. Там тоже было много физиологически-гормонального, без высоких, светлых, чистых чувств. Не добившись большого успеха в Лондоне Нил Илвуд Пирт вернулся в родную страну, а о дальнейшем уже написано. С ним не случилось того, что было с Гедди и Алексом. А Гэри Ли Вайнриб сидел в доме милашки Ванессы Симплтон. Сидел и ожидал, когда она заварит чай. Наконец, этот миг настал. Черноволосая ошпарила синий с золотыми узорами заварочник, бросила в него две три ложки чёрной, пахнущей бергамотом заварки, налила почти под край кипятку и поставила настаиваться. А пока настаивался достала конфеты и мармелад. --Ну что, иди сюда--позвала она будущего басиста Rush на кухню--будем пить чай и веселиться. После чаепития, сопровождаемого милой болтовнёй о подростковой жизни, Ванесса позвала Гэри к себе в девичью комнату. --Смотри--она открыла дверь и Вайнриб вошёл туда--ну как тебе? Комната была больше, чем у него. Стены, оклеенные обоями с красивыми цветочно-птичьими узорами, большая кровать с кремовыми подушками, шкаф из дерева дорогой породы с модной одеждой, зеркало, украшенное резными розочками. На изящной резной этажерке--журналы, книги для девочек, куклы и плюшевые звери с птицами. Учебники на полочках, на вешалочке--домашняя одежда. --У меня не так--произнёс Гедди--я комнату с братом делю. --А я в ней одна живу--мисс Симплтон подошла к нему и поглядела несколько мгновений на лицо предмета своего эксперимента, а потом слегка поцеловала в губы--не хочешь попробовать посидеть на моей кровати? Вайнриб, слегка смущённый подошёл и сел на неё: да, мягко, как будто всё набито пухом; Ванесса тут же присоединилась к нему. --Вот я тебя, вот я тебя--игриво повалила она на светло-голубые простыни Гедди и склонилась над ним улыбаясь--снова поцелую. И впилась в его губы своими. Вайнриб лежал, ошарашенный таким поворотом. Черноволосая поднялась и спросила его: --Ты что же, никогда не пробовал большего? --Никогда, разве что во сне--ответил Гедди. --А не хочешь попробовать? Мы же уже довольно много раз встречались. --Хотелось бы...но мне боязно... --А ты не бойся--Ванесса протянула ему руку, помогая подняться с кровати--это очень весело и приятно. Она подошла вплотную к Вайнрибу и начала расстёгивать ему рубашку, гладя кончиками пальцев, потом сбросила её на пол и сняла с себя одним движением платьице, и Гедди увидел те предметы одежды, которые до этого были скрыты от его глаз. --Ну и ты тоже раздевайся--предложила она. Вайнриб снял как мог дрожащими от волнения руками брюки и предстал перед предметом своей непонятной любви в серых трусах. Мисс Симплтон даже бровью не повела. А потом сама ловко снял бледно-сиреневый бюстгальтер и зардевшийся Гедди увидел её небольшие округлые груди, тонкую талию и уже хорошо развившиеся бёдра. --Ну не стесняйся, не стесняйся--успокаивающе ворковала Ванесса--я не кусаюсь, ну как можно бояться обнажённой девушки, которая тебе так мила? Потом быстро сняла такие же бледно-сиреневые трусики и предстала совсем раздетой перед бледным Вайнрибом, не понимающим, что происходит с ним. Взяла его худую руку и положила себе на бок. Он робко и неловко погладил Ванессу. --А теперь и ты раздевайся--произнесла она, блестя голубыми глазами. Гедди послушно снял свои хлопчатобумажные трусы и предстал перед ней дрожащим и обнажённым. --Ух ты, ух ты--какой же хорошенький--мисс Симплтон чуть не захлопала в ладоши--у тебя такая прелестная фигурка. Давай-ка обниму тебя. Вайнриб, дрожа от страха, смешанного с предвкушением того, что лишь снилось, позволил ей обнять себя, почувствовать прикосновение обнажённого женского тела к своему, потом сам запустил руки в её чёрную гриву, гладя и перебирая густые волосы. --Дай-ка мне посмотреть на тебя ещё раз--Ванесса сняла руки предмета своего сексуального интереса с себя слегка отошла ,но так, чтобы можно было увидеть, чем и как он оснащён--ух ты, петушок, петушок, золотой гребешок... Гедди молчал, плохо понимая растущее в нём желание. --Ой, а что же это у него с гребешком?--черноволосая приложила руку к бедру будущего басиста Rush--кто же это тебя так? --Я...у нас...такой...--краснея, дрожа и запинаясь пробормотал Вайнриб--я еврей, у нас обычай такой...обрезание называется... --А ты помнишь, как это было?--поинтересовалась Ванесса, гладя его бока и руки. --Неа, я тогда был младенцем--ответил Гедди, дотрагиваясь ладонью до её округлой груди. --А ты сможешь жениться при таком раскладе?--поинтересовалась мисс Симплтон. --Смогу--ответил Вайнриб--только не сейчас, я пока в школе учусь, как и ты. --Тогда поцелуй меня--Ванесса прижалась своим лбом к его лбу и обвила шею Гедди белыми руками. Он поцеловал её в припухлые губы, прижимаясь своим обнажённым и худым телом к её стройному и тёплому. Черноволосая гладила Вайнриба по спине и плечам, потом поцеловала в его выдающийся во всех отношениях нос и в ухо. --Идём, идём--горячо и игриво шептала она, увлекая предмет своего интереса за собой к кровати--сюда, сюда. Они оказались на гладкой простыне: Гедди на Ванессе, смутно представляя, как надо действовать дальше, но желание запретных удовольствий с той, что выбрала его и поразила красотой, росло и заслоняло собой всё. --Ну, ну не бойся--ласково говорила черноволосая--у тебя получится, ты же милый и ласковый. Вайнриб уткнулся лицом ей в шею, тяжело и порывисто дыша. --Поцелуй меня--мисс Симплтон подставляла ему шею и ключицы, и Гедди касался их тёплыми губами, сжимая в объятиях предмет своей юношеской страсти. Потом Ванесса ухитрилась перекатиться и оказаться сверху. --Ну а теперь ты мой!--улыбаясь и глядя ему в светло-карие глаза заявила она--и я тебя поцелую и приласкаю. Что и сделала. Но сверху она пребывала недолго: на это раз Гедди сделал так, что мисс Симплтон оказалась под ним, впрочем, она и не возражала. --А я тебя--произнёс он, уже разгорячённый, глядя в голубые девичьи глаза--зацелую и заласкаю. А потом.... Потом они лежали радостные и удовлетворённые, глядя в потолок и ни о чём не думая. Гедди перестал быть невинным мальчиком. Ну а Ванесса невинной уже не была, он и не был у неё первым. --Знаешь--признался Вайнриб, прижимая черноволосую к своей груди--ты у меня первая, до тебя я даже ни с кем не целовался по-настоящему. --Ну и ну--мисс Симплтон удивлённо посмотрела на него--как же ты так? --Ну мама бы мне не позволила. Я же пока учусь в школе, а потом надо будет идти учиться в институт, после него--работать, и только достаточно заработав--жениться, но чтобы невеста маме понравилась, ну такие у нас порядки. Да и меня никто не замечал прежде: не богат, не красив, разве что умею играть на пианино, кларнете и трубе, ну ещё на басу. --Да ладно тебе--успокоила Гедди Ванесса--с такими умениями любительницы найдутся: есть же девушки, которых привлекают музыканты: вон у Beatles поклонниц сколько. Они полежали так ещё немного, потом Вайнриб посмотрел на часы на стене. --Ого--произнёс он, вставая--мне надо одеваться и идти домой. Гедди и Ванесса попрощались, правда не условились, когда встретятся снова. А после того, как будущий басист Rush ушёл, мисс Симплтон, даром времени не теряя, позвонила будущему гитаристу. --Приходи ко мне завтра--пригласила она его--у меня есть вкусный мармелад, попьём чаю, поболтаем и весело проведём время. На следующий день Алекс набрал в бумажный пакет конфет, из числа тех, что нашёл дома, и отправился к Ванессе. Она поджидала его, а услышав, как звонят в дверь, открыв её и увидев на пороге Живойновича, улыбнулась и весело произнесла: --Ну заходи, заходи. У меня чай заварен, пойдём пить и пробовать вкусности. --А я тебе конфет принёс--Алекс протянул мисс Симплтон пакет--надеюсь, они тебе понравятся. Вскоре они сидели на кухне, ждали, когда закипит чайник и болтали о всяких пустяках. И вот закипел, Ванесса сняла его с плиты и стала разливать чай, потом достала мармелад, Живойнович положил конфеты на блюдечко. --Ну что--произнёс он--приступим к чаепитию. Бери, пожалуйста конфеты. --Ну а ты--мисс Симплтон положила мармелад рядом с чашкой Алекса--бери тоже сладкое. После чаепития Ванесса пригласила Живойновича к себе комнату, где вчера хорошо проводила время с Гедди. --Ну как тебе здесь?--спросила она предмет своего эксперимента номер два--нравится? --Занятно--ответил Алекс, рассматривая и оценивая обстановку--а откуда у тебя эта куколка? --Досталась от бабушки. А как тебе моя кровать? --На что намекаешь? --Да ни на что. Не хочешь оценить её мягкость? --Оценю. И твою--тоже. --Тогда прыгай на кровать. --И ты тоже. Оба прыгнули на мягкую, пуховую кровать Ванессы, вытянувшись и развалившись на ней. Черноволосая повернулась к белокурому и провела ему рукой по лицу. Алекс поймал губами тонкий пальчик и слегка прикусил его. --Ну чего кусаешься?--наигранно-недовольно произнесла мисс Симплтон--я ведь могу оцарапать. И слегка поскребла ноготками за ухом своему поклоннику. --А ещё я целуюсь и обнимаюсь--Живойнович обхватил её своими уже начавшими набирать силу руками и прижался губами к пухлым розовым губам Ванессы, забравшейся ему руками под рубашку. --А вот я тебя раздену--произнесла она весело, когда Алекс слегка ослабил свои крепкие юношеские объятия. И принялась расстёгивать ему рубашку, гладя кончиками пальцев начавшую покрываться волосами грудь. Белокурый снова крепко обнял Ванессу и принялся сминать мягкие губы отчаянно-лихорадочными поцелуями, а вдоволь нацеловавшись начал облизывать кончиком уже наловчившегося языка и слегка покусывать нежное, аккуратное ушко черноволосой. --Ну, ну, потише, не так быстро--она слегка придержала Живойновича--сперва нам надо раздеться. Хочешь посмотреть, что у меня под платьем? --Хочу--Алекс облизал пунцовые от поцелуев губы, глядя на зарумянившееся лицо предмета своей юношеской страсти--а ты хочешь увидеть, что у меня под брюками и рубашкой? --Тоже хочу. Ванесса одним ловким движением сняла с себя платье и Живойнович увидел её бледно-розовое бельё. В долгу не остался: скинул с себя расстёгнутую рубашку и снял брюки с носками и предстал перед юной пассией в клетчатых трусах. --Ну как?--спросила его мисс Симплтон--нравится? А у тебя хорошая фигура, ноги крепкие. --И не только они--Алекс окинул Ванессу взглядом горящих глаз с расширившимися зрачками и слегка придавил её, уложив на кровать, целуя юное прелестное лицо, губы, тонкую шею, белые плечи, а потом, расстегнув и сняв бюстгальтер, поцеловал нежную девичью грудь. --У-у-у, какой темпераментный, горячий, нетерпеливый--мисс Симплтон ерошила ему волосы и гладила спину--не надо так торопиться: мама и папа приедут завтра. --Я из славян--шепнул ей на ухо Живойнович, гладя тёплыми руками нежные бока--тем более из южных, от этого и горячий. Сняв с себя всё, они принялись играть, забавляться и удовлетворять друг друга всеми известными им на тот момент способами (неловко, но весьма темпераментно). А потом лежали на большой кровати, довольные, хоть и слегка усталые. --Не думала, что ты можешь быть таким страстным--Ванесса почесала Алексу кончик прямого носа. --А я не хотел показывать до поры до времени--улыбнувшись произнёс он и поцеловал черноволосую. Ближе к вечеру они расстались, так как Живойновичу не хотелось скандалить с родителями и нужно было прийти домой вовремя. О встрече Ванесса договариваться не стала. Прошёл день, другой. Гедди стоял после уроков под деревом и ждал мисс Симплтон, надеясь, снова её увидеть. Но предмет его непонятной любви не приходила. Зато подошёл Алекс. --Кого ждёшь?--поинтересовался он. --Да так, одну особу женского пола--ответил Вайнриб--только она чего-то не приходит, хотя раньше не опаздывала. --А зачем ждать, если не приходит?--спросил Живойнович--пусть в следующий раз тебя так подождёт. Предлагаю пойти к Коринн, узнать, как она там. Друзья пошли туда, где жила La Quebecoise. Им повезло: она стояла у забора, а рядом с ней находился тот самый макрелевый котёнок, которого они принесли ей, правда уже кот. Рядом с ним лежала свежепойманная мышь. --О, привет, Александр, привет, Гэри--помахала она им рукой--пришли навестить? --Ага--Вайнриб подошёл к La Quebecoise--как живёшь? --Да вот сегодня отпросилась с физкультуры: не могу пока заниматься, нельзя на этой неделе. Придётся нормативы сдавать на следующей--ответила она. --А как тот котёнок поживает?--поинтересовался Алекс. --Котёнок вырос в кота--La Quebecoise указала на макрелевого, вильнувшего хвостом из стороны в сторону, рукой--вот мышь мне притащил, показывает, что работает. Кормлёный, холёный, вчера рыбки ему перепало. Любит на креслах сидеть и мурчать. --Он думает, что ты тоже ешь мышей--Гедди посмотрел на кота. --А я ему всегда говорю, чтобы ел их сам--Коринн поправила причёску--кстати, мне тут сказали, что тебя видели с Ванессой Симплтон на скамейке: вы распивали лимонад и закусывали его пирожными. --Ну да, мы встречаемся с ней, такая милая и так добра ко мне--Вайнриб слегка покраснел. --Ну вот тебе новость об этой милой: её на той же скамейке видели с Алексом. --Это как? Ты тоже устраивал с ней свидания? Требую объяснения! --Так, спокойно--La Quebecoise положила свои ладони им на плечи--не сметь мне тут махач устраивать. Я вам сама всё объясню и выложу то, что знаю о ней. Короче: попались вы оба на секс-экспериментаторшу, использовавшую вас. --Использовавшую?--воскликнули Вайнриб и Живойнович одновременно--как же так? Откуда такие сведения? --От тех, кто с ней знаком--Коринн почесала тёмную бровь--они мне рассказали, что эта профура решила попробовать интернационал-секс и узнала о ваших "пятых пунктах". И решила вас двоих поокучивать, чтобы в постель затащить и оценить, каковы вы в сексе. --Вот тварь--Гедди сплюнул от злости себе под ноги--и как нам теперь её проучить? --Очень просто--ответила La Quebecoise--завтра она соберёт своих прихлебательниц под деревом у ограды после уроков и предоставит им результаты экспериментов. В этот момент вы подойдёте близко к ним и скажете, всё, что думаете о Ванесске. На следующий день Вайнриб и Живойнович после уроков пошли к тому самому дереву, под которыми их ждала эта змея подколодная Симплтон. Там она уже стояла в окружении барышень, слушавших о её экспериментах. --Не, еврейчик хорош оказался, хоть и робел и не совсем понимал, что делать, но научить его вполне возможно--сообщала Ванесса--держался хорошо и продержался сколько надо, хоть и оказался совсем неопытным. --А как там со славянчиком?--спрашивали хором девицы. --О, этот тоже был хорош, хоть и приходилось сдерживать--откровенничала мисс Симплтон--темпераментный оказался, южный. И тут Гедди и Алекс подошли к ним. --Ну здравствуй дорогая Ванессушка!--Живойнович подошёл к ней вплотную и посмотрел в округлившиеся от ужаса глаза--не ожидала меня увидеть в такой момент? Спасибо тебе за чай, мармелад и за обучение моего друга. --Советую тебе попробовать в следующий раз индейчика или эскимосика--раздался голос Вайнриба--они тоже хорошие. Мисс Симплтон и её товарки застыли с открытыми ртами, не зная, что и сказать. Гедди и Алекс бросили на Ванессу презрительные взгляды, развернулись и пошли подальше от такой поганки, использовавшей их для секс-экспериментов. А Коринн они пригласили в знак благодарности в кондитерскую, где назакупались сладостями и кока-колой. Последнюю распили на той самой скамеечке, где подколодная змеюка Ванесса сидела с Гедди и Алексом. --Ну за тебя, Кориша--Вайнриб открыл бутылку и отпил из неё--просветила ты нас по поводу Симплтон. Теперь будем знать, что она из себя представляет. А были ли у наших друзей Гедди и Алекса ещё конфузные ситуации с девочками? Была, но по другому поводу, о ней ещё узнали учителя и директор школы. Дело было так... Синтия Уокер, Синдяша, любимица мисс Берри, классной руководительницы, достала как-то Живойновича, тем, что всё время норовила списать у него или требовала, чтобы он дал ей это сделать. --Слушай, хватит моим умом жить--сказал ей как-то раз Алекс--пора бы и своим начать. --А я вчера репетировала в театральном кружке--ответила ему Синтия--мы готовим спектакль ко Дню Независимости. Не было у меня времени подготовиться к контрольной. --Я может тоже репетировал--Живойнович убрал тетрадь подальше от её глаз--со своим ансамблем. --Врёшь всё--Уокер бросила на него злобный взгляд--нет у тебя никакого ансамбля, тебя никто с ним на утренниках и праздничных концертах не видел. Поэтому дай списать той, что готовит спектакль к празднику. --Ты уже в тот раз списывала--ответил Алекс--на этот раз не дам. Синтия что-то прошипела в адрес одноклассника и пересела на пустую парту. На следующий день она снова надоедала белокурому с той же самой просьбой: дай списать. --Желаемого не получишь--раздался голос Гедди, севшего за одну парту с Алексом--надо было готовиться дома к проверочной. --Я занималась в театральном кружке--пропищала Синтия--а ты, небось, шаболды бил, пока у мамки на подхвате в хозмаге не крутился. Будешь теперь у своего другана списывать. На следующий день Уокер подстерегла Вайнриба и Живойновича и прилюдно спела в их адрес два похабненьких двустишия, указывая, кто виноват во всяких неприятностях и наезжая на "пятые пункты" ребят. Да ещё обозвала Алекса производным от весьма оскорбительного для него слова. Она не знала, что даром ей такая выходка не пройдёт. Три дня спустя Синтия поджидала на пустыре своих юных товарок из кружка. Но вместо них пришли...Вайнриб и Живойнович. --Доброго тебе денёчка, почётная списывальщица--произнёс Алекс, щуря голубые глаза и потирая руки--ждала одних, а пришли другие. --Эх, хороши были твои двустишия--вступил Гедди--ну мы тебя за них отблагодарим. Директор не знал, что сказать Вайнрибу и Живойновичу, да ещё при родителях одноклассницы. Но потом нашёл, что. --Так, вы двое--указал он пальцем на Гедди и Алекса--немедля объясняйте мне и мистеру и миссис Уокерам, почему оцарапали их дочь Синтию. Как она теперь будет выступать в таком виде в спектакле? Хорошо, что ей сделали укол от столбняка и провели профилактику заражения крови. --Так она на нас наезжала по этническому признаку, да ещё и при свидетелях--отвечал спокойно Вайнриб. --А меня ещё и словом оскорбительным назвала--добавил Живойнович. --Наезжала на вас или нет--мистер Браун стучал по столу рукой--вы не должны царапать её. Вы люди или коты-хулиганы невоспитанные? --Мы-то люди, сэр--ответил Алекс--но иногда нас вынуждают вести себя как эти самые коты --Ещё одна такая выходка--директор потряс линейкой--и вы оба отправитесь в исправительную школу. Перед уроком родного языка и литературы мисс Берри объявила: --Так, все, кто оскорблял Гэри Вайнриба и Александра Живойновича, встаньте! Дюжина человек поднялась со своих мест. --Посмотрите на них--произнесла классная руководительница--это они приводят к порче репутации класса. Вставшие сели на свои места. --Вы знали о том, что родители Гэри--бывшие несовершеннолетние узники Освенцима?--обратилась мисс Берри к ученикам. Весь класс, за исключением Гедди и Алекса, ахнул. --Вы поняли, что творите?--классная руководительница продолжила речь--оскорбляете несчастных одноклассников, доводя их до последней черты. Вы понимаете, что они могут убить кого-нибудь? Вы подумали, что будет в таком случае с их родителями, каково им будет осознавать, что их сыновья учатся в исправительной школе? Класс молчал. Мисс Берри открыла учебник, лежащий у неё на столе и произнесла: --Теперь начинаем урок. Сегодня займёмся таким понятием как фразовые глаголы. Нил взял в руки книгу и попытался немного почитать, но его ум отказывался воспринимать сведения из оттуда. Он закрыл её, вздохнув, и решил отправиться посидеть на заднем дворе, где уже тусили Гедди и Алекс. --Гляди, Праттуш--Ли указал на два дерева--тут яблоня и груша растут. На них уже плоды завязываются. --У нас тоже росли груши во дворе дома--Пирт потрогал рукой нагретую солнцем кору дерева--так я ими наелся до такой степени, что больше не могу. --А я бы съел, спелых, сочных, ароматных--мечтательно произнёс Лайфсон--а ещё бы полакомился запечёнными яблоками с карамелью и взбитыми сливками. --Так, гурманы--произнёс Нил--скоро надо идти готовить обед. Будете мне помогать.