Сквозь красоту вечернего Лондона, периодически бьющий в лицо ветер и толпу суетливых прохожих, Гермиона пробиралась к дому. На улице заметно похолодало, и она зябко кутала ледяные руки в шарф, попутно пытаясь согреть их дыханием. Остановившись у парадной, она задрала голову вверх и посмотрела на окна квартиры. Свет не горел. Воодушевленный вздох, дюжина шагов, и вот она уже ковыряет ключами в замочной скважине. Скинув дорожную сумку на пол, Грейнджер обратила внимание на мамины сапоги в прихожей, значит, она дома.
Стемнеть успело достаточно, чтобы с непривычки споткнуться о порожек между коридором и залом. Гермиона по стенке прошла внутрь и начала шарить рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель, чтобы, не дай Мерлин, ничего не смахнуть и не разбить, как вдруг боковым зрением заметила слабый мелькающий источник света из соседней комнаты и какое-то копошение. Мамин голос что-то пробормотал, а затем медленно, сияя счастливыми глазами, вышла и она сама с тортом в руках и зажженными на нем свечами, напевая «С днем рождения тебя».
— Он ведь был в сентябре, — посмеялась Гермиона.
— Мы ведь так и не увиделись? — миссис Грейнджер подошла к дочери, и прикрыв глаза, ласково сказала, кивая на торт: — Загадывай желание.
— Хочу, чтобы моя мама всегда была счастлива, — она наклонилась, чтобы задуть свечи, но мать сделала шаг назад, не давая этого сделать.
— Нет, так не пойдет. Загадай что-нибудь для себя.
Гермиона подхватила ее настроение, на мгновение задумалась, и потерев друг об друга руки, которые еще не успели отогреться, взглянула на них и с улыбкой сказала:
— Хочу теплые варежки! — и задула свечи.
Щелкнуло электричество, и квартира засияла разных размеров гирляндами, а ярче всех переливалась небольшая искусственная елка, стоявшая возле окна. На столе стояли блюда с индейкой, фруктами и салатом. Поставив торт на стол, женщина пошла на кухню за столовыми приборами, и через мгновение оттуда, опираясь на трость, вышел дедушка. Прихрамывая и цокая тростью по полу, он подошел к Гермионе, и чмокнув ее в лоб, хрипло просмеялся:
— Скромная у нас в этом году компания, — он вручил ей разваливающуюся коробку из-под обуви, и, торопливо оглянувшись назад, положил сверху запечатанный бумажный конверт. Указав на него взглядом, он наклонился и прошептал: — Маме не показывай. Это от отца.
Она помедлила секунду, но услышав мамины шаги, быстро заткнула конверт за ремень штанов, и прикрыла его сверху футболкой.
Все еще напевая себе под нос «с днем рождения тебя», миссис Грейнджер разложила столовые приборы, дедушка разрезал торт, а Гермиона ушла вымыть руки. По ее возвращению, все уже сидели за столом и ждали только ее.
— Посмотришь? — спросила мама, указывая на подарок, — Это от нас с дедушкой.
— Да, конечно, — спохватилась та, и быстрым движением открыла коробку. Внутри лежал увесистый альбом в картонной обложке, всем своим видом намекающий, что сделан он был вручную. Корешок был щедро залит клеем, и кое-где виднелись подтеки и разводы. Она открыла обложку, и на первой же страничке увидела приклеенный к бумажному листу кусочек ткани. Миссис Грейнджер придвинула свой стул поближе к дочери, улыбнулась, и начала объяснять по мере того, как она перелистывала.
— Это кусочек твоего платья, помнишь? Ты так долго его просила, а когда мы его купили, носила две недели не снимая!
На следующей странице был вышитый на кусочке ткани мышонок.
— Это же Джерри! — воскликнула Гермиона, — Помню, этот мультик я любила больше всего.
— Помнишь, я вышила тебе его на комбинезоне? Ты с такой гордостью носила его в садик, — мечтательно произнесла мама, — Ни у кого такого не было.
— Между прочим, этот комбинезон мама сшила из моего вельветового пиджака! — добавил дедушка.
До самой последней страницы, на каждой из них были маленькие безделушки, напоминавшие ей о прошлом. Там было все: и цветочек с ее сандалика, в котором она впервые пошла в школу, редкие фотографии и даже, хоть это и странно, ус Ангуса - ее любимого кота, с которым они были неразлучны все детство.
Рождество они встретили скромно, но очень трогательно и тепло. После того, как мама ушла спать, дедушка еще долго рассказывал бесконечные истории из его молодости, а Гермиона, хоть и слышала некоторые из них не в первый раз, все равно хохотала и продолжала обо всем его расспрашивать.
Наконец, и она сама начала зевать. Дедушка, вставая с кресла, мягко кивнул и сказал:
— Иди, я все приберу.
Мерлин и Моргана, как же она скучала по своей комнате! Небрежно висящие вещи на стуле, открытый шкафчик с книгами, незаправленная постель, - словно никуда и не уезжала. Во время осенних каникул она как-то случайно разбила кружку, когда входила в комнату. Забытый маленький осколок все еще лежал возле тумбочки.
Она с размаху плюхнулась на кровать и достала из штанов переданный от отца конверт. Внутри было немного наличных и письмо. По мере его прочтения, она все больше и больше приходила в бешенство и замешательство.
"
Пожалуйста, прочитай это письмо до конца.
Мне нелегко об этом говорить, но ты уже взрослая, и должна меня понять. У нас с твоей мамой не всегда все было гладко. Мне жаль, что тебе приходилось видеть некоторые последствия наших с ней... Разногласий.
Это не важно.
Милая, я хочу, чтобы ты знала. У тебя родилась сестра.
Я очень хочу, чтобы ты правильно восприняла эту новость и знала, что я все равно люблю тебя.
Мы с Жаклин приглашаем тебя познакомиться с маленькой Климентиной, и кто знает, может быть, стать для нее любящей старшей сестрой.
И ниже приписка женским почерком:
Мы очень хотели бы видеть тебя, пока не закончились каникулы. Мне не терпится с тобой познакомиться. Дай знать, если захочешь того же.
*номер телефона*
С любовью, Жаклин и Джордж.
Естественно, в ту же секунду письмо было разорвано в клочья и выброшено в урну. В порыве гнева она схватила еще и деньги, чтобы порвать их тоже, но поразмыслив секунду, решила этого не делать. Хотя, если бы она их и порвала, ничего бы не изменилось, потому что на следующий же день она потратила их все, целый день бесцельно катаясь на фуникулере.
Тем вечером камин был растоплен необычайно хорошо, и в комнате быстро стало настолько душно, что пришлось открыть форточку. В ожидании, когда воздух в комнате хоть немного разрядится, она не заметила, как задремала.
«Может, оно и к лучшему, что отец теперь живет в другой семье.» — думала Гермиона в полусне, — «Все равно толку от него было никакого. Нет, он конечно любил меня по-своему, но о его двойной жизни я догадывалась уже давно. Только ленивый не заметил бы. Или мама. Сколько бы раз он ни клялся ей, что все это ее домыслы, глупости и как она вообще могла о нем - порядочном семьянине - такое подумать, столько раз она ему верила.»
«Интересно, это были разные женщины, или все это время была эта Жаклин? Придумала наконец, как его получить, - забеременела, молодец. Интересно, сколько ей лет? Наверняка...»
Она испуганно подскочила на кровати. Оглушительный грохот сотряс комнату, заставив ее выпасть из сна. Небольшая стопка книг, стоявших на столе, валялись на полу вместе с вазой, которая грохнулась на них сверху, и лишь поэтому не разбилась. В панике Гермиона огляделась по сторонам: палочка лежала в сумке, а та в свою очередь, в прихожей на первом этаже. С замиранием сердца она включила прикроватный светильник и прислушалась, как вдруг возле стола послышалось копошение. Приглядевшись, она увидела, что за маленькой посыльной коробочкой, обернутой в коричневую бумагу, испуганно вжавшись в угол, сидел небольших размеров филин и тяжело дышал.
Помотав головой, чтобы убедиться, что ей все это не снится, она спохватилась и подошла к птице. Бедный малыш залетел в форточку, и видимо не успев затормозить, устроил погром. Он тихо заурчал, когда она взяла его на руки, чтобы осмотреть, не поранился ли он, или чего хуже, не сломал ли себе что-нибудь.
К счастью, он только напугался. Несколько раз взмахнув крыльями, ночной гость встряхнулся, подлетел к торшеру, и усевшись на абажур, начал чистить перья.
"Это что еще такое, разве нельзя было подождать до утра?", - раздраженно думала Грейнджер, открывая неожиданную посылку. Заглянув внутрь, она ахнула и зачем-то подошла к окошку, осмотрев темную и пустую улицу. На дне коробки лежала пара красных вязаных рукавиц с орнаментом из белых снежинок, и кроме них не было ничего. Ни записки, ни какой-либо другой информации об отправителе. Филин закончил "умываться", встрепенулся и едва не запутавшись в занавесках, стукнулся об оконную раму и вылетел из форточки.
Все ее планы отоспаться на каникулах с треском разбивались каждое утро по разным причинам. В шесть утра она без будильника просыпалась, а в десять вечера лежала в кровати без чувств.
За каникулы Гермиона успела даже соскучиться по Хогвартсу, однако, по возвращению, практически сразу захотела обратно домой.
