Вот, что ощущаешь,
Когда вновь ты сломлен! Тогда понимаешь, Что всего ты был достоин! Знай, всё, что любишь, Ты не сдержишь! Держись за то, Во что и правда веришь! Жизнь пусть придавит, Справлюсь с нею! Что не убивает —
Делает сильнее! «Not gonna die» Skillet (Перевод взят у группы The PanHeads Band)
*** Где-то в Венгрии ***
Точка, мерцающая маячком, обозначила офис. Туда Моран идёт в качестве следователя, берёт Ромула с собой. Тот с нескрываемым интересом наблюдает, как Себастьян восстанавливает события по опечатанной комнате. Окно. Отойди от окна. Дым. Перестрелка. Очень косой снайпер. Он мог пробить стеклопакет с нескольких точек так, чтобы он треснул, и весь дым высосало. Себастьян, этот снайпер, который многое повидал, мечется до окна, снова смотрит позиции, машет рукой. Да к чему теперь эти следы? Нужно найти место, где держат двоих дебилов, которые почему-то, вот так в открытую, решили переговоры тут устроить. Он садится на пол и начинает соображать. Ромул просто нетерпеливо ожидает, пока тот закончит думать. Отпинывает облицовку, смятый ковёр… — Себ… — Что? Отвали. — Себастьян Моран. Снайпер тяжело выдыхает и поднимается, смотря теперь, куда указывает Ромул. Под уголочком сбитого ковра обнаруживаются координаты, начерченные маркером. Их больше, чем две точки, и даже больше, чем три, но это лучше, чем ничего. А ещё смайлик и едва угадывающиеся инициалы, которые заставляют Ромула удивлённо отступить назад. — Почему ты не?.. — А должен был? Больше половины тех, кто сейчас сидит на «штабе», обосрутся, если узнают всю информацию до конца. Потому будь добр, не распространяйся. Моран берёт навигатор и смотрит те точки, что так заботливо оставили на месте. Ну и… Он пока не совсем понимает, что именно им нужно. Потом продолжает исследовать помещение в поисках гильз или остаточных снарядов шашек, и он их находит. Они очень старые. Такие сейчас не используют, а значит, то, что им нужно — скорее всего, нерабочая военная база. Так-то лучше. Он встаёт с колен, манит за собой египтянина, отряхивает форменные штаны и направляется в штаб. Проверив каждую из координат, оставленных Мориарти, Моран отсеивает большую часть. Набирается где-то десять различных баз, о которых они ищут информацию, пока не натыкаются наконец на ту самую. Несколько дней у Себастьяна уходят на подготовку. Он не спит, почти не позволяет себе отдыхать, собирает сведения о базе, все, начиная с момента, как она перестала работать, к кому поступала в дальнейшем, кто владельцы сейчас. Австрийцы. Ага, прекрасно. А у них или свой извращённый диалект, или немецкий. С этим языком у Себастьяна пятьдесят на пятьдесят. Он ищет из своих «подопечных» переговорщика. В один из поисковых дней Себастьян обнаруживает себя в электричке, на плече у Ромула. Отрубился. Даже не заметил, как. Он поспешно поднимается, хорошо, что с собой Себастьян берёт только этого вот, а не кого-то ещё из компании. Ему вообще нельзя давать группе повод, хотя за ним и сохраняется это звание «тени Мориарти». Не сказать, что это так уж плохо… Ещё сутки нужны, чтобы выяснить, кто эти чёртовы австрийцы. Оказывается, они ещё из тех группировок, что выбивали код у Джима. В самый последний момент Игры. Таких накопился целый список. И они все хотели личной встречи с мистером М. Вот и удостоились. Наверняка Джим не является там сам собой. Может быть, Ричардом. В комнате завешаны шторы, жарко от беспрестанно работающей аппаратуры, невозможно ступить, не наткнувшись на какую-то бумажку. В последний день перед акцией Моран добирается к камерам. Ну, и всё. Нервы у крепкого боевика, снайпера, правой руки Мориарти, и кто он там ещё, сдают. Тогда на квартире не остаётся никого, все тикают до получения дальнейшей информации. Себастьян рвёт и мечет. Ромул, этот ужасно мутный египтянин, сидит на втором этаже кровати, наблюдает. Не вмешивается: вниз соваться опасно, там словно ядерный реактор подорвался. Вокруг сидящего на полу в позе Лотоса (ирландца так-то) Себастьяна окружность кажется раскалённой. А радиус прямой так и вовсе кипящим. Пока Ромул не соскакивает вниз, останавливаясь на безопасном расстоянии. — Отсюда ничего не изменишь, — он успевает уйти от летящего в него разряженного пистолета, но добивается того, что Моран хоть как-то пошевелился за последний час. Спустя пару минут Себастьян морально уже готов действовать. Но не физически. — Собирай всех. Через полчаса фургон будет здесь. За это время снайпер успевает и собраться, и под холодным душем постоять, собирая остатки равновесия. В фургоне он уже обычный: холодный, рассудительный, немного саркастичный мерзавец, которому надо расставить всех, чтобы были на местах, ну и в самом поле. На месте Себастьян берёт с собой переговорщика, Ромула оставляет в фургоне: тот стал… как это… триггером, вызывающим из камня эмоции, неуместным здесь и сейчас. Остальные расходятся по периметру, ждут в засаде. Моран приходит с флешкой, поднимает руки, переговорщик так же. Выкладывает на выходе всё оружие, и когда его пускают, он уже знает, где и когда должен пройти его человек. Пока они задают свои вопросы, общаются настороженно и возбуждённо на немецком, спрашивают переговорщика о флешке, Себастьян за это время набирает сообщение за спиной. Минуту спустя грохот штурма, дымовые шашки, запах гари, суета. Снаряга, бронежилеты. Это всегда эффектно, даже если отряд разномастный. Но эти — сработанные. Осмотрелись, пробежали, захватили. Очень хорошо в таком случае работают бомбы местного поражения. Пока ребята возятся с персоналом, Моран осматривает здание, довольно быстро находя камеру. Её вскрывают, кажется, плавильным аппаратом. С той стороны, наверное, они смотрятся, как космонавты.***
Шерлок пролежал на полу без сил где-то с полчаса, когда вдруг заслышал выстрелы. Снова его нейропрограмма сработала? Странно, он ставил установку на слово, которого тут никто не может сказать. Детектив вернулся в сознание и попытался перевернуться, когда распахнулась дверь. Ворвались люди в бронежилетах, и он перевёл взгляд на Джима, чтобы убедиться, что того не нужно искать, ведь когда его вернули, даже не смог просчитать, тут он или нет. Но, на счастье, консультант был здесь. Джеймс не отражал ничего из происходящего в реальности. Даже то, что оказался у кого-то на руках. Ощущался слишком привычный запах, руки, какая-то другая, не как с Шерлоком, безопасность. Он слышал перестрелку, крики и звук ломающихся костей. Чаще всё-таки перестрелку. Непрерывно, явно несколько профессиональных пулеметов. Кругом мелькали чёрные жилеты, виделась задымлённость. Мориарти слабо понимал происходящее и не мог анализировать, зато успевал свешиваться с рук, чуть ли не роняя Себастьяна. — Шерлок? Шерлок?! — Да заберут его, уймись. Детективу помогли подняться и покинуть линию огня, страхуя, если это было необходимо. С момента, как его вздёрнули на ноги, Шерлок уже ничего почти не помнил. Всё тело прошило ужасной болью, и единственное, о чём он мог думать, не сбегая в Чертоги, это: «продолжай идти». Обоих пленников вывели к фургону. Отряд остался отстреливаться, раздав все распоряжения. За рулём оказался только Моран с ещё одним боевиком. Следующий момент проблеска сознательной деятельности у детектива прошёл уже в фургоне. Он окинул взглядом окружение, сделал выводы и наконец позволил себе успокоиться. «Киса» их всё-таки вытащил. Жужжание мотора, повороты, которые он запоминал скорее рефлекторно, чем осознанно. Довольный голос Чертожного Джима: «А ты не верил. А я же говорил». Он был слишком спокойный для того, кто только что выбрался из ада, чтобы принадлежать настоящему Мориарти. К счастью, этот голос разогнал остальных. Джим не приходил в себя в фургоне, только свернулся калачиком так, чтобы задевать детектива хоть какой-то частью тела. Информация всё равно немного проходила сквозь потерю сознания. Здесь чётко ощущалось, что это закончилось. Можно дышать, никаких больше пыток, подвалов. Никто не заберёт Шерлока. Себастьян за рулем фургона принимал решение: поехать ли на съёмник или через больницу. Организация, которой занялась часть боевиков, крупная, а значит, из города нужно было валить как можно быстрее. Но этих двоих необходимо поставить на ноги. Вдвоём он их просто не дотащит. Потому пришлось искать учреждение, далёкое от всяческих криминальных махинаций. К счастью, такое удалось найти. Группа санитаров встретила ночных и довольно странных пациентов в тяжелом состоянии. Шерлок дождался, пока фургон остановится, и к нему подойдут, а затем чётко и по делу выложил все ранения, что получил Мориарти. И главное: «Вероятнее всего, его обливали ледяной водой, может быть воспаление лёгких. Проверьте». А затем отключился, не успев сказать ни слова о собственных сломанных, причём не в одном месте, пальцах или рубцах на спине. А может, он и не собирался говорить? Себастьян сказал только то, что им необходимо было знать. Так Джима с Шерлоком разъединили. Один отправился в спешном порядке в приемный покой хирургического отделения, а другой в соседнее.***
Шерлок не помнил, сколько раз он приходил в себя. Просто помнил, что открывал глаза, видел потолок больницы, слышал писк мониторов, чувствовал капельницы и понимал, что находится под морфием. Значит, они выбрались и в порядке. Значит, Джим в порядке. Затем он начал понимать, как болит всё его тело, и снова ушёл в Чертоги, где снова благополучно отключился до следующего пробуждения. И так точно случилось больше, чем три раза. После третьего он сбился и перестал считать.***
Джим в следующий раз пришёл в себя только через половину суток. Открыл глаза, выдернул капельницу, что-то произнёс на матерном ирландском, был спешно уложен обратно. Когда это повторилось трижды, Моран пришёл к выводу, что палаты двух гениальных долбоёбов надо бы объединить, пока они не помешали друг другу выздоравливать. Так и поступили. Теперь они лежали на кроватях в трех метрах друг от друга.***
— Где моя акула из Икеи? — только пробудившийся Джим повернул чуть затёкшее лицо к Морану, который задумчиво вертел в руках ствол. — Ты, блядь, серьёзно? Присылать мне красный код и зашифрованное послание про акулу? Мориарти развёл руками. Капельница к одной из них крепилась стационарным катетером, ибо пациент всё время их дёргал. Себастьян указал на койку Джима, и тот, чуть повернувшись, обнаружил искомое. Но помимо того он заметил в палате Холмса. Улыбнулся, приподнялся с места. Моран насторожился, как тигр перед броском. Койки стояли неблизко. Это, конечно, оказалось упущением, потому что ослабевший ирландец решил во что бы то ни стало расстояние сократить. Он оказался возле кровати Холмса, а Себастьян только передвинул мобильную капельницу, ощущая себя родителем трёхлетних детей. Холмс полностью пропустил перемещение коек. Он даже не обратил внимания, что сначала они были в разных палатах. Но сейчас, снова чувствуя бодрость, приоткрыл глаза и слегка растянул уголки губ в улыбке, замечая Джеймса сквозь морфиновую завесу. Наконец боль сквозь обезболивающее не прошла, и он смог остаться в сознании чуть дольше. — Марафет здесь годный. Да и давненько меня им не вмазывали в больницах. Майк всегда запрещал. А ты, смотрю, уже на ногах даже, — Шерлок слегка подвинулся и приглашающе кивнул на появившееся пространство. Сейчас быть далеко от Джима было синонимом опасности. Пусть Холмс даже себе в этом не признавался. Шерлок выглядел таким расслабленным. Джим невольно вспомнил эти их эксперименты в ирландском домике. Но, наверное, лучше так, чем терпеть то, во что превратили его руки. Те, покрытые скобами и фиксирующими железками, а также швами и будущими шрамами, выглядели пугающе. Несколько раз до этого Джим срывался с места в мстительных порывах, кричал, обещал закопать Морана, потому что тот слишком долго добирался. Но надолго его не хватало. А теперь он стал почти спокойным. Понял, что прежде чем осуществить месть, нужно будет уехать. Хотя не был доволен тем, что боевики не оставили ни одного живого человека из тех, кто был в том здании, чтобы его помучить. — О. Рад, что тебе зашло это блюдо. Я вот, как видишь, тоже с проводами, — он заполз на освободившееся место, отдышался и ткнулся в плечо Холмса, — Твоя рука… этот аппарат… Как у киборга, — Джим кивнул на ладони детектива, что были оплетены кучей железных скоб, — Круто, скажи, ну? Себ сказал, что операция длилась восемь часов. Не знаю. Мне кажется, за восемь можно было и получше сделать. Моран деликатно удалился, кинув Холмсу фразу на французском: «Fais-le manger» Джеймс снайпера проводил удивлённым взглядом, но отлипать от Холмса, жутко пахнущего свежестью и антисептиками, не хотелось. — Мне плевать, сколько они потратили. Пусть хоть сутки собирали тот паззл, в который их превратили. Главное, чтобы мои руки нормально работали, — Шерлок посмотрел на ладонь и кивнул Себастьяну. Немного позже, но заставит. Ему и самому было бы полезно поесть, — Какой я буду скрипач и химик без нормальных рук, а? Можешь себе представить, как я буду смешивать яд с трясущимися? Шерлок прижался щекой к волосам Джима и вздохнул. — Знаешь, что… уверен, что специалистов подобрали наивысшего класса, — Джим слегка нахмурился, поворачиваясь спиной к Холмсу, — Цена тебе ни о чём не скажет, потому что предмет бесценен. Да, я всё это понимаю. Но к чёрту, блин, моё понимание. Джим поджал губы. И чья же идея была выгородить детектива главным? А теперь вот тот мог лишиться обоих кистей, и понятно, что эта больница — не последний вариант. Шерлок в травме рук винил только себя. Ну вот кто его дёрнул кодовое слово использовать именно в тот момент? Мог бы и получше место и время найти, может, остался бы со здоровыми руками. Хотя кто знает, планировали ли они это в тот день или в наказание решили сделать. — Хочу волосы постричь. У меня теперь корни отрасли сильно, и заметно будет, — сменил он тему. Вспоминать не хотелось. Всё закончилось, — Как думаешь, что мне пойдёт из короткого? Только предупреждаю сразу, у меня из-за кудряшек при короткой стрижке на голове одуванчик получается. — Да-а. Так же, как и побриться, и всё остальное. Я вот уже успел. А… — Джим несколько раз вздохнул, отдаваясь ощущениям, — Ты же их убил обесцвечиванием. Цвет восстановится, структура — нет пока. Можно тебя покрасить и сделать модным антисоциалистом. Плагов всяких ещё понаделать. — Ну, попробовать можно. Опять-таки яркая внешность заставит людей запоминать другие детали, нежели те, которые обычно во мне замечают. Это будет плюсом. — То есть ты ничего не имеешь против плагов? Вот, видел, у Кисы стоит в ухе? Это ж… Очень круто, — Мориарти снова повернулся. Не мог бездействовать даже в больнице. На антибиотиках его воспаление загасили, а глюкозные капельницы делали сносным почти всё пребывание в палате. Джеймс провёл левой рукой по волосам Холмса и поцеловал его в макушку. — Ну, это будет хороший способ сменить стиль и затеряться. С белыми волосами я был всё ещё слишком похож на себя самого. Холмс слегка приподнялся на подушках, чтобы сесть поудобнее. Это было нелегко, учитывая, что ему пришлось подтягиваться на локтях и запястьях, но он не собирался просить о помощи. Устроившись на половине подушки Холмса, Джеймс посматривал на мерно пикающие аппараты рядом с детективом. Потом достал откуда-то из тумбы красный маркер и стал сосредоточенно рисовать что-то на Шерлоковой больничной одежде. Конечно, он пользовался тем, что тот не мог помешать ему. — Надо бы тебя покормить. Что хочешь на завтрак? У нас тут меню какое хочешь с самой быстрой доставкой. Да и… Что это тебе сказал Бастиан? Этот ваш французский… Язык любителей хрустящих багетов. — Надо поесть. Здесь хоть нормально кормят? Обычно в больницах еда ужасна. Или ты собираешься заказывать? В любом случае, я доверяю твоему вкусу, — Шерлок пожал плечами, — Моран попросил о том же. Чтобы мы поели. Он абсолютно флегматично пронаблюдал, как его пижама превращается в нечто среднее между не пойми чем и произведением искусства. Впрочем, ему до этого дела не было никакого. Заканчивая рисунок Боинга, Джим перевёл взгляд на детектива. — Есть одна небольшая загвоздка. Кое что с ткани отпечатается на тебе, — ирландец пожал плечами, откладывая, наконец, маркер. — На это мне тоже всё равно, если ты не заметил, — Холмс просто вскинул бровь. Ну и пусть отпечатается. Потом смоется. Даже если маркер перманентный. Просто подольше потереть. Или взять масла подсолнечного или что-то спиртосодержащее. — Тогда в следующий раз порисую не на одежде. А больничную еду я не ем. Фу-у. Конечно, на заказ. Вот только курьер ушёл, а связи с ним нет, — Джим откинул взглядом дверь палаты и тень, маячившую за ней, — Вон. Этот похож на Кисиного друга. «Кисин» друг выглядел, как типичный боец военно-морских сил. И, видимо, дежурил возле входа. Мориарти приподнялся с кровати, но делать несколько шагов до двери вовсе не хотел. Тогда он кинул в дверь первым попавшимся предметом, но реакции не было. Шерлок всё с тем же флегматичным выражением проследил за действиями Джима, хотя вид «друга» Себастьяна напомнил ему о Майкрофте или о заточении, но он не стал этого демонстрировать. Пока он ощущал себя вполне спокойно. Джим слегка закусил губу, но всего лишь словил флегматичное настроение детектива. Ему становилось довольно скучно, раз уж он цеплялся к любой возможности взять эмоцию. Детектив лишь пожал плечами. Такое наплевательское отношение у него было, потому что он устал от эмоций. А ещё из-за морфия. Мир ощущался каким-то воздушным, словно придуманным. К тому же, ему ещё не совсем верилось, что всё закончилось. А спустя может минут десять в палату вернулся Бастиан. Конечно, не с пустыми руками, а с доставкой еды. — Ой, какой ты молодец, Басти, — Джим протянул загребущие руки к пакету, а потом посмотрел на Холмса, — Ну… Выбора нет. Придется мне тебя покормить. — Выбора действительно нет. Вернувшегося Себастьяна детектив встретил взглядом «ну, прямо заставить поесть я его не мог, так как еды не было. Но вероятнее всего, он поест сейчас». Открывая контейнер с обычным рисовым бульоном, Джим взял ложку и предложил её Холмсу. — На вид неплохо. На вкус тоже, наверно. Потом он смерил взглядом Морана, который уже смотрел на Шерлока, приподнял бровь, пропустил несколько фраз, прежде чем сказать: — А когда ты нас познакомишь? — Нет, я не уберу его, — парировал Себастьян, — пока мы находимся в больнице. Выдохнув, Джеймс продолжил начатое, только теперь и сам пробовал. Бульон вообще не слишком плохой выбор после того, как полторы недели не ешь совсем ничего. Холмс послушно принял ложку бульона. Затем другую. Он кинул взгляд на Джима, который тоже ел, и приподнял уголки губ. Отставив довольно быстро опустевший контейнер, ирландец взялся за кофе. Шерлоку тоже дал попробовать. Этот был сладким, но… С таким давно забытым кофейным вкусом. Когда закончилось то, что можно было съесть и выпить, Мориарти снова достал маркер. После такого завтрака или уже обеда хотелось покурить. Но никто не курит, когда лечит воспаление лёгких. Хотя… Джим был не слишком в этом уверен. Потом подошли санитары, чтобы сменить капельницы. Моран занял место наблюдателя в конце палаты, доставая телефон. И Джим перетёк туда же, захватывая акулу и маркер. Чёрный цвет тоже прекрасно разбавится красным. На руках Себастьяна до рукавов футболки не осталось места, всё там было покрыто комиксами Marvel, а портить черную униформу ВМС-овцев Джим посчитал кощунством. Спустя, может, час он уснул и был деликатно переложен на свою кровать. Ночью ещё поднималась температура, и Джеймс предпочёл выяснить, почему это он в плену с Шерлоком провёл неделю с половиной, а не четыре дня. Под утро ему стало легче, он снова перебрался на постель к Холмсу и раннее утро провёл там, собираясь выползти сегодня за пределы палаты.