A posse ad esse

Я считал, Любит лишь дурак, Но я пропал, Мне без тебя никак. Быть с тобой не посмел бы я, Но я не смог не полюбить тебя. Так же как из капель состоит река, Так же очевидно, детка, ты — моя судьба. Забирай жизнь мою шутя, Ведь я не смог не полюбить тебя. Ведь я пропал, я так люблю тебя. «I Can't Help Falling In Love» Twenty One Pilots (Перевод взят с канала Музыкант Вещает)

      Джим в комнату заполз и слёг на кровать. Физически он вымотался, впрочем, такое было несложно устроить. Нельзя сказать, что после плена Мориарти сильно нагружался. Он не пошёл в душ, просто накрывшись небрежно одеялом.       — Шерлок? — позвав детектива, Мориарти просто протянул руку, зашарив ею в воздухе, — Ты бы знал, а… Они вдвоём заставили меня побегать. Кажется, утром придётся выплёвывать лёгкие. А тебя мы выгуляем завтра рано утром. Будет поменьше людей.       Джим постарался натянуть на себя ещё и плед, но прикрыл только пятую точку и на этом смирился.       Шерлок пододвинулся ближе и поправил плед.       — Охотно верю. Бейлис очень активная и быстрая. Неудивительно, что тебе пришлось побегать, — на секунду Шерлок пожалел, что не пошёл с ними. Но довольно быстро заставил себя успокоиться. Там наверняка была куча народу. Не стоило того. В другой раз посмотрит. — Завтра будете меня гонять?       — Завтра у нас будет неспешная прогулка в парк. Это если я ещё поднимусь утром.       Джеймс показательно зевнул, подтянул себя на руках к Шерлоку, обвил его ладонями и почти мгновенно уснул.       Шерлок заснул не сразу, но когда заснул — отключился надолго и глубоко. Никакие действия Джима его не тревожили. Впрочем, его даже пушкой сейчас было бы не поднять.       Ну разве что чужой кто придёт и его коснётся — тогда встанет как миленький. Вскочит. И в драку сразу.       Вот только этой ночью отходняк у Мориарти проявился с новой силой. Спустя пару часов спокойного сна его стало потрясывать. Он укутался в плед и вжался в Холмса, но это не спасло.       Не согревшись, Джим пошёл к Морану, провёл время, вытеснив его с удобного положения на диване. Возвратился на кровать, затем снова ушёл в гостиную. Закатил не шумную истерику на тему отсутствия в доме необходимого. Под утро снова вернулся к Шерлоку. Ему выслушивать стенания смысла не было, он и сам испытывал ломку, только не так явно это показывал.       Холмс проснулся лишь под утро, снова с Джимом под боком, словно тот никуда и не девался. Хотя все ночные похождения партнёра он довольно быстро вычислил.       О! Вернулись Чертоги и дедукция. Хорошо. А то он стал ощущать себя обычным, а это раздражало сильнее всего.       Немного поднялось странное чувство раздражения на факт, что Джим лип к Себастьяну. Впрочем, его удалось быстро загнать и запереть.       Джим недовольно повернулся, убирая затёкшую руку, которую зажал между собой и Холмсом.       — Слишком громко думаешь, — положил голову Шерлоку на грудь, в задумчивости вращая пуговицы, где они попадались.       Шерлок сначала слегка ослабил объятья, а затем снова прижал консультанта к себе. Очередные французские фразы вертелись на языке. Ранним утром сонный, растрёпанный Джим в лучах рассветного солнца, такой домашний, был маленьким произведением искусства.       — Как пережить ломку, Шерлок? Разве нужно совсем завязать? — голос консультанта был слегка хрипящим с утра, а разум ещё не фильтровал вопросов, пуская весь поток мыслей.       Вообще, кроме нудных, обыденных, насущных мыслей, Джима посетила ещё одна.       В утреннем свете, пробивающемся сквозь неплотные шторы, черты лица Холмса выгодно подчёркивались. Новой прическе было без разницы, на какой стороне подушки спал Шерлок. Джеймс даже невольно коснулся своей слегка растрёпанной головы.       — Если хочешь похерить все результаты, то можно не завязывать полностью. Если хочешь слезть — то да. Скажи спасибо, что мы провели детокс, и тебя ещё от ломки не крутит. Когда я сам выходил, мне никто детокса не делал. Мне так суставы выкручивало, и все нервные окончания с ума сходили. Сейчас нас в основном психологической ломкой фигачит. Ты привык получать стимуляцию нервной системы от кокаина при первой возможности. А сейчас этого нет. И без эйфории и яркости у тебя нужда. Говорят, что можно заменить это чем-то интересным, но я не думаю, что мы найдём что-то, на чём можно будет фокусироваться достаточно долго. Это как обычная скука, только раз в десять усиленная.       — Я не зна-аю. А в чём интерес завязывать полностью? Какой толк ходить всегда чистым? Ты такой мастер успокаивать, mo stor, — Джим провёл по лицу Холмса, накручивая несуществующие кудри на палец, а затем заправляя локон в волосы. Он прекрасно помнил, какой они были длины и жёсткости, — Это очень отстойно, вот что. Я рад, что был детокс, хотя без него это всё тоже проверял. А сейчас надо чем-то заняться, так? Я хотел выучить несколько языков и играть что-то своё на пианино. А то с такой в десятки раз усиленной скукой можно разнести весь дом.       — Ну, сейчас нам надо полностью завязать и хотя бы неделю сверх ломки чистыми проходить, чтобы больше настолько не уносило. Ну это лично для меня вообще. То, что надо тебе — это ты сам решай. Но скажу честно: если ты будешь принимать, меня тоже сорвёт. И никаких гарантий, что я опять в том состоянии не окажусь. Я всегда считал, что нормально себя контролирую в потреблении, но, видимо, это всё слишком выбило почву из-под моих ног. Так что в идеале мне не просто чистым походить нужно, а пока чистый, разобраться со всей чушью в моей голове.       — Что там у тебя за чушь? — Джим наклонил голову набок, смотря прямиком на Холмса и чуть улыбаясь ему. Утренний и уставший он был спокойным с недосыпа, мог позволить себе быть ласковым и даже отзывчивым. Руки сами собой скользнули на шею к короткой стрижке. Нельзя было не трогать её. Для этого пришлось несколько сместиться, — Мне не понравилось то, каким ты был в тот раз. Тебя можно было потерять. Потому никакого больше кокаина, героина и квалута. Ла-адно. По праздникам можно, но сегодня будем чистыми, а завтра посмотрим. Давай, поднимайся, — чуть ухмыльнувшись, Мориарти отлип от Холмса, протягивая ему руку следом. Снова он разрушал уют в привычной манере.       — Сам знаешь, что у меня там за чушь. У меня шарики за ролики заехали больше обычного. Это надо решить, а уж потом можно снова по праздникам. Не спасаясь этим от агрессии и паники. А развлечения ради, — Шерлок вздохнул, — Вернуться обратно к потреблению, а не зависимости, понимаешь?       — Потребление, а не зависимость — не перерывать дом в поисках несуществующих нычек, а пользоваться определённым набором как раз для таких вот праздников. Ла-адно. Пошли в душ, завтракать и на прогулку. Киса тоже успел убежать.       Шерлок послушно поднялся и последовал за Джимом.       Сам же себя сравнил с телком на верёвочке, но всё же не стал слишком развивать эту мысль. Идти за Джимом было не так плохо, если не зацикливаться на гордости.       Остановившись в дверях и поставив обе руки на дверной косяк, Джим посмотрел внимательно на Холмса.       — Нет, если не хочешь, не ходи. Нас, в общем-то, не связывает провод капельницы или дыхательная система.       Впрочем, Джим, подходя к переключателям воды и невольно вздрагивая, когда вода включилась, осознавал, что это скорее он привязан, а вовсе не Шерлок, который только подумал.       Холмс вздохнул. По сути, они сейчас оба были друг к другу привязаны. Джим страхом воды, Шерлок страхом одиночества и чужих людей. Без партнёра Шерлок быстро бы поддался панике, как вчера. Хорошо, что Джим этого не видел.       В следующее мгновение ирландец повис на шее детектива, обхватывая его руками.       — Не уходи никуда, — Джим жадно, но очень смазанно целовал открытые одеждой участки кожи, напрочь забыв про настройку воды и про душ.       Или лучше, чтобы видел, чтобы сегодня не стыдиться?       — Тш-ш. Я никуда не собираюсь, — Холмс обнял его в ответ, прижимая к себе.       Да и куда он тут денется?       Джим сдавленно всхлипнул, отстраняясь, несколько секунд потратив, чтобы восстановить сбитое очередной истерикой дыхание. Кивнул.       Это плохо или хорошо, что он видит детектива насквозь, но теперь есть места уязвимые?       — Точно не собираешься? — в простой вопрос Джим вложил несколько значений. Не устал ли Холмс от него? Это же сколько нужно было терпения, чтобы переносить все его выходки, особенно, когда теперь они проявлялись чаще? Просто спрашивать такое было слишком человечно, противно, так раскрываться не хотелось. И наверняка всё равно не утаиться от детектива.       — Да куда уж теперь я от тебя денусь, mon vecteur, — вздохнул детектив, так же вкладывая куда больше в эту фразу. На поверхности можно было прочесть, что они подельники, и у Джима теперь папка компромата на него. Красной нитью прошита зависимость в хоть каком-то ощущении безопасности, что сейчас давали только Джим и Бейлис. Но гораздо глубже, под кучей замков, прятались счастье и боль от недавно вскрывшейся правды. Чувств, что были куда сильнее Холмса, хотя тот всегда считал себя бесчувственным.       — Никуда. Как и я, chuisle.              Кажется, им можно было вообще не отвечать друг другу, пользуясь только анализом мимики, соотношением букв в коротких фразах, поиском дна в иностранных, часто непростых словах. Особенно теперь, когда эти анализаторы искали любую возможность выцепить информацию.       Детектив дождался, пока Мориарти слегка успокоится, а затем погладил того по голове.       — Давай всё постепенно, ага? Я буду рядом в случае чего.       — Давай, да.       — Хорошо. Давай, я тебе ванну наберу. Отпусти меня только, ладно? — Шерлок осторожно отстранился и пошёл к ванной.       — Ага. Тогда направлю тебя в ванную. А ты, случаем, там не зависнешь? — Джеймс коротко усмехнулся, оставаясь в дверях и наблюдая, как Шерлок взял лейку, опустил её пониже, чтобы шумело поменьше, и стал настраивать воду, а затем посмотрел на Джима, чтобы оценить его состояние. «В порядке ли тот?». Вода набиралась, а паника не подступала. Кажется, не так это и страшно. Он почему-то вспомнил маму, что вот так же набирала воду в ванной, проверяя её рукой. Она звала его, стоящего, как сейчас, в дверях, но он не всегда слышал. Иногда в его голове говорили громче, чем в реальности, но то прошлое.       — Думаю, что это реальней преодолеть, чем гемофобию. Это же соматика. Вообще у меня нет и не должно быть страхов воды. В своё время на моём пути к первому месту в соревнованиях встал один мальчик… А потом он утонул, — Джим пожал плечами, отгоняя ностальгию прочь.       — Помню я твоего мальчика. Чтоб ты знал, он и в обычной жизни не очень человек был. Я тогда взялся за дело чисто из любопытства, кто первый до него добрался, — Холмс кинул Джиму довольную усмешку, тоже слегка предаваясь ностальгии.       Когда-то он хотел пожать руку убийце Пауэрса, а затем… Влюбился в расследования из-за ощущения загадки. И тогда её так же подарил Джим. С тем первым расследованием, кроме тех же дел, что подкидывал Мориарти, ничего даже рядом не стояло.       Шерлок выключил воду.       — Тебя такая температура устроит?       Джеймс на секунду удивлённо округлил глаза, затем несколько раз моргнул.       — Да? Ну тогда совсем не жаль, что он утонул.       Мориарти пропустил за этим то, что что Холмс, вероятно, вообще мог знать Пауэрса. Видеть Джима среди испуганной толпы. Впрочем, наверняка тогда они бы не узнали друг друга.       Проходя в ванну и садясь на её краешек, ирландец опустил руку в воду, после кивая. Температура идеальная для исчадия ада.       Он неспешно разделся и залез в ванну, стараясь особо не плескаться.       — Поверь мне, никому не было жаль. Даже его родителям, — хмыкнул Холмс. Родители Пауэрса тоже его не слишком любили. Их отношения держались только из-за сына, и после его смерти они разошлись и нашли своё счастье с другими. Не сразу, конечно, но в перспективе.       Может, если бы кому-то и было жаль Карла, то тогда бы к словам Шерлока прислушивались лучше. И тогда они бы могли найти… Хотя нет. Джима бы не нашли. Даже если бы маленького Шерлока кто-то бы принял всерьёз.       Детектив остался стоять снаружи ванны, не забираясь в воду. Во-первых, потому что по его меркам было адски горячо, а во-вторых, чтобы спокойно помочь вылезти Джиму в случае, если тому это срочно потребуется.       — О, как? Мне сейчас будет жаль бедного мальчика. Такой одинокий, но очень популярный. На самом деле трудно сказать, почему мне захотелось, чтобы он замолчал навсегда. Это не обязательно должна была быть смерть.       — Одинокий? Пф-ф… — Шерлок закатил глаза, — Вокруг него всегда столько идиотов вилось. Он свою популярность зарабатывал на унижении тех, кто выглядит слабее. Мне тоже порой хотелось налить кислоты в его напиток, но всё что-то удерживало.       — Да-да. Просто не нашёл того, с кем было бы интересно, — Мориарти слегка осклабился или улыбнулся, как посмотреть, — Но мне вообще-то наплевать. Ни холодно, ни горячо, ни тогда, ни сейчас.       Шерлок пожал плечами. На Пауэрса ему тоже давно было плевать. Единственное, что его всегда интересовало в нём — это его убийца. Впрочем, так и оставалось. Лишь чуть сменился ракурс.       Джим нанёс немного шампуня на руки, вспенил волосы и, прежде чем смыть, немного повис.       Погружаться в ванную не хотелось. Душ включать тоже.       Холмс прикинул, будет ли проблемой, если он осторожно из какого-нибудь сосуда польёт на волосы Мориарти. Вероятнее всего, да, даже если вода не попадёт на лицо. Не стоит того.       — Может, если бы расследование провели всерьёз, со всем вниманием к деталям, я бы сидел не здесь, а в какой-нибудь HMPB. Но детей редко кто слушает. Ла-адно. Хватит. А то расскажу тебе сейчас все тайны. Тогда перестану быть интересным, и ты точно уйдёшь.       Пока Мориарти не придумал, как помыть волосы, и решил попробовать новый гель для душа.       Он перевёл взгляд на Шерлока, затем приблизился к бортику ванны, положил на него руки, сложенные в локтях, а сверху голову.       — Можешь осторожно сполоснуть? Не знаю, у Кисы несколько раз получалось. Просто без резких движений.       — Давай попробуем, — Холмс со всей аккуратностью набрал воды в стаканчик, предварительно вытряхнув оттуда зубные щётки, положил ладонь на шею Джима, — Чуть назад отклонись. Я держу, — и осторожно сполоснул волосы, стараясь, чтобы ничего не попало на лицо. И постоянно контролируя движения, готовый в любой момент остановить поток воды. Повторил эту процедуру, пока не смыл всю пену, иногда поглаживая кончиками пальцев шею консультанту.       По окончании действия руки болели от напряжения, но Шерлок ни на секунду не позволил тремору проявиться.       Джим кивнул, прикрывая глаза. Но всё же оставил щёлочку, чтобы подсматривать. Обе руки он расположил по сторонам ванны и сжал пальцы. Хороший был выход положить вторую руку на шею, так получалось сосредоточиться только на ощущениях, а не на льющейся воде. После того, как Шерлок смыл всё, Джим открыл глаза, поднялся и потянулся к полотенцу, сначала растерев волосы, а потом завернувшись в него.       — Ну, а если бы ты не успел первее, то его бы убил я. Представь мир, где я сделал это, а ты стал расследовать. Мир, где я — преступный консультант, а ты детектив, — Шерлок усмехнулся.       Эта фраза заставила Джима улыбнуться.       — Это… Очень интересно, возможно. Думаешь, я бы смог просто расследовать? Представить можно, но чтобы ответить на это, нужно вспомнить, что вообще толкнуло нас на эти пути. И какие-то моменты с детства я не помню.       — Ну… Все моё детство — это дикая скука. Ну, то есть, сначала я ещё находил что-то, чем её унять. Бегал по топям, играл с собакой, безостановочно поглощал информацию из окружающего мира. Но к школе я уже знал кучу всего, и новое находить становилось всё труднее. Мне постоянно чего-то не хватало. А потом… а потом была смерть Пауэрса. И моя первая загадка. И вот тогда я почувствовал, что мне наконец не скучно. Я нашёл непаханное поле для познания, а потом и исследований. В детективном деле огромная куча вещей, которые работают не очень хорошо. Дактилоскопия, фотороботы, свидетельские показания. Всё это развивать бы и развивать. Ну вот я и взялся. Может, не будь дела Карла, я бы другое что-то нашёл.       — Не такая уж и скука, вообще-то. Школа — она везде скучная, я согласен. А Карл… Стал отправной точкой, это развязало руки, сделало интересным выяснение слабых мест у людей, и вообще пользование ими. Ну и да, потом тоже было нескучно. Не знаю, будет ли тебе интересным моё детство, потому что там совсем много было странного, — Мориарти поморщился, садясь на краешек ванны. Хотя, наверное, детство можно было понять или вычленить после анализа поведения. Ну… Джеймс же так мог. Значит, и Шерлок, в теории.       «Мне интересно всё о тебе», — подумалось Шерлоку, но он не стал озвучивать это.       — Ну он для нас обоих стал началом. Потому я и пошутил о смене ролей. Быть может, будь у меня тогда больше решительности и меньше надзора, я бы траванул его, а ты бы, узнав об этом на соревнованиях, решил бы также найти и пожать руку его убийце, а потом заинтересовался бы дедукцией больше, чем психологией. И мы бы пришли в ту же точку, но наоборот.       — А из тебя вышел бы культовый злодей, вот что. Без гемофобии, с твоей любовью к расчленёнке, моргам и нейропрограммированию. У тебя бы даже был Злобный Доктор. Ох. Как Джекилл, —Мориарти усмехнулся, решив покинуть ванную. Он не стал одеваться, чтобы пойти на кухню, размышляя о теме, предложенной Холмсом. Да, очень интересно получалось, что ирландец ударился именно в криминал. Это попросту было более азартным, чем расследования.       — Думаю, детектив с гемофилией — ещё более интересный вариант, — хмыкнул Шерлок и продолжил следовать за Мориарти, не собираясь оставаться в одиночестве. К тому же беседа шла довольно хорошо, и неловкости не ощущалось даже от наготы Джима. Впрочем, как и всегда.       Шерлок больше не вис от этого вида. То ли привык, то ли научился себя настраивать, то ли потому что Джим его больше не дразнил перед тем, как показаться во всей красе. В любом случае, синий экран Холмсу больше не грозил, и уже давно.       — О. Точно. Особенно на твоих-то гиперкровавых преступлениях. Что бы я предпринял… Возможно, разработал бы вещество, помогающее приходить в сознание быстрее. Или обратился бы к психологам. Это тоже вероятно.       Они наконец пришли на кухню. Преступник кинул взгляд на Шерлока и улыбнулся уголком губ, возвращаясь к не произнесённой им фразе:       — Думаешь, что тебе интересно всё? О детстве и прочем? В самом раннем детстве мать и отчим думали о диспансере. Но тогда же обнаружилось, что я не только псих, но ещё и гений, — он пожал плечами, стоя спиной к детективу и неспешно заваривая кофе в турке, — Если тебе хочется знать, то спрашивай. Нет смысла больше всё это скрывать.       — Не вижу смысла спрашивать. Ты расскажешь то, что посчитаешь нужным. Если ты не хочешь чем-то делиться, то я не стану настаивать. Думаю, ко мне относились с пониманием, потому что я не один в семье такой. Был ещё Майк. Да и мама у меня тоже далеко не дурочка, хоть и оставила всё ради семьи. Отец вот… Обычный. Никогда не понимал, как она может с ним общаться на равных… Ну… Мне не понять.       Поставив обе кружки на стол, Джим уже привычно не стал занимать стул, предпочитая для сидения Шерлока. Он поразмыслил немного и кивнул, постепенно пуская улыбку.       — Я тоже был не один. Своего рода интересная штука, но бесит, что многое не запомнилось. В моём случае это только пугало больше. А твою маму… И Майка я понимаю, да. Не знаю, получилось бы прожить с обычным прям долго, и тут сложно сказать обычным. У Грега же есть интересные плюшки, у твоего отца тоже. Если взять Басти, то у него есть знания, в чём я совсем не разбираюсь и не разберусь. С обычным прям «обычным», без понимания и внутренней искры, наверное, тяжко.       Шерлок рефлекторно оплёл руками Джима. Было довольно странно сидеть так. Впрочем, ничего непривычного не было, просто он прикапывался к мелочам, с целью понять, нормально это для обычных людей или нет. И как себя ведут влюблённые обычные люди.       Впрочем, это скорее был загон из-за ломки, нежели важные мысли. Обычно его не тревожило подобное.       — Ну, я жил с Джоном. Хотя у нас всё было чисто дружески. У него тоже бывали «интересные плюшки». Но порой он бесил своей тупостью так сильно, что я хотел, чтобы он исчез и не раздражал. Потому я и говорю, что никогда не понимал и до сих пор не понимаю, как можно прожить с рыбкой всю жизнь.       Словно по присказке «стоит вспомнить», на кухню вошёл Себастьян, а следом за ним и Бейлис. Снайпер насыпал ей еды в миску, проверил воду, взял из холодильника яблоко и решил не задерживаться там, где сидел Шерлок с Мориарти на коленях, забывшим про одежду.       Джеймс, в свою очередь, смотрел на вздувшиеся вены на руках снайпера и очень хотел потыкать их пальцами обратно. Вид таких вот расслабленных рук всегда приковывал его внимание.       Холмс окинул взглядом вошедшего Морана. Паника вроде больше не поднималась при его присутствии, но что-то всё равно заворчало и зарычало в глубине Чертог.       Так. Если к Джиму у него любовь, то это что — ревность? Кошмар. Всё это время оно там фырчало, а Шерлок, как идиот, ничего не понимал.       Ладно, чёрт бы с ним.       — В любом случае, не думаю, что это важно. Мне этого понимать и не надо. Я же не собираюсь так поступать, — продолжил диалог Холмс, проводив снайпера взглядом.       Джим, в свою очередь, едва заметно улыбнулся. Он обращал внимание на жесты, теперь вот на страхующие руки, на то, как Шерлок осторожно споласкивал волосы и прочее. Не отказывался сидеть с ним на руках ни разу! Даже если болели ноги, или он был уставшим. Мысли разогнались, пёстрыми лентами освещая пустое пространство. Джеймс несколько раз прикрыл глаза, желая их успокоить.       — Ну… Конечно. Их разуму далеко до наших вспышек. Особенно это бесило в работе. Когда ясные на самой поверхности вещи приходилось упрощать.       Мориарти повернул голову к Холмсу, посмотрел на него, на поспешно вышедшего Себастьяна, снова на детектива. Чуть приподнял бровь.       — Ага. Моя теория о понимающем слушателе, — кивнул Шерлок. Она оправдалась куда больше, чем он мог ожидать. Гораздо больше. Кто мог предполагать, что этим всё кончится? Тем, что Шерлок начнет вздыхать по своему бывшему врагу, как по возлюбленному.       Он ответил на взгляд Джима и выразительно кинул взгляд вниз. Вроде как «к побегу Себастьяна я никак не причастен. Здесь всё ты виноват.» Затем слегка дернул уголком губ. «Впрочем, меня всё устраивает»       — Понимающий слушатель, значит. Да-да. Знаю. Это полотенце, — на переглядки детектива Джим ответил, посмотрев на плечо и поправив съехавшее полотенце.       — Ну смотри. Говорят, что шизофрения не лечится. Она стихийна… Да мне ли тебе объяснять. Суть не в этом. Однажды возникнет обострение, будут вспышки, мозг перестанет отзываться на внешние раздражители, может начать… Мм… Самоуничтожаться. Тогда я стану «обычным».       Джим начал с отдалённых понятий, общих, никак не относящихся к нему, но что уж здесь ходить вокруг да около, шансы были. Может, его уберегало разнообразие деятельности, может, просто длительная пауза.       — А если убрать отсюда меня (почему это должен быть именно я), то право твоё. Хочешь, жди другого гения.       — Ну, тебя может скосить шизофрения. А вот меня однажды могут запереть собственные Чертоги. Я даже не знаю, какой это диагноз. Все врачи ставят обычную мигрень. Такое уже случалось. Жуткое зрелище. Раньше я справлялся с этим, но что, если в один из дней я так и не выберусь? Тогда и я стану обычным. Может, даже хуже, чем обычным. Ты видел, как я прятался в Одиночке. Вот тоже самое, но навсегда. Как тебе такая перспектива?       Холмс склонил голову на бок, и его выражение глаз стало каким-то хищным.       Джим превратился в слух, уперевшись в стол боком и обхватив двумя руками кружку. По мере того, как детектив говорил про мигрень и «жуткое зрелище», его преследовала визуализация.       — Сейчас мы оба в относительной норме, — подытожил Холмс, — Я не привык загадывать дальше, чем на месяц вперёд. Мало ли, что произойдёт в следующее мгновение. С моим образом жизни иначе было нельзя, сам понимаешь. Позавчера я расследовал дела, вчера меня полоснули в подворотне, и я лежал в больничке. Сегодня я сбежал с тобой на другой край света. А завтра произойдёт ещё что-то. Впрочем, я всё ещё не собираюсь жить с «рыбками». Мне Джона хватило по горло. Я хочу комфорта, а не подстраиваться под кого-то.       — Я не знал… — спокойно ответил Джеймс, — то, чем ты дорожишь, может убить тебя?       Кружка полетела в стену слева от сидящих. Джеймс подскочил с коленей Шерлока, вставая возле гарнитура и затравленно смотря на детектива.       — Нахрена тогда эти гениальные мозги, раз они сами друг друга гасят? Никак мне такая перспектива. Мне не нравится.       Потом он кивнул, когда несколько раз выдохнул. Что уж говорить о переменах в жизни, когда настроение меняется в секунду? Джеймс Мориарти мог строить длительные планы, и они осуществлялись, но текучка всегда оставалась переменной.       — А ты думаешь, я просто так боюсь сойти с ума? — Шерлок вскинул брови, но перехватил ладонь вскочившего Джима и слегка сжал, насколько позволяла боль в пальцах, — Потому что они периодически барахлят, вот я и дёргаюсь каждый раз.       — Это… Я знал только про Баскервилль. Тогда всё звучало не настолько ужасающе, Шерлок. А ты говоришь, скучное детство, — Мориарти неопределённо хмыкнул, снова возвращаясь на прогретое место и положив голову на плечо.       — Ну, кроме Баскервиля был ещё момент, когда я сомневался в своём рассудке, когда стал узнавать твой почерк в делах, а все говорили, что ничего нет. И Ричард. Там я тоже поверил только за счёт того, что… Ну, что мой разум и без того со мной играет порой. Мало ли, может, он решил создать Мориарти, а я об этом не имел ни малейшего понятия.       — О-о! Я так играл в тот момент, когда был Ричард. Киса тогда хотел проверить меня на вменяемость. На самом деле было трудно делить себя и его. Как и тебе, казалось, что разум играет. Мы обсуждали такой исход. И сейчас я провёл около недели этим нанятым актёром, — Мориарти оттянул уголки губ вниз, — У меня длительная ремиссия, а ты… Шерлок, я не знаю. Это новая хрень и совсем не понятная. Моя крыша сидит довольно плотно и не собирается отъезжать в ближайший месяц. Вопрос же в другом. Я останусь, в любом случае. А ты всё-таки сможешь отправиться на поиски гения, если меня вдруг скосит.       Красочная лужица, шрам на обоях, разбитая кружка, собака, виновато смотрящая из дверей. Джим тоже повернулся к натюрморту, часть мыслей оставив при себе.       — Ну-у… у меня тоже пока ремиссия. Последняя «мигрень» была… Лет десять назад. Может, и не вернётся больше никогда. Может, это было подростковое. Основная проблема, что это никак не изучается. Матушка с Майкрофтом таким не болеют, но меня по всем врачам перетаскали ещё лет в восемь, когда это проявилось второй раз. Врачи руками разводят. Мигрень и точка. Абсолютно всё говорит, что это мигрень. Хуже всего было в пубертат. Гормоны сходили с ума, и мигрени приходили по несколько раз за месяц. В среднем она длится где-то неделю, хотя основной удар два-три дня. Обезбол не помогает.       Он вздохнул и тоже посмотрел на получившуюся картину.       — Я это тебе просто, чтобы ты знал, рассказал. Чтобы ты был готов, если эта штука вернётся. Но я всё же, думаю, наркотой её загасил. Надеюсь, её не будет. Как и обострения твоей шизофрении, — Шерлок погладил кончиками пальцев его ладонь, — И я тоже никуда не собираюсь уходить, если тебя скосит. Просто предупреждаю, что если я стану пустой оболочкой, то можешь подбросить меня Майкрофту и свалить. Хотя, по-моему, всё же лучше сразу эвтаназия.       Джим протянул детективу сразу две руки, у того хорошо получалось отвлекать.       — Шиза — это, по крайней мере, немного весело. Только тогда бывают замещения, когда я — это другой. Сейчас такое тоже есть, но только от того, что в роль вживаюсь. Фу-у. Отдать тебя на растерзание Майки? Только потому, что у него будет больше возможности для лечения, хотя оно и не будет иметь смысла? Нет. Я в таком случае возьму нейтральную сторону, буду с Майкрофтом заодно.       Почему все их разговоры, многие, были настолько глобальными? Джим, который мог эмоционально раскачаться от края до края, всегда был вымотанным после такого. Всё это удваивалось ещё и психологической ломкой и тем, что он испытывал к Холмсу. Признавая чувства, Джим трогал их в Чертогах, присматриваясь, проверял на прочность, словно ледяную корочку.       Ирландец передвинул голову на плече Холмса и замер.       Они собирались пройтись в парке ещё вчера, но теперь он не знал, чего хочет.       — Нет, я говорю отдать меня Майкрофту, потому что мы с ним обсуждали уже, что делать, если я однажды не вернусь. Лечить он меня не будет. Бесполезно. Просто буду под приглядом его людей, пока своей смертью не сдохну. Я настаивал на эвтаназии, но он наотрез отказался. Ну… Это всё ещё будет твой выбор, если это случится. Не нужно сейчас мне ничего обещать.       Он тоже не стал ничего обещать, хотя прекрасно знал, что бросить сошедшего с ума Джима не сможет. Но в честность слов Мориарти слабо верил. Как минимум потому, что помнит жалость и презрение в глазах Майкрофта. И ему бы не хотелось, чтобы Джим также на него смотрел.       Холмс немного посидел молча и спокойно, затем стал разминать руки, как рекомендовали врачи.       — Ну, как я уже говорил, десять лет у меня не было ни одного кризиса. Так что не думаю, что это действительно произойдёт. Это просто… То, что меня пугает. Но вероятность довольно мала. И ещё меньше вероятность, что я останусь там. Так что не беспокойся об этом. По крайней мере, сейчас.       — Шерлок-Шерлок. Как же я смогу тебя оставить, когда спать не смогу? Придётся тогда спать с Себастьяном. А он уже наверняка не захочет. Но уж… Ладно. Будем думать на эти темы по мере поступления проблем. Что ещё ты мне не рассказывал? Или я тебе?       — Верно. Будем решать проблемы, когда они придут. Нет смысла орать на ураган. Он либо пройдёт мимо, либо от него уже не убежать. Я не знаю, всё ли тебе рассказал. Вроде всё, но вообще у меня частенько дереализация. Чертоги слишком натуральны, я иногда боюсь, что на самом деле всё время в них провожу, симулируя свою жизнь. Но это просто… Страхи, — Шерлок вздохнул. Признаваться в этом было особенно неприятно сейчас. Потому что после пыток дереализация стала проявляться чаще. Было ощущение, что их не вытащили, а он себе это выдумал.       Мориарти слегка закатил глаза и чмокнул детектива в губы:       — А это тоже в Чертогах происходит? Могу ещё раз сделать. Может, так будет более явно, чем вне Чертог? — вздыхая, консультант пустил руку к затылку Холмса, цеплял короткие волосы и просто вёл вверх, — Угу. Просто страхи. Просто шутка. Всё у нас просто, да только отголоски ещё долго будут где-то греметь.       Шерлок лишь дёрнул уголками губ от поцелуя. Быстро, правда, веселье перешло в расслабленность. Огромную роль в этом сыграли чужие пальцы в волосах.       — Понятия не имею. Может, моё подсознание решило представить, что ты меня целуешь? — он вскинул бровь, — А на самом деле ты мой сосед по палате?       Джим снова встал с колен детектива, теперь подставив стул к углу. Со стола же он взял бумажный стаканчик из-под кофе с крышечкой, поймал паука, сидящего на довольно крупной паутине и спустился, прикрывая стаканчик.       — Друга себе нашёл, смотри. Пф-ф. Ладно. Поцелуй ты ещё можешь представить? А что-то большее тоже в твоём воображении появится? М-м? — Мориарти подошёл чуть ближе к Холмсу, нагло сунул руку под футболку и провёл по груди. Впрочем, он не стал делать это долго, ведь в руке остался стаканчик с пауком, прикрытым крышечкой.       — Понятия не имею, на что способны мои Чертоги. Точнее, я не знаю границ их возможностей, — небрежно пожал плечами детектив, но действия Джима заставили прикусить губу.        — Киса как раз ушёл спать. Ночью я же не давал спать ему. Пойду подсажу паука на подушку.       Джим ушёл. Ушёл творить очередную пакость. Неймётся ему. Впрочем, Шерлоку на его месте было бы так же. Сейчас он как-то не слишком из-за этого бесился. Из-за психологических проблем. Но в общем-то да. Он также периодически подмешивал что-то знакомым, язвил.       Так что когда спустя минут десять из комнаты раздались маты, преимущественно на французском, и Джим прилетел обратно, Шерлок был морально готов и в панику не впадал. По крайней мере, сразу.       Мориарти снова встал за Холмсом, правда, в этот раз особо не загораживаясь им.       Повторения истории не хотелось, просто паук некстати попался.       Джеймс, снова дышащий часто и слегка возбуждённо, оплёл Шерлока руками, подглядывая и лукаво улыбаясь.       Моран, в свою очередь, махнул рукой.       — Occupez-le avec quelque chose. Eh bien, pire qu'un enfant. Nous ne resterons pas assis longtemps. Sinon toute la maison sera détruite.              Мориарти смотрел на Морана и заглядывал к Шерлоку, но бесился от того, что не понимал сказанного.       Примерно так проходили дни. За исключением того, что Джеймс мог теперь вытаскивать Шерлока на прогулки. Делал это он преимущественно с утра, потом мог спать, либо пытаться наладить связь с сетью. Его хватало уже на пару часов, что, в принципе, тоже имело смысл.       По ночам он реально разрушал дом. Пока в нём не осталось ничего из декора. Разрисовывал потолок в пастельные тона, после чего, измазавшись в краске, мог не сразу пойти отмывать её, а пристать ещё к Морану или Холмсу.       Шерлок старался контролировать Джима, но сам не всегда был в подходящем состоянии для этого. Пока он по возможности старался вернуть руки и разум в нормальное состояние. Делал разминку, использовал эспандер. Ходил на прогулки с Джимом. Сначала они гуляли по пустым улицам, затем вышли на более оживлённые места. Правда, стоило Холмсу заметить в поле зрения больше трёх человек, как он тут же хватался за Джима, чтобы не впасть в панику и агрессию. Кроме того, он постоянно был напряжён и сканировал окружение. Но прогресс всё равно был.       По крайней мере, детектив надеялся, что он был.