А ты скажи мне правду, был я или нет? И я повешу в рамку твой любой — любой ответ, А ты скажи мне правду, что нас дальше ждёт? А рядом поле белое, осталось только сделать Этот прыжок вперёд, в свободный полёт…
«Свободный полёт» Валерий Меладзе
Сомнения — худший враг Шерлока. Он редко сомневался, но порой причины были достаточно важными, чтобы поколебать уверенность Холмса. А сомнения в собственном разуме всегда вызывали у него панику. В жизни его было немного моментов, когда он паниковал из-за этого. В детстве причинами были мигрени, а во взрослой жизни такие случаи можно было пересчитать по пальцам. И большая часть таких сомнений была связана с Мориарти. Только Хаунд и не был с ним связан. Первый раз он ощутил это, когда стал делить все дела на «обычные» и «особенные». Без каких-то видимых и логических причин. Шерлок делился этим с Майкрофтом, но тот лишь пожимал плечами, говоря, что он ищет то, чего не существует. Но для Шерлока это было реально. Он чувствовал, что некоторые дела словно сделаны иначе, чем другие. Более грамотно, более продуманно, более качественно. Это ощущение, словно тонкие нотки парфюма, было в одних случаях и полностью отсутствовало в других. Позже ему стало известно, что все эти дела объединил собой один гениальный разум. Но в тот момент Холмс почти согласился на психиатрическое обследование. Второй раз он сомневается во время Большой игры. На этот раз не в целостности своего разума, а в точности своих убеждений. Он считал, что в работе детективом ему никогда не потребуются знания мифологии, знаменитостей и астрономии. Но Мориарти, узнавший о пробелах в знаниях оппонента, будто специально (а может, так и было?) дал ему дела, для которых требовались знания в этих сферах. Так ещё и напомнил о первом, до сих пор не раскрытом деле, а затем в завершение щёлкнул по носу той его ошибкой с Джимом-из-IT. И вот сейчас снова. Шёл второй вечер их новой игры. Приближалась развязка. Газеты вопили, какой Шерлок Холмс гад и лгун. А детектив, убегая от полиции, прокручивал в голове два противоположных вопроса. Первый из них: а может, они все правы? Что, если это действительно я? Нет, Шерлок не думал, конечно, что составлял дела, чтобы их расследовать и становиться известным. Но что если он сам создавал преступления, удалял или прятал воспоминания об этом, а затем расследовал их? Ради интереса. Иногда он сам не понимал свои Чертоги. Иногда они выходили из-под контроля. И какова вероятность, что он не выдумал Мориарти, не создал его сам? Своего идеального врага. Диссоциативное расстройство идентичности. Хорошее заболевание в пару к наркомании, социопатии и периодическим мигреням. Снова вспомнились первые ощущения от дел Мориарти. Никто не видел закономерности. Кроме него. Что, если их и не было? Что, если всё это он подстроил сам? С такими мыслями он и проник к Китти Райли, желая увидеть документы, заметить подделку, показать её брату и увериться, что Мориарти — не выдумка. Но всё пошло совсем не по плану. В разгар разговора появился Он. Джим Мориарти. Ричард Брук. Преступный консультант. Нанятый актёр. Дедукция сбоила. Он отринул чувства, просканировал того взглядом ещё раз и замер. Ничего. Если смотреть непредвзято и трезво, то в Ричарде Бруке ничего не было от Мориарти. Он, действительно, просто актёр. Он, действительно, просто актёр? Он, действительно, просто актёр! Шерлок почувствовал, как грудь спирает от накатывающей паники. Неужели разум предал его?! И в это мгновение Ричард закрыл лицо руками, затем чуть их раздвинул, перевел на него взгляд и… ухмыльнулся. А в глубине глаз мелькнуло затаённое безумие. Ни Джон, ни Китти ничего не заметили, к тому же, это прекратилось за секунду. Шерлок наконец смог нормально вдохнуть и ощутить почву под ногами. Ему хочется аплодировать Мориарти. Шерлок в восхищении, словно видит произведение искусства. Так отыграть невинность, что даже он купился. И ведь ещё немного, и он бы правда поверил совсем. Следом пришла благодарность. Тот мог продолжать играть, не возвращая личины Мориарти. Но он позволил Шерлоку понять, что это игра. И Холмс в благодарность поддерживает его. Психует, срывается, демонстрируя всю ярость, что в нём скопилась, но позволяет «Ричарду» ускользнуть. Первый вопрос, наконец, прекращает терзать его мозг. Но вот второй начинает набирать силу. Зачем это всё? Для чего? И для кого? Сначала он разгадывал преступления ради того, чтобы избавиться от скуки. Затем появились Лестрейд и Джон, и теперь у него есть куча скучных дел и редкие загадки, что по-настоящему заставляют поработать головой. И те всегда созданы Мориарти. Но годы работы — ради чего? Чтобы когда кто-то, вроде Мориарти, бросал тень на его ум, все окружающие внезапно забывали о том, как он старался, и обвиняли во всех смертных грехах? Лестрейд позволил его арестовать. Джон тоже сомневается. Он, конечно, отрицает, но это же очевидно также, как и то, где он проводит ночь и чем завтракает. Даже Майкрофт, что всё ещё верит в него, что позволяет ему выпутаться из этой передряги, как и из любой другой — предатель. Именно он передал Мориарти информацию о его жизни. А потом отпустил того на свободу. Да и слежка его уже скоро доведёт до белого каления. Сначала это была небольшая мысль. Крошечная, размером с монетку, закрытая кучей других. Но постепенно она становится всё больше и больше, захватывая его сильнее. Она звучит довольно просто: «Здесь тебя не ценят». Осознание: «Всё, что ты делал — бесполезно». Следом простое бунтарское: «Раз уж вы все считаете, что я лжец и преступник, то может, на той стороне мне будет лучше?». И всё свободное время, вместо того, чтобы прокручивать в голове план Майкрофта, Шерлок без остановки взвешивает «за» и «против». Так появляется гипотеза о «понимающем слушателе». О человеке, думающем в том же ритме, что и он. Человеке, который сможет оценить не только результат, но и путь. Следом рождается план побега и последующих действий, а также желание его воплотить. Осознание, что именно пытался донести ему противник, настигло Шерлока в момент, когда они с Майкрофтом повторяли все варианты развития событий. Ещё раз всё прикинув, детектив понял, что лучший путь совсем иной. Все планы изменились. Холмс решил играть по своим правилам. И вот сейчас, поднимаясь на крышу, он просчитывает каждую вероятность заново. Теперь планы Майкрофта ему не подходят. Он открывает дверь, и до ушей доносится мелодия: та самая, что играла в бассейне. Его ждут.