***
Остальное время, проведённое Дарси и Беннетами в Лондоне, оказалось весьма непримечательным. Джейн и Элизабет посетили последнюю примерку своих свадебных платьев и условились с модисткой, что одна швея приедет в Хартфордшир за день до венчания, дабы устранить возможные проблемы с их нарядами. Беннеты, Дарси, Гардинеры и Фицуильямы провели несколько вечеров за ужином в компании друг друга и договорились, что они все вновь встретятся в Хартфордшире в конце ноября. Все жители Незерфилда, покинувшие его пару недель назад, возвратились туда, так как до свадьбы оставалось немногим больше месяца. Мистер Дарси и леди Энн подумывали остаться в Лондоне ещё на пару недель, но леди Энн пожелала быть неподалёку от Лонгборна на случай, если миссис Беннет понадобится её помощь, да и разлучаться со своими детьми она не хотела, так что все они возвратились в Хартфордшир. На следующий день после их возвращения Фицуильям отправился в сад, где прогуливались его родители. — Мама, отец, я искал вас. — Что ж, ты добился своего, — улыбнулась леди Энн. — Могу я поговорить с вами? — Конечно, — ответил мистер Дарси, приглашая свою супругу и сына разместиться на скамье неподалёку. — Я хотел поговорить о том, где мы с Элизабет будем жить после венчания, — серьёзным тоном объявил Фицуильям. — О чём ты? — удивлённо спросила леди Энн. — В Пемберли, конечно же! Это твой дом. — Формально — пока нет. — Это твой дом, Фицуильям, в той же мере, что и мой, — сказал мистер Дарси. — И он станет домом Элизабет, так же как стал для Энн. — Отец, вероятно Элизабет пожелает жить в доме, где она сможет быть хозяйкой. — Она тебе об этом сказала? — спросила леди Энн. — Нет, я пока не обсуждал с ней этот вопрос, потому что хотел знать, могу ли я рассчитывать на Пемберли. — Я и помыслить не могла, что могут быть иные варианты, — отметила леди Энн. — Мне бы не хотелось жить отдельно от тебя и наших будущих внуков. — Мама, вы так говорите, словно мы в Девоншире жить собираемся, — покачал головой Фицуильям. — Я мог бы арендовать или даже купить небольшое имение в Дербишире на те средства, которые я смог за все эти годы накопить с моего содержания, а позже оно может перейти моему второму сыну. Мы будем рядом, мама. — Таково твоё решение? — спросила леди Энн. — Я пока не говорил об этом с Элизабет. Я хотел сначала с вами это обсудить, дабы знать, что двери Пемберли для нас открыты. Теперь я могу узнать у неё, что она предпочтёт. — А что бы ты предпочёл? — спросил мистер Дарси. — Я бы хотел остаться в Пемберли, — после недолгой паузы сказал Фицуильям. — Но Элизабет имеет полное право стать полноправной хозяйкой собственного дома. — Ах, я с радостью уступлю ей место, если она того пожелает, — заявила леди Энн. — Ты и без того уже несколько лет являешься негласным хозяином Пемберли, так что я вполне готова тоже отдать Элизабет своё место его хозяйки. — Благодарю, мама, но вы сами понимаете, что это не то же самое. Скажите, отец, разве вам не доставило радость привезти матушку в дом в качестве своей супруги и полноправной хозяйки Пемберли? — Я понимаю, о чём ты, сынок, но почему бы вам в таком случае не забрать себе наш дом в городе? — В Лондоне? Отец, Элизабет всю жизнь провела в провинции. Я сильно сомневаюсь, что её порадует перспектива быть запертой в четырёх стенах и окружённой суматохой города. Там же совершенно нет лесов, в которых можно затеряться, — усмехнулся Фицуильям. — Думаешь, она пожелает обзавестись собственным домом? — спросила леди Энн. — Не знаю. Как дочь джентльмена, она готовилась к этому всю свою жизнь, — сказал Фицуильям, взяв свою матушку за руку. — Если она того пожелает, то мы будем жить отдельно, мама. Но это вовсе не значит, что мы уедем далеко от вас и что вы будете разлучены со мною или вашими будущими внуками. — Да, я понимаю, что и у тебя есть определённые обязанности перед супругой, — улыбнулась леди Энн. — Мне следует сначала всё обсудить с Элизабет, а там уж порешим, как нам поступить.***
— Вы обновили интерьер в гостиной, миссис Беннет? — спросила леди Энн на следующий день за чашкой чая. — Ах, да, ваша светлость. Как любезно, что вы заметили! Я поручила сделать некоторые изменения, пока мы были в Лондоне. — Прекрасно получилось, — улыбнулась её светлость. — Теперь комната выглядит светлее и просторнее. — А всего-то нужно было добавить пару ярких деталей, мадам, — с гордостью отметила миссис Беннет. — Знаете, какие воспоминания мне навевают все эти разговоры о внутренних убранствах, моя дорогая? — ни с того ни с сего спросил мистер Беннет. — Какие же, мистер Беннет? — Полагаю, Лиззи было семь лет, когда… — О нет, папа! — жалобно протянула Элизабет, так что все поняли, что их ждёт очередная история. — Когда она, — продолжил мистер Беннет, — взяла ножницы и решила сшить себе новое платье из наших штор, которые висели в этой комнате. Элизабет спрятала в ладонях своё покрасневшее лицо, пока все вдоволь смеялись за её счёт. — Ах, не напоминайте мне! Мои прекрасные, самые дорогие шторы были полностью уничтожены! — А ещё припоминаю случай, когда ей вздумалось потанцевать под дождём, а потом, как следствие, перекрасить наши ковры в прекрасный оттенок грязи. — Папа! Ограничьтесь, пожалуйста, одной постыдной историей за раз! — воскликнула Элизабет. — Вас почти три недели не было, родная. Мне приходится навёрстывать упущенное, — добродушно ответил мистер Беннет и повернулся к Фицуильяму. — Ну так, что скажете, Фицуильям? Я достаточно вас напугал? — Нисколько, мистер Беннет, — усмехнулся Фицуильям. — Но вы только представьте, какой ужас постигнет начищенные до блеска полы Пемберли! А о шторах вы не подумали? — Думаю, я всё же рискну, сэр. — Эх! Что ж, я всё равно не отступлю.***
— Наконец-то! — выдохнул Фицуильям, притягивая к себе Элизабет посреди леса неподалёку от Лонгборна, и поцеловал её губы впервые за прошедшие три недели. Последние несколько дней их пребывания в Лондоне были настоящей мукой, ведь их повсюду сопровождали их семьи. Джорджиана почти никогда не оставляла Элизабет в одиночестве, да и родители Фицуильяма тоже были тут как тут. И вот теперь ему едва удавалось сдерживать свой порыв углубить их поцелуй, чего он так и не решался делать до свадьбы. Он целовал её до тех пор, пока им обоим стало не хватать воздуха. — Из данного чувственного порыва могу сделать вывод, что вы скучали по мне, сэр, — с дразнящей улыбкой на губах отметила Элизабет. — Нестерпимо, любовь моя. — Три недели, Фицуильям. Ещё три недели, — прошептала она, когда он прижался лбом к её лбу. — Для меня это всё равно что тридцать, — чуть хрипло ответил он, отчего Элизабет рассмеялась. — У меня есть подарок для вас, — сказала она. — Подарок? — удивился Фицуильям. — По какому поводу? — Просто так, — улыбнулась Элизабет. — Вы мне столько подарков сделали, что я решила подарить что-нибудь в ответ. — Это вы, Элизабет, сделали мне величайший подарок. — В таком случае, сделаю ещё один. Сначала я не знала, что подарить вам. Что можно дать мужчине, у которого и так всё есть? — Да, у меня есть всё, — улыбнулся Фицуильям, прикладывая ладонь к её щеке. — Вот здесь. — Значит, вам они не нужны? — спросила Элизабет, доставая небольшой свёрток из кармана платья. — Что это? — Откройте. Фицуильям взял свёрток из её рук и, раскрыв его, нашёл внутри семь платков. В отличие от того, что она подарила ему ранее, эти были явно предназначены для джентльмена, так как ткань была более тёмной и не была украшена цветочными узорами. Материал был весьма дорогой, но вот вышивка была далека от идеальной. В углу каждого платка были вышиты инициалы «ФД», переплетающиеся друг с другом и явно исполненные довольно неуверенной и неопытной вышивальщицей. — Знаю, они вышиты не очень искусно, — нервно отметила Элизабет, отмечая, что инициалы на каждом платке выглядели по-разному. — Вышивальщица из меня никудышная, — усмехнулась она. — Но мне захотелось сделать их для вас. Вы наверняка можете приобрести более… Договорить она не смогла, так как её губы были захвачены в тёплый поцелуй. — Элизабет, вы прекрасны. — Вот здесь буква совсем не удалась, — продолжала она. — Ну нет, не смейте наносить такие оскорбления моему подарку, — сказал Фицуильям, но Элизабет словно не слышала его. — Я сделала по одному платку на каждый день недели, но коли вы не пожелаете ими пользоваться… — Пожелаю. — Правда? — словно не ожидая этого, спросила она. — Конечно, любовь моя, и с гордостью. Вы же не думаете, что я предпочту носить платки, вышитые пусть и искусной вышивальщицей, которой я заплатил, а не те, которые мне вышила моя любимая. — Так вы правда будете их носить? — радостно улыбнулась Элизабет. — Изо дня в день, пока они не придут с совершенную негодность. И тогда вам придётся сделать мне новые. Элизабет усмехнулась и достала из кармана ещё один платок. — Этот я сделала для себя, но, возможно, вы захотите его увидеть. Фицуильям взял платок из её рук и заметил, что хоть он был сделан из той же ткани, но на нём были вышиты бледно-фиолетовые цветочные узоры и инициалы «ЭД». — Элизабет Дарси, — прошептал он. — Да, — шепнула она в ответ. Он вновь наклонился к ней с поцелуем. — Я люблю вас, — сказал он, целуя уголок её губ. — Элизабет Дарси. — Не забывайте, сэр, — еле успела она сказать, пока он вновь не коснулся её губ, — что пока я не Элизабет Дарси. Фицуильям тяжело вздохнул и отстранился от неё. — В моём сердце вы уже давным-давно носите это имя. Даже не могу припомнить, когда я думал о вас иначе, — сказал он, вызвав очередную улыбку. — Но почему они так отличаются от того, что вы мне подарили вместе с локоном ваших волос? — Потому что тот платок вышила моя идеальная сестра Джейн. Она всегда вышивала все мои платки, ведь знает, что я терпеть не могу этим заниматься. — Так зачем же вы взялись за эти? — Подарок должен быть от меня, — улыбнулась Элизабет. — И я хотела подарить вам что-то, что вы не сможете купить, пусть сделано оно будет неважно. — Благодарю вас, — чуть склонил голову Фицуильям. — Но этот платок тоже вышит вашей рукой… — Решила попрактиковаться, прежде чем взяться за ваши. Фицуильям усмехнулся и притянул её в свои объятия. — Я хотел кое-что обсудить с вами, — сказал он после непродолжительного молчания. — Да? Он слегка отстранился от Элизабет, дабы она могла смотреть ему в глаза. — Где бы вы желали жить после нашей свадьбы? — О чём вы? — нахмурилась Элизабет. — У нас с вами есть два варианта: мы могли бы жить в Пемберли вместе с моей семьёй, а ещё арендовать или же купить небольшое имение в Дербишире только для нас. Возможно, что-то размером с Лонгборн, и тогда оно может быть унаследовано нашим младшим сыном, — сказал Фицуильям. — Я полагаю, вы пожелали бы стать хозяйкой собственного дома после венчания. — Меня нисколько это не волнует, — улыбнулась Элизабет. — Вы не хотите обзавестись собственным домом? — Хочу… Возможно… Когда-нибудь… Но я не желаю разлучать вас с вашим родовым имением. — Прошу, не думайте об этом. Скажите, чего вы хотите, Элизабет? Я сделаю всё, чтобы вы были счастливы. — Я счастлива с вами, Фицуильям. И когда я возьму вас в законные мужья, то принесу обет разделить с вами жизнь в радости и в горе, в богатстве и бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить, заботиться и повиноваться, пока смерть не разлучит нас, по святому таинству Божьему. Вы станете мне пристанищем, и мой дом будет там, где есть вы, — с любовью произнесла Элизабет, а затем лукаво улыбнулась. — Вот только слова про повиновение не воспринимайте слишком всерьёз. Фицуильям рассмеялся и вновь поцеловал её. — Я никогда не осмеливался ожидать от вас повиновения. — Славно, — улыбнулась Элизабет. — Я уж испугалась, что ваши родители не желают, чтобы мы жили с ними. — Наоборот, — удивился Фицуильям таким её мыслям. — Моя матушка вне себя от горя лишь от предположения, что мы будем жить где-то, помимо Пемберли. Просто, я думал… Что ж, Джейн станет хозяйкой Незерфилда, и они с Бингли смогут насладиться уединением, которое без труда предоставляет большое имение. Я не желаю лишать вас этого. — И Джейн, и я были бы совершенно довольны и в обычном коттедже, коли в том была бы нужда, — сказала Элизабет, но заметив ошарашенный взгляд Фицуильяма, рассмеялась. — Но у нас и без того будет достаточно уединения. Полагаю, в Пемберли довольно места, чтобы ваши родители, сестра и мы с вами жили под одной крышей и неделями бы не виделись друг с другом. — Так значит, вы не против? — Конечно, нет. — Знайте, что, если вы передумаете, вам стоит сказать лишь слово, и я найду нам другой дом. — Благодарю, Фицуильям, но думаю, что всё будет хорошо. — В таком случае, после свадебного приёма мы могли бы отправиться в наш дом в Лондоне, дабы не проводить… брачную ночь, — чуть засмущался Фицуильям, — в постоялом дворе. Элизабет в ответ лишь кивнула. — Мы могли бы провести неделю в городе, если вы того пожелаете, — продолжил Фицуильям. — А мои родители и сестра сразу отправятся в Пемберли. — Замечательно, — согласилась Элизабет. — А после мы к ним присоединимся, так что у нас будет довольно времени, чтобы обустроиться, до приезда моей семьи на Рождество. — Что ж, тогда решено, — улыбнулся Фицуильям, целуя ей руку.***
— Прекрасная партия, Беннет, — вздохнул мистер Дарси, откидываясь на спинку стула, после того как проиграл очередную игру в шахматы. Обычное знакомство между двумя джентльменами за последние несколько дней переросло в настоящую дружбу, когда они стали постепенно узнавать, как много общих увлечений и интересов у них имелось. А когда мистеру Дарси стало известно, что его шурин в прошлом был близким другом мистера Беннета, то тем для разговоров у них ещё прибавилось. — Вы бились до последнего, — улыбнулся мистер Беннет. — Как полагаете, ваш сын скоро к нам присоединится? Или же он опять куда-то уволок мою дочь? — Думаю, он сейчас прячется вместе с ней где-нибудь в саду, — усмехнулся мистер Дарси. — Надеюсь, вы понимаете, что вам нечего опасаться, Беннет. Может, мой сын и позволит себе поцелуй, но он всё же джентльмен. — О нет, я ему доверяю, как и моей Лиззи, — покачал головой мистер Беннет. — Она никогда не рискнёт доброй репутацией своих сестёр. Но если уж кто-то из них и позволит себе вольности, то это будет Лиззи, а не ваш сын. — Что вы такое говорите! — засмеялся мистер Дарси. — Чистую правду. Моя Лиззи бывает весьма темпераментна. — Всё же, даже если что-то и случится, Фицуильям женится на ней хоть завтра, если появится возможность. Он влюблён в Элизабет без памяти. — Хоть мне и радостно это слышать, но, как отцу, быть свидетелем этого — не самое лёгкое мероприятие. Если уж кто и заслуживает её, то это ваш сын, и я надеюсь, вы понимаете, что наивысшей похвалы добиться от меня невозможно, — усмехнулся мистер Беннет. — Я бы никогда не отдал Элизабет менее достойному джентльмену. — Так значит, ваши «попытки» отпугнуть Фицуильяма… — Нужно же мне как-то развлекаться! — воскликнул мистер Беннет. — Конечно же я не верю, что пара глупых историй из её детства оттолкнут его, а если бы это случилось… Что ж, тогда ни о какой любви и речи быть не могло бы. Однако я не шучу, когда предупреждаю, что возможно у нас с вами появится внучка или внук с характером моей Лиззи. А каким Фицуильям был мальчишкой? — Как и все дети, порой проказничал, но по большей части он был спокойным и послушным ребёнком. Может быть, это последствие того, что его стеснительный характер усугублялся отсутствием братьев и сестёр на протяжении целого десятилетия, — с лёгкой печалью сказал мистер Дарси. — Да, возможно, компания детей его возраста раскрепостила бы его. По моим наблюдениям, братья и сёстры часто оказывают друг на друга не только положительное влияние. — Наверное, вы правы. — Дарси, давайте ещё одну партию, — предложил мистер Беннет, желая сменить явно удручающую тему для другого джентльмена. Пока они расставляли шахматные фигуры по своим местам, в дверь библиотеки постучали. — Войдите, — отозвался мистер Беннет. — О! Фицуильям! Мы как раз о вас говорили. — Мне уже начинать волноваться? — усмехнулся Фицуильям, заходя в библиотеку. — Ваш отец говорит, что вы не были таким непоседой в детстве, как моя Лиззи. — Я предчувствую очередную историю, — улыбнулся Фицуильям, садясь в свободное кресло. — Желаете послушать? Что ж, дайте-ка подумать… — откинулся на спинку стула мистер Беннет. — Ох, как я мог забыть про случай, когда она меня чуть в могилу не свела! — Что она натворила? — слегка обеспокоенно спросил мистер Дарси. — Сбежала, представляете? — Куда? — ошарашенно спросил Фицуильям. — Если мне не изменяет память, ей было семь, и она приняла решение, что желает примкнуть к цыганскому табору. И вот, она собрала в мешок немного одежды и покинула Лонгборн. Она дошла до самой дороги и забралась на самое высокое дерево в округе, чтобы не пропустить проходящий мимо табор. Я три часа искал её и был вне себя от ужаса! Вы только представьте! Мою маленькую девочку никто не видел вот уж несколько часов! В конце концов, я увидел её на верхушке дерева и провёл ещё полчаса, пытаясь убедить её слезть на землю и вернуться домой, и что я не буду её наказывать. — Почему вы сами за ней не полезли или не отправили кого-то из слуг? — спросил мистер Дарси. — Я боялся, что дерево не выдержит вес взрослого мужчины, и она упадёт. Когда она, наконец, спустилась, я спросил её, почему она убежала из дома, и она ответила, что не хочет выходить замуж за Джона Лукаса. — Что? — едва сдерживая смех спросил Фицуильям. — Ах, да. Полагаю, это было первое предложение руки и сердца, которое она получила в своей жизни, — усмехнулся мистер Беннет. — Я тогда всю дорогу до дома провёл, обещая ей, что никогда не заставлю её выйти замуж против её воли и что ей не придётся ни за кого выходить замуж ещё долгое время. Тогда она в ответ пообещала, что больше никогда не убежит из дома, и она сдержала это обещание, — мистер Беннет вдруг принял вид более серьёзный. — Я думал, она уж об этом случае не помнит, но, когда к ней сватался мистер Коллинз, она напомнила мне о моём обещании не неволить её в выборе супруга. Предупреждаю вас, Фицуильям, моя Лиззи ничего не забывает. — В таком случае, я буду исполнять все данные ей обещания, — улыбнулся Фицуильям. — Кстати, — вдруг опомнился мистер Беннет. — Мы-то думали, вы мою дочь опять уволокли в сад… — Так и было, но потом миссис Беннет забрала её у меня. Начались разговоры о кружевах, и я решил ретироваться. — Верное решение, — усмехнулся мистер Беннет. В этот же момент прозвучал ещё один стук в дверь, после чего на пороге библиотеки показались леди Энн и Джорджиана. — Тоже убегаете от кружев? — весело спросил мистер Беннет. — От лент! — улыбнулась леди Энн. — Мисс Беннет и мисс Элизабет дали нам знак, чтобы мы спрятались у вас. Думаю, миссис Беннет крайне взволнована приготовлениями к свадьбе. — Что ж, добро пожаловать к нам, — мистер Беннет встал со своего места. — А между прочим, Джейн и Элизабет не показывали вам нашу галерею? — Нет, — покачал головой Фицуильям. — Думаю, вам стоит это увидеть. Вы не против? — С удовольствием, — улыбнулась леди Энн. Пройдя в дальнюю залу имения, гости увидели множество портретов, для каждого из которых у мистера Беннета имелась история. Несколько поколений семьи Беннетов, о которых говорили с той же теплотой, с которой и мистер Дарси рассказывал о своих предках сыну, когда тот был юношей. И Фицуильям вдруг с грустью осознал, что всё это будет потеряно, как только Лонгборн отойдёт мистеру Коллинзу. — Наверное, для вас это очень тяжело, Беннет, — заметил мистер Дарси. — Раньше меня это и правда печалило. Я не жалею, что у меня есть лишь дочери, ведь я ни одну из них ни за что не променял бы на сына, даже тех, кто доставил мне много хлопот. Но меня всегда будет удручать тот факт, что ни одна из них не может стать моей наследницей. Я был бы счастлив, если бы Джейн, как старшая, унаследовала это имение, а затем и её сын. Да, хозяином здесь уже был бы не Беннет, но это был бы мой внук, моя кровь. Лонгборн принадлежал Беннетам на протяжении шести поколений, почти 150 лет, — с лёгкой грустью говорил мистер Беннет, прежде чем улыбнуться. — Но я привёл вас сюда не чтобы лекции по истории читать. Я хотел показать вам это. Он остановился перед портретом Элизабет. Это совершенно точно была она, вот только платье было необычайно старомодным, что немного смутило всех гостей. — Это… — неуверенно начал было Фицуильям. — Это Элизабет? — Элизабет, — кивнул мистер Беннет, — но не Лиззи. Это миссис Элизабет Беннет, или мисс Элизабет Пратт в девичестве, до того, как она вышла замуж за моего отца. — Это ваша матушка? — спросила леди Энн. — Да. — Они с Лиззи на одно лицо! — воскликнула Джорджиана. — Да уж, — усмехнулся мистер Беннет. — Они могли бы быть сёстрами, вам не кажется? Если бы не платье, это мог бы быть портрет Лиззи. — Никогда не видывал, чтобы внучка была так похожа на бабушку, — в изумлении прошептал мистер Дарси. — И я тоже. Знаете, я не собирался давать моей второй дочери имя Элизабет. Мы хотели назвать её Мэри, а не третью дочь. Моя матушка не особо привечала традицию называть детей в честь близких родственников. Она считала, что это слишком банально и ведёт к путанице. — Так почему же вы дали ей имя Элизабет? — спросил Фицуильям. Ему по какой-то неведомой причине было радостно от этого факта. Он даже представить не мог, чтобы Элизабет носила иное имя. Мэри ей было бы совершенно не к лицу. — Моя матушка умерла 13 сентября 1791 года, ровно за месяц до рождения Лиззи. Я очень тяжело переживал её смерть. Она была удивительной женщиной: доброй, смелой, умной, — хмыкнул мистер Беннет. — Как видите, Лиззи унаследовала от неё не только внешность, но и многие черты характера, — вздохнул он. — Я был раздавлен смертью моей матери, но у меня не было времени горевать, ведь у меня была жена, ребёнок и в скором времени должен был появиться ещё один, и о всех них необходимо было заботиться. Через месяц после её смерти родилась Лиззи… Раньше срока… Помню, как я впервые взял её на руки и увидел её зелёные глаза. Думаю, вы заметили, что ни у меня, ни у моей супруги глаза не зелёные. И вот я держу на руках свою новорожденную дочь, и она смотрит на меня теми же зелёными глазами, которые я видел всего месяц назад. Глаза моей матушки, — говорил мистер Беннет, словно позабыв о всех присутствующих. — Я человек приземлённый и порой циничный, но в тот момент я поверил, что в ней есть частичка моей матери. Поэтому я и назвал её Элизабет, не имея ни малейшего понятия, что она вырастет в почти идентичную копию моей матушки, как по внешности, так и по характеру. Этот портрет был написан, когда моей матери было 25 лет, лишь на четыре года больше, чем моей Лиззи сейчас. — Вашу матушку тоже все называли Лиззи? — спросила леди Энн. — Нет, родственники и друзья звали её Элла или Элли. Но я не смог бы так же обращаться к моей дочери, так что её все называют Лиззи. — Я почти не верю, что женщина на этом портрете не Элизабет, — не переставал удивляться Фицуильям. — Да, сходство почти невероятное, — улыбнулся мистер Беннет. — Моей матушке она бы понравилась. Она любила детей, особенно проказливых. Они ей не надоедали, как многим взрослым, а веселили. — Думаете, в вашей дочери есть что-то от миссис Элизабет Беннет? — спросил мистер Дарси. — Мне бы хотелось в это верить. Лиззи никогда не знала свою бабушку, так что сознательно сымитировать её у неё нет возможности, однако даже некоторые её жесты напоминают мне матушку. Да, я верю, что какая-то часть её живёт в Элизабет.