И благость, и изъян

— Боюсь, я не смогу ответить на ваш вопрос, миссис Андерсон, — сказал Фицуильям, провожая молодую даму к её мужу по окончании танца. — Я не очень хорошо знаком с содержанием этой пьесы, но моя сестра находит её весьма увлекательной. Буду рад продолжить нашу беседу, если в будущем представится случай. — Не забудьте заранее попросить мисс Дарси просветить вас, сэр, — улыбнулась миссис Андерсон. — Несомненно, — слегка склонил голову Фицуильям. — Позвольте ещё раз поздравить вас обоих. Вы сделали прекрасный выбор, мистер Андерсон. — Благодарю, мистер Дарси. Уж не знаю кто кого выбрал, сэр, но я надеюсь, что и вам однажды посчастливится встретить столь достойную леди, как моя Изабелла. Фицуильям едва сдержался, чтобы не сморщиться от пожелания мистера Андерсона, но успел взять себя в руки и, откланявшись, вернулся к своей семье. — Всё в порядке, дорогой? — спросила его мать. — Да, сынок, ты будто побледнел, — отметил его отец. — Всё хорошо. — Миссис Андерсон оказалась неуклюжей партнёршей? Мне показалось, что танцевала она весьма неплохо, — попытался пошутить мистер Дарси. — Так и есть. Просто… Она совсем недавно вышла замуж за мистера Андерсона. Похоже, брак счастливый, — ответил Фицуильям. — Ах, — вздохнула леди Энн, подозревая, что её сын завидует счастью молодой пары. — И зовут её Изабелла, — отрешённо заметил Фицуильям, заставив своих родителей в недоумении нахмуриться. — Это итальянская версия имени Элизабет. Ни мистер Дарси, ни леди Энн не знали, что на это ответить, прекрасно понимая, в какую сторону уплыли мысли их сына. — Прошу меня простить, — вдруг встряхнул головой Фицуильям, в прямом смысле пытаясь отбросить печальные думы. — Пойду приглашу на танец мисс Бейли и буду надеяться, что её имя не Изабель. — Испанская версия? — спросил мистер Дарси, когда его сын ушёл. — По крайней мере, чувство юмора не покинуло его окончательно. — Тётя, дядя, что, во имя всего святого, происходит? — перебил их внезапно появившийся перед ними Ричард. — О чём ты, Ричард? — спросила леди Энн. — О том, что Фиц танцует и беседует с мисс Бейли, дочерью купца! — Её семья весьма состоятельна, — упомянул мистер Дарси. — Не буду спорить, дядя, но это всё же семья торговца. — Не знала, что тебя так оскорбляет общество людей ниже тебя по рангу, — сконфуженно отметила леди Энн. — Меня-то нет, а вот Фица до недавних пор — даже очень! Странно уже то, что он за весь вечер не пропустил ни одного танца и любезнейшим образом со всеми поддерживает беседу, но такое поведение с людьми, которых он всегда считал недостойными его внимания, вовсе поразительно! — Я… — неуверенно начала леди Энн, не зная, что ответить своему племяннику. — Полагаю, он старается сгладить некоторую резкость своего характера… — Любовь моя, мы за весь вечер ни разу не участвовали в танце. Предлагаю исправить сие недоразумение, — прозвучал голос её мужа, спасший её от необходимости давать дальнейшие разъяснения, и леди Энн с радостью приняла руку своего супруга. Ричард проводил глазами едва ли не убегающих от него родственников, прекрасно понимая, что сейчас произошло. — Кто эта девушка, Ричард? — спросил его Фицуильям после того, как сопроводил мисс Бейли обратно к её семье, когда танец завершился. — Ты с ней знаком? — С которой? — Вон та… Сидит одна с таким печальным видом, словно сейчас заплачет. Ричард повернулся и заметил светловолосую девушку семнадцати или восемнадцати лет отроду, которая нервно сжимала в пальцах ткань своего платья, наблюдая за танцующими парами. — А, ты имеешь ввиду мисс Сьюзан Аллен? Она дочь стряпчего, который недавно унаследовал большое состояние от своей престарелой тётушки. В великосветских кругах она ни с кем не знакома, и, как видишь, никто не спешит принимать её здесь. Может, теперь она и при деньгах, но родословная её не соответствует требованиям здешнего общества. — Бедная девушка, — прошептал Фицуильям. Ему вспомнилась другая молодая леди, которой пришлось пропустить танец много месяцев назад, и его собственные слова громогласным эхом пронеслись в его мыслях. «Что ж, она как будто мила. И всё же не настолько хороша, чтобы нарушить мой душевный покой. А у меня сейчас нет охоты утешать молодых леди, которыми пренебрегли другие кавалеры». А затем прозвучал порицающий его голос Элизабет. «Несмотря на недостаток молодых людей, он соизволил принять участие только в каких-нибудь четырёх танцах! И это в то время, когда многие молодые леди вынуждены были сидеть из-за отсутствия кавалеров». «В тот вечер я не имел чести быть знакомым ни с одной из присутствовавших дам, кроме тех, с которыми приехал на бал». «О, разумеется. И ведь нельзя же было допустить, чтобы вас с кем-нибудь познакомили!» Элизабет была сильна духом и знала себе цену, несмотря на то что ему самому это было невдомёк, но Фицуильям вдруг подумал о других молодых леди, которые могли быть младше и неуверенней в себе, чем она. Он представил свою младшую сестру на месте мисс Аллен. Он знал, что так обойтись с Джорджианой никто не посмеет, но вовсе не из-за её характера или даже приятной внешности, а из-за её положения в обществе. Ранимая натура Джорджианы не вынесла бы такого оскорбления. Так чем же эта ни в чём не повинная девушка, которая была ненамного старше его собственной сестры, заслужила такое отношение? — Ты нас не представишь? — спросил Фицуильям своего кузена. — Ты хочешь, чтобы я тебя представил дочери стряпчего? — ошарашенно уточнил Ричард. — Я хочу, чтобы ты представил меня несчастной девушке, которая чувствует себя никому не нужной. — Хорошо, но… Ты что, правда собираешься оказать внимание столь непримечательной мисс? — спросил Ричард, высказав мнение, которое по его собственным наблюдениям, могло быть высказано самим Фицуильямом. Однако, кажется, это только расстроило его кузена. Фицуильям не мог не постыдиться самого себя. Как он мог когда-то сам сказать нечто подобное! Из уст другого человека это звучало столь высокомерно! Как он мог быть таким холодным и бесчувственным? — Что ж… Будь по-твоему. Идём, — сказал сбитый с толку Ричард и направился в сторону девушки. Мисс Сьюзан Аллен немедленно поднялась на ноги, едва заметила, как полковник Ричард Фицуильям, сын графа Мэтлока, и мистер Фицуильям Дарси, наследник поместья Пемберли, идут в её сторону. У неё так дрожали колени, что реверанс, которым она поприветствовала джентльменов, выдался немного неуклюжим. — Мисс Аллен, рад вас приветствовать, — обратился к ней полковник. — Я… Я т-тоже рада встрече, полковник, — дрожащим голосом ответила она и зарделась от смущения. — Позвольте представить вам моего кузена, мистера Фицуильяма Дарси из Пемберли. Дарси, это мисс Сьюзан Аллен. — Рад знакомству, мисс Аллен, — поклонился ей мистер Дарси. — М-мне т-тоже приятно с вами познакомиться, сэр, — взволнованно протараторила она и снова сделала реверанс. — Не удостоите ли меня следующим танцем, если, конечно, вы уже не приглашены? — К-конечно, мистер Дарси, — сказала мисс Аллен, надеясь, что она не нарушает никакие правила этикета, к которым она только начала привыкать. К величайшему удивлению мисс Аллен и Ричарда, Фицуильям искренне старался завязать беседу с девушкой и помочь преодолеть застенчивость. Поначалу мисс Аллен неловко запиналась и отвечала на его вопросы невпопад, но, в конце концов, взяла себя в руки и с удовольствием провела танец с Фицуильямом Дарси. Языки местных сплетниц тут же принялись за дело, обсуждая столь необычную картину, но двум жертвам их пересудов было не до них. По окончании танца мисс Аллен была с большим энтузиазмом принята в собравшемся обществе, ведь сам наследник Пемберли соизволил оказать ей внимание, и мисс Аллен порешила, что, возможно, получение ею наследства не было таким уж ужасным событием. — Это было очень благородно с твоей стороны, Фиц, — сказал Ричард, тронутый жестом своего кузена и даже немного пристыженный. — Ничего подобного, Ричард. Она добрая и застенчивая девушка, и она не заслуживает, чтобы ей пренебрегали лишь потому, что она не родилась в состоятельной семье. — Совершенно с тобой согласен, — слегка склонил голову Ричард, мельком взглянув на своих дядю и тётю. Полковнику пришлось несколько дней ждать шанса повидаться с ними наедине в доме Дарси, а когда этот шанс выдался, то он, не теряя ни минуты, направился в кабинет своего дяди для разговора. — А где Фиц? — спросил Ричард. — Он отправился к Бингли, — ответил мистер Дарси. — Ты хотел с ним поговорить? — Нет, вообще-то я искал вас. Моё беспокойство за Фица никак не утихает. Мне кажется, или ему становится только хуже, а не лучше? Такое чувство, что он всё глубже проваливается в уныние. — Ричард… — вздохнула леди Энн. — Нет, за последние несколько недель он словно лет на десять постарел. Я понимаю, что вы не считаете себя вправе разглашать ту информацию, которой он с вами поделился, но поймите меня. Я с ума схожу от переживаний, — нервно мерил шагами комнату Ричард. — Дело не только в его скорбном расположении духа. Он ещё и ведёт себя в последнее время так, как никогда ранее, и, хотя эти перемены, по моему скромному мнению, в лучшую сторону, но всё же они слишком кардинальны, — продолжил он, смотря на своих встревоженных родственников. — Вы знаете, что он вчера сделал? Леди Энн и мистер Дарси ждали, что их племянник продолжит, но не дождавшись ответа, спросили: — Что же он сделал? — Мы проезжали верхом по одной из улиц Лондона, когда он вдруг заметил двух детишек-попрошаек. Так он остановил коня, спешился, купил в ближайшем магазине еды и отдал им! — Лично я не вижу в этом причины для беспокойства, — улыбнулась леди Энн. — Я тоже, но это так на него непохоже. Я уже молчу про недавний вечер, когда он танцевал и беседовал со всеми и даже попросил меня представить его мисс Аллен, дочери стряпчего, а после был с ней дружелюбен и приветлив! — Мне кажется, что такие качества достойны похвалы. Тебе следует гордиться своим кузеном, — отметил мистер Дарси. — И я горжусь! Но и моей тревоги это не умаляет. Что могло стать причиной столь решительных перемен? Может, он с коня упал и ударился головой, а теперь испытывает провалы в памяти? Или он влюбился? Возможно, на него снизошло божественное озарение? Или… — перечислял он возможные причины необъяснимого для него поведения своего кузена, но вдруг осёкся на полуслове. — Господь всемогущий, — прошептал он, повернувшись к своим дяде и тёте. — Он влюбился! Выражения лиц леди Энн и мистера Дарси подтверждали его догадку сильнее, чем любые слова. — Фиц влюблён! Что ж, это всё объясняет. Любовь на мужчину может произвести как прекрасный, так и ужасный эффект. — Прошу, Ричард, не донимай его этим, — взмолилась леди Энн. — Тётя, — испуганно произнёс Ричард. — Я бы никогда не осмелился насмехаться над болью моего кузена. Но… Я не понимаю. Неужели в этом причина его скорби? — Да, — коротко признался мистер Дарси. — Но почему? Неужто дама замужем? — Нет, Ричард, но… — попытался успокоить своего племянника мистер Дарси. — Одна из служанок? — Нет. — М-мертва? — Нет! Прошу, прекрати допытываться. Правда состоит в том, что эта леди навеки для него недоступна, и от этого ему очень больно, — ответила леди Энн. — Вы уверены, что ничего нельзя сделать? — спросил Ричард. — У нас не получится свести их вместе? — Боюсь, что нет, — покачал головой мистер Дарси. — Ох… — вздохнул Ричард, садясь в кресло. — Вы с ней знакомы? Это, должно быть, весьма впечатляющая особа, раз она смогла подчинить себе сердце Фица. — Нет, мы её не знаем, — ответила леди Энн. — Но по его рассказам она очаровательная леди, и он буквально расцветает, когда говорит о ней. — Когда он повстречал её? — Ричард, — предостерегающим тоном произнёс мистер Дарси. — Прошу прощения. Но могу я узнать, отчего в нём произошли такие перемены? — Полагаю, он старается стать человеком достойным её, — сказала леди Энн. — Достойным её? — усмехнулся Ричард. — Неужто он в саму принцессу Шарлотту влюбился? В таком случае, понимаю затруднительность его положения. — Ричард, — снова грозно обратился к нему дядя. — Я вовсе не имела ввиду его положение в обществе, Ричард, — поправила его леди Энн. — Так в чём же дело? Не считаете же вы Фица недостойным? — Конечно же нет. Ты прекрасно знаешь, как мы его любим, но он далеко не идеален и просто старается быть более отзывчивым по отношению к другим людям. — Что ж, это несомненно доброе намерение. Надеюсь, что всё наладится, тётушка, и что скоро я обзаведусь ещё одной кузиной! — Нам остаётся лишь надеяться, — печально ответила леди Энн. — Так вы одобряете его выбор? — спросил Ричард. — Если он всё же решится сделать предложение? — Конечно, — сказал мистер Дарси. — С ней он будет счастлив, а о большем мы не смеем и мечтать. — А ему вы об этом сказали? — Ну, не столь прямолинейно, — леди Энн взволнованно посмотрела на своего супруга. — Возможно, стоит, тётушка. Дабы он знал, что вы его всецело поддерживаете. Будьте с ним откровенны. Совет Ричарда отозвался в душах обоих супругов Дарси, ведь они и впрямь никогда откровенно не обсуждали со своим сыном их ожидания касаемо его женитьбы. Между собой они, конечно же, об этом разговаривали и пришли к весьма прискорбному заключению: именно их молчание привело к тому, что Фицуильям так долго боролся со своими чувствами. Им было тяжело не испытывать некоторую вину за те долгие месяцы душевных страданий и метаний, которые пришлось претерпеть их сыну. Но усугублялось всё тем, что уже ничего нельзя было поделать. Сердце Фицуильяма уже разбито. Дарси отдавали себе отчёт в том, что он, несмотря ни на что, считает себя обязанным вступить в брак, что, по их мнению, на данный момент не было самым разумным решением. Мистер Дарси несомненно прекрасно понимал, к каким серьёзным последствиям это может привести, но хоть это его и расстраивало, он знал, что благополучие его сына куда важнее, чем Пемберли. Итак, леди Энн и мистер Дарси решили более не откладывать столь важный разговор. — Мама, отец, вы хотели поговорить со мной? — спросил Фицуильям, заходя в кабинет своего отца. — Да, Фицуильям. Проходи, — позвал его мистер Дарси и подошёл к столику с напитками, чтобы наполнить один бокал. — Неужто мне и для этого разговора придётся напиться? — усмехнулся Фицуильям. — Это лишь портвейн, — засмеялся мистер Дарси, передавая ему бокал. — Так что надеюсь, этот разговор не будет слишком тяжким. — Мы хотели сказать тебе, Фицуильям, как сильно мы гордимся тобой, — начала леди Энн. — Я… Благодарю, мама. Но чем я это заслужил? — Чем? Шутить изволишь? — воскликнула она. Фицуильям тяжело вздохнул и сел напротив своих родителей. — Вовсе нет. Ибо я в себе разочарован, — признался он. — Почему? — спросил мистер Дарси. — Знаете, сколько людей за последние три месяца одарили меня взглядами полными недоумения и изумления, когда я проявлял к ним некое подобие любезности и доброжелательности? Неужели я всегда был таким чудовищем, что люди начинают заикаться, краснеть и даже съёживаться, когда я подхожу к ним? Неужели я и впрямь так ужасно всегда себя вёл? И почему же лишь мисс Беннет осмелилась меня в этом упрекнуть? Как я сам мог не обращать на это внимания? — Ох, сынок, — ласково обратилась к нему леди Энн. — Ты вовсе не чудовище и никогда им не был, но тебе всегда была присуща некоторая сдержанность и замкнутость. — Нет, мама, прошу вас, не старайтесь выдать мои изъяны за простительные черты характера. Я был высокомерен и презрителен, я считал себя лучше других лишь потому, что обладаю состоянием и связями, но при этом сам же осуждал такую гордость и тщеславие, присущую людям из высшего света. Чем больше их поражала моя доброжелательность, тем больше я осознавал, как ужасно я, должно быть, себя вёл раньше. — Знаешь ли ты, что начинают ходить слухи? — спросил мистер Дарси своего сына. — Точнее, у людей появились некоторые ожидания? Я никогда не танцую с одной дамой больше одного танца и не выделяю никого из общества, так что не волнуйтесь. — Да, я это заметил и полагаю, что будет разумно продолжать в том же духе, дабы не пробудить ни в ком несбыточных надежд, но я имел ввиду, что в обществе начинают поговаривать, что ты ищешь себе жену, — сказал мистер Дарси. — Все уверены, что именно поэтому ты начал участвовать в каждом танце, — добавила леди Энн. — Вы считаете, что мне следует прекратить? — спросил Фицуильям. — Вовсе нет, покуда ты не выделяешь своим вниманием ни одну леди, — ответила леди Энн. — Но... — начал мистер Дарси. — Мы с твоей мамой считаем, что нам следует обсудить наши ожидания по поводу твоего брака. На лице Фицуильяма на мгновение появилось выражение абсолютного ужаса, но он смог быстро взять себя в руки. — Отец... Я помню о своём долге, поверьте, но... — В самом деле? — спросил его отец. — Позволь поинтересоваться, в чём, по твоему убеждению, состоит твой долг? — Продолжить родословную Дарси и обзавестись наследником, но... Я надеюсь, что время, когда Пемберли понадобится следующий наследник, наступит нескоро. И тогда я... — Фицуильяму пришлось заставлять себя произнести следующие слова. — Я... выполню свой долг. Но прошу... умоляю вас, отец, не просите меня сейчас об этом. Мистер Дарси и леди Энн обменялись обеспокоенными взглядами. — Ты думаешь, что я сейчас посмею просить тебя жениться? Думаешь, поэтому мы решили поговорить с тобой о наших ожиданиях? — Ожидания людей по поводу моего брака всегда были для меня предельно ясными. Разве я не соизволил так помпезно заявить о них, когда... — он на секунду отвёл взгляд, прежде чем продолжить, — когда говорил о своих сомнениях по поводу... мисс Беннет? — Вот именно поэтому мы и пригласили тебя поговорить, — сказал мистер Дарси, садясь напротив своего сына. К удивлению Фицуильяма, его отец взял его за руку впервые за долгие годы. Таких проявлений нежности по отношению к сыну он не позволял себе с тех пор, как он ещё мальчишкой поступил в Итон. — Мальчик мой... Думаю, будет лишним, если я скажу, как сильно меня заботит судьба Пемберли и как я дорожу поместьем, которое передавалось в семье Дарси из поколения в поколение. Не стану отрицать, что моё желание, чтобы так всё и продолжалось, очень сильно. Фицуильям хоть и был удивлён таким внезапным ласковым тоном и прикосновением своего отца, которых он не испытывал с тех пор, как был достаточно мал, чтобы сидеть на его коленях, всё же не был удивлён его словами. — Я прекрасно это понимаю, отец, не бесп... — Я ещё не закончил, Фицуильям, — прервал его мистер Дарси. — Есть лишь одна вещь, которую я желаю больше, чем знать, что после меня хозяином Пемберли будешь ты, а затем твой сын и внук. Наиболее всего я желаю твоего счастья. Если б кто спросил меня тридцать лет назад, как много счастья мужчине может принести супруга, я бы лишь посмеялся, — задорно улыбнулся мистер Дарси, заметив грозный взгляд своей жены. — Но, — он особенно постарался сделать ударение на этом слове, — будучи с тех пор в счастливом браке с твоей матерью, я не могу желать тебе ничего иного. — Ещё пара секунд промедления, Джордж, и тебя ждала бы расправа, — игриво пригрозила ему леди Энн. Мистер Дарси улыбнулся своей супруге и вновь обратился к своему сыну. — Может, меня бы это так не беспокоило, если бы брак по расчёту был тебе угоден и если бы ты никогда не познал любви. По правде говоря, долгие годы мы с твоей мамой думали, что именно так всё и сложится. После почти десяти лет, проведённых тобой в обществе, мы потеряли надежду, что хоть какой-нибудь даме удастся тронуть твоё сердце. Но боюсь, что отныне такой вариант развития событий будет неприемлем. Элизабет Беннет не просто тронула твоё сердце, но и, судя по всему, забрала его себе. С нашей стороны будет жестоко и эгоистично заставлять тебя жениться на ком-либо кроме неё. Было бы нечестно как по отношению к тебе, так и по отношению к самой даме, обещать посвятить всего себя ей одной, но мечтать о другой. — Именно поэтому я и молю вас не просить меня об этом сейчас, — сказал Фицуильям. — Будет очень неправильно просить женщину жить в тени Элизабет. Да и я сам сейчас неспособен смотреть на других дам в таком плане. — А будешь ли ты на это способен через год? Два? Пять лет? — спросил мистер Дарси. — Я... Я постараюсь. Я каждое утро читаю объявления в газетах. Может, когда я прочитаю о том, что она вышла замуж за другого, я и сам смогу жить дальше, зная, что теперь у меня нет ни единого шанса. — А что если она не выйдет замуж? — спросил мистер Дарси. — Выйдет, — печально улыбнулся Фицуильям. — Когда я просил её руки, я глупо полагал, что на лучшее предложение она не может рассчитывать, но с тех пор я многое переосмыслил. Я был вовсе не первым предложением, которое она получила, и уж точно не буду последним. Вы же сами слышали Ричарда! Он бы сам на ней женился, будь у него доход побольше. Сколько ещё кавалеров смогут разглядеть её достоинства и не станут медлить, как я? И... — ему пришлось замолчать, чтобы немного перевести дух. — Мне следует перестать думать лишь о себе. Мне остаётся только надеяться... Надеяться, что она повстречает джентльмена, который сделает её счастливой; который будет любить её столь же сильно, как я, но будет достоин её. — Что ж, — сказала леди Энн. — Допустим, что она выйдет замуж за другого, и что с того? Коли твои чувства не утихнут, ты навсегда будешь обречён сравнивать всех дам с ней, сынок. — Вы что же, предлагаете мне... вовсе не жениться? — Да, — ответил мистер Дарси. — Конечно же, если это не будет твоим искренним желанием. Но просить тебя об этом мы не посмеем. — Но как же... Отец, вы ведь не вечны, да и я тоже! Как же Пемберли? Кто унаследует его после моей смерти? — Дети Джорджианы, коли Господь ей их даст, — сказал мистер Дарси. — Но у них будет имя её мужа. Отец, я прекрасно осознаю, что за неимением у меня ни единого дяди, именно на мне лежит ответственность за продолжение мужской линии семьи. — Если ситуация того потребует, то мы можем попросить, чтобы её второй сын принял фамилию Дарси и стал официальным наследником, но даже если это будет невозможно, это вовсе не конец света, Фицуильям. Я не могу требовать от тебя жениться, зная, что твоё сердце принадлежит другой. И мне абсолютно очевидно, что это не просто увлечение. Твоя любовь пережила разлуку, время и безжалостный отказ, так как же... — Её отказ был абсолютно оправдан, — не мог не вступиться Фицуильям. — Видишь? — улыбнулся мистер Дарси. — Ты встаёшь на её защиту даже после всего того, через что ты прошёл. Ты научишься жить с этим, но я не думаю, что твоя любовь к ней когда-нибудь пройдёт окончательно. — Я тоже так не думаю, — безутешно заключил Фицуильям. — Это чувство стало столь неотъемлемой частью меня, что, боюсь, избавиться от него не получится, полностью себя не уничтожив. — Это и не нужно, — сказала леди Энн. — Прекрати бороться с самим собой. — О, я уже бросил все свои попытки бороться с этим чувством, — признался Фицуильям. — Было время, когда я всё на свете бы отдал, чтобы никогда не знать о её существовании. Но более у меня нет такого желания. Я благодарен за встречу с ней, она преподала мне хороший урок. Я до сих пор ни разу не пожалел, что воспылал к ней любовью. Я не могу и, по правде говоря, не хочу переставать любить её. Меня больше не терзает злость и обида. В конце концов, это цена, которую я заплатил за собственное высокомерие и гордость. — Мы ещё кое-что хотели тебе сказать, — произнёс мистер Дарси. — Фицуильям, — продолжила его мама. — Мы действительно всегда надеялись, что ты найдёшь женщину, которая будет не только обладать красотой, добрым сердцем, изрядным приданым и положением в обществе, но и с которой ты сможешь испытать то же счастье и любовь, которое в браке приобрели мы с твоим отцом, но если бы у нас стоял выбор между этими качествами, то нам было бы достаточно того, что эта леди добра и искренна. — Ч-что? — в смятении пробормотал Фицуильям. — Наши истинные требования состоят лишь в этом, — согласился мистер Дарси. — Доброта и искренность. Конечно, нам бы хотелось, чтобы она была дочерью джентльмена, но лишь потому, что она в таком случае будет иметь некоторое понятие о том, как управлять имением. Молодость и крепкое здоровье тоже были бы хорошим подспорьем, дабы выносить и воспитать твоих детей. А всё остальное нам не так важно. — Э-Элизабет добра и искренна. Она дочь джентльмена, она молода и здорова. — Да, — кивнула леди Энн. — Вы хотите сказать... что одобрили бы мой выбор, если б я вернулся из Незерфилда обручённым? — Да, — как можно спокойней ответил мистер Дарси, боясь, что они не облегчают душевную боль своего сына, а лишь усугубляют её. Но ему было необходимо услышать это. — И я очень разочарован в нас, как в родителях, за то, что ты считал, будто мы тебя не поддержим. Нам следовало раньше всё это обсудить, но нам казалось, ты знаешь, что мы желаем тебе лишь счастья. — Я... я думал, что если я смогу убедить вас в том, что моё личное счастье зависит от неё, то вы сможете её принять. Я думал, мне придётся убеждать вас в том, что она не охотница за состоянием и положением в обществе, но... — от переполнявших его эмоций Фицуильяму пришлось замолчать, чтобы перевести дух. — Мы не хотим, чтобы ты считал всё пережитое тобою бессмысленным, но... — Нет, отец, — покачал головой Фицуильям. — Ни вы, ни мама ни в чём не виноваты. За последние несколько недель я осознал, что даже если бы Элизабет приняла моё предложение, мы не были бы счастливы вместе. Она бы никогда не полюбила меня, если бы я считал себя выше её, да и моя любовь не была бы долговечной. Я бы никогда не оценил её по достоинству, не усвой я этот урок. Она никогда не была бы счастлива со мной, ведь моё сердце и разум были не в ладах друг с другом. Она не преувеличивала, когда сказала, что я последний мужчина в этом мире, кого бы она могла пожелать себе в мужья. К тому же от меня не ускользнула вся ирония того, что сейчас, будучи абсолютно уверенным в своей любви и более, чем когда-либо, достойным её расположения, я навсегда её потерял. В её заявлении не было и капли двусмысленности, и она не оставила мне ни единой надежды на то, что наше знакомство может иметь продолжение. Он наконец поднял взгляд на своих родителей, стараясь отринуть печальные мысли. — Но почему вы решили сейчас об этом говорить? Ведь ничего уже не изменить. — Мы вдруг поняли, что твоё представление о наших ожиданиях не соответствует действительности. И если ты когда-нибудь снова обретёшь любовь, мы бы хотели, чтобы ты всё знал, — объяснила леди Энн. — Благодарю, — кивнул Фицуильям. — Но ничего уже не поделаешь, — он вдруг сухо засмеялся. — Ах, какая ирония! Я месяцами без толку изводил сам себя из-за того, что вам вовсе не было нужно, а ей и подавно. Я не желал осквернить свою родословную и своими же руками её уничтожил. Фицуильям спрятал лицо в своих ладонях и еле слышно прошептал: — Погибели предшествует гордость, и падению — надменность.