***
Следующим утром Фицуильям проснулся на софе в кабинете своего отца, и чувствовал он себя хуже, чем когда-либо. К его душевной боли прибавились пульсирующая головная боль, затёкшая шея, сухость во рту и ужасная усталость. Хоть его печаль и не убавилась после того, как он поведал о ней, но более между ним и его родителями не было той невидимой стены, которой он отгородился от них. Однако его рассказ о своём признании в любви, отвратительном поведении и ошибках, данном ему отказе, вкупе с его явным перебором с бренди, заставили его стыдиться событий прошлого вечера. Он всегда держался мнения, что Дарси в любой ситуации ведут себя достойно и благопристойно, но прошлым вечером… впервые он был столь уязвим и чувствителен. Слова его отца о том, что в кругу семьи должно быть самим собою, были свежи в его памяти, но два десятилетия беспрерывного сдерживания эмоциональных порывов невозможно стереть в одночасье. Он остался лежать на софе, хоть ему и было на ней крайне неудобно в силу своего высокого роста, и смотрел в потолок, пока его мысли заполнялись сквозь головную боль воспоминаниями о Элизабет. Он знал, что уже ничего не изменить, но по крайней мере в своём воображении он мог представить, что она хотя бы одобряет те перемены в его характере, над которыми он так усердно работал. — Вижу, ты уже проснулся, дорогой, — услышал он голос своей матери и наконец двинулся с места, чтобы встретиться с ней взглядом. — Да, простите меня, мама, — сказал он, принимая вертикальное положение, и тотчас же почувствовал головокружение. Голос его был хриплым, да и говорить было тяжело. — Не стоит извиняться, — ответила леди Энн. В этот момент Фицуильям смог сфокусировать взгляд и заметил, что его отец тоже зашёл в кабинет. — Тебе стоит помыться и побриться, прежде чем Джорджиана тебя увидит, — сказал мистер Дарси. — Не нужно ей волноваться. — Да-да, конечно, — кивнул Фицуильям. — Я, должно быть, выгляжу просто ужасно. Ещё вечером он снял с себя сюртук и галстук, на его жилете виднелась пара капель от бренди, волосы пребывали в абсолютном хаосе, глаза наверняка выдавали жуткую усталость, а на щеках и подбородке начинала виднеться щетина. Даже родители никогда его таким не видели, и он надеялся, что больше никогда не увидят. В похожем состоянии он был лишь однажды в своей жизни, когда учился в Кембридже, но тогда свидетелями его самочувствия были лишь пара сокурсников. А теперь его могли лицезреть его благородные родители, за что ему было очень стыдно. Ни в коем случае Джорджиане нельзя увидеть его таким! — Прекрати корить себя, Фицуильям, — сказал его отец, словно прочитав мысли своего сына. — Мы нисколько не виним тебя за твоё вчерашнее поведение. Просто приведи себя в порядок ради твоей сестрёнки, и всё будет хорошо. — Да, отец, — ответил Фицуильям и поспешил в свои комнаты, дабы наверняка ошарашить своего бедного камердинера. — Мы и правда ничем не можем ему помочь, — печально констатировала леди Энн, как только её сын вышел за дверь. — Боюсь, что так и есть. Мы не в силах, да и не вправе просить мисс Беннет выйти за него. Да и самому Фицуильяму это не нужно. — Нет, конечно же нет. Но можем ли мы организовать их встречу, чтобы они могли поговорить? Может, они бы… — леди Энн осеклась на полуслове. — Я не знаю, дорогая. Не знаю.***
— Бингли написал мне, — однажды во время завтрака сообщил Фицуильям. Всю последнюю неделю леди Энн и мистер Дарси старались избегать разговоров о ком-либо из семейств Бингли и Беннетов, решив, что дождутся, когда их сын сам вновь упомянет о них. Они знали, что его признание было для него крайне сложным испытанием и ему понадобится несколько дней, а то и недель, чтобы снова заговорить на эту тему. — И что же он пишет? — осторожно поинтересовался мистер Дарси. — Он наконец возвратился из Скарборо и ищет встречи со мной. Мне в скором времени предстоит поездка в Лондон, так что я смогу его там встретить. — Ты не будешь против, если мы поедем с тобой? — спросила леди Энн. — Мы могли бы провести в Лондоне несколько недель и пригласить Бингли погостить в Пемберли, если желаешь. — Отменная идея, дорогая! Я согласен с твоей матушкой, Фицуильям. Полагаю, мне не повредит провести некоторое время в городе, — поддержал свою супругу мистер Дарси, прекрасно понимая, что такое внезапное решение продиктовано её желанием не оставлять сына одного. — Вы уверены, что это необходимо? — спросил Фицуильям. — Ну, никакой необходимости в этом нет, но сейчас в театре идёт пьеса, которую я жажду увидеть, да и повидаться с приятелями я не прочь. Ты же не против? — спросил его отец. — Нет, ни в коем случае. Джорджи, ты с нами? — Да, с удовольствием! Мне бы не хотелось оставаться здесь одной, — ответила ему сестра. — Что ж, в таком случае можем отправляться через пару дней. О мистере Бингли более не возникало разговоров вплоть до появления самого джентльмена на пороге дома Дарси в Лондоне. Благодаря его близкой и крепкой дружбе с Фицуильямом мистер Дарси и леди Энн хорошо знали этого молодого человека и незамедлительно обратили внимание, как он изменился. Он был по своему обыкновению вежлив и любезен, однако его прежней жизнерадостности как не бывало. — Ты поделился с мистером Бингли тем, что узнал в апреле? — решилась спросить у своего сына леди Энн, когда их гость откланялся. Фицуильяма застал врасплох такой неожиданный вопрос, но избегать ответа он не собирался. — Не знаю, стоит ли, — сказал он. — Почему же? — спросил мистер Дарси. Фицуильям вздохнул, понимая, что ему не избежать разговоров на столь болезненную для него тему. Уже две недели прошло с его признания, я его до сих пор терзало чувство стыда. — Мисс Элизабет дала мне понять, что отъезд Бингли из Незерфилда глубоко ранил мисс Беннет, из чего можно сделать вывод, что она действительно тогда его любила, однако сохранилось ли это чувство, я не знаю. Также я не уверен, что он всё ещё любит её столь сильно, чтобы вернуться к ней, а даже если это и так, что если я расскажу ему обо всём, и он возвратится в Хартфордшир, лишь чтобы узнать, что её любовь прошла? Не причинит ли это ему ещё больше боли? — Возможно, но принять такое решение имеет право лишь он сам, — ответила леди Энн. — Твоя мама права. Я считаю, ты обязан рассказать ему обо всём и дать ему возможность самому решить, как поступать. — Но разве не выглядел он сегодня довольным? Стоит ли рисковать его душевным спокойствием? — Почему бы тебе не понаблюдать за его настроением немного? — вздохнула леди Энн. — Только будь объективен, Фицуильям. — Постараюсь, мама. Время шло, и старшие Дарси заметили, что знание причины тревог их сына, нисколько не умерило их собственную тревогу, а напротив усилило её. Фицуильям, казалось, никак не мог оправиться. Он работал с привычным ему усердием, однако временами он погружался в задумчивость, а его мысли были где-то далеко. Они предполагали, что душой и сердцем он остался в Хартфордшире подле одной бесстрашной мисс. Единственным положительным результатом их разговора было то, что он более не прятался от них, и у его родителей появилась возможность не оставлять его надолго наедине с его печалями. На то у него хватало времени по ночам. — Вы не видели нашего сына, миссис Уильямс? — спросила леди Энн экономку их лондонского дома. — Да, мадам. Господин Фицуильям вот уже несколько часов сидит в библиотеке, — ответила экономка. — Благодарю вас, миссис Уильямс, — сказал мистер Дарси. — Я до сих пор поражён его поведением прошлым вечером, — продолжил он, когда миссис Уильямс удалилась. — Да, я тоже не ожидала от него такого! Поддерживал беседу со всеми, кто с ним заговаривал, да и в каждом танце участвовал! — А ещё он попросил представить его некоторым людям. Удивлению мистера Клирвитера не было предела. — Он ведь из торговцев, не так ли? — Да, его семья занимается торговлей вот уже несколько поколений и обладает большим состоянием, но землёй они не владеют. Он был просто поражён, что Фицуильям пожелал быть ему представленным. Тебе не показалось, что вчера вечером он был… счастливее? — Фицуильям? Да, но меня он не обманет. Он очень старался вести себя непринуждённо и дружелюбно, но это лишь очередная его маска. — Наверняка это далось ему нелегко. — Несомненно, — вздохнула леди Энн, и они вдвоём вошли в библиотеку. Они увидели Фицуильяма в кресле у окна. Он сидел, закинув ногу на ногу, к ним лицом, но совершенно не заметил, как они вошли. В его руках была раскрытая книга под названием «Первые Впечатления». — Вот уж не думал, что тебе интересна такая литература, — отметил мистер Дарси с улыбкой. — Не то чтобы интересна, — ответил Фицуильям, обратив внимание, что он больше не один в библиотеке. — Так зачем же ты её читаешь? — спросила леди Энн. — Ну… — чуть смущённо протянул он. — Эту книгу я видел в руках мисс Элизабет в Розингсе. Порой… порой мне хочется делать то, что она находит интересным. Знаю, это довольно жалкий способ почувствовать себя чуть ближе к ней. — Хмм, — тихо вздохнула леди Энн, удивлённая его прямотой. — И что же она находит интересным? — осторожно спросила она. — Чтение и прогулки, я полагаю. Ещё ей нравится играть на фортепиано, хоть по её собственным заверениям, получается у неё из рук вон плохо. — Это так? — спросил мистер Дарси. — По сравнению с Джорджианой техника её хромает, ведь у неё наверняка не было возможности брать уроки у учителя, но, несмотря на это, играет она с большим воодушевлением и чувством, чем многие знакомые мне дамы. Как мне кажется, она играет ради удовольствия, а не фарисейства. — И всё же она не избегает инструмента в обществе, хоть и считает, что играет плохо? — спросила леди Энн. В ответ Фицуильям улыбнулся, по-настоящему улыбнулся впервые за последние несколько месяцев. — Смутить или запугать её крайне сложно. Бесстрашней женщину я ещё не видывал. Видели бы вы, как она парировала все насмешки мисс Бингли и моей тётушки, при этом оставаясь идеально вежливой. Она никогда и никому не позволяет относиться к себе с пренебрежением. — Весьма достойные качества, — отметил мистер Дарси. — Особенно у юной леди, — кивнула его супруга. — Тебя не расстраивают разговоры о ней? — Нет, ни в коем случае, — чуть нахмурился Фицуильям. — Меня многое расстраивает, но не разговоры о ней. Кажется, так я чуть меньше по ней скучаю. — Что ж, в таком случае, мы всегда готовы быть твоими слушателями, — сказала леди Энн. — Спасибо, мама. Вы меня зачем-то искали? — Да, — кивнул мистер Дарси. — Мы хотели сообщить, что Ричард сегодня приедет. Полагаю, он скоро должен быть здесь. — Ну что ж, — многозначительно протянул Фицуильям и последовал за своими родителями встречать своего дражайшего кузена. Полковник Ричард Фицуильям был несказанно счастлив вновь свидеться со своими дядей, тётей и кузенами столь скоро после своего отбытия из Пемберли. Он боялся, что дела задержат его в городе ещё на несколько недель, а ему не терпелось повидаться с Фицем с глазу на глаз. Дядя написал ему и сообщил, что Фиц поделился с ними причиной своей тоски на следующий день после его отъезда, однако поделиться со своим племянником сим откровением он не может в силу того, что рассказ Фица был строго конфиденциальным. Стоит отметить, что Ричард был поражён откровенностью своего крайне сдержанного кузена, так что ни в коем случае не собирался подрывать его доверие к родителям. Ему оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь Фиц и ему доверится, но подталкивать его к этому он не будет, ведь даже откровенность его кузена перед родителями стала для Ричарда неожиданностью. Беспокоило его лишь то, что по заверениям дяди в сложившейся ситуации Фицу можно помочь лишь поддержкой и участием, так что Ричард сделал всё возможное, чтобы поскорее наведаться в резиденцию Дарси в Лондоне и заверить своего кузена в своей безусловной дружбе. И четверти часа не прошло с его прибытия, как Ричарду стало совершенно ясно, что состояние Фица ничуть не улучшилось с их последней встречи. Однако он изо всех сил старался участвовать в беседе, дабы избежать долгих молчаливых пауз. Хоть Ричарду и было приятно видеть некое оживление в поведении своего кузена, но ему было больно, что ему приходилось притворяться в его компании. Леди Энн беспокойно переводила взгляд со своего сына на супруга. Как только они узнали о скором визите Ричарда, им необходимо было обсудить, насколько откровенными они могли быть в компании своего племянника касательно истории о мисс Беннет. Всё, что они знали о ней, было лишь мнением их сына, но им было крайне любопытно узнать о ней от человека не столь предвзятого. А вдруг влюблённость Фицуильяма и правда застилает ему глаза? Или она и впрямь так мила, как он говорит? Леди Энн и мистер Дарси сомневались, что их сын может быть настолько ослеплён любовью, однако всё же желали услышать второе мнение. Правда, они не желали подобными разговорами расстраивать своего сына, но его недавнее заявление, что разговоры о ней не причиняют ему боли, наполнило его родителей решимостью расспросить об этой молодой леди. — Ах, Ричард! — как бы между прочим сказала леди Энн. — Кэтрин упомянула в письме, что её новый священник давеча женился. Ты с ней знаком? Фицуильям удивлённо посмотрел на свою мать. Она ведь знала, что миссис Коллинз подруга мисс Беннет и что они с Ричардом оба были с ней знакомы! — Да, тётя, её представили мне в наш прошлый визит к тёте Кэтрин, — ответил Ричард. — И каково твоё мнение о ней? Она благоразумная дама? — спросил мистер Дарси. Теперь уже Фицуильям в недоумении смотрел на своего отца. — Должен признать, она производит приятное впечатление, и хоть наше знакомство было крайне быстротечным, она показалась мне весьма разумной женщиной, несмотря на её выбор спутника жизни, — ответил Ричард. — Ах да, конечно, полагаю, вы не задерживались в Хансфорде, — с еле заметным намёком отметила леди Энн. — Отнюдь, я провёл там довольно много времени! — улыбнулся Ричард и слегка наклонился вперёд, словно собирался поделиться неким секретом. — Но боюсь, моё внимание было слишком поглощено мисс Беннет, чтобы заметить миссис Коллинз, — усмехнулся он. Фицуильям чуть сморщился от такого заявления, и леди Энн засомневалась, стоит ли продолжать сию беседу, но мистер Дарси не заметил реакции своего сына. — Мисс Беннет? — Да, самая очаровательная леди из всех мне знакомых, дядя! Она столь отличается от великосветских дам, что общение с ней стало для меня глотком свежего воздуха! — Мисс Беннет? — вдруг заговорила Джорджиана, которая до этого ни слова не вымолвила. — Мисс Элизабет Беннет, Ричард? Фицуильям продолжал молчать, но с каждой секундой становился всё бледнее. — Ну, мне не пристало обращаться к ней по имени, дорогая кузина, — засмеялся Ричард, — но я помню, что миссис Коллинз называла её «Лиззи», так что полагаю, что её зовут Элизабет. Ты знаешь её, Джорджи? — Нет, я никогда её не встречала. Но я знаю, что её дом, Лонгборн, находится неподалёку от поместья мистера Бингли в Хартфордшире, — сказала Джорджиана. — Ах да, ты совершенно права! Она и впрямь упоминала Бингли. — И какое она произвела на тебя впечатление во время вашего знакомства? — спросила леди Энн. — О, она просто обворожительна! — ответил Ричард, не обратив внимание, как Фицуильям прошёл к окну, отвернувшись от всех присутствующих в комнате. — Она образованна, умна, добра, с ней невероятно легко поддерживать беседу, что лишь добавляет очарования её весьма привлекательной внешности. Она наверняка очень бы вам понравилась, тётя. Как жаль, что у неё нет приданого, однако не могу не позавидовать тому счастливчику, который не будет нуждаться в деньгах и возьмёт её в жёны. К сожалению, у меня нет такой привилегии. Будь у меня состояние, я бы сию секунду оседлал коня, поскакал бы в Лонгборн и умолял бы её выйти за меня, пока кто-нибудь другой не положит на неё глаз. Но вот беда! Как печален удел вторых сыновей! — драматично воскликнул он. — О да, ведь младшему сыну графа приходится претерпевать столько лишений, — пошутила леди Энн, стараясь слегка разрядить обстановку в комнате, которая накалялась вместе с внутренним состоянием её сына. — Вот и мисс Беннет мне то же самое ответила, — усмехнулся Ричард. — Ответила? — вдруг произнёс Фицуильям, поворачиваясь к гостю. — Ты что же в самом деле сказал ей, что не можешь на ней жениться из-за отсутствия у неё приданого? — Не столь прямолинейно, но она поняла мой намёк. Я не хотел, чтобы проявленное мной внимание пробудило в ней несбыточные надежды. — И что же она тебе сказала? — спросил мистер Дарси. — Она перевела всё в шутку. Поинтересовалась, почём же нынче младшие сыновья графа, а коли старший брат не дышит на ладан, то младший едва ли стоит больше пятидесяти тысяч. Фиц может подтвердить, что её характеру свойственна лёгкость и непринуждённость. Уверен, моё заявление не затронуло её сердца, ибо весь остаток дня она провела с улыбкой на лице. — Что ж, я рад, что этот визит к Кэтрин выдался для тебя более приятным, чем обычно, Ричард, — сказал мистер Дарси, заметив понурый взгляд своего сына. — Так, какие у тебя планы? Ты надолго в городе? Вплоть до отъезда своего кузена Фицуильям оставался погружённым глубоко в свои мысли, терзаемый противоречиями. Он всегда считал, что его ревность к Ричарду была глупой и совершенно безосновательной, ведь у него не могло быть никаких серьёзных намерений в отношении мисс Элизабет. Он и сам сегодня об этом сообщил! Но действительно ли Ричард сожалел о том, что не имел возможности стать ей супругом? Фицуильям знал, что он с удовольствием проводил время в её компании, но был ли он в неё влюблён, или же это лишь проходящее увлечение? А если он всё же её любит и со временем придёт к тому же решению, что и он сам три месяца назад? Что если он посчитает, что союз с мисс Элизабет стоит того, чтобы отказаться от богатого приданого? Откровенно говоря, у Ричарда нет жизненной необходимости в браке по расчёту; он вполне мог позволить себе содержать жену без приданого, если согласится вести более скромную жизнь. Да и к тому же он прекрасно знал, ни его родители, ни Фицуильям не позволят ему провалиться в нищету. Как бы он поступил, если б Ричард женился на Элизабет? Она вполне могла принять его предложение, ведь они столь похожи по характеру и явно с удовольствием проводили вместе время. Ричард не смог бы позаботиться обо всём семействе Беннетов, но у Фицуильяма была бы такая возможность. Стань она его кузиной, и он бы смог помочь её семье, не нарушая при этом никаких норм этикета. Но смог бы он спокойно лицезреть её в качестве жены Ричарда, несмотря на то что он благородный и порядочный джентльмен, а именно такого брака он ей желал, коли ему самому не суждено стать ей супругом? Нет, он очень сомневался, что сможет выдержать те мучения, которые ему придётся испытать, когда Ричард будет иметь полное право касаться её, целовать её, делить с ней постель… Фицуильям крепко зажмурил глаза, стараясь прогнать эти ужасные мысли из своей головы. Нет, этого он не выдержит! Когда Ричард покинул дом Дарси, Фицуильям решил задать своей сестре вопрос, который никак не давал ему покоя. — Джорджи, — резче, чем следовало, обратился он к юной девушке, чем слегка напугал и её, и их родителей. — Откуда ты знаешь о мисс Беннет? Тебе Бингли о ней рассказывал? Джорджиана несколько мгновений с весёлым недоумением рассматривала своего брата, прежде чем ответить. — Вовсе нет, братец. Я от тебя о ней узнала. — От меня? — воскликнул Фицуильям. — Я когда-то обсуждал с тобой мисс Беннет? Леди Энн и мистер Дарси наблюдали за разговором своих детей в полном молчании. — Нет же, ты писал мне о ней, когда гостил в Незерфилде. — Я… Правда? — Да. Ты довольно часто упоминал её в нашей переписке и весьма лестно о ней отзывался. Именно поэтому я её и запомнила. Ты ещё никогда с такой теплотой и одобрением не отзывался ни об одной леди. Мне это показалось необычным. — Я… Я этого даже не помню, — признался ей Фицуильям. — Меня даже посетила мысль, что… возможно… — засмущалась Джорджиана. — Неважно. Очевидно, я ошибалась, но я была бы рада с ней познакомиться. Она мне показалась весьма приятной особой, да и Ричард это подтверждает. Как думаешь, я смогу с ней познакомиться? — Я… — Фицуильям взглянул на своих родителей, которые продолжали хранить молчание. — Я так не думаю. — А разве мистер Бингли не вернётся в Незерфилд? Может, он пригласит и тебя, а ты возьмёшь меня с собой? — Не думаю, что Бингли туда вернётся и… И я тоже. Простите, мне… У меня дела, — второпях сказал Фицуильям и вышел из комнаты. — Я что-то не то сказала? — взволнованно спросила Джорджиана. — Ну что ты, дорогая, ты здесь ни при чём, уверяю тебя, — успокоила её мама, смотря вслед своему удаляющемуся сыну.