И целого неба мало

      Наверное, Вэй Ину стоило бояться. Даже если не обращать внимания на особые отношения, связавшие его с капитаном, то пропажа Наездника вместе с драконом выглядела дико. Такого никогда не случалось.       Дракон мог пасть в бою, но ни разу еще не исчезал бесследно.       На площадке царила суета. Воины носились туда-сюда, громко ревел Чудовище, не давая себя оседлать; алый дракон рода Вэнь парил высоко в небе, то и дело заслоняя крыльями солнце. При виде летящего Кошмара все разом остановились, задрав головы. Даже Чудовище перестал реветь и бить хвостом, только ворчал раскатисто и недовольно выгибал спину.       В установившейся тишине Кошмар тяжело рухнул на землю и сразу лег, вытянув крыло. Волнения Наездника и не менее сильные волнения за Наездника истощили его, а многократные полеты без еды и нормального отдыха высосали последние силы.       Едва удерживаясь в седле, Вэй Ин распутал ремешки, прижал к себе сумку и съехал по гладкой черной перепонке. Уже ощутив под ногами каменные плиты, он не удержался и тяжело осел, беспомощно хватаясь за шероховатость драконьей шкуры.       — Ну и бестолковый же ты, — пренебрежительно хмыкнул знакомый голос, но сквозь пелену дурноты Вэй Ин не смог этот голос вспомнить. — Давай, нечего под лапами валяться.       Тонкие, до боли раскаленные руки вцепились в его плечи, помогая подняться. В глазах прояснилось, и Вэй Ин с немым изумлением воззрился на Мо Сюаньюя.       — Глаза выпадут, — фыркнул тот и потянул Вэй Ина в сторону. — Шевели ногами, пропажа, пока тебя не раздавили…       Сквозь поспешно разбегающуюся толпу тек Туман. Медленно переступая с лапы на лапу, он раскрыл крылья и низко нагнул голову, глядя только на Кошмара; поврежденная перепонка потемнела причудливым узором, алые разводы сменились коричневой коркой. Пушистый кончик хвоста летал из стороны в сторону, как у воинственного кота, только вот если кот мог вызвать умиление, то от Тумана хотелось спрятаться.       Кошмар попятился. Вэй Ин ощущал его растерянность и холодное осознание ошибки, неправильности; словно не давая ему увидеть больше, связь между ними пропала.       — Ну что встал, — обругал его Мо Сюаньюй. — Без тебя разберутся.       Кошмар сделал робкий шажок навстречу Туману и вдруг рухнул, плотно прижав крылья и перевернувшись на спину. Целая туча пыли взлетела в воздух, солдаты споро кинулись к краям площадки, опасаясь драки или случайного удара шипастым хвостом.       Туман всем телом припал к земле и угрожающе застрекотал. Кошмар в ответ поджал лапы к животу и вытянул голову, умильно заглядывая ему в глаза снизу вверх и подставляя беззащитное горло.       — Мерзавец, — хохотнул Мо Сюаньюй. Он не пытался подстроиться под шаткие шаги Вэй Ина и просто тащил его за собой, не давая упасть. — Смотри что делает. Все они перед Туманом стелятся…       Он собирался сказать что-то еще, но осекся. Вэй Ин же выворачивал голову, продолжая идти: просто отвернуться ему было страшно. Вдруг Туман настолько разозлился, что сейчас одним укусом разорвет Кошмару горло?       По телу даже холодок прошел от такой страшной картины.       Туман тем временем замялся, переступил с лапы на лапу и сунулся носом к шее Кошмара. Кошмар изо всех сил показывал, насколько он ничтожен и слаб — крутился на спине, тихонько ворчал и даже не пытался скалиться. Будь у него уши, и те оказались бы плотно прижаты к голове.       Тщательно обнюхав темную шкуру на шее и груди, Туман пронзительно свистнул. Узкая, наполненная загнутыми зубами пасть раскрылась и сомкнулась, прихватив горло в самом узком месте — под челюстью.       Вэй Ин запнулся о собственные ноги и принялся выдираться из хватки Мо Сюаньюя. Нет уж, если Туман решил его дракона убить, то пусть сразу их обоих убивает!       — Успокойся, — процедил Мо Сюаньюй. — Глаза тебе на что?..       Схватив Кошмара за горло, Туман замер. Из-под клыков показались первые струйки крови. Кошмар болезненно взревел, но остался лежать неподвижно, даже крылья не дернулись. Подержав его пару мгновений, Туман разжал зубы, потряс головой и оглушительно чихнул.       — Ну все, повоспитывал, — проворчал Мо Сюаньюй. — Это другие полной чашей получают что от капитана, что от дракона его, а у вас особые условия, да…       Может, и меня пронесет, со смутной надеждой решил Вэй Ин.       Мо Сюаньюй повел его прямиком в общий дом, произведя изрядный шум. При виде живого Вэй Ина все повскакивали с мест, с грохотом перевернулась слишком резко отодвинутая лавка; первым навстречу бросился Цзян Фэнмянь.       Он молча схватил сына и прижал к себе, прямо к выдавленному на нагруднике силуэту дракона. Широкие, покрытые мозолями ладони его отчетливо подрагивали. Знакомый запах дома, трав и кожаных доспехов одеялом окутал Вэй Ина, разом отогревая спутанные эмоции и отдаваясь мешаниной мыслей.       Ему стоило презирать Цзян Фэнмяня, но презирать отца он не мог. Может, тот Цзян Фэнмянь, который когда-то шагал рядом с его кровными родителями, и был достоин его злости и бессильной ярости, но воспитавший его человек все равно оставался самым близким и родным.       Против воли Вэй Ин носом уткнулся в плечо Цзян Фэнмяня и всхлипнул. Это прозвучало совсем тихо и жалобно, а единственная слеза упала на фиолетовую ткань и впиталась, оставив влажный след.       Юность исполнена горячности, силы и правды, но в ней нет той закаленности, которую можно обрести только с годами. Едва выкованные клинки, способные наносить стремительные и страшные удары, еще не могут выдержать длительного напряжения и ломаются там, где уже истертое заточками оружие только гнется — и выпрямляется, снова готовое к битве.       — Что случилось? — едва слышно прошептал Цзян Фэнмянь, поглаживая растрепанный хвост и поправляя алую ленту, которой Вэй Ин стянул непослушные пряди. — Где ты был, что случилось?.. Сегодня даже на границу не полетел никто, все здесь собрались. Решали, куда отправиться на поиски.       Только теперь Вэй Ин услышал оглушающую тишину. Казалось, что никого, кроме них двоих, в комнате вообще не осталось.       — Нельзя оставлять границу, — пробормотал Вэй Ин. Стоило отстраниться, но он как ребенок продолжал цепляться за широкие плечи, скрывая лицо. — Я… из-за меня не стоило.       — Стоило, — отрезал Цзян Фэнмянь. Тяжелая рука легла на затылок Вэй Ина, не давая отстраниться. — Расскажешь мне все наедине. Чудовище и Алый рассвет оседланы, отправляйтесь. Ничего ведь не случилось такого, что нужно знать дозорным?       — Ничего, — отозвался Вэй Ин. Теперь ему самому было стыдно показываться на глаза. Отважный Наездник, рыдающий на груди отца!       — Вот и славно, — завершил Цзян Фэнмянь и повел Вэй Ина к двери. — Об остальном можно и позже поговорить.       Стоило поднять глаза, осмотреться и найти Лань Чжаня, но Вэй Ин струсил и выскользнул вслед за отцом, глядя себе под ноги. Позже он обязательно попросит прощения и все расскажет, но сначала ему нужно найти свое мужество.       Или взять взаймы у Кошмара, если у него хоть немного осталось.       Всю дорогу Цзян Фэнмянь молчал. Шел рядом, невозмутимо отпечатывая шаг и ни на кого не глядя, только у самого порога заговорил:       — Надеюсь, ты понимаешь, как безответственно поступил.       Голос его прозвучал сухо и глуховато.       Вэй Ин только пожал плечами и первым поднялся по лесенке.       Дом, который еще во время обучения занимал Цзян Фэнмянь, так и остался принадлежащим ему. Он был куда старше, чем остальные домики, дерево успело потемнеть. Внутри было меньше места, чем у Вэй Ина или Лань Чжаня, даже окошки оказались помельче и пропускали совсем мало света.       Однако вещей внутри обнаружилось великое множество. Ширма отделяла кровать, все остальное пространство занимали шкафы, столы и подставки для оружия; на стенах висели карты и изображения драконов.       — У тебя жар, — Цзян Фэнмянь закрыл дверь и обернулся, с легкой тревогой глядя на сына. — Садись и расскажи все по порядку, а после я попрошу приготовить отвар.       Взгляд его скользнул по старой сумке, которую Вэй Ин до сих пор не выпустил из рук. Скользнул, но не задержался.       Откуда бы Наезднику помнить какие-то забрызганные кровью сумки, с горечью понял Вэй Ин. Это для него великая важность, а для отца…       — Почему ты не отвечал на ее письма? — выпалил он и опустился на первую попавшуюся лавку. Ноги отказывались держать тело. — Ты их вообще читал?       Цзян Фэнмянь нахмурился. Взгляд его снова метнулся к сумке, которую сын со всем возможным трепетом прижимал к груди.       — Какие письма? — переспросил он и нахмурился. — Вэй Ин, что…       — Ее письма. Мамины. Она же писала тебе.       Даже появление Ледяной королевы прямо посреди собственного дома Цзян Фэнмяня не так удивило бы. Он на мгновение прикрыл глаза, потом снова посмотрел на сумку, потом — на Вэй Ина. Взгляд его преисполнился леденящим ужасом.       — Там письма? — хрипло спросил он и покачнулся. Вслепую нашарив позади себя стол, он привалился к углу и сглотнул. — Где… где ты все это?..       — В Безночном городе, — равнодушно признался Вэй Ин. — На ее могиле. Неужели не ты оставил там сумку? Тогда кто? Все послания адресованы тебе. Она ведь отсылала их, так как они оказались в месте ее упокоения?       Раскрыв сумку, он высыпал письма прямо на пол. С каждым словом, каждым движением Цзян Фэнмянь становился все бледнее.       У Вэй Ина не осталось никаких сил даже на чувства. Опустив руку и выронив сумку на пол, он сгорбился и кивнул на рассыпанные послания:       — Я нашел здесь много интересного, хотя и не на все вопросы нашел ответы. Все еще не пойму, как вы проводите ритуал и почему о пропавших людях больше никто не помнит. Только я вспомнил, верно? Да и другие Наездники мучаются снами. Может, дело в нашей связи? Что-то от нее пробуждается. Вы не можете стереть прошлое, но научились его прятать. Видишь ведь, я уже знаю почти все. Хватит скрываться.       — Ты ничего не понимаешь, — Цзян Фэнмянь устало покачал головой. Он присел, подбирая подкатившееся к ногам письмо, но остальные собирать не стал, словно не желал близко подходить к сыну. — Я не собирался их читать. Это было как будто нож в себя вонзать.       — Разве? — ехидно переспросил Вэй Ин и запрокинул голову — она вдруг настолько потяжелела, что шея заныла. — Это мама вонзала в себя нож, признаваясь в любви и зная, что ты любишь не ее. Не знаю, зачем она вышла замуж. Наверное, ей было все равно, за кого идти.       — Это не твое дело, — отрезал Цзян Фэнмянь. — Каким бы ни было наше прошлое… Отношения тебя никак не касаются.       — Конечно, не касаются, — согласился Вэй Ин, сглатывая горечь. — Вы натворили таких дел, что спустя поколение все еще не удается распутать. Что за долг держал моего отца?       На последнем слове Цзян Фэнмянь дернулся так сильно, словно его плетью по лицу огрели.       — Мой родной отец, — продолжил Вэй Ин. — Помнишь его? Мама писала, что он смотрел только на тебя. И, даже став драконом, вернулся к тебе, бросив нас. Ты ведь оценил его верность, правда?       — Закрой рот, — процедил Цзян Фэнмянь и отбросил письмо в сторону. Хрупкая бумажная трубочка ударилась о стену и покатилась по полу. — Все это прошлое, и я не желаю вспоминать его. Не время разбираться в покрытых пылью обидах! Земли остается все меньше и меньше, а против Зимы есть только одно оружие — драконы. Как мы будем воевать, вспоминая их людьми? Как мы будем жертвовать ими ради победы, если признаем в них свою кровь?!!       — Очень удобно, — Вэй Ин скривился и опустил голову. — Зачем помнить тех, кто собой пожертвовал. Лучше сделать вид, что их никогда и не было.       — Опомнись, — Цзян Фэнмянь так быстро пересек комнату, что одурманенный болезнью Вэй Ин не успел даже подняться, вцепился в его плечи и тряхнул. — Победа — вот о чем тебе стоит думать, а не о том, кто и за что умер!       Голова Вэй Ина мотнулась туда-сюда. К боли добавился легкий звон в ушах.       — Мы думали, что с тобой что-то случилось, — горячечно пробормотал Цзян Фэнмянь, не выпуская Вэй Ина из рук. — Мы с Беглецом с крыла сбились, пытаясь найти твои следы, Лань Чжань вовсе спать не ложился, поднимая в воздух раненого дракона! Клан Цзинь согласился прислать отряд воинов, и все из-за чего? Из-за мальчишки, полезшего выискивать старые тайны?       — Так говоришь, будто и вправду за меня испугался, — монотонно пробормотал Вэй Ин и оскалился. — Да как ты можешь бояться за приемыша, если родного сына не пожалел?       На лицо Цзянь Фэнмяня в это мгновение было страшно смотреть. Ему будто нутро вспороли — настолько помертвел взгляд, а черты исказились от боли.       От удара Вэй Ин слетел на пол и сжался, прижимая ладонь к полыхающей щеке.       — Никогда я не считал тебя чужим, — хрипло и яростно заговорил Цзян Фэнмянь. — Никогда я не осмеливался… Но ты зашел слишком далеко. Я все еще остаюсь твоим отцом и могу лишить тебя и имени, и рода, и дракона, если продолжишь лезть не в свое дело.       — Дракона? Может, брата? — усмехнулся Вэй Ин. Ему было страшно, но остановиться он уже не мог. Будто река подхватила его и потащила на самую глубину, обещая не смерть, но спасение. — А, брата ты меня уже лишил. Тогда придется лишать дракона.       И отец, и сын настолько были увлечены своим противостоянием, что никаких посторонних звуков не слышали.       — Это что еще такое? — громко вопросил Лань Цижэнь, боком входя в дом и подволакивая деревянную ногу. — Совсем обезумел, на ребенка бросаться?       — Этот ребенок ни родни, ни предков не чтит, — огрызнулся Цзян Фэнмянь.       — Ну, ты-то уж у нас всем почет и уважение раздаешь, — Лань Цижэнь хмыкнул и посторонился, впуская Лань Чжаня. — Прежде чем на других нападать, о своих грехах бы лучше вспомнил.       Едва договорив, он увидел рассыпанные письма и отброшенную в сторону сумку. Издав какой-то невнятный звук, он оперся на стену и с ужасом посмотрел на Вэй Ина.       — Ты был там. Ты был там и вернулся живым.       Лань Чжань, не обращая никакого внимания на перепалку, змеей скользнул мимо дяди и опустился на колени рядом с Вэй Ином. Глаза его, покрасневшие от усталости, тонули в глубоких тенях.       — Дай посмотрю, — тихо попросил он и отнял руку Вэй Ина от лица.       — О каких таких грехах ты говоришь? — процедил Цзян Фэнмянь. Казалось, он едва удерживается от безобразной драки.       — И правда, о каких грехах, — передразнил его Лань Цижэнь и скрестил руки на груди, глядя на противника с вызовом. — Мы все несем тяжесть своего выбора, но ты решил забыть о нем и о людях забыть, а драконов считать обычными огнедышащими скотинами. Если не помнить, то и винить себя незачем, да?       Лань Чжань прохладными пальцами коснулся щеки, словно надеясь стереть алый отпечаток ладони. Не говоря ни слова, он низко опустил голову и замер, прислушиваясь к перешедшему на крик разговору.       — Даже слушать не хочу твою чушь! — проревел Цзян Фэнмянь. Не сдержавшись, он смел со стола писчие принадлежности. Во все стороны брызнула свежая тушь. — Несчастный влюбленный идиот! Если уж так любил ее, так надо было меньше по углам стоять и смотреть вслед!       — Раньше я жалел тебя, — вдруг с совершенным равнодушием и холодом бросил Лань Цижэнь, глядя на главу Цзян как на забавного, но неприятного жука. — Ты ведь потерял разом двух лучших друзей. А теперь я думаю, что гибли лучшие, а ты и года рядом с ними не заслуживал.       Лицо Цзян Фэнмяня покрылось пятнами. Он молча захватил воздух широко раскрытым ртом, сжал кулаки и бросился вон из дома. Лань Цижэнь с неуловимой грацией посторонился, пропуская его; и куда только пропала вся его неуклюжесть?       — Трус, — припечатал он, глядя на захлопнувшуюся дверь. — И человек неплохой, а все-таки трус… Крепко он тебя приложил?       — До свадьбы заживет, — прохладным голосом отозвался Лань Чжань, и Вэй Ин вдруг заметил невозможное, едва ли не идеальное сходство двух людей. Интонации, манера держать себя и равнодушное, каменное выражение лица будто подсказывало, каким Лань Чжань станет много лет спустя.       — До свадьбы, — хмыкнул Лань Цижэнь и заковылял ближе, снова пошатываясь как старая развалина. — Нам бы всем до нее дожить. Ты когда последний раз видел свадьбы между парнями, а, племянничек?       — Пока не видел, — подумав, отозвался Лань Чжань. Туго заплетенная коса соскользнула ему на плечо и свесилась вниз, едва не упав на Вэй Ина; тот поймал ее за самый кончик.       — Ну, я пока тоже… не видел, — хохотнул Лань Цижэнь. — Видимо, еще увижу. Значит, нашел ты сумку…       Дойдя до Вэй Ина, он остановился, едва не наступив на одно из писем. Лицо его потеряло всякое равнодушие: сквозь привычную маску проступила такая давняя и неизбывная печаль, что у Вэй Ина сердце дрогнуло.       — Если бы вы были чуть смелее, я бы мог быть вашим сыном, — невпопад сообщил Вэй Ин и сел, опираясь на руку Лань Чжаня. — Хорошо, что я не ваш сын.       Лань Чжань только хмыкнул, но взгляд его потерял изрядную долю мрачности.       — Все верно, это я их оставил, — Лань Цижэнь закрыл глаза и сокрушенно покачал головой. — Тогда… там еще не было льда. Последние шажочки оставались до голубого огня. Письма Цзян Фэнмянь собирал, но не открывал, на них даже печать была нетронута. В день ее возвращения он выбросил все. Чудо, что жили мы совсем рядом и кто-то из слуг забеспокоился, что свитки выброшены по ошибке. Бои… она вернулась с драконом и сразу вступила в бой, в городе оставалось все меньше людей, а кто еще может возиться со свитками в такое время, как не господин Лань? Их принесли мне, а я…       — А вы читали их, — с раздражением заметил Вэй Ин. — Сколько времени вы все дурили мне голову?       Лань Цижэнь покосился на него с грустью и легкой насмешкой:       — Мальчик, если бы ты знал, как долго мы дурили голову самим себе и всему миру за нашей спиной.