Морской Дракон

— Боги, Висенья, сиди спокойно! — взмолилась Рейна, которая всё не могла заколоть кудрявый локон в пучок. — Не могу, Рейна! — отвечает ей Висенья, вся покрасневшая и дрожащая от волнения. — Ты всего лишь выходишь замуж, сестра, — смеётся Бейла. — К чему такая паника? — Когда вы будете выходить замуж, то я посмотрю, как вы будет себя вести, — обиженно пробурчала Веларион и наконец уселась смирно. — Не надо! — с криком ворвалась в комнату малышка Алисса, которая только научившись уверенно бегать, уже успела своими похождениями переполошить весь замок. Бежавшие за ней служанки, нерешительно замерли в дверях не смея войти. Бейла жестом велела им идти, а сама взяла девочку на руки. Удобно устроившись на коленях сестры, Алисса внимательно посмотрела на Висенью и нахмурилась. Это заметила Рейна, которая сама вызвалась собрать волосы кронпринцессы на её свадьбу. — Что такое, Алисса? — Не собирай, — говорит маленькая принцесса. — Мм? Ты имеешь в виду волосы? — Да, — важно кивает малышка. — Кудряшки сестрёнки очень красивые. Висенья внимательно всматривается в зеркало и кивает. — Может действительно распустим? Кудри — это отличительный знак морских владык, да и Эймонду они нравятся… — смущенно бормочет она конец фразы, который девочки еле услышали. — Ах, ну раз Эймонду они нравятся, то конечно, — дразнится Бейла, вгоняя сестру в ещё большую краску. Рейна и Алисса весело хохочут. Праздничный день начался на прекрасной ноте… Когда с прической было покончено, Бейла и Рейна, отказавшись от служанок, сами зашнуровывают бирюзовое, расшитое серебром и сапфирами платье кронпринцессы. На тонкой талии закрепляют пояс из валирийской стали с изображением морских коньков. Такие же металлические крепления украшают её предплечья и шею, на манер доспехов — стоит всем почаще напоминать, что её не зря назвали в честь великой воительницы и она оправдывает это имя. На плечах, как дань того, что она также Таргариен, вышитые из маленьких красных камней драконы, ярко выделяющиеся на общем бирюзовом фоне. Её блестящие длинные кудри распущены, а на затылке несколько прядей, собранные в маленькие косички, закреплены заколкой с изображение чёрного дракона с изумрудными глазами. Без всяких ненужных побрякушек и излишества, она была красива в своей ослепительной простоте. В покои заходит Рейнира и глаза её наполняются слезами. — Моя прекрасная девочка, — королева с трепетом касается щёк дочери, не решаясь на объятия, дабы не помять платье. — Мама… — Видели бы тебя Джейс и Люк… — Они видят, матушка. И они счастливы. — Боги, Висенья, когда ты успела так вырасти? — Время неумолимо, матушка. — Да, неумолимо, — шепчет королева. — Ну хватит пустых слов, моя радость. Нельзя заставлять народ ждать. — Конечно, матушка. У королевской кареты её уже ждали Бейла и Рейна, что вместе с Рейнис и Корлисом должны были сопровождать невесту. Рейнира и Висенья, присоединяться к ним. Процессия до септы началась. Вообще невесту должен был сопровождать отец, но Лейнор не мог на всё королевство объявить о своём чудесном «воскрешении. А поскольку Деймон был старшим мужчиной Дома Таргариен, было решено, что он будет выполнять роль отца жениха, тогда как невесту к алтарю будет вести сам Морской Змей, как глава Дома Веларион, к которому Висенья и принадлежала. Рейнира от всяких почестей для себя в этот день отказалась, выразив желание наблюдать церемонию со стороны, как подобает матери, а не королеве. В конце концов, спустя столько несчастий и лишений, она могла себе такое позволить, и никто пикнуть бы не посмел. Золотые и серебряные монеты, в пересмешку с цветами, осыпаются по улицам столицы, в честь бракосочетания кронпринцессы Висеньи и принца Эймонда. Народ ликует, празднует весь народ. Устраиваются благотворительные ярмарки, раздаются сладости. На зданиях жители города вешают гобелены с морскими коньками и драконами, выказывая своё почтение и уважение королевской семье. И когда наконец, королевская процессия прибывает к септе, Рейнира целует дочь в лоб и вместе с Рейнис, Бейлой и Рейной, заходят в здание, чтобы занять свои места. — Готова? — спрашивает Морской Змей внучку. — Надеюсь… — Ты само воплощение бескрайнего моря, дорогая, отринь сомнения. Висенья отчаянно цеплялась за локоть деда, но дрожащие ладони подводили её, не желая слушаться свою хозяйку. Корлис аккуратно придержал её за талию, прижимая к своему боку, ловя благодарный взгляд девушки. Морской Змей нежно улыбнулся внучке и кивнул, призывая собрать всё её мужество в кулак и с гордо поднятой головой войти в септу, как подобает истинной принцессе. Двери отворяются, толпа приветственно кричит, поздравляя свою милосердную принцессу. Висенье удаётся немного унять дрожь, и она чуть отстранятся от деда, расправляет плечи, открывая вид на брошь с морским коньком, которая была прикреплена на удивительной красоты девичий плащ, что был больше похож на морскую гладь, нежели изделие выполненное из ткани — мастерицы Дрифтмарка постарались на славу. В первых рядах стоят дорогие её сердцу люди — мама машет ей вместе с Визерисом и Эйгоном, задорно улыбаются Дейрон и Бейла, машут руками близнецы и малышка Алисса, Эйгон и Хелена с Бейлоном на руках, бабушка Рейнис, папа Лейнор, что даже нарядился, отказавшись от своих излюбленных деревенских нарядов, рядом с ним Джоффри, держащий за руку Рейну и восторженно смотрящий на старшую сестру. Даже Алин пришёл на свадьбу. Они все здесь, и они разделяют радость невесты. Масштабы праздника поражали воображение. В огромном зале септы собрались все знатные лорды со всех уголков Вестероса, даже непокорный Дорн, в честь примирения с Домом Дракона отправил на торжество свою делегацию, не забыв и о подарках. Это был беспрецедентный случай. Висенья чувствует, что все взгляды устремлены на нее. Но её волнует лишь один единственный, самый желанный и самый прекрасный. Сердце Висеньи наполняется уверенностью, и как только она видит стоящего на возвышении Эймонда, на фоне которого всё остальное уже казалось померкшим и не стоящим внимания. Он был так красив в бардовом камзоле, расшитом чёрными нитями и рубинами, плотно облегающем высокую и статную фигуру. Ради неё в этот день он отказался от своей неизменной повязкой, открывая вид на сапфир в покалеченной глазнице, что делало его ещё более великолепным в глазах принцессы. Висенья не смогла скрыть свой восхищённых вздох и смущённый румянец мгновенно окрасил её смуглые щёки. Эймонд подходит к ней и Корлис вкладывает её руку в протянутую ладонь принца. Он по-отечески хлопает его по плечу и становиться рядом с Деймоном, который сверкал своей довольной усмешкой. — Нет таких слов, чтобы описать все те чувства, которые я сейчас испытываю, моя принцесса, — шепчет Эймонд, нежно проводя пальцами по шрамам на ладонях Висеньи — она также отказалась от своих перчаток в этот день. — Ты так ослепительно прекрасна, словно сама Тессарион. — Эймонд, — также шепчет Висенья, не скрывая удовольствия от услышанных слов. — Да проклянут меня Великие Огни, если я не прав. Великий септон покашливает, чтобы привлечь к себе внимание жениха и невесты. Эймонд и Висенья улыбаются и обращают свои взоры на пожилого мужчину в золотой рясе. — Мы собрались здесь, чтобы сочетать браком двух замечательных молодых людей, двух сердец, двух судеб, двух жизней! Прежде чем начать церемонию, я спрошу, есть ли те, кто против этого союза? В зале стоит тишина. Великий септон кивает и вновь обращается к Эймонду и Висенье. — Перед лицом Семерых я сочетаю браком этих двоих, да будут они едины отныне и навеки. Взгляните друг на друга и произнесите обеты, — старый септон торжественно взмахнул руками, призывая венчающихся говорить. — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый… — говорят они в унисон. — Я — ее, и она моя… — Я — его, и он мой… — С этого дня и до конца моих дней, — произносят они также вместе. — Обменяйтесь плащами, — велит септон. Эймонд снимает плащ с плеч Висеньи и передает в руки Деймона. А затем набрасывает на девушку свой красно-чёрный плащ, обшитый алыми нитями на манер языков пламени. Висенья берёт из рук Деймон свой плач, всеми силами, чтобы не уронить, сжимая плотную и тяжелую ткань и, приподнявшись на носочки, набрасывает его на плечи Эймонда, укрывая его цветами Веларионов, что удивительно гармонично смотрелись с синим сапфиром. Они вновь становятся напротив друг друга. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем, — голос принцессы немного дрожит от волнения, но взгляд её решителен и твёрд. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой, — уверенно вторит ей Эймонд. Эймонд наклоняется к девушке и прижимается к её губам в лёгком, целомудренном поцелуе, зная, что, если даст себе волю, более не сдержится. Висенья улыбается в поцелуй, явно уловив его мысли. Напоследок позволив себе провести рукой по нежной щеке, Эймонд прерывает поцелуй. — Пред ликами богов и людей торжественно объявляю Эймонда из дома Таргариен и Висенью из дома Веларион мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними. Септа взрывается от аплодисментов и криков поздравления гостей… *** Когда праздник в самом разгаре, а гости уже заметно захмелели, чета Таргариенов и Веларионов удаляется в подземелья замка, в храм Четырнадцати Великих Огней, чтобы провести уже свою церемонию, согласно их вере. — Кто предстал перед Великими Огнями в эту ночь? — спрашивает мейстер Герардис, которому, как ученому почитателю огненной веры, доверили провести столь важную церемонию. — Висенья из дома Веларион пришла сюда, чтобы выйти замуж и просить благословения богов. — Эймонд из дома Таргариен пришёл сюда, чтобы жениться и просить благословения богов. — Эймонд, разделишь ли ты свою кровь и свяжешь свою жизнь с Висеньей? — Клянусь Четырнадцатью Великими Огнями, что разделю с ней свою кровь и свяжу свою жизнь. — Висенья, разделишь ли ты свою кровь и свяжешь свою жизнь с Эймондом? — Клянусь Четырнадцатью Великими Огнями, что разделю с ним свою кровь и свяжу свою жизнь. — Тогда подойдите ко мне и станьте единым целым, — говорит мейстер. Жених и невеста подходят к старику и берут из его рук по кусочку обсидиана. По очереди надрезав друг другу губы и обмазав кровью лбы, они делают большие порезы на ладонях. Герардис скрепляет их золотой лентой, позволяя крови течь в чашу из валирийской стали. Эймонд первым берёт чашу, и сделав глоток передает её Висенье. Когда они испили крови, мейстер торжественно объявляет: — Двое разделили кровь, отныне она у них одна. Двое связали жизнь и никто, кроме Великих Огней, не в силах их разлучить. Да благословят вас Боги. — Да благословят вас Боги! — хором говорят присутствующие, свидетельствуя заключение брака. И в этот раз Эймонд, не сдерживая себя, целует уже жену со всей своей неудержимой страстью, крепко прижимая к себе хрупкое девичье тело, обладательница которого отвечает ему с не меньшим пылом. Теперь они стали единым целым… *** Время идёт. А Дом Дракона процветает. Каждый образовал свою маленькую семью, и разъехался по разные стороны континента. Для Эйгона и Хелейны, специально по приказу королевы Рейниры, в течении пяти лет были обустроены и облагорожены Ступени. На строительство города и деревень использовались средства, выплаченные как компенсация предателями. Запад особенно не поскупился на золото, когда встал вопрос их выживания. Плюс к тому же средства от разграбленной и Триархии. И когда строительство было завершено, Рейнира торжественно объявила принца Эйгона Хранителем Ступеней, которые отныне и вовек закреплялись за домом Дракона владеть ими. Дейрон, ставший Лордом-регентом Штормовых Земель, на удивление хорошо сошёлся со своей супругой и новыми подданными. А для недовольных Тессарион была железным аргументом. После своей женитьбы, он вместе с Висенье на пару месяцев посетили Север, а точнее лорда Рида, который по мере своих возможностей обучил их пользоваться теми крохами магии, что даровали им боги. Заодно и навестили Бейлу, которая очень даже с комфортом устроилась на месте леди Винтерфелла, с мечом в руках гоняя стражу по двору, с молчаливого согласия своего супруга. Да и это был прекрасный шанс отдать Кригану Старку три яйца, которые, как и говорили Боги, отложила Вхагар. Судя по чёрным узорам на их чешуйках, Каннибал явно был тем, кто этому поспособствовал. Более и менее разобравшись со своими способностями, Дейрон вызвался занять пустующее место мастера над шептунами. Рейнира ему не отказала и ничуть об этом не пожалела. Зачарованные птицы были куда надёжнее людей. Информация стала поступать со всех уголков исправно и регулярно. Начался золотой и спокойный период правления Таргариенов на долгие и счастливые восемь лет…пока король-консорт Деймон, впервые за долгое время вышедший в море вместе с Аддамом из Халла и Морским Змеем, не погибли в шторме. Море забрало их в свои объятия… и в тот же миг, как умер Деймон, от остановки сердца скончалась королева Рейнира, Отрада Королевства… Спящая неспокойным сном в Дрифтмарке Рейнис так и не проснулась… Великие Огни забрали мужа, а вслед за ним и жену. Как и гласит клятва: «Одна жизнь…» …Отныне на валирийскую свадьбу решаются лишь единицы, а для королевской семьи она становится, по указу нового правителя, запретной… *** 137 г. от З.Э. Этот день был практически повторением дня практически десятилетней давности. Такая же толпа, драконы, кружащие в небесах. Торжественные флаги с изображением трёхглавого красного дракона на чёрном поле, увешанные по всей столице. Лорды со всех концов королевства, прибывшие поприветствовать нового монарха, что прямо сейчас, после того как верховный септон возложит на его голову корону Эйгона Завоевателя, на которой потерянные красные рубины заменили на синие сапфиры, официально будет признан новой королевой. Возмужавший Джоффри Веларион, ныне лорд Приливов и мастер над кораблями, с тоской смотрит на Железный трон, на котором ещё недавно царствовала его мать, покойная королева Рейнира. И сейчас, он смотрит за коронацией сестры, старшего ребёнка и наследника предыдущего правителя, принцессы Висеньи Веларион, ныне Таргариен. Рейна, на красивом личике которой появились первые морщины, тепло улыбнулась и прижалась к боку своего супруга. Время идёт, правители сменяются. Остаётся только принимать волю Богов и следовать ей, в надежде на лучшее будущее. Рейнира была прекрасной королевой, теперь её сменила Висенья. Почти десять лет государство процветало под руководством женщины, это был прекрасный период, который продолжиться и впредь — ведь на престол вновь взошла женщина. — Да здравствует Её Величество королева Висенья из Дома Таргариен и Веларион, первая носительница этого имени, Королева андалов, ройнаров и Первых людей, владычица Семи Королевств и Хранительница Областей. Да правит она долго! — Да правит она долго! — вторит ему толпа. — Да правит она долго… — шепчет Джоффри, ловя на себе уверенный и твёрдый взгляд индиговых глаз — сестра готова, сомнений нет. — Казалось совсем недавно мы детьми бегали по коридорам Красного Замка, а теперь уже наша дорогая племянница берёт на себя бремя целого государства, — улыбается Хелейна, прибывшая на коронацию вместе с Эйгоном. — Рейнира и Деймон гордились бы ей, — кивает Эйгон, не в состоянии отвести глаз от королевы. Висенья, молодая женщина двадцати шести лет, практически как две капли воды похожая на отца, с мягким нравом бабушки Эймы, твёрдого характера бабушки Рейнис, необузданной жаждой жизни матери, любви морских просторов деда Корлиса и миролюбивостью деда Визериса — она идеально воплощала в себе две половинки одного целого, две противоположности, что идеально слились между собой, две семьи, что пережили Рок Валирии, живое поглощения пламени и моря. Милосердная принцесса, как нарёк её благодарный народ, теперь стала королевой. Эймонд стоит рядом с ней, как и подобает королю-консорту. Сжимая Тёмную Сестру в своих ножнах, он смотрит вокруг подобно разъярённому дракону, контролирует, чтобы коронация прошла идеально. Со дня смерти Рейниры, Корлиса и Аддама прошёл всего месяц, Дом Дракона не успел их толком оплакать, он не мог позволить себе проявить слабость. Тяжело хоронить родных, но, как сказала в день смерти матери Висенья — «Великий Балерион милосерден к мёртвым, а люди к живым нет. Не время горевать». Она была права, Кровь Старой Валирии сильна, магия течёт в их венах, а Четырнадцать Великих Огней упрочнили свою власть в Вестеросе. Они должны думать о живых, а о мёртвых позаботятся Боги. Рядом с отцом стоял маленький восьмилетний Эймон, который теперь стал принцем Драконьего Камня и через пару месяцев должен будет покинуть столицу и отбыть в свой замок. За руку его держала пятилетняя сестрёнка, испуганной ланью оглядывающая присутствующих. Принцесса Эмма, тихая, робкая и невероятно стеснительная малышка, что была любимицей дворца и своей покойной бабушки-королевы. Висенья не обращает внимания ни на толпу, ни на септона, что возложил-таки корону на её голову. Взгляд её померкших фиолетовых глаз прикован к сыну. Эймонд моментально понимает, что в такой неподходящий момент его жену настигли видения. Он сжимает её ладонь и приобнимает за талию — ему можно, только ему. Толпа восторженно кричит, умиляясь его поступком, не зная истинной подноготной. Но Дом Дракона понимает, что что-то не так. Только вот Эймонд жестом дает понять остальным, что справится с этой ситуацией сам… *** Эймон, молодой мужчина двадцати одного года, не был похож ни на мать, ни на отца. По словам его покойной прабабки Рейнис, он практически был новым воплощением Весеннего Принца Бейлона, своего прапрадеда. Храбрый, смелый, полный энергии и страсти. Вместе со своей женой, восемнадцатилетней Аргеллой, старшей дочерью Дейрона и Марис, он вдыхал жизнь в тихую и скучную столицу. Будучи принцем Драконьего Камня, облетел все регионы теперь уже по праву своего государства, познакомился с Верховными лордами и стал любим простым народом… Прекрасный сын, идеальный кронпринц и гордость своих родителей, сейчас он наблюдает за тем, как Висенья, прибывшая к нему на Драконий Камень, гладит своего дракона по чёрной шипастой морде. — Ты должен найти убежище и заснуть, Каннибал… Дракона недовольно рычит, на что сразу реагирует лежащий рядом с Эймоном Вермитор. Бронзовый Гнев бросает на сородича предупреждающий взгляд, обвивая своего всадника хвостом. — Я понимаю, ты недоволен… — грустно улыбается королева. — Но пойми, ты должен дожить до его рождения. После моей смерти, кроме него не будет достойных для тебя, мой зеленоглазый дракон. Ты и твои дети станете его силой, его опорой, его щитом. Эймон смотрит на мать и понимает всё, что она имеет в виду. Висенья с детства растила сына с рассказами о своих видениях и о главной причине того, что однажды Эйгон Завоеватель обратил свой взор на Вестерос. Эймон знал всё о Долгой Ночи и со слов матери, и со слов Хранителя Севера, чей предок и воздвиг защитную исполинскую снежную Стену. Обещанный принц, Песнь Льда и Пламени, что должен родиться в далеком будущем. Благословенный ребёнок, на чью долю выпадет ужасная война с мертвецами. Ребёнок, один его потомков, кто станет либо спасением этого мира, либо его погибелью. Именно он, спустя десятилетия, а может и века, станет вторым и последним всадником Убийцы Сородичей. Эймон смотрит на Вермитора и понимает, какую жертву совершает мать, отсылая и отказываясь от своего дракона в угоду будущего. Он сам не смог бы решиться на подобное и разорвать свою связь с Вермитором. Уловив мысли всадника, Бронзовый Гнев запыхтел и прижался к ладоням принца. Ишь чего удумал. Эймон улыбнулся на такое поведение дракона, с готовностью прижавшись к шипастой морде. Пока он жив, они точно не расстанутся. Не за что. — Молю тебя, Каннибал… Чёрный дракон издаёт яростный рёв полный боли, выпуская в небо огромный поток изумрудного пламени. Он в последний раз прижимается к Висенье, позволяя ей смахнуть выступившие слёзы на полных грусти зелёных глазах, и взмахнув огромными чёрными крыльями, способными покрыть своей тенью целые города, взлетает и устремляется на Север. Висенья, как только Каннибал теряется за горизонтом, бросается в объятия сына и содрогается в рыданиях. Она плачет громко, воет от боли, что пронзает сердце. — Мама, пожалуйста… — Я должна была… — шепчет, будто оправдываясь, Висенья… — Я должна была… — Твоя жертва не будет напрасной, мама, — говорит Эймон, не вынося страданий матери. — Я обещаю, мама, Песнь Льда и Пламени справиться. Он обязан справиться. Иначе даже сам Великий Балерион не убережёт его от моего гнева… *** Красный Замок, почти такой же, каким его знает Висенья, но что-то явно изменилось. Гобелены с трёхглавым драконом, статуи в виде драконов, росписи языков пламени и голубых роз, с первого шага было понятно, что ты в драконьем голове. А, так вот что и поменялось. Наравне с драконами, встречались и изображения лютоволком и чардрев, что, впрочем, смотрелось очень гармонично. Висенья здраво рассудила, что значит в этом времени отношения Таргариенов и Старков намного ближе, чем раньше. Первое что бросилось в глаза Висеньи, как только она оказалась в тронном зале, конечно же Железный Трон. Мечи на ступеньках исчезли, а сам трон потерял своё былое величие, став похожим на жалкую пародию прошлого. Но королеву интересовала не груда ненужного железа, а человек сидящий на ней. Нынешний правитель был…полон ауры власти и могущества. Несмотря на тёмные кудрявые волосы и бороду, Висенья могла проглядеть таргариеновскую породу. Черты лица, бледная кожа — если знать, на что смотреть, легко можно было распознать валирийскую кровь. — Королева Висенья, — склонил голову монарх. Голос короля был тихим, мягким и своим звучанием привлекал внимание к своему обладателю. Его хотелось всё слушать и слушать. Король сказал всего одну фразу, а уже приковал к себе всё внимание Висеньи. Королева помнила лишь одного человека, голос которого бы произвёл на него такое впечатление — её отец, Лейнор Веларион. Тёмные серые, с фиолетовыми проблесками глаза смотрели прямо на неё. Он видел её, слышал, и, видимо, мог даже касаться. Висенья не замедлила проверить эту свою мысль, сама протянув к нему руку и коснувшись колючей щеки. На подобную выходку мужчина лишь снисходительно улыбнулся, так сильно напомнив Висенье Кригана Старка. — Могу я узнать ваше имя… — спрашивает Висенья, сама не заметив, как заговорила на валирийском. — Эймон Таргариен, второй этого имени… — без особого труда, с еле уловимым северным акцентом ответил мужчина. — Всадник Каннибала. Глаза Висеньи заблестели от слёз радости. Эймон обнял её, как сын обнимал во время её прощания с Каннибалом. Но сейчас нет причин грустить. Ведь она поступила правильно. Она справилась. — Я… — Висенья так и не смогла ничего сказать… — Вы справились, моя королева… — шепчет ей на ухо Эймон. — Ты справилась, Висенья… Свет меркнет, всё расплывается и наступает темнота. Темнота, что дарит лишь покой и умиротворение… *** Разум Висеньи прояснился. Она обнаружила себя лежащей в объятиях Эймонда, в их комнате. Рядом сидели дети, которые заметив её пробуждение, бросились к ней, что-то щебеча, подобно птичкам. Женщина прижала их к себе, скрывая заслезившиеся глаза. Эймонд улыбается уголками губ, ласково проведя по кудрям супруги. По его приказы церемония была в кратчайшие сроки завершена, благо торжественная её часть успела пройти. А после, сославшись на усталость детей, да и в целом тяжелый день, он увел свою семьи в их с Висеньей покои. Она пробыла в трансе почти три часа, и наконец очнулась. — Оно будет того стоить? — спросил Эймонд. — Да… Определённо — да…