Морской Дракон

Прибывший, хоть и с задержкой, в Риверран Деймон, с глубокой отцовской ревностью наблюдал картину смущённо улыбающуюся, тихую и смиренную Бейлу в компании Кригана Старка. Его непокорная и дикая дочь, вела себя как примерная леди, чьи безупречным манерам могла бы позавидовать даже Рейна. Порочный Принц был в недоумении — когда эти двое успели так сблизиться? — В верности Севера я никогда не сомневался, — говорит Дейрон, утешающе хлопая дядю по плечу. — Но теперь, видимо, нас с ним свяжет ещё и кровь. Деймон яростно посмотрел на племянника, но промолчал. Хранитель Севера был прекрасной партией для его дочери, тем более северяне не ограничивали своих женщин и давали им намного больше прав чем во всём Вестеросе, за исключением, пожалуй, валирийцев и может быть дорнийцев, но это не точно. Бейла явно будет счастлива там, где её не будут попрекать за дикий и непокорный нрав, а наоборот вручат оружие в руки, поощряя. Конечно, так и будет, о могучих медведицах с Медвежьего Острова слышал даже Деймон, никогда не интересовавшийся самым большим регионом королевства. Но отцовскому сердцу трудно было смириться с тем, что он отдаст в чужие руки ещё одну из своих любимых дочерей. И в этом случае, если Висенья будет почти всегда рядом, Бейла будет на другом конце континента. Ещё более странным было то, как поприветствовали друг друга Висенья и маленький человек, назвавшийся Аланом Ридом. Принцесса и маленький лорд, доселе никогда лично не видевшиеся, крепко обнялись как старые друзья, после долгой разлуки. Странности, похоже, преследовали Деймона по пятам, и ему бы уже давно пора смириться, что в его семье всё никогда не бывает просто. Только вот принц не мог перестать искать здравый смысл, которым особо себя не обременял в молодые годы. Пожалуй, он и в самом деле начал стареть. — Не наговаривай на себя, дядя, — сказал ему Дейрон — видимо последнюю свою фразу Деймон невольно произнёс в слух. — Ты нам всем ещё покажешь. — Ещё бы, мелюзга, — усмехается Деймон. — Вам всем ещё учиться и учиться. Дейрон был практически незнакомцем для Деймона. Младший сын, который в детстве был тише воды ниже травы никогда Деймона не интересовал. Он видел в мальчишке лишь ещё одну помеху на пути Рейниры к трону. А потом, когда с хайтауэрскими полукровками отношения начали налаживаться, с лёгкой руки Висеньи, Дейрон уже был отправлен воспитанником в Старомест. Говоря простыми словами, своя, но чужая кровь — вот кем он был для Порочного принца. Но личная встреча и живое общение с этим юношей заставили Деймона пересмотреть свое отношение к нему. Дейрон был драконом, настоящим драконом. Ни годы воспитания Отто и Алисенты, ни годы проведенные на родине семьи матери не смогли вытравить из него дух истинного валирийца. Юный принц почитал Великих Огней, не ограничивал себя глупой моралью Семерых и в совершенстве владел родным языком, являясь при этом прекрасным всадником. Его отношения с Тессарион давали понять, каков Дейрон Таргариен на самом деле. Мальчишка, любимый Богами и познавший магию, мальчишка, который по духу был к Висенье ближе всего, даже ближе чем провидица Хелейна. Да, Дейрон был свой до мозга костей. Чем больше Деймон наблюдал за юным принцем, тем больше он напоминал ему покойного наследного принца Эймона. Своим нравом, поведением, манерой разговаривать, да даже внешностью. Под лучами солнца, волосы Дейрона также отливались золотом. Не удивительно, что из всех детей Алисенты Хайтауэр Деймон симпатизировал с нему больше всех. Дядю Эймона Деймон любил очень сильно. Кузина Рейнис явно проникнется к мальчишке любовью, как только увидит его. Главное, чтобы парень не повторил горькую судьбу кронпринца Эймона и прожил долгую и счастливую жизнь. — Так вот он какой, твой Морской Дракон, Алан, — подошёл к разговаривающим Висенье и Риду огромный мужчина, больше смахивающий на великана. Деймон и Дейрон, заинтересовавшиеся разговором поспешили к ним присоединится. В конце концов, Бейле и лорду Старку, что даже не удосужились их встретить, доверив это дело другим, можно дать ещё немного временами, перед тем как притупить к делам. — Да, — улыбнулся маленький зеленоглазый человек, напоминающий большее ребёнка, нежели взрослого мужчину. — Её высочество принцесса Висенья, благословенное дитя Валирии, Морской Дракон. — Глядя на вас, возникает ощущение, что вы давно знакомы, — замечает Дейрон, с любопытством осматривая северян, так не похожих на жителей юга. — Я так часто видел принцессу в своих ведениях, мой принц, что кажется будто знал её всю жизнь, — отвечает Рид. — Вся эта магия мне не понятна, — говорит «великан». — Но как северянин и верующий в Старых Богов, я глубоко восхищён теми, кто к ней близок. Вы благословлены Богами, тогда как многие начинают забывать о магии и её чудесах. — Всё забудется, — грустно улыбается Висенья. — Этого не избежать. Но спустя время, люди вспомнят вновь. На этом странный разговор о магии закончился. Криган и Бейла «проснулись» из своих грёз и как следует поприветствовали прибывших. Письмо Рейнис, где чётко говорилось о желании (приказе) закончить всю эту ненужную военную компанию и заставить преклонить колени Простор и Западные Земли без излишнего кровопролития был принят и незамедлительно исполнен. Земля задрожала, люди затряслись от страха, а воздух накалился от яростного рёва четырёх драконов и разноцветного пламени, заполонившего небо над Простором и Западными Землями. О сопротивлении не могло быть и речи. На переговоры можно было даже не рассчитывать. У изменников было два пути — либо сдаться на милость королевы, либо сгореть в пламени, став прахом, развеянным по ветру и исчезнувшим со страниц истории. Надо ли говорить, что они выбрали второй вариант? Честно говоря, проблем с исполнением приказа не возникло. Всё закончилось, не успев начаться. Понадобилось всего пару дней, чтобы принять капитуляцию изменников и положить конец восстанию. Оставив лордов Старка и Талли, а также Деймона разбираться с последствиями этого неудавшегося мятежа, Висенья, Бейла и Дейрон поспешили поскорее вернуться в столицу. Больше их вмешательство не требовалось. Пусть остальным занимаются взрослые, которые понимают в политике явно больше чем они. Висенья и Дейрон старались не сильно спешить в небе и не гнать драконов на всех порах, поскольку маленькая Лунная Плясунья Бейлы не могла угнаться за своими взрослыми сородичами. То, что эта юная дракониха была так вынослива. Чтобы без остановки домчать свою всадницу так далеко, уже было удивительным. Возможно в будущем, она могла бы составить достойную конкуренцию Мелейс, Красной Королеве.

***

Воздух изменился. Эймонд почувствовал это сразу, как проснулся. Напряжение исчезло, столица под твёрдой рукой Рейниры и принцессы Рейнис начала оживать. Драконье Логово было открыто, позволяя всем осёдланным драконам свободно летать над городом и его окрестностям. — Почему? — спросил тогда Эймонд, отдавшего такой приказ Аддама. — Драконы — не рабы, — ответил Аддам, внимательно изучая какие-то незнакомые принцу документы. — Дракон в цепях слабеет, а с ним слабеет и Дом Дракона. Принц не мог не признать правоту мужчины. Живой пример практически потухшего и померкшего дракона был прям перед ними многие годы — Пламенная Мечта, которая со смертью принцессы Рейны долгие годы провела в цепях, не зная солнца и неба для встречи с Хелейной. Дракониха была намного меньше того же Вермитора, хотя была из того же поколения что и Бронзовый Гнев. Когда отец был жив, он неоднократно повторял, что власть Таргариенов над драконами лишь иллюзия. Дед говорил, что дракон собственность своего всадника. И лишь спустя долгие годы, после того как Эймонд обрёл связь с Вхагар, он понял, что на самом деле, дракон — это часть души своего всадника. Его друг, его спутник, его спасение и его утешение. Дракон всё для своего всадника, также, как и всадник для своего дракона. Между ними не должно быть недомолвок, контроля или желания подчинять. Всё это грозит в итоге перерасти в катастрофу. Как в случае с принцессой Эйреей, что возомнила себя способной связать душу с Балерионом, за что и поплатилась в итоге жизнью. — Не всадник выбирает дракона, племянник, — сказал Эймонду однажды Деймон. — А дракон всадника. Так было всегда и будет впредь. Это нерушимое правило Древней Валирии. — Ты сам не свой с утра. В чём дело? К Эймонду, вот уже второй час сидящему на балконе внутреннего двора подошёл Эйгон. Старший принц, который наконец не чувствовал себя чужим в этом замке и ощутил себя как дома спустя много лет, был счастлив, безмятежен и позитивен. Улыбка последние дни так и не сходила с его лица, даря радость и прислужником Красного Замка. — Что-то изменилось… — ответил Эймонд, ставший к глупому старшему брату более терпимым. На удивление тот перестал так сильно раздражать. — Но я не могу понять, что именно. — Твоё чутьё к переменам иногда пугает, знаешь? — улыбнулся Эйгон, присаживаясь рядом. — Только что пришли новости — мятеж подавлен. Они возвращаются домой. Эймонд ничего не отвечает, просто кивнув. Но Эйгон видит, как в единственном глазу брата исчезает раздражение и тревога. Он в кои то веки, расслабляется, отпускает себя, чего не мог позволить с тех пор, как Отто решился на переворот. Эймонд работал не покладая рук, пробивая Рейнире путь к трону, весь извёлся от беспокойства за Висенью, которая на пару с Деймоном утопила Триархию в крови. Эйгон бы не смог всего этого выдержать. Да что там, даже Хелейна была сильнее Эйгона, тверда духом и уверенна в своей семье, тогда как сам принц чуть ли что сразу поддавался панике. Только вот сейчас всё иначе. Эйгон счастлив, рад, что всё скоро закончиться и можно будет забыть обо всём как о страшном сне. Он снова заживёт мирной жизнью и на сей раз будет рядом с милой Хелейной и их детьми. Хелейна сильная, она справиться, и Эйгон уверен в том, что возьмет в руки здорового новорожденного ребёнка и поцелует сестру-жену крепко-крепко, благодаря за её нелегкий труд и неизмеримый подвиг, что поверг её хрупкое тело таким испытаниям. — Будьте друг другу лучшими братьями, чем были Деймон с Визерисом, — сказал Эйгону как-то Аддам. Это было после того, как погибли Джейс и Люк, а Драконий камень был погружён в глубокий траур по своим любимым принцам. Тогда Эйгон и Хелейна с детьми только недавно прибыли в замок. — Цените свою кровь и свою семью. Одинокий Таргариен в мире — это ужасная вещь… — Откуда вам это известно? — спросил Эйгон. — Вы ведь не Таргариен. — Нет, — улыбнулся Аддам. — И это меня уберегло — то, что море потопило вулкан. Эйгон часто вспоминает этот разговор. И каждый раз раскрывал его себе по-разному. Но одно было неизменной истиной, которая прочно вплелась в его сознание, намертво там укоренившись — Одинокий Таргариен в мире — это действительно ужасная вещь… — Есть новости от Хелейны? — спросил Эймонд после долгого молчания. — С ней всё хорошо. Мейстер Герардис, который наблюдает её беременность, говорит, что проблем возникнуть не должно. — «Не должно», — повторяет Эймонд, вглядываясь в беспокойное лицо брата — для него состояние Хелейны была больной темой. — Но они могут возникнуть. — Я не наш отец, понятно? — возмущается Эйгон, уловив в голосе брата жирный такой намёк. — Я в любом случает выберу Хелейну! — Я рад, что ты поумнел, — усмехается Эймонд, насмешливо склонив голову. — Аддам из Халла хорошо на тебя влияет. Продолжай его слушать и может из тебя выйдет толк. Эйгон шокировано посмотрел на брата, умудрившись поперхнуться воздухом от неожиданности. Это что… Эймонд его только что признал? Эймонд? Его? Такое вообще возможно? — А… — старший принц ответ так и не смог сформулировать, подобно рыбе беззвучно шевеля губами. — Не утруждай свою глупую голову выискиванием ответа, — Эймонд замечает, что глаза брата начали подозрительно блестеть. — И только посмей сейчас зарыдать! Великие Огни, Эйгон! — Прости, — шмыгнул тот носом, так и не обратив внимание на оскорбление своим умственных способностей. — Я так тронут. — Кто из нас вообще старший брат? — сентиментальность и эмоциональность Эйгона всегда так сильно бесили. — Я понял, что скучаю по Дейрону. Ты невыносим. И будто услышав его слова, небо потрясло громкое драконье рычание. Такой яростный рёв издавал только одни дракон, чьим всадником была наипрекраснейшая из всех дев, по скромному мнению Эймонда, и большей полвины царства. Рёву Каннибала вторили ещё два более тихих, но не менее грозных. Они вернулись. Эймонд не успел опомниться, как уже нёсся как угорелый по коридорам родного замка. Позади что-то кричал Эйгон, пытавшийся за ним угнаться, но принц не слушал. Он мчался в тронный зал, уверенный в том, что долгожданная встреча произойдет здесь — и не прогадал. В зале, ожидая прибывших, собрались только родственники и королевская гвардия. Никого чужого. На его столь «необычный» вид обратила внимание Рейнис, отмечая учащённое дыхание, растрепавшиеся от бега волосы и слегка покрасневшее лицо. Принцесса неодобрительно покачала головой и нахмурилась. Вслед за Эймондом, чуть не сшибая стоявшего у дверей сира Эррика, в зал с грохотом от задетого доспеха, практически влетает запыхавшийся Эйгон. — Какое ребячество! — возмущается Рейнис. — Ваше поведение недостойно королевских особ. Вы драконы или загнанные олени? — Да ладно вам, матушка, — лукаво улыбается Аддам. — Молодость, что с них взять. — Я велела им сначала привести себя в порядок, дорогие братья, — говорит Рейнира, забавляясь их поведением. — Так что они придут сюда не раньше, чем через полчаса. — Мы не можем упрекать детей за их желание поскорее встретиться с братом и сёстрами, Рейнира, — Аддам говорил неформально, не заботясь о манерах и особо не скрывая свои отношения с присутствующими — все знали, что он Лейнор. — Отец с утра весь извёлся в ожидании внучек. Морской Змей весёлым не выглядел. Весь его вид был полон серьёзности, а лицо так отдавало мрачностью. Корлис бросил на сына тяжёлый взгляд темных глаз цвета индиго, заставит того неловко попятится и схватится за руку Рейниры. Лейнора всегда пугало такое состояние отца — непредсказуемое, опасное. Рейнис, уловившая настроение супруга, подошла к нему ближе, ненавязчиво еле заметно касаясь пальцами напряжённой ладони. Атмосфера стала давящей, казалось даже свет немного померк, придавая залу мрачности. — Разумеется, я скучаю по ним, — голос лорда Велариона был полон еле сдерживаемой ярости. — И мне отвратителен тот факт, что мои хрупкие, нежные девочки были вовлечены во всю эту грязную игру проклятых Хайтауэров. — Корлис… — Разве я не прав? — посмотрел на супругу Морской Змей. — Наши дети, наши внуки познали смерть и кровь. Они так молоды, но уже видели так много. И знаете, что самое ужасное, — тёмные глаза прошлись по присутствующим. — То, что мы оказались бесполезны. То, что проблемы, которые мы должны были решить много лет назад, за нас разгребают дети. Из-за наших ошибок они пострадали, а некоторые отдали жизнь. — Мы стараемся не говорить об этом, — Рейнира стискивает руку Лейнора, заставив того поморщится от крепкой хватки. — А стоило бы, Ваше Величество. Ошибки стоит признавать. Ошибки стоит обсуждать, чтобы наши дети внуки их не повторяли. — Лорд Корлис прав, сестра, — сказал Эймонд, поддерживая Морского Змея. — Ты теперь королева и не можешь себе позволить подобного отношения к проблемам. Не стоит жалеть нас и наши чувства. Мы давно уже не невинные дети, а ты теперь не просто наша старшая сестра — ты наш правитель. Ответить Рейнира не успела. Раздался стук в дверь. Сир Эррик, который сторожил их, вышел наружу и с минуту с кем-то переговаривал. Наконец они распахнулись и зашедший обратно гвардеец громко объявил: — Их королевское Высочество принц Дейрон и принцессы Висенья и Бейла. Дейрон, последние годы носивший только зелёные, был облачён в чёрное и красное, как подобает Таргариену. Бейла себе не изменила, темно-алое платье с синей вышивкой, как символ единения двух валирийских домов. Свои кудрявые волосы она распустила, лишь заколов несколько прядей на затылке, как всегда делала Лейна. Но больше всех своим нарядом поразила Висенья, которая всегда носила цвета дома Веларион, никогда не изменяя оттенкам водной глади. Красный, скорее кровавого оттенка, плотный кафтан с чёрными облегающими брюками и высокими сапогами. Неизменные перчатки, серебряные наручи и пояс с гравировкой трёхглавого дракона. Волосы были собранные в плотный пучок из кос, открывая вид на хрупкую девичью шею. Без лишних побрякушек и украшений, одевшись на манер древних валирийский воительниц, она как никогда сейчас была похожа на свою великую тёзку — королеву Висенью. Принцесса дала всем понять, что вернулась с войны, и вернулась она победителем, принеся неугодным девиз Дома Дракона — «Пламя и Кровь». Видят Боги, Эймонд старался держать себя в руках. Сердце колотилось как бешеное, стремясь выпрыгнуть из груди и оказаться в таких желанных руках. Он не мог отвести от неё взгляд — она была так прекрасна, так великолепна и величественна, что захватывало дух. Эймонд забывал дышать, не в состоянии налюбоваться представшей перед ним красотой. Эйгон тряс брата за руку, что-то говорил, но Эймонд не слышал. Он выпал из реальности, всё перед глазами померкло, кроме прекрасных пурпурных глаз и чуть смуглого личика принцессы Висеньи. — Эймонд, приди в себя, — наконец слышит он тихое шипение Эйгона. — Вспомни про приличия. Именно в этом момент Висенья устремляет свой нежный и ласковый взгляд на Эймонда и тот окончательно пропадает. Всё, назад пути нет. — К Балериону приличия! Эймонд устремляется к замершей посередине зала Висенье и крепко сжимает в объятиях. Старшие на его поступок лишь понимающе усмехаются, но ничего не говорят. В конце концов, разве дети не заслужили этого? Дейрон не сдерживаясь искренне смеётся, сетуя на то, что его брат оказывается даже не ждал. Эйгон шутливо утешает младшего брата, тогда как Бейла попадает в плен объятий дедушки и бабушки. Рейнира, всё ещё держащая руку Лейнора, старается сдержать слёзы от столь трогательной картины. Бывший супруг поддерживающе гладит её по волосам, также счастливый от возвращения любимой дочери. Пожалуй, всё и самом деле почти закончилось. Теперь лишь осталось казнить предателей и укрепить власть королевы, чтобы впредь неповадно было даже смотреть косо в сторону его семьи. — Эймонд, — всхлипнула Висенья, несколько предательских солёных капель всё же скатились по смуглым щекам. — Всё хорошо, хорошо, — шептал принц, аккуратно стирая слёзы с лица девушки. — Ты дома, Висенья, рядом со мной. Висенья уткнулась с любимое плечо, позволяя Эймонду спрятать её от всего мира. Она тяжело дышала, стараясь унять сердце. Девушка пыталась схватиться на за руки принца, но не могла. Тремор рук, последние несколько недель не беспокоивший её, вновь дал о себе знать. Ладони дрожали, нервируя и так эмоционально нестабильную Веларион. — Я не могу унять дрожь. Не могу контролировать руки… — в голосе Висеньи проскальзывали нотки паники. — Дыши вместе со мной, Висенья, — говорит Эймонд, сжав её дрожащие ладони в своих. — Ну же, вдох-выдох. Вот, так, молодец. Эймонду хватило пару минут, чтобы успокоить девушку. Висенья в его объятиях расслабилась, умиротворённо прикрыв глаза. — Мне надо поприветствовать мать. — Сестра может ещё подождать, — пробормотал Эймонд, сильнее прижав её к себе — хотя куда уж сильнее? — Сестра — да, — улыбается Висенья. — Но королева не может больше ждать. — Правильно ли я поступаю? — спрашивает Рейнира, наблюдая за тем, как дочь, выпутавшись из объятий Эймонда, идёт к ней. — Не сомневайся в нашей дочери, Рейнира, — отвечает Аддам. — Нам стоило сделать это с самого начала. Она — готова и она — достойна. Это место принадлежит ей по праву рождения. Висенья останавливает в паре метров от отца и матери. Она склоняет голову и кланяется, как должна была сделать в тот момент, как зашла в тронный зал. — Моя королева, — серьёзный и деловой тон дочери заставляет Рейниру нервно сжать руки. — Я вернулась, как вы того и велели, принеся врагам Пламя и Кровь, а нашему дому –победу. — Добро пожаловать в столицу, Висенья Таргариен, принцесса Драконьего Камня, кронпринцесса Семи Королевств. Висенья поражённо замерла. Казалось стены замка в одно мгновение рухнули, а она осталась стоять посреди его руин, совершенно одна. Она не должна была слышать этих слов. Они должны быть адресованы совсем не ей. Это место Джейса, это место Эйгона, Визериса, да кого угодно, но только не её. Висенья, несмотря на то, что была старшим ребёнком Рейниры, никогда всерьёз не задумывалась над тем что станет наследницей своей матери. Никто и никогда не давал ей даже намёка на то, что такое может случиться. Мать и отец с детства готовили к роли будущего короля Джекейриса, а Висенья не вмешивалась в политику и была просто поддержкой и опорой для братьев, как и подобает старшему ребёнку. Она была девочкой, которая, по местным законам, не должна была ничего наследовать. Веларион, что по договору, с рождения должна была носить фамилию дома матери и быть её наследницей, по решению родителей и деда-короля была лишена этого. Она осталась Веларион, а преемником стал позже рождённый Джейс. Висенья не испытывала никаких чувств по этому поводу. Ей, откровенно говоря, была всё равно на этот железный трон и власть, который он давал. Она жила себе спокойно, не интересуясь управленческими тонкостями, не думая о будущем государства, полностью положившись на решение родителей и приняв младшего брата как будущего короля. И даже когда она разговаривала с ныне сожжённым в Харренхолле Ларисом Стронгом, она лишь блефовала, никогда по-настоящему не стремясь занять место, которое ей не принадлежало. И сейчас она не могла понять — почему? Почему мать объявила её принцессой Драконьего Камня? Кронпринцессой? Как же Эйгон? О Джоффри Висенья даже не думала, так как он после смерти Люка стал наследником Дрифтмарка и станет лордом Приливов после дедушки Корлиса. Висенья бросает панический взгляд на Эймонда, который выглядит не менее удивленным чем она сама. Он явно не знал о решение Рейниры. Да что уж говорить о нём. Никто не о нём не знал, до сего момента, кроме Лейнора. Ну, может быть Рейнис могла догадываться. — Почему? — растерянна спрашивает Висенья. — Это место твоё, Висенья, — улыбается Аддам. — Всегда было твоим. — Хватит этого официоза, — возмущается Бейла и стискивает сестру в объятиях. — Да здравствует Висенья Таргариен, принцесса Драконьего Камня. — Семь гвардейцев как по команде склоняют голову, приветствуя наследницу. — Поздравляю сестрица. Ты заслужила это. — Это надо отпраздновать, — говорит Эйгон. — В кои-то веки я с тобой согласен, брат, самое время выпить, — усмехается Дейрон. — Несмотря на проигрыш, Отто Хайтауэр добился своего, — Корлис еле заметно улыбается, наблюдая за шумной молодёжью, что сейчас безмятежно проводила время вместе. — Он проиграл, но в тоже время и выиграл, — соглашается Рейнис, не сводя глаз со смеющегося Дейрона — Деймон был прав, он напомнил Почти Королеве принца Эймона. — О чём вы? — спрашивает Аддам. — Он таки посадит на трон свою кровь, — отвечает Корлис, указывая на Висенью и Эймонда. — Вы ошибаетесь, лорд Корлис, — Рейнира качает головой, с мягкой улыбкой наблюдая за детьми. — Эймонд — кровь Древней Валирии, в нём более не осталось ядовитой зелени. Он — дракон…

***

128 год от З.Э. Возвращается Деймон. Летят головы предателей. Не щадят никого. Дом Дракона беспощаден и неумолим, когда дело касается мятежников, что покусились на его семью, его кровь. Запад оказывается в руках маленького Лореона Ланнистера, чьим регентом стали мать и дед из дома Вестерлинг, сохранившего верностью короне. Старшая дочь Джоханны, в качестве воспитанницы (заложницы) будет отправлена в столицу, чтобы в будущем стать супругой принца Джехейриса, намертво привязав верность Запада кровью. Маленькую Алиссу обещают юному лорду Тиреллу, беря во власть верховный дом Простора. А Речные Земли вознаграждаются помолвкой будущего лорда Кермита Талли и Джехейры Таргариен. Впервые в истории, идя вопреки традициям, Дом Дракона связывает себя кровными узами со столькими многими домами, отдавая им своих принцесс. Но только кровью, о драконах и речи быть не может. Новым главой дома-предводителя восстания Хайтауэр, становиться Гармунд Хайтауэр, всё восстание бывший воспитанником (пленником) дома Тирелл, чьей женой стала Мегга Тирелл, старшая сестра нынешнего лорда. Хранители Юга поставили на колени непокорный дом зелёных знаменосцев. Бейла сразу изъявила желание выйти замуж за лорда Кригана Старка, а Дальтону Грейджою, которому удалось с молчаливого разрешения Рейниры, разграбить города Триархии и поживиться на пепелище, устроенном Деймоном и Висеньей, по его просьбе были отданы девицы-бастарды Джейсона Ланнистера. Долина и так была связана короной кровью, да и правящая Хранительница Востока, с приходом к власти первой, царствующей королевы, упрочнила свою позицию как женщина-правительница. И нерешённым оставался вопрос только со Штормовыми Землями, где у предыдущего лорда не осталось наследников мужского пола — только трое дочерей. Решение предлагает Дейрон — он жениться на старшей из дочерей Баратеонов, Марис, и правит от её имени Штормовыми Землями, а первый из их сыновей, будет носить имя дома матери и продолжит династию Баратеонов. Так и Штормовые Земли привязываются к железному трону — в верности Дейрона сомневаться не приходиться. Спустя два месяца решения последствий восстания, наконец наступает долгожданный покой. Народ готовиться к коронации Рейниры, а лорды со всех земель устремляются в столицу. Возвращается с драконьего Камня Хелейна, вместе с родившимся сыном, которого называет Бейлоном, в честь своего деда Весеннего принца и погибшего маленького брата. Рейнира встречает сестру и племянника со слезами на глазах, тронутая выбранным именем. С Дрифтмарка прибывают Рейна и Джоффри, держась за руки. Союзу детей Лейны и Лейнора было суждено быть, улыбается Корлис, благословляя внуков. Улицы столицы полны людей, небеса драконов, в тронном зале, в присутствии добрых и верных лордов Семи Королевств, на голову Рейниры возлагает корону Эйгон, старший сын предыдущего короля, показывая всем, что он поддерживает притязания старшей сестры и наследницы по завещанию Визериса. — Да здравствует Её Величество королева Рейнира из Дома Таргариен, первая носительница этого имени, Королева андалов, ройнаров и Первых людей, владычица Семи Королевств и Хранительница Областей. Да правит она долго! — объявляет король-консорт. — Да правит она долго! — вторит ему толпа. И первым приказом королевы становиться назначение принцессы Рейнис на должность десницы королевы. Рейнира, абсолютно уверенна в том, что лучше Почти Королевы никто не справиться с этой ролью, торжественно вручила ей брошь, на первом заседании Малого Совета, в котором почти половина мест была ещё пуста. Поиском достойных в его состав и озадачили новую десницу. Сир Гаррольд, восстановленный в должности лорда-командующего, сразу же начал подбирать кандидатов на пустующие места королевских гвардейцев. Ситуация в стране стабилизируется. А спустя полгода после коронации, объявляют о свадьбе кронпринцессы Висеньи и принца Эймонда…