Морской Дракон

Рейнира была безутешна. Её сыновья, её милые мальчики были жестоко убиты. Головы их и драконов были насажены на пики сторожевых башен Штормового Предела. Кронпринцесса…нет, теперь уже королева, была так сломлена горем, что вот уже который день не покидала своих покоев, прижимая к себе единственное своё дитя, находящееся в замке — маленькую Алиссу. Ни у кого не хватило духу упрекнуть её в слабости, ибо потеря принцев стала ударом для всех. Деймон, оставив Рейниру и замок на Аддама, спешно вылетел на Дрифтмарк, стремясь сообщить печальную весть кузине и дочерям. Но, как оказалось, этого не потребовалось. Висенья была уже в курсе произошедшего и успела просветить нужных людей. Чтобы выяснить виновника произошедшего не потребовалось даже думать. Всё было как на ладони, ибо в версию о предательстве Баратеонов поверил бы только полный идиот. А видения Висеньи только подтвердили, что олени сами оказались преданы. Триархия, спустя столько лет затишья, объединившись с дорнийцами, вновь имела наглость вторгнуться не только на земли Вестероса, но и посмела столь отвратительнейшим образом отнять жизни членов королевской семьи. Щадить их не собирался никто. Каннибал и Караксес, и флот Веларионов под предводительством Морского Змея, отправились мстить. Рейнис оставили с детьми, и на случай нападения зелёных. Женщина была недовольна, но согласилась с доводами мужа. Триархия утопала в пламени и крови, являя собой воплощение девиза дома Таргариенов. Их флот, направляющийся в сторону Лиса, был стремительно настигнут драконами. И пока ублюдки сгорали заживо в открытом море, флот Морского Змея распростерся по всем ступеням, не давая ни Триархии, ни Дорну возможности спасти своих людей. Узкое море было полностью под властью Корлиса. От жара разъярённых драконов море практически кипело, заполоняя всё пространство жарким паром, который унёс больше жизней, нежели само драконье пламя. Триархии не помогали даже дорнийские скорпионы, которые были способны убить дракона. Но стоит уточнить, что стрела могла проткнуть чешую только молодого дракона. От Каннибала, которому было более ста лет, они просто отлетали, не причиняя тому ни капли дискомфорта. Убийца Сородичей даже не чувствовал их прикосновений, отмахиваясь от железа, как от назойливых мух. Спустя сутки непрерывного огня, чудом уцелевшие несколько кораблей подняли белый флаг. Морской Змей не медля посадил пленников на цепи. А на одном из этих кораблей обнаружил леди Баратеон с дочерьми, которым повезло не зажариться заживо. Но они были в плохом состоянии, получив всё-таки многочисленные ожоги от раскалившего железа в трюме корабля и пара, проникшего через деревянные щели и узкое окно. Даже несмотря на это, леди Баратеон, единственная оставшаяся в сознании, слезно благодарила за спасение и спешно ведала о том, что с ними произошло. Как её старшая дочь, Кассандра, обманувшись на сладкие речи хромого калеки предала свою семью и пустила в свой дом иноземных захватчиков. Дом Баратеон во век не смоет с себя этот позор. — Она сошла с ума и собственноручно убила лорда Боремунда, — плакала женщина. — Какой позор для меня и моей семьи, какой позор… Пока Корлис Веларион узнавал подробности захвата Штормового Предела, Висенья и Деймон предавали огню города Триархии. Первым вспыхнул, подобно спичке, Тирош. Всадники не разбирали детей, женщин, слуг, господ — сжигали всех — виновных и невиновных. За действия ублюдочных безмозглых магистров поплатились все до единого. От жара красного и изумрудного пламени плавились каменные сооружения, чернела земля, а от людей оставался лишь жалкий пепел, развеянный ветром от взмаха массивных драконьих крыльев. — Сжигай всё, что попадётся на пути, Висенья! — говорил Деймон. — Пусть захлебнуться в пламени и крови! Мужчина разумно позволял практически неуязвимому свирепому Каннибалу быть на передовой. К несчастью, более молодой Караксес ещё не обладал всеми преимуществами своего сородича, в силу своего возраста. Сравниться прочностью чешуи с черным зверем могла лишь более старая Вхагар, но в отличии от него, крылья драконихи были тонкими и уязвимыми, уступая плотным черным крыльям Каннибала. Висенья Веларион была связана с самым могущественным драконом со времен Чёрного Ужаса, глядя на дракона в бою, Деймон безоговорочно признал это, сомневаясь, что даже Вхагар в схватке один на один сумеет одолеть Убийцу Сородичей. Пожирание драконьей плоти позволило Каннибалу напитывать свою тело магией на протяжении всей его жизни, давая невообразимое могущество. — Пламя и кровь, — яростно шептала Висенья, со слезами на глазах. — Пламя и кровь, во имя моих братьев. Уничтожь их всех, мой дорогой Каннибал — пощады не будет. Сотрем Триархию с лица земли. *** — Предатель! Ты губишь то, к чему я шёл годами! Глупый мальчишка, из-за какой-то девки ты отворачиваешься от своей семьи?! От своей крови?! Отто бушевал, подобно шторму в море. От ярости его и так непривлекательное лицо, исказилось в противной гримасе. Сидящий в кресле и прикованный к нему железными кандалами, подобными тем, с какими ходят рабы в Эссосе, он не был способен на большее, кроме как орать и бросаться проклятиями. Алисента сидела на стуле рядом, тихо всхлипывая и глотая горькие слёзы. Некогда милое личико от частых рыданий было осунувшимся и настолько бледным, что чуть было не сливалось с белоснежными волосами её второго сына. В отличии от отца, её привязывать никто не стал, но сир Аррик всё равно пристально следил за каждым её движением. Не известно, что теперь уже бывшая королева могла выкинуть в таком состоянии. А причиной подобной сцены стал Эймонд, которому, наконец, удалось избавиться от лишнего мусора в замке и запереть в зале совета, где они собственно и находились сейчас, всех изменников короны. Джаспер Уайлд, Тиланд Ланнистер и мейстер Орвиль, в трауре сидели на своих местах, боясь поднять головы. Подобного исхода их заговора по коронации Эйгона они явно не ожидали. Никто и подумать не мог, что Эймонд Таргариен встанет на защиту прав своей сестры. Собрание было по поводу битвы в Узком море, между Черными и Триархией, с которыми Отто заключил договор, но не учёл того, что магические способности Висеньи Таргариен были куда могущественнее и его хитрые уловки, и планы по стравлению между собой Баратеонов и Рейниры не сработали. Виновник был выяснен и теперь платил за свою глупость, утопая в пламени и огне. И именно в момент их активного обсуждения дальнейших действий, когда Караксес и Каннибал, которого, как оказалось смогла оседлать эта противная девчонка, были заняты врагами в море и Эссосе. Это был очень удачный момент, когда защитников нет рядом, а Рейнира погружена в своё горе, короновать Эйгона. И в момент, когда зазвучало имя его старшего внука, в зал Малого совета ворвался стражник, в панике крича о том, что принц Эйгон с женой и детьми пропали из своих покоев. А следом за ним, довольно усмехаясь, перерезая горло принёсшему эту весть мужчине, зашёл Эймонд в сопровождении королевской гвардии. Разъярённого десницу быстренько сковали, а остальным хватило ума замолчать. — Великие Огни, — закатил глаз Эймонд, уже уставший слушать своего деда. На эту его фразу мгновенно отреагировала набожная, чуть ли не фанатичная, Алисента, громко взвыв. — Семеро, мой сын неверный грешник! Многобожник! Вера не прощает такого, сынок! Одумайся и покайся! — взмолилась женщина. — Твоя вера, матушка, — ответил Эймонд, презрительно посмотрев на кулон в виде семиконечной звезды у неё на шее. — Не моя. Я — Таргариен и вера моя — Пламя. — Это всё дурное влияние этой девки! Она направила тебя на путь греха! Ты отказываешься от истинной веры! — Меня утомляют ваши крики, матушка, успокойтесь. — Как? Как ты можешь?! — Просто и без сожалений, — пожал плечами принц, удобнее устроившись на своём стуле и теряя интерес к общению с матерью. — Надо было самому взяться за твое воспитание, неблагодарный мальчишка, — прошипел Отто, поняв, что не в силах повлиять внука. — Эйгон прекрасный пример твоего воспитания, — усмехнулся Эймонд. — Боюсь ещё одного пьяницу и развратника королевство не выдержало бы. Вот что бывает, когда дракон попадает в руки чужака — он становиться жалкой ящерицей, не способной выползти за пределы своей башни. — Куда ты дел своего брата? Где Эйгон? — Там, где он должен быть. Рядом со своей королевой. — Ты отправил их на смерть! — взвизгнула Алисента. Руки королевы задрожали, а глаза закатились. От сильного эмоционального потрясения, женщина не выдержала и потеряла сознание, распластавшись на стуле как неживая. Эймонд безразлично прошелся взглядом по бессознательному телу. Некогда тёплые чувства к этой женщине, к матери, казалось исчезли полностью. Ибо он не чувствовал ничего, глядя на её. Перед глазами мелькали лишь разбитые и измученные лица Эйгона и Хелейны, которые не получили той поддержки от матери, которую должны были. Как он мог относиться хорошо к той, кто приговорила собственную дочь к смерти, запретив прервать беременность? И если раньше, когда Алисента делала шаги по примирению с Рейнирой, Эймонд мог относиться к ней со снисхождением, то сейчас она была ему безразлична. Просто женщина, из чрева которой он вышел, вот всё. — Сир Стеффон, отнесите королеву в её покои и заприте, — приказал Эймонд. Гвардеец кивнул и подхватив женщину на руки удалился из зала совета. — Бессердечный ублюдок, — сказал Отто, не ожидавший такого отношения от внука к матери. — Это у меня в тебя, — ответил Эймонд. — Хоть что-то у нас общее, кроме крови. — Как долго вы будете держать нас здесь? — спросил Тиланд Ланнистер. — Наши семьи не оставят подобное оскорбление просто так. — Вы считаете оскорблением то, что я взял под стражу изменников короны? — Никакой измены не было! Вы ничего не докажите! — Не стоит, Тиланд, молчи, — попросил Джаспер, испуганно посмотрев на принца. — Ваши войска, на которые вы все так уповаете, в настоящее время стоят окруженными Долиной, Речными Землями и Севером. Море полностью во власти Веларионов и Грейджоев, также ответивших на зов истинной королевы. Небо Вестероса под властью Рейнис, Рейниры и Аддама. Триархия со дня на день перестанет существовать, а Дорн спрятался в своём песке. Один лишний шаг, и вы все будете уничтожены. Так на что вы рассчитываете? Никто не осмелился ответить. Изначально, когда Отто планировал захватить трон, он не смог рассчитать, что так много лордов останутся верны своим клятвам и встанут на сторону Рейниры. Да и многие планы порушил Каннибал, управу на которого не способно найти ни одно известное им оружие, а Вхагар, способная ему противостоять и хвостом не пошевелит без веления Эймонда, влюблённого в эту девчонку. Одна соплячка, от которой надо было просто вовремя избавиться, а теперь десница пожинает плоды своей самой большой ошибки. — Мы рассчитываем на благосклонность, — промямлил мейстер, вздрогнув от сурового взгляда принца. — Что с вами делать, решит королева… *** Дейрон был младшим ребёнком, который особо ни на что в своей жизни не рассчитывал. Он был свободен от различных обязательств, поскольку от него ничего не требовали, даже о политическом браке не было речи. Казалось, все просто забыли о его существовании. Хелейна была доброй, но очень странной, поэтому Дейрон не желал её лишний раз беспокоить, а Эймонда он боялся. За неимением других вариантов, поскольку из-за королевы-матери не часто удавалось поиграть с Джейсом и Люком, да и дед всё время злился на него, требуя перестать общаться с ублюдками, Дейрон стал ходить за старшим братом по пятам. Эйгон был весёлым, немного дурашливым и хорошим братом, поэтому Дейрон быстро к нему привязался. Он рассказывал много интересных историй и даже брал с собой в город. Мать, конечно, ругалась, когда узнавала, она вообще очень любила на них ругаться и почти никогда не хвалила. Но Дейрон считал, что его совместные приключения с Эйгон стоили того, чтобы выслушивать недовольство матери. Была ещё и Висенья, которая постоянно опекала своих темноволосых братьев и давала тумаки Эйгону на тренировках. Она была такой жизнерадостной и бойкой, пылая как настоящее пламя с мечом в руках, что Дейрон всегда, глядя на неё, вспоминал Висенью Таргариен, жену Эйгона Завоевателя. Но его Висенья была намного лучше, ведь она, несмотря на злобу королевы, никогда Дейрона не обижала, а иногда даже дарил какие-то причудливые и вкусные конфеты, которые из-за моря присылал внукам Морской Змей. Ещё одним плюсом находиться с племянницей, Дейрон никогда её так не называл, считая, что не имеет право, поскольку Висенья была намного старше и мудрее и разрешала ему называть её Сенья, было то, что злой Эймонд рядом с ней становился самым добрым человеком на свете. Сенья, мальчику было приятно, что она позволяла называть её так только ему, даже братьям запрещала, могла попросить его старшего грозного брата о чём угодно, и Эймонд сразу же исполнял её просьбы. Эймонд даже соглашался его тренировать! А ещё Сенья рассказывала ему с Эймондом много интересных вещей о Валирии. Дейрону, которого мать растила в семёрке, было очень интересно слушать невероятные истории их великих предков. Он был в восторге от религии Четырнадцати Огней, которой следовала Висенья и вся её семья. Дейрон завидовал, потому что Семеро только всё запрещали, а Боги Валирии наоборот — говорили, что нет в жизни ограничений. Именно Висенья пошла просить короля о разрешении посетить Драконье Логово, чтобы выбрать дракона для Дейрона, когда спустя пять лет его яйцо так и не проклюнулось. Эйгон утешал его тем, что его яйцо тоже не проклюнулось, зато он смог образовать связь с уже вылупившимся молодым птенцом. А у Эймонда дракона вообще не было. Но у Джейса и Люка, которые не были похожи на своих родителей и вообще на валирийцев, яйца ответили на зов их крови. Дейрону тоже хотелось дракона. Мать была против, именно тогда Висенья и пришла ему на помощь. Сенья за руку повела его к королю, который весело посмеялся над всей этой ситуации, ласково потрепал младшего сына по голове и сам повел их в Логово. Дейрон был в восторге. Такого количества внимания от отца прежде он никогда не получал. Король был добр к нему, шутил, брал на руки и даже пообещал показать свои знаменитый макет Древней Валирии. А когда в Логове молодая дракониха, восхитительного тёмно-синего света прижала к маленьким ладоням принца свою шипастую голову, Дейрон забыл, как дышать. Отец поздравил его, и сказал, что дракона зовут Тессарион. Это был самый счастливый день в жизни маленького принца. Дейрон был доволен своей жизнью, пока однажды сестра Рейнира, вместе с семьёй не покинула Красный Замок. — Почему они уезжают? — плакал Дейрон, хватаясь за Эймонда, который, казалось, сам еле сдерживал слёзы. — Рейнира должна быть на Драконьем Камне, как и подобает наследнице престола, — отвечал Эймонд словами деда, прекрасно понимая, что причина в слухах, ходивших в столице о сире Харвине и Рейнире. Со временем и Дейрон это понял. С уходом семьи наследной принцессы, столица стала совсем мрачной, а замок погрузился в какой-то непонятный траур. Гобелены и статуи драконов, которые так любил Дейрон, сменились на семиконечную звезду. Замок стал напоминать больше септу, нежели великую королевскую крепость. А королю было безразлично на происходящие изменения. После отъезда Рейниры он вновь ушёл в себя, перестав обращать внимания на других своих детей. Следом Эймонд потерял глаз, но обрёл дракона, Эйгон и Хелейна поженились, родились его любимые племянники — близнецы, в которых Дейрон души не чаял. Когда на пир по поводу их рождения приехала и Висенья с сёстрами, он с удивлением обнаружил, что руки её были спрятаны за перчатками, а сама она еле скрывала дрожь в ладонях. Как рассказала ему Бейла, это было дело рук Алисенты, которая одним взмахом кинжала, лишила Сенью нормальной функции кистей рук. Дейрон был расстроен и даже извинился перед Сеньей за мать, но она, как часто делала в детстве, нежно погладила его по голове и заверила, что всё в порядке. Дейрон ей ни на миг не поверил. Большим потрясением для него в тот день стало то, что Эймонд пригласил Сенью танцевать. Дейрон аплодировал им громче всех, с восторгом наблюдая за тем, как красиво они вместе смотрелись. Но и тот вечер не прошел без происшествий. Утром нашли труп Деймиона Велариона, а Рейнира с Деймоном и девочками спешно покинули замок. Но Дейрон успел заметить, что Висенья была закутана в платок, скрывающий её прекрасные локоны. Только спустя время Хелейна рассказала ему, что произошло на самом деле. Началось затишье длинною в пару лет. И вот в один из дней, дед сообщил Дейрону, что он как воспитанник отправиться в Старомест. Принц понял, что ссылают из столицы с какой-то только деду известной целью. — Но я не хочу в Старомест! Я никуда не поеду! — Твоё мнение меня не волнует, — холодно сказал дед. Так и решилась его судьба. И уже в Староместе до него дошли новости о смерти Веймонда Велариона. А спустя два года и кучи выслушанной грязи о его сестре и её семье от лорда Хайтауэра, пришла тайная весточка из столицы с новостью, что отец умер, и дед решил действовать. Начался хаос, в центр которого его бросили как боевую единицу, рассчитывая на то, что он поддался обработке семьи матери и готов воевать с Рейнирой. Но вот только у Дейрона было на счёт всего этого своё мнение. И после того, как лорд Хайтауэр сообщил ему о смерти Джейса и Люка, шокированный Дейрон сбежал из военного лагеря, успев всполошить войска в Речных Землях. Тессарион несла его в Харренхолл, уверенная в том, что её всадник нужен именно там. Дейрон ей противится не стал, и сам ощущая какой-то непонятный зов. Кто-то или что-то ждало его там… *** — Мне так жаль, Рейнира, так жаль… Хелейна сжимала в объятиях старшую сестру, рассказавшую что случилось с её темноволосыми мальчиками. Эйгон сидел рядом, боясь лишний раз привлечь к себе внимание. И хотя Аддам, который и встретил их, уверил, что им здесь ничего не угрожает, принц не мог избавиться от чувства страха, что горюющая старшая сестра в ярости и злости может убить его и детей с Хелейной. Хелейну, в отличии от брата, подобные мысли не тревожили. С первых минут, как она ступила на земли Драконьего Камня, принцесса чувствовала себя как никогда свободной и защищенной. Она ходила по коридорам замка как в собственном доме, наслаждаясь и упиваясь истинно валирийской атмосферой. Даже близнецы, с опаской реагирующие на всё новое, сразу привыкли к мрачным на первый взгляд стенам, весело носясь по всему замку и радуя слуг, которым вновь посчастливилось услышать детский смех. Джехейра и Джехейрис также стали частыми гостями в комнате малышки Алиссы, с удовольствием следя за сестренкой. — Хелейна… — Всё не должно было дойти до этого… Отец погиб слишком рано, — покачала головой Хелейна. Когда слёзы были выплаканы, а сожаления озвучены, они мирно устроились в зале совета замка. Эйгон с восхищением рассматривал расписной стол, временами задавая Аддаму вопросы по тем или иным изображениям на карте. — Мы не были готовы к его смерти, — согласилась Рейнира. — Я также надеялась на благоразумие Алисенты. После того, как она при всех признала меня наследницей трона, я думала она до последнего будет поддерживать меня. Деймон меня предупреждал, а я не верила. И по итогу, жестоко поплатилась за свои глупые надежды и потеряла своих сыновей. — Мать не виновата, — влез Эйгон. — Это всё дело рук дедушки. — Если бы на твоей матери не было вины, она в тот же день, как умер король, велела бы бить в колокола и отправить письмо мне, призывая вернуться в столицу. Как видишь, ничего из этого не произошло. А труп отца уже который день лежит в его покоях. Эйгон промолчал, признавая правоту сестры. Матери он лишился в тот момент, когда она приговорила свою собственную дочь к смерти в угоду глупым семерым, лишила её возможности видеть детей и не осмелилась перечить своему отцу, чтобы защитить их, а наоборот пошла у него на поводу. Алисента совершила подвиги, достойные настоящей матери, в самом худшем понимании этого слова. — Для внука Отто Хайтауэра, вы на удивление туповаты, мой принц, — сказал Аддам. — Аддам! — возмутилась королева. — Будь серьёзнее. Напряженная обстановка немного разрядилась, позволив присутствующим расслабиться и улыбнуться над словами мужчины. Чтож, своей цели Аддам добился — дышать в зале стало легче. — Мама поступила ужасно по отношению к тебе, сестра, — сказала Хелейна. — Как и к нам. Из-за своих сомнений, обид и слабости, она обрекла всех своих детей на страдания, а может и на смерть. — Не говори так, прошу тебя, — взмолился Эйгон. — Ты не умрёшь, Хелейна. — Я готовлюсь к худшему, брат мой, чтобы потом не разочароваться. — Это я во всём виноват. Моё существование обернулось для всех катастрофой. — Вы правы, это ваша вина. — Аддам! — Так исправьте всё это, — невозмутимо продолжил мужчина, не обращая внимания на возмущения Рейниры. — Поднимите знамёна своей сестры и покажите всему миру, что Дом Дракона нерушима связь ваша крепка. Собственноручно возложите корону на голову Рейниры и заставьте всех заткнуться. Забудьте о дурной крови в своём теле и примите себя как валирийца, для которого законы Семерых лишь пустой звук. Вспомните, что Таргариены ближе к Богам, нежели к людям. И несите своим недругам Пламя и Кровь во имя королевы Рейниры, первой её имени. Эйгон речью Аддама проникся и покидал зал в глубоких раздумьях. Он отправился в драконьи пещеры и уединился в компании Солнечного Огня. Ему многое стоило обдумать и принять, наконец, решения о своей и своей семьи дальнейшей жизни. Тревожить его никто не стал. Хелейна, ослабевшая из-за своего непростого положения, устроилась в покоях с детьми, наблюдая за ними и забываясь в их ярком безмятежном смехе и широких улыбках. Малышка Алисса тётушку приняла тепло и весело лепетала на одной только ей понятном языке, приводя кузенов в восторг. — Ты держалась молодцом, Рейнира. Аддам и Рейнира, с комфортом устроившиеся в мягких креслах в покоях королевы, теперь могли поговорить без лишних ушей. В связи с последними событиями, им редко удавалось остаться наедине. — Без тебя я бы не справилась, Лейнор. Твоё возвращения — благословение от Богов для меня, не иначе. — Ты действительно думала, что я брошу тебя? Значит ты плохо меня знаешь, дорогая. — Ты так сильно изменился, что мне кажется я тебя никогда и не знала. — Я не менялся, Рейнира, а просто стал самим собой. Нет больше красивой обёртки Лейнора Велариона, есть только Аддам из Халла, такой, каким он был всегда. — Действительно, — улыбнулась Рейнира. — Раньше таких искусных ораторских навыков я в тебе не наблюдала. — У меня много полезных талантов. — Ты был слишком суров к Эйгону, Лейнор. — Удивительно, что мне это говоришь ты. Ты, которая ненавидела сам факт его существования и мечтала о его смерти. — И я была не права. Я считала его угрозой, а на самом деле, он оказался глупым, слабохарактерным ребёнком, который хочет просто тихо мирно наслаждаться жизнью. — Он принц Таргариен, Рейнира. У него не будет тихой жизни в любом случае. Здесь речь идёт о том, чтобы он решил для себя, чего он хочет видеть своём будущем. Счастливую семью или раздробленную страну. — И в кого ты такой умный? — В маму и папу, — рассмеялся Аддам. Действительно, в кого, как не в них. Что Корлис, что Рейнис, они оба были мудры, и что самое главное, умны. И постарались привить и развить эти качества в своих детях. И если Лейна была похожа на свою импульсивна мать, то Лейнор был её полной противоположностью, унаследовав спокойный и неторопливый нрав Морского Змея. Когда Лейна отдавала предпочтение небу, Лейнор с отцом бороздил морские просторы. И не смотря на эти различия и противоречия, оба были мудры не по годам. Рейнира подхватила смех бывшего мужа, чувствуя, что невыносимая боль в сердце притупляется, проясняя разум. Боги, как ей было нужно такое непринужденное общение. После новости о смерти мальчиков она думала, что сойдет с ума от горя. Слава Богам, что рядом с ней остался Аддам. И спасибо умнице Висенье, которая и была инициатором того, чтобы оставить его с матерью. Юная Веларион смогла быстро понять, что в таком состоянии разгневанный и жаждущий крови Деймон не сможет подарить Рейнире необходимую ей поддержку. Лейнор был идеальным вариантом. Его ясный ум и спокойных характер были тем, что необходимо горюющей женщине, на плечах которой был огромный груз ответственности не только за себя и свою семью, но и за все Семь Королевств. Развеселившуюся парочку прервал стук в двери. — Войдите. На пороге комнаты показался взволнованный сир Эррик Каргилл, сжимающий в руке маленький кусочек бумаги свернутый в трубочку. — Моя королева, вести от принца Эймонда… Рейнира поспешила взять послание и прочитать. Глаза её бегали по крошечным письменам, а лицо приобретало выражение восторга. — Что? — спросил Аддам, увидев довольную улыбку женщины. — Ему удалось! Эймонду удалось! — Я ни на секунду в нём не сомневался. — Моя королева? — Велите разослать воронов, сир Эррик. Королевская Гавань ждёт нас…