Морской Дракон

Разумеется, от молока избавились. Даже на время смогли сослать Меллоса из королевских покоев, под предлогом того, что кронпринцесса плохо себя чувствует и беременность проходит тяжело. Рейнира, по просьбе дочери и под насмешливый взгляд мужа, проклиная всех и вся, старалась придать себе измученный и больной вид. Надо признать, это у неё получалось неплохо. По крайней мере, на каждый её вскрик мейстер бегал как в задницу ужаленный, не зная, чем ей помочь. А помочь надо было. На завтра было назначено слушание по поводу наследника Плавникового Трона. Пока родители занимались отвлечением Меллоса, а Эймонд опять вступил в конфликт с Эйгоном, чтобы занять мать и деда, Висенья привела к королю мейстера Драконьего Камня. Мейстер Герардис, известный своими познаниями в целительном искусстве, быстро осмотрел короля и, не теряя времени начал мешать какие-то отвары. — Принцесса, будьте добры, разотрите четыре сушеных листочка дымной лозы, — сказал мейстер, помешивая отвар. — Конечно, мейстер. Висенья, достав из его сумки нужные листочки, начала специальным камнем растирать их в порошок. Проследив за действиями пожилого мужчины, она также достала цветы меди короля. Мейстер одобрительно кивнул. Принцесса, постигающая медицину под его наставничеством, делала поразительные успехи. И пусть с нерабочими руками она не была способна на лечение тяжелых случаев требующих хирургического или иного тонкого вмешательства. Но вот отвары и травы она знала лучше многих его коллег из цитадели. Благодаря чему смогла опознать недуг короля. — Алисента, это ты? — послышался слабый голос Визериса. Принцесса, отдав порошок мейстеру, присела у кровати дедушки, ласково сжимая его дряхлую потерявшую всякую силу руку. — Нет, дедушка. Это я — Висенья. — Висенья… Визерис с трудом приоткрыл глаз, пытаясь сфокусировать на ней свой взгляд. Принцесса со счастливой улыбкой наблюдала, как узнавание появляется в родном глазу цвета индиго. Король слабо сжал её ладонь в ответ, вздыхая полной грудью. Впервые за долгое время боли не мучили его, а разум был ясен. — Да, дедушка. Твоя первая внучка. Дочь Рейниры и Лейнора. — Я помню тебя, дитя. Ты выросла, стала настоящей красавицей, прямо как твоя бабушка. Зачем ты здесь? — Веймонд Веларион послал запрос, оспаривая права моего брата на Плавниковый Трон. Мама должна была тебе рассказать. — Рейнира? Да…она приходила ко мне… и Деймон. С ними были дети. Мои младшие внуки? Я слабо помню, о чём мы говорили, — растерянно проговорил Визерис, стараясь вспомнить их разговор. — Ты должен прийти на собрание, дедушка. Ты должен защитить маму и нас. Нас называют бастардами, дедушка. Посмотри на меня. Разве я бастард? Разве я не Веларион? Не Таргариен? Разве я не дочь Рейниры и Лейнора? — прошептала принцесса, сдерживая слёзы. Болезненная тема из законности вновь заполонила Красный Замок. Везде, на каждом его углу только и делали, что обсуждали это. Пусть многие благородные лорды не верили в эту чушь, но недруги могли воспользоваться этими слухами, чтобы навредить её семье. Особенно здесь, в столице, где у кронпринцессы почти не было союзников. Их всех успели извести «люди из башни». К несчастью, их дом, дом деда и короля был для них самым небезопасным местом во всём Вестеросе. — Дорогая, ты истинная дочь своих родителей, как и твои братья. И никто не может оспаривать это, пока я жив. — Так встань, дедушка! Встань и защити свою семью! *** Уже ночью, когда она пришла в покои своей матери, вся семья её уже ждала, в надежде на хорошие новости. Маленькие Визерис и Эйгон, конечно, уже спали. Но вот родители, разместившиеся на креслах у камина и братья сидевшие на стульях у окна, явно не думали о сне и отдыхе. Висенья устало улеглась на подушки на полу, тяжело вздыхая. — Ну? — нетерпеливо спросил Джейс. — Надеюсь то, что я выставила себя не в самом лучшем свете, с этой глупой болезнью, стоило того, дочь моя. — Ох, перестань, любовь моя, ты была великолепна, — усмехнулся принц-консорт, игнорируя грозный взгляд жены. — Получилось, у нас всё получилось, — довольно улыбнулась Висенья. — У нас? — нахмурился Люк. — Да. У меня и Эймонда. Вы не смеете отрицать его помощь нам в этом деле. Без него я бы не справилась. — Сестра! — недовольно воскликнул Люцерис. — Что? Если скажешь какую-нибудь гадость в его сторону, я тебя тресну, Люцерис, — разозлилась принцесса. — Ты опять за своё, сестра! — встал на сторону брата Джейс. — Опять защищаешь этого…этого… — Кого? — яростно прошипела Висенья. — Ну же, договаривай, коль начал! — Дети, прекратите, — попыталась остановить ссору Рейнира, но была проигнорирована. — Тихо… Спокойный, уверенный голос Деймона подействовал на братьев как пощёчина. Они мигом успокоились, виновато смотря на отца, боясь увидеть в его взгляде разочарование. Он был для них нерушимым авторитетом, и расстраивать его принцы хотели в последнюю очередь, а выглядеть несмышлёными детьми ещё больше не желали. — Прости, отец, — хором сказали Джейс и Люк. — Разум дедушки прояснился. Мейстер сделал всё возможное, на большее требуется время, которого у нас нет. Вся надежда теперь на дедушку, — сказала Висенья, словно ссоры только что не было. — Навести его ещё раз матушка, поговори с ним. Он мало что помнит из вашего утреннего разговора. — Ты права, родная, — согласилась кронпринцесса. — Уже поздно, идите, ложитесь. Парни, поклонившись, отправились в свои покои. Но Висенья не спешила уходить, завороженно смотря на огонь в камине. Опять…опять она замерла не в силах контролировать своё тело, тогда как разум погружался в очередное видение. В последнее время их стало так много, что принцесса начинала бояться. — Висенья, — обеспокоенно позвала Рейнира. — Бесполезно, она опять впала в транс, — сказал Деймон, сразу поняв состояние дочери. — Её видения стали слишком частыми, Деймон. Я боюсь за неё и её разум. — Она сильная, Рейнира, она справится. Никто кроме неё не способен на это. Мы не можем ей помочь, только она сама. В огне стали мелькать башни Штормового Предела, окружённого сильнейшим штормом. Зелёный дракон беспрепятственно пролетал сквозь огромные тучи, не чувствуя на себе удар молний. Он приземлился у ворот замка, выжидающе рассматривая огромного белого «королевского» оленя, склоняя перед ним свою огромную шипастую голову. Мгновение спустя, рядом опустилось тело чёрного дракона, перелёт которого не был так благополучен как у зелёного. Он был уставшим, местами крылья подпалены попавшими в него ударами молний. Но держался воистину с королевским величием, даже в таком состоянии гордо смотря на оленя, не склоняя головы, в отличие от сородича. Олень смотрел на них своими синими глазами, оценивая, выбирая. Он тряхнул головой и сделал шаг… В сторону какого из драконов Висенья увидеть не смогла, и была благодарная за это. Это значило, что итог этого выбора можно было решить им самим. Понять о чём видение не составило для неё труда, на этот раз оно было более чем прозрачным, без двойного дна и неисправимого будущего. Всё зависело от их решений. — Доченька… Рейнира обняла Висенью, давая волю слезам. О Боги, как она переживает, как боится за своего ребёнка, на долю которого выпала тяжёлая ноша дара Дейнис. И пусть он не раз их выручал, видеть свою дочь такой измучившейся, болезненной и потерянной после каждого видения было невыносимо для материнского сердца. Рейнира редко позволяла себе дать волю такой слабости, но беременность разрушала её контроль, а дочь, лезшая на рожон во имя защиты своей семьи, спокойствия не прибавляла. — Что ты видела? — спросил Деймон, присаживаясь на подушки рядом со своими дамами. Висенья затрясла головой, стараясь прийти в себя. Пару раз, ударив себя по щекам, она вернула себе контроль над телом и разумом. Потерев глаза, в которых всё виднелось мутным, она разглядела фигуру отца и его яркие сиреневые глаза. Он смотрел на неё с беспокойством. Тепло разлилось в груди девушки, от такой заботы от любимейшего и лучшего мужчины в своей жизни. А отца она считала именно таким. — Штормовые олени. Нам нужен брачный союз с оленями из Штормовых Земель. Я видела белого коронованного оленя, пытавшегося сделать выбор между зелёным и чёрным драконом. — Баратеоны, — задумчиво сказала Рейнира, поглаживая дочь по белоснежным волосам. — Они давали мне клятву. Впрочем, как и многие в этом замке. — А толку? После собрания я поговорю с Джекейрисом. Раз олень коронованный, значит будущая королева должна быть Баратеоном. Я слышал старшая дочь Борроса, Кассандра, весьма недурна собой. — Я бы больше удивилась, если бы ты об этом не знал, — ревниво проворчала Рейнира, под насмешливый взгляд мужа. — Но ты прав, Люцерис помолвлен с Рейной, а Джейкерису как будущему королю нужна королева. И Баратеон хорошая партия. — Только…не говорите Джейсу, что это я… — попросила Висенья. — Почему? — Он злится на меня из-за Эймонда. Может подумать о том, что я хочу насолить ему, предлагая неизвестную штормовую невесту. — Тебе не кажется, дорогая, — осторожно начала Рейнира. — Что его опасения насчёт моего брата — правда? — Рейнира, — предупреждающе посмотрел на неё Деймон. — Мы не раз с тобой это обсуждали. Иди в свою комнату, Висенья. На сегодня тебе хватит приключений… *** Сидя на троне и выслушивая Веймонда, Отто чувствовал непонятную для себя тревогу. Казалось-бы, что может пойти не так? План был составлен, король изолирован, и судьбу дома Веларион сейчас решал он, Десница. Даже вчерашняя выходка Эйгона и Эймонда, которые в очередной раз что-то не поделили, не могла омрачить этот торжественный и великий момент унижения кронпринцессы. Только вот смотря на Рейниру, Десница не видел и тени страха и сомнений. Она была абсолютно спокойна, сжимая ладонь своей дочери, которая выделялась среди своих братьев и сестёр тем, что предпочла полностью синее платье с серебряной вышивкой, тогда как остальные предпочли сочетать цвета Веларионов и Таргариенов. Мерзкая девчонка так и кричала всем своим видом — я Веларион, и вы не можете этого отрицать. Точно также, как и её младший брат Джоффри, стоящий рядом с белокурыми дочерьми Деймона. Веймонд всё распалялся и выдавал какие-то непонятные речи про чистую кровь. Присутствующие лорды и леди невольно при каждом его слове смотрели на детей кронпринцессы, убеждаясь в том, что двое из них были чистыми валирийцами. На фоне их подобные слова звучали нелепо и глупо. Веймонд подставлял сам себя, выглядя дураком, и абсолютная непоколебимость Рейниры только усиливали этот эффект. Всё шло вразрез с планами Десницы. Весь этот фарс был неожиданно прерван. К удивлению Отто, в зал, еле передвигая и опираясь на трость, вошёл король. Тот самый король, который не должен был даже вставать с кровати. Как? Как это произошло?! В поисках ответа его взгляд прошелся по чете «чёрных». Гордая и самодовольная улыбка Висеньи Веларион была красноречивее всех слов. Эта дрянь как-то смогла избавить Визериса от действия лекарств? Неужели приступы Рейниры, они были… притворными? Они всё спланировали! Проклятие! Визерису было тяжело. Он испытывал боль при каждом вздохе, при каждом движении, но упорно отвергая всякую помощь, шёл к своему трону. Слёзы любимой дочери и первой внучки ярко стояли перед глазами. Их просьба о защите, о помощи… Как он мог подвести их? Подвести свою семью, которая нуждается в нём? Ноги отказывались держать. Не смотря на все своё упорство, в нескольких шагах от трона он всё-же падает, не в силах больше подняться. Маска неприятно впитывается в кожу лица, а трость соскальзывает из руки. Королю становится стыдно и противно от своей слабости, немощности. Корона падает, звеня от удара об каменные ступени. Кто-то поднимает её и подходит к королю. — Я же сказал — справлюсь… Визерис поднимает голову и видит Деймона, своего дорогого брата, единственного при ком он может позволить себе эту слабость. Того, кто видел его взлеты и падения, великие деяния и не очень. Он видит свою кровь. — Идём. Тихий и родной голос брата даёт Визерису силу. Он позволяет ему помочь себе добраться до трона. Позволяет касаться, держать свою корону — свой символ власти. Даёт всем понять — это его брат, его сила и его кровь, и ничто не может этого изменить. Больно, тело недовольно гудит и трясётся, сопротивляясь таким нагрузкам. Но воля короля сильнее. Его разум преобладает над телом, игнорируя эту боль. Не время для неё, не время сдаваться болезни. Он добирается до проклятого трона и с трудом усаживается на него. Деймон аккуратно одевает на него корону, смотрит в глаза. В них и гордость, и печаль, сожаление и непоколебимость. Всё такой же противоречивый как и всегда. Годы, в отличии от Визериса, пощадили его младшего брата. И это правильно. Раз он не смог дать поддержку своей дочери и её семье, за него это сделал брат. И король благодарен ему за это. Деймон возвращается к Рейнире. А Визерис смотрит на собравшихся. Его дети, его внуки — они стоят по разные стороны подобно врагам. Как он мог допустить, что его семья раскололась? — Должен признать, я в замешательстве. Я не понимаю, почему выслушивают прошение о решённой преемственности. Только один человек может с глубоким пониманием поведать о желаниях лорда Корлиса — принцесса Рейнис. — Верно, Ваша Милость, — сказала принцесса, выступая вперёд под недовольным взглядом племянника её мужа. — Такова всегда была воля моего супруга — чтобы Дрифтмарк перешёл через сира Лейнора к одному из его законных сыновей, в данном случае ко второму по старшинству, Люцерису Велариону. Мнения он не менял, как и я моей ему поддержки. К тому же, по желанию принцессы Рейниры, моя дорогая внучка Рейна помолвлена с моим внуком Люцерисом. Это предложение я приняла от всего сердца, и оно уже решено. Это был крах планов десницы. Висенья с плохо скрываемым ликованием смотрела, как меняются выражения лиц недругов её семьи. — Чтож, дело улажено. И сим я подтверждаю, что принц Люцерис из дома Веларион, является наследником Дрифтмарка, Плавникового Трона и следующим лордом Приливов. Люк, всё это время бывший напряженным, с облегчением выдохнул, сжав ладошку счастливой Рейны. Невеста смотрела на него своими яркими лиловыми глазами, даря свою поддержку. Он также не мог не заметить довольные взгляды Бейлы и Джоффри, стоящих рядом с бабушкой Рейнис. Но большую уверенность и спокойствие ему принесло ласковое прикосновение Висеньи к его волосам. Старшая сестра улыбалась ему, также как и в детстве, еле заметной улыбкой, от которой все переживания пропадали как по волшебству. Казалось бы всё решилось. Все смирились с решением короля. Но кое-кто всё никак не мог угомониться. Веймонд как всегда не сумел держать рот на замке. — Вы нарушили закон и вековые традиции, назвав Вашу дочь наследницей. И осмеливаетесь говорить мне, кто заслуживает унаследовать имя Веларион. Нет. Я этого не допущу. — Не допустите? Не забывайтесь, Веймонд, — ответил король. — Этот — не подлинный Веларион! — крикнул Веймонд. Он смотрел в сторону Люка, не забывая окатить Висенью, которая была рядом с ним, уничижительным взглядом. Принцесса почувствовала накатывающуюся панику. Такой знакомый взгляд. Отвратительный, тошнотворный, взгляд, который последние годы преследовал её в кошмарах. Взгляд таких похожих фиолетовых яростных глаз, который она надеялась забыть навсегда. Но ей напомнили. Напомнили ту ужасную ночь. И Боги, она не могла унять дрожь и поднимающийся страх от воспоминаний. — Сестра? — взволнованно позвала Рейна, понимая её состояние. — Не смотри на него, Висенья. — И уж точно не мой племянник. Когда Веймонд отвёл глаза, Рейна обняла Висенью со спины, стараясь успокоить, что не осталось незамеченным Деймоном. — Идите в свои покои. Вы достаточно сказали, — не желала выслушивать подобное Рейнира. — Люцерис — мой чистокровный, законнорождённый внук. А вы лишь второй сын Дрифтмарка, — сказал король. — Если бы ты сразу сказал, что здесь будет так весело, я бы не отнекивался от присутствия на этом собрании, — прошептал Эйгон брату, даже не стараясь скрыть довольное выражение лица. — Заткнись, — прошипел Эймонд. — И перестань лыбиться, пока дед и мать не заметили. Всё внимание второго принца было направленно на Веларионов из Драконьего Камня. Испуганное лицо Висеньи и обеспокоенное Рейны не давали ему покоя. Как очевидцу событий трёхлетней давности ему не составило проблем понять причину страха племянницы. Пусть и прошли года, но Висенья так и не смогла полностью отпустить ту ситуацию. А теперь отец того ублюдка виднелся для неё как живое воплощение своего сына. Проклятие, это глупое собрание не должно было доходить до такого. — Вы верховодите в своём доме, как хотите! Но не вам решать будущее моего! Мой дом пережил Рок и несметные злоключения! И будь оно всё проклято, но я не допущу его крах по вине этого… — Скажи это, — Деймон предвкушал этот момент. Казалось, время замерло. От следующих слов Веймонда завесила его жизнь. Каждый понимал, если озвучит эти ложные обвинения, то живым отсюда не уйдёт. Но были и те, кого не покидала надежда на благоразумие Велариона. Те, кто надеялся, что не дойдёт до кровопролития. Но… — Её дети — бастарды! — закричал Веймонд. — А она сама — шлюха! И такой же шлюхой воспитала собственную дочь! — он не забыл о смерти своего сына по вине этой дряни. Шокированные возгласы толпы заполонили тронный зал. Начали шептаться об идиотизме Веймонда, указывая на внешность и принцессы Висеньи и принца Джоффри. Люди были возмущены такой гнусной клеветой, у которой не было никаких оснований. Мужчина сошёл с ума, раз посмел сказать подобное о кронпринцессе и её детях, двое из которых были похожи и на него самого. Веймонд прилюдно оскорбил свою кровь, о которой так много говорил. Речи безумца и изменника, не иначе. — Висенья… — Сестра… Братья моментально встали перед замершей от столь отвратительных слов старшей сестрой. Рейна прижала ту к себе, пряча её лицо у себя на груди. — Я отрежу тебе язык, — поднялся Визерис, вынимая кинжал. Свист клинка, точный взмах и половина головы Веймонда Велариона падает отдельно от остального тела, на котором торчит язык. Кровь начала заливать пол, под вскрики испуганной толпы, тогда как Деймон, который и отсёк предателю голову насмешливо смотрел на труп, опираясь на Темную Сестру. — А язык оставим. — Обезоружьте его! — закричал десница. — Нет нужды. Эймонд был поражён. Он был восхищён. Его дядя, Порочный Принц, как его называют во дворе, был воплощением всего того, к чему Эймонд стремился. Второй сын королевской семьи, свободный от двора. Не обременённый правилами, моралью и прочей чушью, он мог творить всё, что заблагорассудится. И его поступок, убийство члена благородного дома, был тем, что хотел сделать сам Эймонд. О смерти Веймонда Велариона он мечтал три года, тогда как одно слово предателя, и дядя не стал себя сдерживать. Он встал на защиту своей семьи, насмешливо смотря на королеву и десницу. Молчаливо говоря, что так будет с каждым, кто посмеет навредить его жене и детям. Смотря как принц Деймон обнимает Висенью, по-отечески нежно прижимает к себе, Эймонд осознавал, какой должна быть семья. Семья, где отец любит каждого из своих детей, в независимости от того, родные они ему или нет. Семья, где мать любит дочерей мужа от первого брака как своих собственных. Семья, где дети обоих родителей были друг другу родными. Семья, какой никогда не будет его собственная, где мать не учит их уважать женщин, где брат оскорбляет свою жену-сестру и ненавидит детей, где дед хочет уничтожить их единокровную сестру и травит их отца. Их семья была болотом, тогда как семья Драконьего Камня чистейшим озером. — Позовите мейстера! — закричала мать, подбегая к королю. Наблюдая как отца уносят стражники, к Эймонду неожиданно приходит осознание того, что когда они были маленькими, Визерису не особо то давали возможность воспитывать их. Воспоминания о том, как Отто Хайтауэр всегда был рядом с королем, когда он приходил к нему, Эйгону и Хелейне встало перед глазами. А когда они выросли, отец занемог и слёг с болезнью. И им больше не было дела до него. Они выросли обиженными на безразличного отца, роль которого в их жизни взял на себя дед. Это было так…неправильно? — Эймонд, — за его руку схватились ещё сильнее. Разум прояснился, а воспоминания вновь забились в дальний уголок сознания. Сестра смотрела на него с тревогой, держа за руку. — Хелейна, ты… — Старый дракон будет погребён под башней, в которую был заточён, брат. — О чём ты опять говоришь, сумасшедшая, — усмехнулся Эйгон. — Исчезни, — сказал ему Эймонд. — Тц, больно надо. Ты становишься таким же чокнутым, как и наша сестрица, брат. Эйгон недовольно скривил лицо и ушёл к деду. — Не слушай его, Хелейна. — Я привыкла. — Сестра, я видел… — Правильно, это правильно, Эймонд. Не смей сомневаться. Ты — дракон. Так будь им…