Разбуди, пока не стало больнее

Лиза – двадцатисемилетняя преподавательница, которая приходила ко мне домой три раза в неделю. Это единственный преподаватель моего колледжа, у кого была возможность посещать меня после основных занятий. Конечно, мой папа выплачивал Лизе неплохие премиальные, хоть и не должен, так как по идее, данная услуга абсолютна бесплатная. Но в нашей стране не бывает ничего бесплатного. - Это так ты себе представляешь множество, - задумчиво произнесла Елизавета Константиновна, разглядывая мой рисунок. - Мне было сложно воспроизвести в голове подобную тему, пока две недели назад не разбила банку с бобами. Лиза с интересом перевела на меня взгляд. - Очень необычное восприятие множества, – широко распахнув глаза, сказала она. Порой я смотрю на нее и ловлю себя на мысли, что моя рука все время держится на рычаге инвалидного кресла. Творческие люди – не от мира сего. То они неделями могут сидеть в четырех стенах и ждать, пока их озарит вдохновение, то они становятся импульсивными под впечатлением от какой-либо работы. Все это сопровождается красочными эмоциями, что постоянно меняются на их лицах. Елизавета Константиновна является одной из них. Она истинный фанат своего дела. Мне всегда удается распознать её настроение, стоит лишь взглянуть на нее. Во-первых, её одежда. В плохие времена, когда депрессия и негативная чакра накапливаются в теле моей преподавательницы, она одевается так, словно кто-то умер или вот-вот в ближайшее время «отбросит копыта». Но, если Лиза в хорошем расположении духа, то одежда становится яркой настолько, что ненароком щуришь глаза, чтобы вдруг не лопнули от такого сока цветов. Сегодня как раз именно такой день. Женщина была в ярком желтом пиджаке и такой же юбке, которая была чуть выше колен. Волосы уложены в тугой пучок, а губы подкрашены алой помадой. Кожа лица молочно-матовая от дорогого тонального крема. - Вам не нравится? – спросила я. Лиза отрицательно покачала головой. - Я бы сказала, что это потрясающее восприятие множества. Использовать бобы на рисунке – это просто невероятная идея. Я слегка улыбнулась, обрадовавшись своей небольшой победе. Дело в том, что Елизавета Константиновна задала мне задание изобразить множество. Я долго сидела и пыталась понять, что она имеет в виду. Но в этом и смысл. Она лишь улыбнулась и ушла. Просто множество. Как это? Что это? Я почти три дня ходила злая от того, что в мою рыжую голову так и не пришло ничего путного, пока не разбила банку с бобами. На светлом кафеле множество семян разлетелись в разные стороны. Я завизжала от злобы, но потом, разглядев перед собой этот странный пейзаж, поняла, как именно хочу его изобразить. Взяв белоснежный лист формата А3, я методично начала карандашом вырисовывать маленькие бобы. Вроде бы ничего особенного, но подобная работа заняла у меня почти шесть суток, пока весь лист не был покрыт сплошным слоем бобовых семян без единого пробела. - Я бы сдох, - произнес мой отец, когда увидел мой рисунок. Я, с красными и опухшими глазами, перевела на него взгляд сумасшедшей маньячки. - Это множество, папочка, - прохрипела я, а сама еле держала карандаш в трясущихся руках. - Очень мило и… масштабно, - сделал вывод он и вернулся к телевизору. В ту ночь я уснула надолго и проспала почти пятнадцать часов. - Аня, мне кажется, это отличный материал для следующего твоего задания. Мы с тобой сегодня изучили правильный переход цвета, а так как твои бобы нарисованы карандашом, то тебе необходимо раскрасить весь этот рисунок всего лишь одним любым цветом, меняя его оттенок от темного до самого светлого. После этих слов, мне захотелось стать проституткой, и жить сразу станет легче. Но из-за некоторых физических неудобств я не смогу сменить профессию. Уняв дерганье правого века, кивнула. - Сколько у меня времени? – спросила я. - Уверена, за две недели ты справишься, - улыбнулась она. – На сегодня мы закончили. Ты меня удивляешь, Анечка, впрочем, как и всегда. Если будут вопросы, то ты знаешь мой телефон. Я проводила «желтое пятно» до двери. - Спасибо, Елизавета Константиновна, - поблагодарила я и захлопнула дверь. Часы в коридоре пробили пять часов вечера. Дмитрий так и не объявился. Оказавшись на кухне, налила себе чай и сделала большой бутерброд с колбасой. Меня словно прокрутили через мясорубку. Сначала скандал с отцом, потом Дмитрий, о котором, сама не знаю почему, думаю чаще, чем следовало. Состояние очень неоднозначное. - Может, почитать немного на диване? – сама себе задала я вопрос, но сразу поморщилась. Нет, мне не хочется читать, лежать и тому подобное. Мой ученический день закончился, как и у многих других подростков в моем городе. Сегодня четверг, завтра последний день и огромный, душный сити может расслабиться. Но что делать мне? Книга, сериал, покушать? Я сжала ладони в кулак. Дмитрий произнес всего лишь обыденную фразу, но почему у меня такая реакция в душе? Я направила инвалидное кресло к окну. Еще теплая октябрьская осень только-только начала обволакивать в желтый цвет каждое дерево, вокруг нашего коттеджного поселка. Я открыла окно и вдохнула чистый прохладный воздух. Для меня это было очень странно. Я никогда не рвалась в большой мир, мне просто там нечего делать. Хотя, в моих словах нет логики, ведь мне неизвестно, что там, за стенами моего большого дома. Я не думала о путешествиях, друзьях, прогулках, о всяких мирских делах, которые делает каждый человек за пределами своего жилища. Мне это неинтересно. Но сегодня… Я закрыла окно, сделала глубокий вдох. В дверь раздался звонок. Проехав приличное расстояние от кухни до коридора, я наконец оказалась возле входной двери. Совершенно забыв посмотреть на экран домофона, распахнула дверь и еле успела отъехать в сторону. Тело Дмитрия тяжело рухнуло на пол. В правой руке - мобильный телефон, в левой – толстый пакет из «Макдоналдс». Моя няня смачно рыгнула. Запах алкоголя донесся до моих чувствительных рецепторов. Дмитрий открыл один глаз. - Прости, малая… - невнятно начал он. – Забыл про твой обед… вот. Он протянул мне пакет. Не соображая, что делать дальше, я приняла фаст-фуд. Дмитрий медленно начал подниматься с пола. - А где спаси… - Дмитрий икнул и поморщился, - фу… дерьмовый же был виски. Я закрыла дверь, не сводя взгляда с этого странного типа. - Ты пьян? – спросила я, хотя ответ был более чем очевиден. Дмитрий состроил обиженную гримасу. - Кто? Я? – он окончательно выпрямился во весь рост и слегка пошатывался. – Да я, как стекло. Такое… прозрачное… гладкое… невинное…ик… сексуальное. Я поперхнулась смехом. - А ну не ржи, малая, - Дмитрий зашел ко мне за спину и покатил кресло на кухню. Я невольно держала руку возле рычага, молясь, чтобы Дмитрий справился с моим средством передвижения. Он отобрал у меня пакет и начал выкладывать на стол его содержимое. Два огромных бургера с беконом, картошка фри, куча соусов, два пирожка. - Bon appetit! – Дмитрий сделал неуклюжий реверанс и случайно стукнулся головой о столешницу. – Fuck! Я взяла в руки один из бургеров. - Не знала, что ты владеешь столькими языками, - тихо промычала я, читая состав на обертке. Дмитрий заметил это. - Ты че делаешь? Я не отрывала взгляд. - Читаю. Дмитрий расставил руки в сторону. - Да не гони, читаешь? Я посмотрела на него непонимающим взглядом. - Что-то не так? Дмитрий, покачиваясь, подошел ко мне и выхватил бургер. - Всему детишек учить надо, - промямлил он. Его лицо оказалось совсем рядом с моим. На меня повеяло смесью алкоголя, табака и… невероятного парфюма. - Смотри! – приказал он. Дмитрий вытащил толстую булку с двойной котлетой, после чего, с силой сжал её между ладоней. Кетчуп брызнул ему на свитер. - Твою мать! – выругался он, но сжал еще сильнее, а потом положил сплющенное месиво передо мной. – Так есть намного удобнее. Я слегка улыбнулась. Это было грубо, нелепо, невоспитанно, но другой еды нет. В «Макдоналдсе», признаюсь, я никогда не ела, лишь видела рекламу по телевизору, которая вызывала у меня дрожь. Как можно поглощать в себя свиные котлеты на завтрак? Я смущенно открыла рот и надкусила бургер. Дмитрий наблюдал за мной. - Боже мой, да по сравнению с тобой королева Елизавета покажется дикаркой. Я проглотила первый кусок. Странное чувство. Кажется, это вкусно. - Да кусни ты нормально! – гаркнул Дмитрий, что даже я вздрогнула. Он вырвал у меня бургер, сжал и смачно откусил, набив себе полный рот. Он вернул мой обед обратно. - Давай! – крикнул он. Мне стало весело. Зажмурившись, я так же сжала сэндвич и запихнула в себя большой кусок. - Отлично! – победно подняв кулак в воздух, прокричал он. Дмитрий подошел к пакету, взял стакан с колой и почти половину тут же осушил. Я продолжала стремительно поглощать бургер, от которого мои вкусовые рецепторы просто с ума сошли. Моя сиделка взглянула на часы. - Ох, уже шесть. Мой рабочий день… ик… закончился, - он быстро собрал мусор и выбросил в ведро. Я даже не успела разозлиться, но тут он сделал следующее. - Давай, малая, до завтра. Смотри не обожрись, - он быстро подошел ко мне, наклонился и уверенно чмокнул в щеку. Затем Дмитрий прошел в коридор. Входная дверь хлопнула, впустив небольшой сквозняк, и в доме снова настала тишина. Я так и сидела за кухонным столом, с набитым ртом и просто боялась пошевелиться. Нет, я не влюбилась, и не буду корчиться в судорогах, крича при этом: «Где ты, любовь моя!». Мне прекрасно известны мои шансы в простом женском счастье, а они равны нулю. И абсолютно смирилась с этим. Дмитрий мне неприятен. Он пугает меня, ведет себя, как последний хам и бездельник. Забил на сегодняшнюю работу, напился, принес вредную еду, накормил… и ушел. Но что это все-таки было?!