25 июня 1991 год 09:03
— «О, Господь, Спаситель Великий Наш». Хрипловатый, однако звонкий голос старого отца Калликста разносился эхом по обширным стенам собора. Собравшиеся на утреннюю мессу жители Фортуны повторяли в такт за ним, монотонно и тихо, сливаясь в единый неумолкающий голос. Больше храмов в маленьком городке нигде не было, он единственный, высокий и громадный по мнению жителей, стоял в самом центре, и горожане то и дело, что толпились у самого его входа. Они толкали и наступали друг другу на ноги, задевали плечами и так порой сдавливали, отчего с трудом получалось вдохнуть полной грудью, настолько каждому хотелось оказаться поближе к священнослужителям и статуи у стены. Люди верили, что чем ближе они окажутся к всесильному Спарде, который был запечатлен на той статуи, тем больше вероятности, что бог услышит их молитвы и обязательно исполнит их желания. Запахи ладана и мирры удушающе воздействовали на Рахиль, она стояла недалеко, вместе с остальными послушниками, от зажженных благовоний. Белый дымок время от времени попадал ей на глаза, забирался в ноздри или раскрытый рот. Девушка из–за подобного чувствовала, как по щеке скатывается крохотная слезинка, горло першит и становится нечем дышать, но она продолжала одними лишь губами проговаривать молитву, не позволяя себя про-кашляться. Ей надо держаться стойко и не ничему не поддаваться, иначе она сорвет мессу и слышащий их речи Спарда может отвернутся. — «Преклоняю Тебе волю свою и душу свою, Молю тебя: укрепи дух мой, защити от сомнений…» Левая щека по–прежнему саднила, словно к нему прикоснулось адское пламя, а кровоточащая до этого нижняя губа принялась снова покрываться тонким слоем корочки. Люди видели, как она нервно старается прикрыть белоснежным хлопковым капюшоном и несколькими прядями волос отпечаток пощечины и ранку, однако никто в открытую не расспрашивал ее, вместо этого они бросали на девушку любопытные взгляды и обсуждали за спиной. Каждый гадал причину нанесения такого увечья, ведь дочь Раав и Михаэля всегда была учтива и покладиста, она ни разу не противилась никому и не совершала греха. — «…а я же клянусь выполнять их и приму все, что будет послано Тобою…» Мать кричала на нее в то время, как отец омрачено сидел на кресле у камина, от чьего огня исходил жар и яркий свет, и в молчании наблюдал за ними. В поблескивающих карих глазах Михаэля подмечалась толика сочувствия к дочери, но он не смел вмешиваться, когда его дражайшая жена вымещала свой гнев. Раав грубо хватала дочь за плечи и локти, резко трясла девушку, ее алые губы искажались в неприятном оскале, а серые глаза казались страшнее, чем глаза демонического отребья. — Бритта не имела понятия, где ты находишься, — она возвышалась над Рахиль и ее громоздкая тень падала на девушку, женщина глядела на собствен-ную дочь тем самым пугающим взглядом, — тебя не видели в городе, не видели в церкви, как и в Замке и в штабе Ордена Меча! Молчание. Рахиль не может поднять глаза и взглянуть на мать, она очень сильно боится и острые коленки под плотной юбкой слегка потрясываются. — Я как–то слышала от Кандиты, будто ты бродила с теми безбожниками… Покрытая глубокими морщинами, имеющая ма-ленькие глазки, которые постоянно прищуривались, старушка Кандита очень не любила Рахиль. Ей всегда казалось, что к такой девушке, как она, правильнее будет проявлять излишнюю строгость и бдительность. Появляясь на людях и стуча короткой деревянной тростью со стальным наконечником, старая женщина внимательно наблюдала за действиями девушки, и всякого рода ее промахи доводились до сведения родителей. — …это правда? И без того большие глаза Рахиль на одно мгновение широко распахнулись, сердце гулко застучало к груди, а в животе резко сжались мышцы. Но девушка не раскрыла рта, даже когда прошло достаточно времени. — Отвечай! Звон в ушах, и она падает на ковер, перед глазами весело танцуют языки оранжевого пламени. Только спустя несколько секунд до нее дошло осознание, что она начала испытывать жгучую боль на щеке. Женщина нагнулась, цепляясь небрежно за локоть девушки, принуждая встать заново на ноги. Раав задавала вопрос вновь и вновь, била дочь до тех пор, пока кожа на нижней губе не треснула и с нее не потекла тонкой струйкой алая кровь вниз, к кружевному вороту. А Рахиль все молчала: она не могла солгать родителям, нет, это плохо и Черный Рыцарь Спарда может наказать за проступок, однако она не способна сказать и правду, беспокоясь за новых друзей, на которых могут покусится рыцари, посчитав, что те используют знания об их боге во зло. — «Во имя Тебя и двух сыновей Твоих!» Утренняя месса подошла к концу и горожане при-нялись расходится кто куда: большая часть умчалась на работу или службу в Орден Меча; некоторые отправились прямиком на рыночную площадь, пока остальная часть либо ушла прямиком домой, либо осталась еще внутри собор. В числе последних оказалась беременная Бритта, для той не без помощи Юстаса была подготовленная встреча с отцом Калликстом, чтобы тот прочитал молитву о благополучии нынешней беременности. Женщина еще с прихода в собор высматривала глазами подругу, Рахиль это видела, оттого и всячески старалась избежать встречи, скрываясь в темном уголке, пока их всех ни вызвали на трибуну. Девушка буквально чувствовала на себе взгляд Бритты, та смотрела с особым беспокойством и непониманием на протяжении всей мессы и явно намеревалась подойти к ней после ее завершения. Ей не то что бы не хотелось разговаривать с ней, нет, ее больше одолевал страх того, что подруга, ровно как и мать с отцом, будет допытываться до нее, давить. Бритта, разумеется, ввиду своего характера никогда бы так не поступила, однако волнения так одолевали Рахиль, по причине чего все небылицы казались реальными. К великой удачи Рахиль, женщину отвлекли разговоры с подошедшим к ней престарелым мужчиной, оба беседовали негромко, но торопливо, а все потому, что отец Калликст по своему обычаю спешил выполнять привычные обязанности. Воспользовавшись случаем, девушка с опущенной вниз головой маленькими шажками чуть ли ни бежит к выходу. Она задерживает дыхание и ощущает, как ее сердцебиение учащается, как и стук в висках. Еще немного. Еще чуть–чуть. Уличный свет мигом ослепил привыкшие к полу-тьме помещения глаза девушки, та быстро и сильно зажмурилась, а маленький носик раздражающе зачесался. Коротко чихнув и протерев нос, девушка понемногу начала привыкать к свету.___