Отголосок

Все утро выходного дня Москву и ее окрестности засыпало снегом. Снег шел всю ночь субботы на воскресение. Весьма предсказуемое, но все же, не вполне ожидаемое событие для начала ноября. Москвичам хотелось снега, но не так скоро и не в таких количествах. Максим подошел к окну и посмотрел на бесконечную вереницу машин, медленно ползущую по проспекту Мира, таким не характерным для воскресного утра, потоком. «Сегодня лучше никуда не потыкаться». Он поставил чашку на подоконник, повернулся и болезненно поморщился. Старая травма спины всегда давала о себе знать вот в такую погоду. «Нужно найти мазь, и вообще хорошо бы сегодня отлежаться». Он даже не успел додумать эту мысль, как телефон вторгся в тишину его личного пространства своими призывными звуками. Максим медленно побрел на кухню, одной рукой, по-стариковски придерживая больную поясницу. Увидев имя на дисплее, его губы дрогнули в улыбке, а брови удивленно поползли вверх. — Неужели тебе приспичило повидать меня в такую погоду? — Прости. Я тебя разбудила? — Машин голос звучал растерянно и как-то тревожно и из-за этого он сам мгновенно напрягся. — Что-то случилось, Маша? — Да. Ой, нет. Ничего страшного. Я бы никогда не позвонила тебе с этим, если бы не этот чертов снег, и не вся эта безвыходная ситуация. — Она говорила взахлеб. Он мог бы поклясться, что она сейчас наматывает круги по комнате. — Остановись. И нормально объясни мне, что у тебя случилось. — Мне нужно маму сегодня забрать из санатория. — Выдохнула Маша и быстро добавила, пока он не сказал свое «нет». — Это здесь недалеко, километров тридцать. А такси в такую погоду не приезжает, я уже всех обзвонила. Она бы и сама могла на электричке доехать, но там до станции пешком пять километров… — Хорошо. — Он решил прервать ее оправдательный монолог. — Что? — Маше показалось, что она ослышалась, ведь его даже не пришлось уговаривать. — Хорошо, я сейчас приеду. Остановившись неподалеку от ее дома, он достал и уже приготовился настраивать навигатор, когда задняя дверь распахнулась, и в машину ввалился Ванька, укутанный с ног до головы в бесконечное количество одежды. Затем сумка с прилагающимися к нему вещами, едва ли не больше самого Ваньки, и в самом конце грациозно уселась Маша, бесцеремонно пододвигая сына в глубь машины. — Привет. — Максим развернулся к ним и улыбнулся, рассматривая Ваньку, который в свою очередь не обратил на него никакого внимания и резво пополз в направлении противоположно двери, но быстро был пойман матерью и усажен, как положено. — Привет. — Впопыхах отозвалась Маша, на ходу расстегивая куртку, пристраивая сумку и удерживая Ваньку в вертикальном положении. — Спасибо тебе большое. Я даже не знаю, как бы я без тебя… — Ты бы без меня никак. — Перебил ее Макс, усаживаясь в свое кресло и прикрепляя навигатор к панели. — Куда едем? — Ах, да. Вот. — Спохватилась Маша, и отобрав у Ваньки свой телефон, показала Максиму адрес и координаты, с помощью которых навигатор и проложил их дальнейший путь. Тронувшись, Максим украдкой наблюдал в зеркало заднего вида, как Маша раздевала Ваньку, освобождала ручки, как аккуратно она снимала малюсенькие ботиночки, чтобы он мог спокойно лазить по сидению, как поправляла его взъерошенные волосы, смешно надувала щеки, которые малыш сжимал ладошками. Он любовался ее точеным профилем, казалось, свет ее материнской любви согревал все вокруг. — Не холодно? — Он все же решил вторгнуться в их идеальный мир. — Нет. Нормально. — Маша подняла голову и улыбнулась ему, поймав его взгляд в том же зеркале. На удивление подъезд к санаторию был расчищен и дорога около центрально входа тоже. Максим остановил машину прямо у лестницы. — Сидите. Я быстро. — Маша застегнула куртку, отобрала у Ваньки свой телефон и выскользнула из машины. От неожиданности Максим не сразу понял, что остался один на один с двухлетним карапузом. Ванька же недовольно посмотрел на свои пустые ручонки, а затем вполне вопросительно на большого дядю. Удивительно, но в этот раз Макс все понял без слов, и молча, потянулся за своим телефоном, по ходу соображая, что в нем есть такого, что могло бы заинтересовать маленького ребенка. Вспомнив про миньонов, которые неоднократно скрашивали его досуг во время бесконечные перелетов, он включил игру и аккуратно вложил телефон в руки ребенка. — На. Тут мы и без мамки справимся. — Пить, — Деловито и вполне членораздельно сказал Ванька, даже не оторвавшись от новой игрушки. Максим осмотрелся по сторонам, задумчиво почесал лысину, привстал и потянулся за сумкой с детскими вещами. Бутылочка с чаем нашлась быстро, он на мгновение задумался, достаточно ли чай теплый, чтобы давать малышу, или лучше дождаться Машу, но Ванька уже заприметил знакомый предмет и довольно цепко ухватился за бутылку. Максу ничего не оставалось, как напоить его. Ванька не успокоился, пока не осушил бутылочку полностью. За всеми этими заботами, он не заметил, как подошли Маша и Наталья Ивановна. Он отвлекся только тогда, когда услышал Машин голос. — Открой багажник, пожалуйста. Он повернулся, нажал на кнопку, багажник открылся. Маша тем времени села рядом с ним на пассажирское сидение, пристегнула ремень и повернулась к сыну. — Господи, ты уже весь чай выпил?! Ну, вы даете. — Конечно, он же не оторвется, пока все не выдует. — Ответила Наталья Ивановна, садясь в машину и беря внука на руки. — Здравствуйте. Спасибо Вам. Мы вас так напрягли. Вот, поехала бабушка к подружке на выходные, побыть на природе. Ехала в Подмосковье, а приехала в тайгу. — Здравствуйте. — Максим не сдержался и блеснул ямочками на щеках. — Все это прекрасно, на самом деле. Мы вот сюда нормально доехали, и обратно доедем. Максим раньше часто видел Наталью Ивановну на съемочной площадке, когда Ванька был совсем маленьким. Поэтому Машину маму он узнал без труда и она его тоже. Маша откинулась на спинку сидения и шумно выдохнула. Впервые за этот день к ней вернулось некое подобие спокойствия, и можно было даже попытаться расслабиться. — Устала? — Тихо спросил Макс, между делом посматривая в ее сторону. — Перенервничала чего-то. — Было бы из-за чего. — Не отрываясь от дороги, он посмотрел по сторонам и вырулил на трассу. Маша смотрела на него с благодарностью. Впервые за долгое время, кто-то вот так просто помог ей, быстро и без лишних слов. Повернувшись к сыну, она аккуратно попыталась забрать у него чужой телефон. — Давай отдадим телефон дяде Максиму. Он ему нужен. Потревоженный Ванька возмущенно взвизгнул и крепко вцепился в телефон обеими ручонками. — Маша, оставь. Пускай играет. — Отозвался Максим, мысленно прикидывая, доедет ли он до любимой заправки, или придется воспользоваться первой попавшейся. — Девочки, туалет? — Он довольно быстро увидел нужный логотип и приготовился сворачивать. — Нет, спасибо. — Отозвалась Наталья Ивановна, поудобнее подсаживая Ваньку — Я, да. — Маша отстегнула ремень безопасности и взяла свою сумку. — Кофе? — Максим уже собирался выйти из машины, но в последний момент обернулся. — Я с удовольствием. — Наталья Ивановна радостно засуетилась. — А, как насчет давления? — Маша уже успела выйти, но услышав диалог, остановилась рядом с Максимом. — Ой, я тебя прошу. В этом расчудесном санатории нам так ни разу нормального кофе и не сварили. — А на заправке сварят? — Конечно. — Наталья Ивановна сделала вид, что не услышала иронии дочери. От внимания Машиной мамы не укрылись ни их взгляды, ни то, как они взялись за руки, прежде чем войти в помещение — Спасибо тебе. — Негромко сказала Маша, медленно размешивая небольшое количество сахара в своем и мамином кофе. — Не за что. — Ответил Максим, осторожно отпивая свой еспрессо. — Если мы вышли на другой уровень, то тогда только так, разве нет? — Да, только так. — Согласилась Маша, хотя не совсем понимала, что он имеет в виду. Садясь в машину, он поморщился. Мазь уже перестала действовать, и спина заныла с новой, удвоенной силой. — Болит? — Маша бережно прикоснулась кончиками пальцев к его руке, когда ему все-таки более, или менее удалось разместиться на сидении. — Нормально. — Он быстро взял себя в руки, и, стараясь не думать о спине, решил сконцентрироваться на дороге. Они встали в пробку еще до въезда в город. То фура застряла в снегу, то авария, то снегоуборочная техника работала плотной шеренгой. Ванька уже успел пообедать и спокойно спал на бабушкиных руках. Несмотря на выпитый кофе, Маша тоже дремала, удобно устроившись на переднем сидении, Максим слушал новости по радио, негромкое звучание которого, баюкало и разбавляло воцарившуюся тишину. Когда они практически подобрались к дому родителей, Маша обернулась и тихонько спросила у матери. — Мама, может быть в магазин? — Ненужно. — Наталья Ивановна уже аккуратно одевала спящего внука. — Галя все приготовила. У нас даже пирог есть. Припарковавшись возле дома, Максим осторожно достал из машины спящего малыша, Ванька спал крепко и даже не поморщился от такого передвижения. Маша достали из багажника сумку, и они все вместе вошли в подъезд. Раздев и уложив сына, Маша бесшумно вышла в коридор и услышала мамин смех, доносящийся из кухни. Прислушиваясь к их голосам, Маша невольно улыбнулась. Ее строгая, мудрая мама тоже попалась на эту удочку, поддалась этому обаянию, растворилась в этой харизме, и уже была очарована, и уже во всю смеялась над его, иногда глупыми, а иногда и пошловатыми, шутками, уже была готова слушать его бесконечно, соглашаться с ним, кормить, холить и лелеять. Неровен час, еще и мама спросит ее шепотом, на ушко, как полтора года назад, ее вполне респектабельная старшая сестра, уже бабушка, «Ну, и как он целуется?» Отчего-то Машу это немножко напрягло, и она резко толкнула кухонную дверь, заходя в кухню, где мама уже вовсю хозяйничала, а Максим, сидя за столом, помогал ей расставлять тарелки и раскладывать столовые приборы. — Спасибо, Макс. Ты настоящий друг. Мы тебя так надолго выдернули. От дел оторвали. Ты точно никуда не торопишься? — Она присела напротив него за кухонный стол, и взглядом заставила его посмотреть ей в глаза. Ей стало страшно пускать его так глубоко в свой мир, в свою семью. И она решила пусть он сам выберет, остаться ему, или уйти. — Я не тороплюсь. — Он спокойно посмотрел ей в глаза и ободряюще улыбнулся. — Маш, а где у вас здесь курят? — На лестнице. Он достал пачку сигарет и вышел из-за стола. Когда хлопнула входная дверь, Наталья Ивановна повернулась к дочери и возмущенно заговорила. — Маша, как тебе не стыдно! Человек на нас почти весь день потратил. А ты его выпроваживаешь, даже чаю не даешь выпить. — Да не выпроваживаю я его, мам. — Маше стало вдруг неловко и, как-то стыдно за саму себя, за то, что они оба читали ее, как открытую книгу. — И не делай из меня дурочку, пожалуйста. — Наталья Ивановна жестом указала ей на филе лосося, лежащее на столе. — На вот, лучше рыбу порежь — Мама! — Маша моментально вспыхнула, но послушно поднялась и потянулась за ножом для рыбы. — Вы, конечно, актеры, и все такое. — Продолжала Наталья Ивановна, выкладывая на блюдо картофельный пирог. — Но играете вы хреново. Она продолжала наслаждаться замешательством дочери. — Мама, ты только не спрашивай ни о чем, ладно. — А, мне это и не нужно. А ты давай, езжай с ним. Я с Ванькой сама справлюсь. Нечего тебе здесь делать. Завтра мы с ним в поликлинику сходим. А после обеда я позвоню. А сейчас иди, позови его. Он, кстати, какой чай пьет? — Травяной, с мятой. — Маша вытерла руки, и пошла звать Максима. Он курил, облокотившись на перила и глядя вниз вдоль лестничных пролетов. Она неслышно подошла сзади и обняла его со спины, прижимаясь щекой к его свитеру. Он повернулся вполоборота и обнял ее за плечи свободной рукой. — Пойдем чай пить. — Прошептала Маша, не отрывая лица от его свитера. — Пойдем. — Он затушил недокуренную сигарету и положил окурок в привязанную к поручню, пепельницу — Ты чего так напряглась-то, Машуня? Я твою маму не съем. — Он обнял ее уже обеими руками. — Я знаю. Прости. Просто день какой-то слишком сумбурный получился. Много событий таких, незапланированных. — Она продолжала обнимать его за пояс. — Мама догадалась? — Молчит пока. Но скорее всего да. — Маша решила не хвастаться сразу маминой сообразительностью, прямо вытекающей из их неумения скрывать правду про самих себя. — Какие планы у нас? — Ванька с мамой останется. У них завтра поход в поликлинику. А я свободна до завтрашнего вечера. — Она подняла голову и посмотрела на него. — А, тебя со мной отпустят? — Куда ж они денутся. — Маша заскользила взглядом по его лицу, губам, и ей безумно захотелось, чтобы он поцеловал ее. Подчиняясь потребности, почувствовать его терпкий привкус на своих губах, она потянулась к нему, и сама повела в этом тягучем поцелуе. Когда пробуешь на вкус сначала губы, затем языки переплетаются, как пара в страстном танце. Затем ты отрываешься, чтобы глотнуть воздуха и открываешь глаза, чтобы поймать его взгляд, почувствовать ответное влечение. Но его глаза все еще закрыты и в этом еще больше желания, и ты успеваешь только подумать об этом, как его губы уже нетерпеливо приближаются. И вот вы опять дышите одним воздухом, глотаете одну влагу. И, наконец, ты первая принимаешь решение остановиться, и тяжело дыша, отстраняешься от него, понимая, что ему уже трудно владеть собой. — Все. Все. — Маша сжимала в кулачке ткань его свитера и слышала, как бешеный стук его сердца разливается гулким эхом по всему, окружающему их пространству. — Все. — Повторила она, уже спокойней и посмотрела на него выжидающе, как бы давая ему время взять себя в руки и справиться со своими желаниями. — Ты сама это начала. — Отозвался Макс, он был все еще очень напряжен. — Есть же пределы контролируемости поведения мужчины, моя куколка. Тебе ли это не знать? — Я знаю. — Улыбнулась Маша, прикасаясь кончиками пальцев к его губам. — Поэтому, все. Пойдем. Мама уже, наверное, думает, что мы сбежали. — Я всю жизнь мечтал о таких поцелуях. — Он поймал ее за руку и притянул к себе, когда она уже открыла входную дверь. — Максим Викторович, будьте благоразумны. Держите себя в руках. Здесь пожилые женщины и дети. — Она быстро перехватила его руку и потянула за собой вглубь квартиры.