Самый необычный контракт

На следующее утро они проснулись очень поздно. Эмгыру снова нужно было побриться, и Геральт, вопреки здравому смыслу, решил на этот раз сделать это за него. В итоге все обернулось в пользу Геральта: Эмгыр пристально наблюдал, как он проводит лезвием по челюсти, словно хотел съесть его живьем, и последующие несколько часов прошли не слишком продуктивно. Когда они вышли из спальни, было уже за полдень. — Не совсем в моем стиле, — заметил Геральт, надевая на палец кольцо Эмгыра. Золото с черным граненым камнем — типично нильфгаардское. — Как и халат, и все же. Эмгыр вернул его себе и носил его распахнутым, казалось, ничуть не заботясь о том, что полоска гладкой кожи выставлена напоказ. Подол был немного замят, но Геральт как-то умудрился не наступить на него. Это было очень непросто. Дверь со скрипом отворилась, и Варнава-Базиль заглянул в дом, затем проскользнул внутрь и поклонился, держа в одной руке стопку писем. — Письма для Его Императорского Величества. Эмгыр кивнул ему, и Варнава поднялся и осторожно положил письма на стол. Его лицо стремительно краснело — вероятно, от запаха секса или вида распахнутого императора. — На кухне есть свежий хлеб, как вы и просили. — Спасибо, — сказал Геральт. — Сегодня к нам на ужин придет пара гостей. Ты можешь остаться дома. — Нам потребуется ванна перед твоим отъездом, — вмешался Эмгыр. — Конечно, Ваше Императорское Величество, — ответил мажордом, его взгляд метался по комнате, стараясь не смотреть прямо на Эмгыра. Он сделал шаг к двери, затем остановился и повернулся к Геральту. — Могу я спросить, что вы будете подавать гостям, сэр? Марлен вернется только через день или два. Геральт нахмурился. Так далеко он не задумывался. — Геральт достаточно долго выживал в одиночку на своем Пути, — сказал Эмгыр, завязывая пояс мантии на талии, видимо, пожалев Варнаву-Базиля. — Я уверен, что он вполне способен приготовить простую еду. Косой взгляд Базиля на Геральта говорил о многом, но он отвесил еще один поклон. — Как скажете, Ваше Императорское Величество. Сейчас я позабочусь о вашей ванне. Ванна снова чуть не помешала им. Геральт быстро намылился, изо всех сил стараясь не замечать пристального взгляда Эмгыра, затем оделся и отправился на охоту. Выехав из поместья, он глубоко вдохнул, принюхиваясь к запахам животных и прикидывая варианты. Об олене не могло быть и речи: на его разделку уйдет слишком много времени. Кабанов вблизи виноградника не водилось, поэтому их тоже не было. В конце концов он уловил запах нескольких фазанов и подстрелил двух из них, а затем пустил Плотву галопом обратно в Корво Бьянко. Когда белоголовый вошел на кухню с фазанами, освежеванными и ощипанными, то увидел там Эмгыра, одетого в простую белую рубашку и черные брюки. Странно было видеть его таким, без толстых, расшитых дублетов, скрывающих линии его тела. Однако он стоял прямо, его волосы были аккуратно зачесаны назад, от него исходил тонкий запах духов, и он по-прежнему выглядел императором. — Ты пропустил завтрак, — сказал он, протягивая толстый кусок хлеба с маслом, намазанный смородиновым джемом. Геральт вывалил фазанов на прилавок и с кивком взял хлеб. Он съел его в несколько быстрых укусов. Приготовление пищи на Тропе сводилось в основном к тому, чтобы держать все на открытом огне, пока оно не станет безопасным для еды. Тем не менее, он попробовал достаточно блюд Марлен, чтобы сымпровизировать простое жаркое. Ведьмак начал собирать необходимые травы, нюхая их на ходу, а затем оглянулся через плечо на Эмгыра. — Принеси из погреба немного картофеля, моркови и пастернака. Лук тоже. Эмгыр сузил глаза, словно раздумывая, позволить ли Геральту приказывать ему. Должно быть, секс смягчил его — он не сказал ни слова, но повернулся и вышел из кухни, и Геральт воспринял это как согласие. Он быстро вернулся с овощами, а потом уставился на нож, который протянул ему Геральт. — Это нож, — сказал Геральт. — Для нарезки чего-нибудь. Например, овощи. Из глубины его души вырвался низкий звук отвращения, но он все равно выхватил нож из его руки. — Насколько крупно? — Не знаю. Небольшие кусочки. Несколько минут они работали бок о бок в тишине. От Эмгыра исходила неловкость, его движения были медленными, точными и удивительно неэффективными. Когда фазаны были готовы, Геральт прислонился к прилавку и с ухмылкой наблюдал за ним. Эмгыр заметил это не сразу. Его глаза снова сузились, хотя он не перестал рубить. — Я без колебаний проткну этим ножом твою руку. — Не хочу тебя расстраивать, но ты не быстрее ведьмака. — Он придвинулся ближе, положил одну руку на плечо Эмгыра, а другой взял у него нож. — Позволь мне сделать это. — Снова запахло его духами, и Геральт бездумно потянулся за ними, прижимаясь к месту за ухом вар Эмрейса, где вились еще влажные волосы. — Сосредоточься, — сказал Эмгыр с легким упреком. Его сердце забилось быстрее. — Мм. Ты хорошо пахнешь. Император запустил одну руку под его рубашку и притянул к себе в крепком, глубоком поцелуе, затем отступил и жестом указал на овощи. Геральт быстро расправился с остальными, бросил их к фазанам и сунул все в печь. Сгодится. Обернувшись, он увидел, что Эмгыр стоит гораздо ближе к нему, чем он ожидал. Его руки подобрались к бедрам Геральта и подтолкнули его, заставив встать спиной к столешнице. Геральт недоуменно посмотрел на него, но Эмгыр проигнорировал его, опустив глаза и занявшись шнуровкой его брюк. Что ж, вероятно, это была их последняя возможность сделать это — Геральт не собирался жаловаться. Эмгыр освободил его член и несколько раз провел по нему, наблюдая. Или, по крайней мере, его глаза были прикованы к Геральту, но он, казалось, погрузился в раздумья и наконец сказал: — Не трогай мои волосы. Геральт понял, что сейчас произойдет, еще до того, как это случилось, и предвкушение пронеслось сквозь него, как жидкая молния. Эмгыр опустился и встал на колени, смотря на член, словно пытаясь запугать его. — Ох, черт, — беспомощно произнес Геральт при первом прикосновении языка Эмгыра, обеими руками вцепившись в столешницу. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так быстро твердел — голова почти кружилась от возбуждения, и он закрыл бы глаза, если бы не суровое, остроугольное лицо Эмгыра, прижавшееся к нижней стороне его члена, когда он почти неуверенно ласкал его яйца. Геральт не хотел упустить ни секунды. Эмгыр взял в рот головку его члена, а затем выпустил ее с влажным звуком, заставившим Геральта вздрогнуть и снова выругаться. В глазах Эмгыра появилось то же мрачное удовлетворение, что и тогда, когда трахал его, и снова задвигался, беря в рот глубже. А потом еще глубже. И... и, конечно же, рвотный рефлекс был одной из тех человеческих слабостей, которыми Эмгыр просто отказывался себя обременять. Его руки обвились вокруг бедер Геральта и потянул его на себя, пока не уперся носом. Геральт крепче вцепился в столешницу, пальцы ног в сапогах скрючились, и он изо всех сил старался не двигаться. Эмгыр начал покачивать головой, сначала медленно, но к минету он привык гораздо быстрее, чем к нарезке овощей, и вскоре нашел быстрый ритм, от которого Геральт задыхался и отчаянно извивался. Эмгыр не собирался останавливаться. — Подожди. Остановись, — пытался он, но Эмгыр сузил глаза и не останавливался, и Геральт успел произнести еще несколько невнятных слов, прежде чем его бедра подались вперед, и наслаждение хлынуло на него ослепительным потоком. Горло Эмгыра сжалось, когда он сглотнул, и Геральт отдаленно услышал треск, донесшийся со столешницы позади него. Эмгыр встал, и все еще выглядел слишком собранным, черт бы его побрал, но губы его были красными, а знакомый запах возбуждения щекотал ноздри Геральта. Белоголовый притянул его к себе и поцеловал, чтобы почувствовать вкус самого себя на языке Эмгыра — венец всего этого нелепого опыта. Этого было почти достаточно, чтобы он снова стал твердым. Эмгыр разорвал поцелуй, опустив голову на плечо Геральта и обхватив руками его бедра, прижался к нему. Он был тверд как камень, и когда Геральт просунул руку между их телами, чтобы освободить его член из штанов. Потребовалось всего несколько движений рукой, чтобы он кончил с резким вдохом, заляпав рубашку Геральта. — Тебе это понравилось, — заметил Геральт. — Вкус неприятный, — ответил Эмгыр, поднимая голову, чтобы сказать ему на ухо. — Но нет ничего недостойного в том, чтобы довести такое могущественное существо до бессвязного состояния. Ему было все равно, как Эмгыр оправдывался перед самим собой. Он понятия не имел, что за хрень творится на юге, но, очевидно, минет был недостойным, моллюски производили шелк, а императоры придумывали изощренные планы, в ходе которых Геральта заставляли кончать сильнее, чем за всю его очень долгую жизнь, и все, что его волновало, — это возможность повтора, когда-нибудь. — Тебе придется это починить, — тихо продолжал Эмгыр. Он смотрел на столешницу через плечо Геральта, и голос его звучал самодовольно. Геральт вслепую провел ладонью по ней и обнаружил, что по всей длине проходит внушительная трещина. Он не мог заставить себя раздражаться по этому поводу. — Придется сменить и рубашку, — пробурчал он вполголоса. — Полагаю, есть такая вещь, как излишняя убедительность, — согласился Эмгыр, отступая назад. Геральт вытащил рубашку из брюк, затем через голову, и почувствовал жар взгляда Эмгыра на своей спине, направляясь в спальню. В таком темпе им будет трудно убедить кого-либо, что они не провели последние пару дней, трахаясь с друг другом. *** — Замечательно наконец-то познакомиться с вами, — довольно нервным тоном сказала жена Готье, разглаживая юбку. Флоретта, согласно письмам, которые показал ему Эмгыр, если у Геральта и оставались какие-то сомнения в том, что этим вечером на Императора действительно будет совершено покушение, то одного ее появления было достаточно, чтобы их развеять. Она заплела волосы в сложную нильфгаардскую прическу, а ее пестрые одежды и мелкие драгоценности, свисавшие с ушей и сверкавшие на пальцах, больше подходили для бала в Боклере, чем для тихого, интимного ужина между деловыми партнерами. Ее взгляд остановился на плече Геральта — в поддельных письмах, Эмгыр назывался лишь его спутником, но она пришла, готовая к встрече с Императором. Конечно, возможно, они просто услышали сплетни от своих родственников в нильфгаардской столице, но Геральта наняли не для того, чтобы он верил в такие совпадения. Готье положил руку на поясницу жены. Он знал, что лучше не одеваться так выделяюще, но Геральт и сам чувствовал нервозность. — Небольшой подарок, — сказал он, протягивая другой рукой бутылку вина. — Один из наших лучших сортов; вы можете быть удивлены. Белое вино из Боклера. На севере Геральт иногда пил это вино, но в Туссене, особенно среди виноградарей, его можно было назвать мочой. Не то чтобы он когда-либо возражал против дешевого алкоголя, но несколько лет, пробовав лучшие вина мира, несколько повысили его стандарты. Он взял бутылку, гадая, понравится ли Плотве несколько глотков этого напитка с ее утренней овсянкой. — Спасибо. Проходите. Он отошел в сторону, чтобы пропустить их, и они сделали несколько шагов внутрь, прежде чем низко поклониться Эмгыру, который устроился в своем обычном кресле за столом. — Ваше Императорское Величество. — Да, да. — Он махнул рукой, чтобы они поднялись, со скучающим видом, затем протянул руку, чтобы взять бутылку из рук Геральта. — Позвольте нам попробовать это прекрасное вино, — сказал он, с сомнением глядя на этикетку. Геральт, конечно, подумал о яде, но это казалось слишком простым планом для убийства Императора. Глупо было бы полагаться на то, что Эмгыр захочет попробовать любое подаренное вино, не говоря уже о «Белом вине из Боклера». Тем не менее, он не мог отбросить мысль, что они пришли с ядом в качестве запасного плана. — К фазанам лучше подойдет красное. А вашего виночерпия здесь нет, — заметил он. — Мм. Оно будет прекрасно сочетаться с большинством из этих блюд, — сказал Эмгыр, жестом указывая на тарелку с сыром, которую они приготовили и поставили в центре стола. — А твои мечи во много раз тяжелее этой бутылки; полагаю, ты справишься с задачей. — Он окинул Геральта странным теплым взглядом, и белоголовый понял, что тот играет роль старого Императора. — Ты слишком много беспокоишься. — Хорошо. Садитесь, - сказал он Катильонам и принялся откупоривать бутылку. Готье отодвинул стул для своей жены напротив Эмгыра, но его внимание привлекли наборы доспехов и оружия, украшавшие стены. — Я никогда не видел таких доспехов в Туссене, — прокомментировал он, сделав несколько шагов ближе к доспехам школы Кота, которые стояли между шкафом и большим горшком с растением. — Это доспехи ведьмака. Нельзя сражаться с монстрами, нося тридцать килограмм металла. — Он налил немного вина в кубок и понюхал его, внимательно наблюдая за Готье, позволяя ему переходить от манекена к манекену. Вино пахло вполне неплохо. Он сделал небольшой глоток и обнаружил, что вкус оказался таким же посредственным, как он и ожидал, без каких-либо необычных букетов, которые указывали бы на то, что вино было выдержанно. Он пожал плечами Эмгыру и наполнил еще три кубка. — Этот, похоже, из Офира, — прокомментировала Флоретта, глядя на чешуйчатые доспехи, перед которыми остановился Готье. — Там есть колдуны? — Она немного расслабилась и без колебаний выпила из кубка, который протянул ей Геральт. Значит, точно безопасно. — Насколько я знаю, нет. — Школа Волка и Медведя, — прокомментировал Эмгыр следующие манекены, затем коротко сжал руку Геральта, когда он поставил перед ним кубок. — Спасибо. — Значит, существует Школа Волка? — поинтересовался Готье, присаживаясь рядом с женой. — Это объясняет твое прозвище. Хотя сейчас, пожалуй, больше подходит Школа Винограда. Геральт принужденно улыбнулся этой идиотской придирке и сел рядом с Эмгыром. — Ага. — Он взял кусок сыра — более запашистого, чем ему хотелось бы, но Варнава снабдил кухню несколькими незнакомыми ему сортами, каждый из которых выглядел более пугающе, чем предыдущий, — и запил его глотком вина. Это было примерно так же неприятно, как он и предполагал: тягостная светская беседа, сыр и вино, которые он не любил, и Флоретта, с неприкрытым любопытством разглядывающая его, причем ее взгляд задерживался не только на его белых волосах и шрамах, но и на отметинах на шее. Это был не тот вид пристального внимания, к которому он привык. К счастью, разговор прервался, когда Эмгыр попробовал вино, слегка прочистил горло и вперил в Готье такой взгляд, который заставил бы вздрогнуть даже Геральта. — Мне любопытно узнать, почему ты считаешь, что пачкать Сепременто этим безжизненным пойлом — хоть сколько-нибудь разумное дело для Геральта. Я, конечно, не винодел, но вы увидите, что меня не так легко обмануть, как его. Готье покраснел, хотя Геральт не был уверен, от гнева или от смущения. — Я... конечно, я... — заикаясь, повторил он. — ... Я бы не осмелился предположить, что розовое вино подойдет для такого изысканного вкуса, как у Вашего Императорского Высочества. Однако, — добавил он, повернувшись к Геральту, — виноград Карнавал особенно чувствителен к холодам, а астрометеорологи предсказывают суровую зиму в этом году. Было бы обидно пускать в расход некачественный виноград, когда можно было бы улучшить его вкус, смешав с другим сортом. — Хм. — Геральт вертел свой кубок, делая вид, что обдумывает предложение. Сейчас оно уже не казалось ему таким абсурдным, как на бумаге, но Эмгыр все еще выглядел не впечатленным. — Понимаю, о чем ты. Два года назад у нас был плохой урожай. Думаю, ваш виноград будет достаточно сладким, чтобы компенсировать кислотность. — Именно, — одобрительно кивнул Готье. Кроме того, «Кастельдаччиа» прекратила производство розового вина после смерти его владельца. Рынок созрел для замены. Он, безусловно, выглядел очень заинтересованным в плане, который был придуман только ради убийства. Обсуждение затянулось до самого вечера, за жаркое из фазана, а затем за рюмкой любимого коньяка Эмгыра (который каким-то образом материализовался на кухне Геральта). Император продолжал вести себя так, словно его больше интересовал отдых на винограднике, чем дела его Империи, время от времени вклиниваясь в переговоры от имени Геральта. В конце концов Готье согласился на сделку, которая была слишком хороша, чтобы быть правдой: розлив и распространение купажированного розового вина должен был осуществлять Кастель Торичелла, но значительную часть прибыли получает Корво Бьянко. Его готовность взять на себя столько труда и получить так мало выгоды была самой подозрительной вещью за весь вечер; когда Катилльоны наконец попрощались, Геральт остался хмуриться с пустым кубком, сомневаясь в себе. Поначалу он почувствовал в них страх, но не было ни яда, ни спрятанного за пазухой оружия, никого, кто бы прятался за домом в ожидании удобного момента. Возможно, сделка была подозрительной, но знаменитый Карнавальский виноград Корво Бьянко дал Геральту преимущество в переговорах, и вряд ли можно винить Готье за то, что он уступил требованиям Эмгыра. — Не очень-то похоже на покушение, — сказал он Эмгыру, который все еще сидел, потягивая свой коньяк. Он бросил на Геральта слегка раздраженный взгляд. — Сегодня ночью что-то произойдет. Я в этом уверен. Они удалились в спальню. Эмгыр сел на край кровати и достал из глубины плаща кинжал. Медленно повертел его в руках, сидя в задумчивом молчании. Геральт присоединился к нему. — Я подежурю. Если ты не хочешь, чтобы я пошел за ними. — Нет нужды. Они скоро будут задержаны. Несколько моих людей ждут их в поместье Торичелла. — Эмгыр аккуратно положил кинжал на тумбочку, затем снял дублет и передал его Геральту. Геральт накинул его на единорога еще до того, как понял, что делает. Будь проклят этот человек и его способность без труда заставлять людей подчиняться ему. — Ты просто арестовываешь их без причины? А если ничего не случится? — Оставайся на страже, — просто ответил Эмгыр, ложась на спину, не снимая одежды. Геральт вздохнул и перебрался в угол комнаты, откуда он мог наблюдать и за Эмгыром, и за дверью спальни. Он убедился, что оба его меча под рукой, притушил свечи, затем опустился на колени и стал ждать. И дождался. Тишину нарушило хлопанье птичьих крыльев, остановившихся прямо у закрытого ставнями окна. Геральт встал и выхватил свой стальной меч. Раздался тупой стук птичьего клюва по ставне, а затем — ничего. — Вести из Кастель Торичелла, — сказал Эмгыр, садясь. Геральт скептически посмотрел на него. — Ага. Держись подальше от окна. — Он подошел к нему и кончиком меча подтолкнул ставни. Там сидел ворон и терпеливо ждал с посланием, к лапке которого была привязана черная печать. — Ты друг Региса? — спросил он. Птица не ответила. — Он не позволит тебе приблизиться. Геральт фыркнул. — Я сражался и с худшими. — Он потянулся за посланием, и птица отпрыгнула в сторону, предупреждающе щелкнув клювом. — Эй. Полегче. Вторая попытка привела к неприятному уколу в кожу между большим и указательным пальцами. Заостренное молчание Эмгыра почему-то было наполнено самодовольством. — Иди сюда, сукин сын... — Это была последняя ночь Эмгыра в Корво Бьянко. Геральт мог бы лежать в постели и посапывать, но вот он здесь, спорит с вороном. Он вскинул руку и запустил Аксий, затем схватил послание и закрыл ставни перед ее клювом. — Молодец, ведьмак, — мягко сказал Эмгыр. — Заткнись. — Он бросил послание на колени Эмгыра. — Что там написано? Эмгыр развернул небольшую полоску пергамента и наклонился ближе к ближайшему тусклому свету. — Катиллоны собрали свои вещи до нашей встречи. Они были готовы бежать из Туссента, когда их задержали. Как я и говорил, — добавил он с мрачным удовлетворением, подняв взгляд от сообщения. — Сегодня ночью что-то произойдет. Геральт нахмурился, вспоминая ужин с Катиллонами. На ум снова пришла мысль о яде — казалось, это единственная возможность. Возможно, что-то, что начнет действовать не сразу, чтобы у них было время покинуть поместье. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, теряясь в догадках. — Кто-нибудь из них прикасался к тебе? Эмгыр фыркнул при этой мысли. — Конечно, нет. Я чувствую себя прекрасно... Из столовой донесся грохот. Геральт поднял меч, но услышал характерное стрекотание чего-то большого и насекомоподобного и взял свой серебряный клинок. — Прячься, — сказал он через плечо и, не дожидаясь ответа, открыл дверь из спальни. Там было несколько существ — кикимор-воинов, так много, что казалось, они заполнили столовую, тесня друг друга, торопясь добраться до него. Уголком глаза ведьмак увидел, как что-то сверкнуло, и проследил за Квеном в воздухе как раз вовремя, чтобы осколки разбитого зеркала разлетелись вдребезги, не долетев до него. Маг тоже стоял в дальнем конце комнаты, его руки уже вычерчивали в воздухе другое заклинание. Геральт не пожалел секунды, чтобы внутренне проклясть себя за то, что не додумался пристегнуть к поясу несколько демеритовых бомб. Одна из кикимор прыгнула на него, и защитная сфера взорвалась вспышкой магической энергии, отбросив тварь назад. Времени на раздумья не было — он прыгнул вперед и взмахнул мечом. *** — Я же сказал тебе прятаться, — прохрипел Геральт гораздо позже, когда проложил себе путь через кикимор, мага и большую часть столовой. Разбитые тарелки хрустели под ногами Эмгыра, когда он вышел из спальни с раздражающе невозмутимым видом. Он даже не взял с собой кинжал. — Если бы я сомневался, что ты победишь, я бы так и сделал, — просто сказал он. Геральт прочистил горло и стряхнул что-то неприятное с кончика меча, с трудом сдерживая раздражение по поводу состояния своего дома. — Да, хорошо. — Он нанес легкий удар ногой по телу мага. — Знаешь его? — Нет. Наемный убийца, без сомнения. Моя личная охрана скоро будет здесь, чтобы провести расследование. И забрать тела. — Он окинул взглядом комнату: опрокинутый стол, сломанные предметы мебели и куски кикиморы, разбросанные по полу, и лужу крови, неуклонно растекающуюся по темной мантии мага. — Мы, конечно, заплатим за ремонт. — Ага. Интересно, как они сюда попали, — подумал он вслух. Входная дверь была по-прежнему заперта, окна закрыты, и если бы они появились через портал, уловка Катилльонов не понадобилась бы. Он медленно обошел комнату, сам не зная, что ищет, поправляя на ходу опрокинутые манекены, тыкая кончиком ботинка в обломки и куски кикиморы. Что-то странно блеснуло в земле, высыпавшейся из горшка с растением, которое теперь лежало на полу с опаленными листьями. Геральт присел и достал горсть полых стеклянных бусин, каждая из которых была разбита на несколько кусочков. Он сдул налипшую на них землю и поднес их к носу. От них воняло кикиморой. Озадаченный отсутствием реакции со стороны медальона, он вытащил его из рубашки и прижал к разбитому стеклу, вызвав наконец небольшую дрожь. Он встал. — Катильоны пронесли их сюда вместе с этим. Эмгыр посмотрел на его руку, потом на него. — И ты не смог почувствовать полдюжины кикимор и могущественного мага, спрятанных в твоем доме? — На них наложено какое-то скрывающее заклинание. Я едва чувствую магию. — Интересно. — Он достал из своего дублета платок и протянул его Геральту, который обернул им разбитые бусы. Затем вошли стражники, протиснулись внутрь с не меньшим изяществом, чем кикиморы, и приветствовали Эмгыра громким «Glòir aen Ker'zaer». Варнава-Базиль следовал за ними по пятам; он подпрыгнул от удивления при этих приветствиях, заикаясь произнес свое «Glòir aen Ker'zaer», а затем уставился с открытым ртом на беспорядок. Следующие час или два прошли как в тумане — стражники настаивали на том, чтобы вытащить туши из дома и сжечь их, а мажордом порхал вокруг них, расправляя мебель, которую еще можно было спасти, и вытирая стены от кикимор. Геральт помогал в уборке только потому, что никак не мог заснуть от этого шума. К тому времени, когда они наконец ушли, солнце уже грозило взойти, почти все тело болело, и ему хотелось только одного — лечь. Такой драки у него не было уже несколько месяцев. Это послужило хорошим напоминанием о том, почему он решил поселиться в Корво Бьянко, если не больше — он не думал, что будет возражать в следующий раз против нескольких пустых досок объявлений, которые ему попадутся. Ведьмак направился в спальню, на ходу скидывая сапоги и одежду, покрытые кикиморой, но остановился, увидев, что Эмгыр уже в постели: он сидел, свесив простыни вокруг бедер, и смотрел на свиток. Поднял глаза, когда вошел Геральт, затем свернул свиток и протянул его. — Завещание на замок Торичелла. С нетерпением жду твоего первого розового вина. Геральт успел подойти к кровати и взять свиток, прежде чем его мозг полностью включился. Он простонал. — Ты сказал, что Белое вино Боклера — безжизненное пойло. — У Катильона нет носа ведьмака. Идея не лишена смысла. Геральт несколько секунд смотрел на бесстрастное лицо Эмгыра, затем отбросил свиток в сторону, решив, что на сегодня с него достаточно его схем. — Ладно, — сказал он и забрался в постель. — От тебя несет кровью монстра. — Наверху есть гостевая спальня, — пробормотал он в подушку. Белоголовый сделал все, как просил Эмгыр, и Катиллоны были в тюрьме, или куда там попадают люди после попытки убить Императора; им с Эмгыром больше не было нужды притворяться. Крошечный, предательский уголок его сознания все еще был раздражающе доволен, когда Эмгыр погасил свечу и сполз вниз, чтобы лечь рядом с ним, переместившись в свое обычное положение, упершись локтем в грудную клетку Геральта. И он заснул почти мгновенно. *** — Ведьмак. Геральт простонал, смутно осознавая, что за его закрытыми веками светит солнце, а снаружи доносится пение птиц. — Геральт. — Щетина щекотала его шею. Потом что-то среднее между поцелуем и укусом, прямо под ухом, и это его разбудило. Он моргнул, глядя на Эмгыра. — Цирилла придет сегодня. — Мм? — Он не был уверен, почему это должно его волновать. Он снова закрыл глаза. — Ты все еще не назвал свою цену. — Ты подарил мне виноградник. — Который тебе явно не нужен. Тогда золото. Геральт покачал головой. Корво Бьянко уже приносило больше флоренов, чем нужно. Он замолчал, задумавшись. Рука Эмгыра нашла путь к его груди, бесцельно обводя шрамы. Мысль о том, что он не прочь просыпаться вот так почаще, закралась в его голову и мешала думать о чем-то другом. Геральт чуть сдвинулся, наклонил голову, чтобы обнажить горло, и рот Эмгыра снова припал к нему, целуя и посасывая. — Я бы не отказался, чтобы ты снова поласкал меня своим ртом, — сумел произнести Геральт, отдышавшись. Эмгыр не рассмеялся, не совсем, но Геральт почувствовал, как он хрипло дышит ему в горло. — Из всего, что я мог бы дать тебе, ведьмак, ты хочешь именно этого? У тебя не слишком живое воображение. Геральт сглотнул, и от гулкого, как сон, голоса Эмгыра по коже побежали мурашки, а в голове пронеслась череда все более ярких идей. — Я... Рука Эмгыра поползла вниз. — Я дам тебе шанс придумать что-нибудь, чем я еще не собирался занять свое утро. Император Нильфгаарда делал ему минет и хотел сделать это снова. Геральт уставился в потолок, пытаясь понять, действительно ли он проснулся. Рука Эмгыра сомкнулась вокруг его эрекции, теплая и твердая. Ощущение было очень реальным. — Приходи сюда с Цири раз в месяц на ужин, — промолвил он. Эмгыр задумчиво хмыкнул, поглаживая подушечкой большого пальца головку члена Геральта. — Время — единственный ресурс, который я не могу выделить. Не так-то просто освободить расписание Императора. — Черта с два. Ты здесь уже три дня. И даже императорам нужно есть. Он поднял голову, выражение его лица было нечитаемым, но губы покраснели так, что член Геральта дернулся. — Ужин в обмен на спасение жизни Эмгыра вар Эмрейса. Да будет так. — Не только... не только ужин, — пролепетал Геральт, когда рука Эмгыра начала двигаться. — Ты останешься на ночь. Утром вернешься в Нильфгаард. Рука Эмгыра замерла. Геральт был бы разочарован, когда тот отпустил его член, но тут он запустил пальцы в волосы Геральта и притянул его к себе в поцелуй, от которого у него чуть не остались синяки во рту и все остальные мысли вылетели из головы. После этого он не терял времени даром — его рот прочертил дорожку прямо по груди Геральта, а сам он устроился между ног, янтарные глаза потемнели от нетерпения и устремились на его член. Геральт не мог долго выдержать этого зрелища: это было все равно что смотреть на солнце. Он откинул голову на подушку и счастливо застонал от медленного скольжения языка Эмгыра по нижней стороне его члена. Он не почувствовал в воздухе намека на магию, пока не стало слишком поздно. Вскрик заставил их обоих подпрыгнуть, и Геральт приподнялся, чтобы увидеть Цири, стоящую в дверях и закрывающую глаза обеими руками. Эмгыр вскочил в сидячее положение и натянул на себя простыни. — ... Нет. Правда? Под руками Цири расплывалась очень большая ухмылка, и Геральт почувствовал, как улыбка тянется к его губам, когда он стащил угол простыни. Эмгыр провел рукой по волосам и выпрямился, когда Цири разразилась беспомощным хихиканьем, а его глаза расширились от возмущения. — Ты никому не расскажешь, что ты здесь видела, — приказал он, нахмурившись, когда это не смогло остановить смех Цири. — Обещай мне, Цирилла. — Ни в коем случае. Морвран нагадит. Она выскочила из комнаты со вспышкой зеленого света. Эмгыр обернулся к Геральту и уставился на него. — Ты вырастил ее такой, — обвиняюще сказал он. Геральту пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки. — Да. Она замечательная. — Он потянул за простыни, и Эмгыр позволил ему это сделать. — В любом случае, ты прав. Надо было рассказать ей, что происходит. — Я не обязан объясняться, чтобы... — он прервал себя и коротко ущипнул переносицу, как будто понял всю бесполезность их разговора. К тому времени, как он снова посмотрел на Геральта, его самообладание почти восстановилось. — Лежи и молчи, ведьмак. И не трогай мои волосы. Геральт улегся, ухмыляясь.