Some say the world will end in fire,
Some say in ice.
From what I’ve tasted of desire
I hold with those who favor fire.
But if it had to perish twice,
I think I know enough of hate
To say that for destruction ice
Is also great
And would suffice.
— Robert Frost
***
На заре времен, когда во вселенной царили холод, мрак и пустота, Первый Дракон обронил искру, что породила жизнь. Рассеявшись среди звезд и планет, она потеряла свою привычную форму, обретя форму магии, пропитавшую стихии и сердца людей. Обладатели крупицами магии стали именовать себя феями. Они научились жить в гармонии со всеми стихиями природы — стихиями самой жизни, и больше всех почитались феи огня — носители и хранители Пламени Дракона. Однако, во имя сохранения равновесия, существовала магия, полностью противоположная магии огня и жизни. Она была принесена ледяными великанами с высоких пиков гор, покрытых вечным холодом; из царства мороза и гибели, куда не проникал ни единый луч света. Первобытная магия льда из диких и жестоких земель, несущая лишь смерть. Феи, поклонявшиеся ей и носившие ее в сердце, назывались ведьмами. Из-за своих кровавых ритуалов и жертвоприношений во имя великанов, во имя высшей силы, которая, по их мнению, была истинной, их стали избегать и бояться. Не имевшие крыльев, творившие абсолютное зло, они стали изгоями в волшебном мире и пали от священного огня, не оставив после себя наследия. Спустя тысячи лет эволюции, старшая магия претерпела изменения и смешалась, приняв более привычную современную форму. Феи потеряли способность трансформироваться, а фей льда осталось так мало, что их перестали относить к отдельной группе, причислив к семье фей воды. Редкая фея имеет власть управлять льдом, и эта сила лишь слабый, мирный отголосок той древней магии, что когда-то текла по венам ведьм.***
Этот день для Аделайн не задается с самого утра. Она просыпается рано, когда небо еще по-предрассветному опаловое, и больше не может уснуть из-за головной боли; ее тело вдруг неожиданно восстает против хозяйки, как после хорошей вечеринки, хотя накануне вечером она ни капли не выпивала. Всю ночь ей снились кошмары. Какие-то шабаши, темные ритуалы и огонь, необузданное пламя зверя, только очень холодное. Образы были яркими и почти что настоящими, но сейчас, с пробуждением, они блекнут практически до полного исчезновения, оставаясь мыльной пленкой перед глазами. Об их присутствии напоминают лишь недосып и синяки под глазами, и Аделайн, с мрачным скепсисом любуясь своим невероятно «свежим и цветущим» видом в зеркале, решает, что не стоило читать на ночь Древнюю магию. Она еще не знает, что уже произошло в школе. Когда ее вызывают к Фаре — надо же, еще до наступления учебного года, — ситуация интригует и вызывает недоумение. Но, зайдя в кабинет и увидев хмурое лицо директрисы, серьезнее обычного, Дел понимает, что пора начинать волноваться. — Как ты себя чувствуешь? Все нормально? — она, видимо, обратила внимание на ее мешки под глазами. Дел неопределенно пожимает плечами. — Порядок. Только голова болит, спала плохо. Что-то случилось? — Да, случилось, — мрачно подтверждает Фара и садится за рабочее место, напротив, чтобы со всей внимательностью и осторожностью аккуратно вложить на плечи девушки следующие слова: — Кое-что действительно произошло. Джон, пастух, погиб. — Что? — Один из студентов обнаружил его за пределами барьера. Он был убит Сожженным. На секунду в кабинете воцаряется вакуумная тишина. — Как это возможно? — лицо Аделайн каменеет, как и все внутри. Эта новость выглядит далеко, но в то же время ощутима и реальна так же, как и деревянные, покрытые гладким лаком подлокотники стула, сжатые белыми руками. Смерть — это, пожалуй, единственная вещь, которую человек избежать не может, однако в то же время она как сказка, в которую невозможно поверить. Особенно если это сказка о монстрах, исчезнувших почти два десятка лет назад. Дел помнит старину Джона как ворчливого, но добродушного старичка. Еще в те времена, когда, будучи любопытным ребенком, она постоянно сбегала в лес ради исследований, он возвращал ее обратно со словами: «За тобой глаз да глаз нужен, барышня», иногда обещая не рассказывать о ее проделках Даулинг. Маленькая Дел, хоть и очень серьезная для своих лет, любила мирные посиделки с разными небылицами, конфетами и тем сладким черным чаем, отдающим привкусом родниковой воды. Теперь же от этого человека остался лишь труп, истерзанный монстром. Монстром, которого вообще сейчас существовать не должно. — Это нам предстоит выяснить. Преподаватели в курсе, студенты пока ничего не знают, для них Джона убил дикий зверь. Хотя слухи уже поползли. Я надеюсь, это единичный случай, и распространяться о нем не стоит, — Даулинг бросает предупреждающий взгляд на ученицу. — Но я рассказала тебе не только из-за того, что ты знала его лично. Аделайн вскидывает голову, боясь задать вопрос. — Полагаю, ты сможешь помочь мне. По какой-то причине один — надеюсь, что один — Сожженный здесь, и я хочу знать, почему. И также я хочу знать, — Даулинг делает акцент, — как магия холода может повлиять на него. В этот раз у нас есть фея льда. Видимо, этот год обещает быть даже еще веселее, чем предполагалось ранее. Дел ожидают эксперименты, о которых не написано ни в одном учебнике. Развлечения с корешками мандрагоры или вливанием воды в серную кислоту? Нет уж, покопаться в мозгах Сожженного — вот настоящее веселье. Аделайн хмыкает, соскальзывая вниз на стуле и оставаясь в такой неудобной позе: — Как будто я очень кстати оказалась у Харви. Думаешь, будет результат? — Что-то интересное точно произойдет. Полагаю, твоя магия все еще помнит свои корни. Девушка бормочет задумчиво: «Когда ты предлагала мне стать своей ассистенткой, ох, не этого я ожидала…», а затем резко выпрямляется и спрашивает: — И что же, вы его поймали? — Да, непослушность студентов иногда бывает крайне полезной, — уголок губ Фары иронично дергается. — И где он? Директриса с подозрением глядит на сидящую против нее Дел. — В амбаре, на цепях. И даже думать не смей, Аделайн. Твое неуемное любопытство будет удовлетворено, но чуть позже. Ни шагу за барьер. Девушка хочет поспорить, что она нормально может справиться со Сожженным в том числе, но, наткнувшись на выражение лица упрямицы школы номер один, передумывает и лишь прохладно отвечает: «Ладно». К слову, упрямица номер два — это Аделайн. А еще Даулинг не обязательно знать обо всем, этот урок выучен давным-давно. Та, подозревая подопечную в нечестивости и коварстве мыслей, прищуривается, сканируя взглядом абсолютно невозмутимое лицо, но все же произносит: — Допустим, я тебе поверила. На ее тон Аделайн фыркает: — Все еще припоминаешь мне тот случай с единорогом? — имеется в виду тот раз, когда лет пять назад Дел, мечтая увидеть единорога и будучи уверенной, что те появляются в свете полной луны перед девственницами, незаметно свалила в лес ночью и заплутала там на сутки. Вместе с ободранными коленками и испугом в подарок шел жесткий нагоняй от директрисы. — Буду напоминать всю жизнь. А теперь свободна, — Фара поднимается с места. — У меня еще куча дел. Жду тебя у каменного круга ровно через сорок минут. Аделайн выходит на крыльцо в совершенно спутанных мыслях. Что ж, по крайней мере у нее есть сорок минут, чтобы проветриться. Бледное, подернутое дымкой солнце ослепляет ненадолго, заставляя нахмуриться еще больше. Вокруг зеленеет совершенно обычная трава, обычный ветер шелестит полностью обыкновенными листьями густых крон деревьев, в округе школы царит привычное состояние равновесия и порядка — ничего в мире не изменилось, словно он и не знает, что уже изменилось все. Хрень. Полная-полная хрень. Мало того, что умер человек, вокруг школы, полной непослушных подростков, бегает опасная мерзость шестнадцатилетней давности. Мозг Аделайн работает, как механизм из шестеренок: что именно произошло? И почему именно сейчас? Вряд ли Сожженный интересуется образованием и хочет получить диплом. Курить хочется как никогда сильно. Как по заказу, недалеко стоит тот самый парень, на которого она наткнулась, когда тот выходил из кабинета директора. Судя по всему, он и есть тот самый студент, который обнаружил тело. Тело. Аделайн не желает продолжать цепочку навязчивых мыслей и смахивает их, полностью концентрируясь на дымящейся сигарете в чужой руке. Девушка поджимает губы. В целом, она всегда сможет завалить его снегом и списать на природный катаклизм. — Это же снежная королева, — парень обращает на нее внимание. Такое прозвище сначала вызывает удивление, а затем фея соображает, что, возможно, это вовсе не из-за магии, а из-за ее поведения — ведь это же он на днях присвистнул ей? — Знаешь что-то о произошедшем? Иронично, что специалист и не подозревает, насколько близок к правде по всем пунктам. Но Дел не выдает себя и лишь неопределенно ведет плечом. — Я просто знала Джона лично. Его загрыз дикий медведь или что-то вроде того, я не знаю. Можно стрельнуть? Буду должна. Парень еще более заинтересованно глядит на девушку и протягивает пачку. Наблюдая, как фея щелкает своей зажигалкой и пламенем касается кончика сигареты, он со скепсисом в голосе любопытствует: — Ты серьезно веришь в то, что это дело рук дикого зверя? — Аделайн тихо поправляет на «лап», вызывая легкую улыбку. — Вблизи школы никогда не водилось никаких животных крупнее белок. Уверен, Даулинг пудрит нам мозги и что это был Сожженный. — Ага, а может сразу дракон? Парень лукаво прищуривается, словно жутко довольный происходящим. За несколько минут знакомства он уже составляет из себя довольно цельный образ хулигана и ловеласа, который вполне сочетается с ассиметричной улыбкой, прокуренным голосом и ощутимой природной харизмой. Волосы же его, как и прикид, как и поведение в целом, небрежные, пронизаны самоуверенностью и как бы немым вызовом правилам, которые с легкостью будут нарушены. — А ты остроумная, да? Новенькая? Судя по тому, что я тебя не помню, но ты знаешь пастуха, могу предположить, что передо мной какая-нибудь родственница-первоклашка. За немного развязным поведением, нарушая картину, кроется способность анализировать ситуацию. Но, увы, в своем суждении он не прав, и это вызывает привычное удовлетворение от того, что очередной собеседник не может угадать правду о фее. Аделайн не признается даже самой себе, но она всегда чувствует сытое превосходство, когда история ее жизни позволяет ей стать таинственной и непостижимой в глазах другого. Между тем, лицо ее никак не выдает этого ощущения: — Твои дедуктивные способности не помогли тебе, Шерлок. Но за сигарету спасибо. Всего хорошего. Дел хочет смыться, но любопытный парень догоняет ее и начинает идти рядом: — Что за спешка, красотка. Мы даже толком не познакомились, хотя практически выкурили вместе по целой сигарете. Мое имя Ривен. И если ты хочешь оплакать потерю своего друга, мое крепкое надежное плечо к твоим услугам в любое время. Ну вот, понеслась. Образ хулигана и ловеласа подтверждается все больше. — Извини, малыш, я для тебя старовата. Новоиспеченный Ривен аж давится дымом, хохотнув. — У дамы неприлично спрашивать о ее возрасте, но признавайся: ты поэтому такая седая? — Ты что, только что объявил мне войну? Ривен возносит руки в примиряющем жесте. С изящностью профессионала зажатая между его губами сигарета дымится и медленно тлеет, и этот факт ни сколько не мешает ему говорить: — Разумеется, нет, принцесса. Я только хочу узнать тайну загадочной незнакомки. У Аделайн появляется чувство, словно она играет в вышибалы. Не то чтобы уворачиваться не забавно, но продолжать знакомство нет ни сил, ни желания. К тому же у нее еще есть дела. Например, обдумать свои дальнейшие действия в сложившейся ситуации, сидя на каком-нибудь поросшем мхом камне в уединении, отыскав пачку сигарет, а затем пойти на ее первое в качестве помощницы занятие. Можно было бы даже зайти в комнату и наиграть несколько мелодий на синтезаторе — Дел любила отдавать власть своим пальцам, порхающим над клавишами, погружаясь в раздумья под успокаивающие ноты. Но времени остается не так много. — Ты можешь помечтать об этом в другом месте, ведь образ загадочной незнакомки разрушен не будет. Хорошего дня. Она разворачивается и следует в нужном ей направлении, но натыкается на светловолосого парня, которого видела на арене с Сильвой. Вблизи можно рассмотреть его симпатичное лицо. А еще тот факт, что он довольно высокий, Аделайн по сравнению с ним коротышка. Видимо, он идет к своему приятелю Ривену, чтобы обсудить важные дела, пиво и девочек. Когда она оказывается совсем близко, на секунду ее хмурые светлые глаза встречаются с яркими голубыми. Аделайн проходит мимо. Почему-то она запоминает в тот момент, что его глаза именно голубые. Как вода в роднике, у которого видно дно. — Скажи хотя бы имя! — кричит вслед Ривен. — Переживешь! Оставленный за спиной Скай подходит к Ривену, и последний сразу интересуется: — Острая. Ты знаешь, кто она такая? — он кивает головой в сторону уходящей девушки, выкидывая окурок куда-то в траву, не заботясь о том, чтобы потушить. Скай, щурясь от лучей бледного солнца, всматривается в силуэт. Странного белесого оттенка волосы, худая фигура в черной кожанке не по размеру, точно с мужского плеча. И глаза у нее как две ледышки, впивающиеся колючим взглядом. — По-моему, это подопечная Даулинг. Ее зовут Аделайн. Как и многие занятия, первый урок магии проходит в каменном кругу. В месте таинства, о котором даже Шекспир писал, и силы, что протекает в жилах каждой феи и резонирует здесь, среди неотесанных каменных колонн. Любой круг в природе обладает волшебными свойствами или, по крайней мере, может быть резонатором. И особо чувствительные к магии ощущают это очень хорошо. По словам Исы, одной из фей северных вод, Аделайн обладает особым чутьем, почти даром осязать любое изменение, любое волнение магической субстанции. И потому пребывание в каменном кругу является для нее чем-то особенным: чувствовать, как магия бурлит вокруг, как она пронизывает каждую клеточку тела… Дел лениво, с толикой недовольства приоткрывает глаза, обращая внимание на еще одну подошедшую партию болтливых перваков. Круг идеален только тогда, когда в нем нет места ничему, кроме нее и магии. Студенты постепенно прибывают, взбудораженные и жутко любопытные, и среди них Дел без интереса замечает Терру. Та явно ее узнает — раз машет с таким энтузиазмом — но, к счастью, не садится рядом, будучи слишком занятой своими подругами. Разговоры вокруг смолкают, когда появляется директриса Даулинг в сопровождении своего верного помощника Каллума. Тот несет чашу и ставит ее в центре. Дел не сдерживается и подмигивает ему, растягивая губы в ухмылке, от чего Каллум едва заметно ускоряет свои действия, чтобы побыстрее ретироваться. Фара начинает занятие с основной лекции по поводу природы магии природы — забавный каламбур рождается у Дел в голове. Суть всегда одна и та же: магия — это сама природа, она выражается через основные стихии и зависит от эмоций, что на первых курсах феи будут учиться управлять стихиями, под которыми родились и далее, далее. Это все Аделайн кристально известно, но вот кое-чего она все-таки не ожидает. — А теперь прошу поприветствовать мою ассистентку, Аделайн. С этого дня она будет непосредственным участником наших занятий. Аделайн, — Фара обращается к ней, — будь добра, продемонстрируй. Она указывает рукой на чашу. Дел, до этого разморенная солнцем и действием круга, резко опешила. Чтоб прям с первого занятия? Фара заметила, что подопечная скучает, поэтому решила немного разнообразить досуг? Дел поджимает губы, но все-таки встает и идет к чаше. Собственно, от нее не требуется ничего сложного, однако внимание больше десятка глаз, а еще возможная реакция заставляют нервничать, а нервничать Дел ох как не любит. В конце концов, она просто решает пресечь нежелательные эмоции на корню и сосредоточиться, кладя руки на чашу. Фея льда прикрывает веки. На фоне Даулинг начинает описывать принцип призыва, комментируя происходящее, но девушка абстрагируется от внешнего мира. Вся ее сущность концентрируется на потоках магии, что пронизывают, завихряются и хотят быть подчиненными, как податливая глина в руках скульптора. Где-то в зарослях папоротника стрекочет насекомое, но и эти звуки размываются, Дел отпускает мысли. Мгновение вокруг не происходит ничего. Но вот воздух над чашей будто пронзает невидимым лезвием. По рядам фей пробегает шепоток, но тут же гаснет, когда над чашей формируется вихрь из снега и льда, и он, сплетаясь, обретает форму. Первокурсники ахают, а затем затихают в ошеломлении, и Дел не смотрит на них, чувствуя удовлетворение от своего превосходства. Она смотрит в чашу, где, блистая на солнце, расположилась изящная статуэтка дракона из чистого льда. Она не может видеть, как лицо Фары мрачнеет, ведь стоит к ней спиной. — Как вы можете заметить, магия нуждается не только в эмоциональной подпитке. Она также требует скрупулезного контроля. Научившись управлять собой и своими силами, вы тоже сможете создавать нечто подобное. Зато Дел видит реакцию окружающих. Они восхищены, да, что доказывает гордый шепот Терры: «Я ее знаю, она работает у моего отца», но можно не притворяться, у всех сейчас на уме невысказанная, поражающая мысль о том, что перед ними стоит фея льда, Дел знает это. Она помнит, как первые годы студенты в школе переговаривались, обсуждали ее за спиной, пуская слухи и предположения о девушке и ее прошлом. «И как она оказалась у Даулинг? Феи льда неполноценные». «Моя подружка сказала, что она внебрачная дочь директрисы». «Она, наверное, свою семью прикончила, поэтому у нее никого нет». «Говорят, она вообще тайная любовница Сильвы, а еще прибыла сюда для опытов, из-за которых Сожженные вернутся». Эти детишки сожрут с потрохами, дай им волю. Дел с досадой поджимает губы, чувствуя раздражение, но оно тут же гасится усилием воли. Она будет выше всего этого. Она выше их всех. С позволения Даулинг Аделайн придает чаше прежний вид, убирая любой намек на обледенелость, и возвращается на место. Настал черед первокурсников демонстрировать то, насколько хорошо они владеют собственной магией. Фея воды с ее крупными каплями, Терра, что взращивает стебли, фея разума — Дел надеется, что она не читает в этот момент мысли окружающих, — довольно самоуверенного вида фея воздуха. Все идет довольно закономерно и слаженно, пока к чаше не подходит рыжеволосая девушка. Ее нервозность можно ощутить, даже не являясь эмпатом. И Аделайн понимает причину такого сильного волнения, когда фея огня кладет ладони на бока сосуда, а тот нисколько не реагирует, оставаясь безмолвной, обыкновенной чашей. Чем больше времени проходит, тем более неловко становится. Подруги со стороны, как обеспокоенные суфлеры, пытаются подкинуть сразу несколько советов, но это лишь сбивает с толку — концентрации внимания на процессе ноль, ведь девчонка полностью сосредотачивается лишь на том факте, что у нее ничего не выходит. Фара хочет объяснить, как необходимо действовать, но рыжеволосая перебивает ее на полуслове: «Я знаю, что нужно делать». Такое поведение вызывает у Дел усмешку, которую, кажется, замечает неудавшаяся фея. Она краснеет и мгновенно опускает глаза обратно на чашу, не желая, видимо, сталкиваться взглядом с феей льда. Если не считать небольшого, вспыхнувшего на секунду язычка пламени, попытка оказывается провальной, поэтому рыжеволосая садится обратно на место, пытаясь скрыть досаду и смущение, а урок продолжается в своем обычном ритме. В конце занятия, когда феи сбиваются в кучки, чтобы поболтать и обсудить впечатления, Аделайн приваливается плечом к стволу старого дуба, прячась в тени его густых ветвей. Очень хочется курить, настолько сильно, что руки чешутся. Машинально девушка тянется к внутреннему карману кожанки, где лежит заветная пачка сигарет. Дел косит глаза на Фару, которая отдалилась для приватного разговора с феей огня, и чиркает зажигалкой, надеясь, что из-за низко опущенных листьев дерева возмутительнейший акт наглости заметен не будет. Слух улавливает разговоры некоторых девушек, среди них особенно выделяется Терра, обещающая подружкам «интересное знакомство». Понимая, что феи направляются к ней, Аделайн закашливается. Интересное знакомство — это она про неё-то? Девушке такая перспектива представляется сомнительной. — Аделайн, привет еще раз! — Терра неловко машет рукой, словно желает показаться крутой перед своими подругами, но боится столкнуться с очередной холодной стеной, воздвигнутой феей льда. — Ага, давно не виделись, — настороженно бросает Дел, сканируя лица остальных. Их внимание заставляет напрячься и выискивать признаки недоброжелательности, но кажется, будто они просто наблюдают, можно даже сказать, с вежливым любопытством. Только, пожалуй, темнокожая девушка — фея воды? неважно — неодобрительно косится на тлеющую сигарету, зажатую между пальцами девушки. — Точно! Классная фигурка изо льда, — Терра, видя хоть и сухую, но ответную реакцию, пытается продолжить разговор — ее упорство оптимиста не останавливают даже преграды в виде нахмуренных светлых бровей Аделайн и ее неприветливой позы, — позволь представить тебе моих подруг… Фея поочередно называет имена других, они коротко кивают и улыбаются, но как-то рассеянно и кисло — видимо, они хорошо ощущают пренебрежительность и отстраненность феи льда. Да, можете обвинить Аделайн в предвзятости, но Аиша кажется занудной, а у Музы такой вид, словно она не очень-то хочет здесь находиться. О Блум, которая все еще ведет разговор с директрисой вдалеке, и говорить нечего: она напоминает импульсивного подростка больше, чем любой другой подросток. Как бы грубо это ни звучало, но ни одна из них не вызывает у Аделайн интереса. Сейчас ее приоритеты несколько иные, нежели стремление завести подружек с первого курса. — Здорово, — безучастно подводит вердикт фея льда, обводя глазами округу и натыкаясь на вытянувшееся лицо директора Даулинг. Ой. — Извините, мне пора. Аделайн быстро гасит окурок о старую кору, ощущая, как замирает Терра, увидев это. Вполне вероятно, ее глаз нервно дернулся от такого отношения. — Было очень приятно… — произносит Аиша и тут же в замешательстве умолкает, следя за стремительно удаляющейся фигурой Дел, которая уже на них не смотрит. Уходит по-английски. Ее внимание полностью приковано к директрисе. Дел видит, как Фара, завершая долгую беседу, утешительно касается руки Блум, чуть выше локтя, и отпускает ее. О чем это они говорили? Аделайн сдерживает фырканье: она не одобряет жалость и опеку в отношении первого курса, которые в начале всегда сталкиваются с трудностями и должны преодолеть их. Но странно то, что это так же не относится к стилю преподавания Фары, выражение лица которой, кстати, при виде подопечной тут же сменяется на серьезное и осуждающее. — Ты знаешь мое мнение по поводу курения. И нет, волнение — это не уважительная причина. Ты же будущий преподаватель, — она вытягивает руку вперед, куда Дел со вздохом кладет пачку, и наклоняет голову вбок, тем самым пытаясь пробудить в молодой фее совесть. Которая, кстати, спит так же крепко, как дракон на грудах золота. — Отличная лекция, — браво, Дел, ты мастерски переводишь темы, — да и занятие прошло хорошо. Почти все справились. Она оглядывается за спину, вылавливая силуэт рыжеволосой девушки, что уже присоединилась к Терре и компании. Даулинг тяжело вздыхает и смягчается, однако все равно непреклонно убирает пачку куда-то в карман пиджака. — Если ты намекаешь на не совсем удачную попытку призвать магию, то не будь столь строга. Некоторым из нас нужно чуть больше времени. Она научится. Я вижу в ней ту же силу, что однажды распознала в тебе. Просто нужно подождать. — Обязательно научится, если не решит, что знает все лучше всех, — едкое замечание вырывается само собой; рыжеволосая фея огня вызывает раздражение и смятение, хотя только-только сделала шаг за порог школы магии. «Вот именно, — подчеркивает ехидный внутренний голос. — Она успела всего лишь появиться на первом занятии и блеснуть своим невежеством, но Фара уже одаривает ее особым вниманием, хотя никого из студентов она никогда не выделяет. Хотя… Что, если она тоже что-то почувствовала?» На этот выпад Фара лишь выразительно приподнимает брови, чуть наклоняя голову уже в другую сторону; по положению и углу наклона головы Дел уже научилась определять то, что хочет передать директриса, но о чем делиться с помощью слов не собирается. — Лучше поговорим о твоем выходе. Для первого раза хорошо, особенно для того, кто не привык выступать перед зрителями. Я буду учащать твои публичные выступления и постепенно мы дойдем до того, что ты сама будешь вести лекции. Но мне интересно, почему именно дракон? — Даулинг старается не показывать взволнованность, и если бы Дел не была занята удивительной мыслью о том, что она сама в скором времени будет вести занятия, то заметила бы настороженность, застывшую в глубоких глазах директрисы. — У меня хорошая фантазия, — легкомысленно пожимает плечами девушка и, видя лицо наставницы, поправляется: — Ой да ладно, вообще-то я просто начала читать историю магии, которую ты же мне и подарила. Очень увлекательно. — Что ж, рада, что тебе нравится. Но не зачитывайся до ночи, особенно перед уроками, — улыбается Фара, намекая на ее синяки под глазами, и отпускает Дел, тем же жестом, каким провожала Блум: невесомо проводит ладонью по предплечью феи. И Аделайн не желает цепляться за гнусную мысль, но ей становится неприятно от того, что она и рыжая девчонка будто имеют равную ценность для Даулинг. Покидая Каменный круг, Аделайн снова замечает фею огня и задумчиво рассматривает ее, пока та не исчезает из поля зрения. Возможно, эта Блум действительно не так проста, ведь Дел не призналась Фаре, что во время испытания рыжей внутренние органы ущипнуло странное ощущение взметнувшейся магической волны. Не судьба Аделайн соблюдать правила. Это абсолютно не ее вина, так уж вышло. Она прогуливалась около барьера в раздумьях, немного напоминая человека, топчущегося у дверей в кондитерский отдел — зайти или не зайти? — и все-таки решила пока не соваться в пекло. Иногда стоит быть чуть терпеливее, чтобы получить желаемый результат, при этом не наломав дров. Но сформированная мысль тут же летит в топку, когда девушка видит небольшую толпу студентов, явно нацелившихся пересечь магическую границу. В их диалоге проскальзывают слова «Сожженный» и «амбар» — не нужно быть гением, чтобы догадаться, куда они направляются. В компании угадывается Терра вместе с ее подругами, а еще присутствуют двое неизвестных. Дел узнает в парне того самого высокого блондина, на которого натыкается уже третий раз за последние дни. Фея хмурится, втаптывает носком ботинка окурок в траву и следует за ними. Нужно позаботиться о том, чтобы никто из этих отчаянных детишек не попал в настоящую беду, которая сейчас за пределами барьера становится реальной. А также это отличный повод наконец познакомиться со Сожженным, прикрываясь благой целью, хотя в этом Аделайн ни за что не признается. Она держится в отдалении, внимательно прислушиваясь к голосам и звукам зеленеющего леса. В округе очень много хвойных деревьев и часто появляются туманы, поэтому местность всегда навевает Дел мысли о лесах в северной части Англии. Под ногами пружинит мох, укрытый мелкими иголками, и девушка шагает бесшумно, чем-то напоминая крадущуюся кошку. Спустя некоторое время вдалеке различается ржавая, бывшая когда-то серой металлическая постройка. Аделайн останавливается на расстоянии, отчасти скрытая стволом дерева и редкими кустарниками, и видит, как три девушки и парень заходят внутрь. Терра и Муза почему-то идут в другую сторону. Фея льда напрягается и собирается проследовать в помещение к непутевым посетителям, но слышит крик Терры: — Сюда! У нас проблема! Она срывается с места на голос. Туда же бегут и остальные. Аделайн останавливается за их спинами как вкопанная, словно налетев на невидимую стену, и эта стена, по ощущениям, выбивает из легких весь воздух. Твою мать. Их глазам предстает жуткая картина: перевернутые машины армии Солярии, а вокруг них земля усыпана телами солдат, разорванными в клочья. Трава и листья побурели почти полностью от количества пролитой крови, и не остается сомнений, кто это сделал. Все внутри холодеет от осознания, хотя куда уж больше. Когда первый шок проходит, среди мертвых тел Аделайн замечает признаки жизни: у основания дерева распластался в совершенно помятом состоянии, граничащим с плачевным, но еще живой солдат. Сол Сильва. И девушка мгновенно подбегает к месту происшествия, слыша откуда-то сбоку возмущенные и удивленные реакции на ее неожиданное появление. — В другой ситуации задавайте вопросы, — огрызается Дел куда-то вбок, даже не глядя на фей, сосредоточившись лишь на Сильве и игнорируя желание из-за невыносимого металлического запаха зажать свой нос. — Мистер Сильва, это я, Аделайн. Сильва узнает их всех, но, будто в бреду, держит свой меч поднятым и говорит, что им лучше уйти. Выглядит он как покойник, и это недалеко от истины: прекрасно видны многочисленные рваные царапины, оставленные Сожженным. В жуткого вида ранах кровь смешалась с сажей, и белки глаз директора покраснели, свидетельствуя о том, что заражение уже началось и прогрессирует. Об этом же говорит Терра, которая подходит ближе. К приятному удивлению Дел она сохраняет спокойствие и концентрацию и даже помогает Музе, тонко чувствующей ужас и боль жертвы Сожженного, собраться с мыслями. Терра быстро обезоруживает мужчину с помощью корня дерева и затем с подмогой Дел вливает ему в рот занбак, так удачно захваченный с собой. Признаки болезни спадают, даря облегчение паникующему Сильве, но в этот же момент Аиша задает закономерный вопрос, который заставляет остальных обменяться испуганными взглядами: — А где Блум и Скай? Только сейчас Аделайн замечает, что их было гораздо больше.