Хогсмид
Кухонные часы, висящие на стене, сообщили Гермионе, что время было уже за полночь, но ей было всё равно — она проснулась от голода и безумного желания съесть нежный жареный сыр.
Да,
именно безумного.
Она начала просто
нуждаться в определённой пище, и ей казалось, что пока не съест то, от чего у неё текли слюни — её ненасытность не пройдёт.
Её друзья находили это забавным и помогали ей справляться со всеми безумными желаниями.
Маринованная свекла в два часа дня? Чарли взял несколько штук в Норе и принёс ей это в Министерство.
Съедобные цветы по утрам? Пэнси отправила целую корзину в её кабинет.
Её любимый коктейль:
Секс на пляже? Джинни знала, как приготовить безалкогольную версию этого напитка — кажется, он назывался
Девственницы на пляже.
Дурацкие дорогостоящие конфеты
джандужа, которые Гермиона обычно воровала из заначки Драко? Блейз знал, откуда они, и подарил ей огромную коробку.
Но, несмотря на всю поддержку, вынашивание двух детей сказывалось на энергетическом уровне Гермионы. Она постоянно чувствовала себя усталой и голодной — отсюда и потребность в жареном сыре в полночь.
Нарцисса упоминала, что во время беременности у неё были странные пристрастия.
Поэтому всякий раз, когда ей хотелось есть, Гермиона думала о Драко — не то чтобы ей нужны были ещё какие-то причины, чтобы вспоминать его глупое лицо. Чёрт возьми, она носила в себе его детей и ежедневно проходила длинный путь ненависти к нему, обиды на него, тоски по нему, любви к нему только для того, чтобы возненавидеть его снова и снова.
Она вздохнула, дотрагиваясь до своего округлившегося живота, и подумала о событиях, которые должны произойти в конце этой недели.
Через четыре дня должен состояться благотворительный бал, который Нарцисса и она организовывали вместе, и Драко —
Лорд Малфой — наверняка будет присутствовать на нём со своей невестой.
Гермиона едва знала Асторию, но хорошо помнила, что ведьма всегда выглядела великолепно, даже в школьной форме.
А пока мне снова нужно применить увеличительные чары к своему платью. Подумала она, взглянув на свой живот. В тринадцать недель Гермиона начала замечать, что большинство её джинсов и юбок больше не застёгивались на талии.
Её великодушные друзья, которыми они являлись, говорили ей, что она выглядит прекрасно, но Гермионе было трудно чувствовать себя хорошо, когда она находилась в постоянном приступе тошноты большую часть дней.
Вы двое растёте слишком быстро. С нежностью сказала она, гадая в последнее время, как они будут выглядеть.
Будут ли у них белокурые локоны? Или каштановые прямые волосы?
Медовые глаза? Или у них были бы серые глаза, и каждый день они бы напоминали ей о мужчине, которого она любила и потеряла из-за его собственных предвзятых взглядов и отсутствия смелости?
Не успела она придумать ответ на свои размышления, как Гермиону вернул к реальности сигнал тревоги, раздавшийся в доме и оповестивший её, что что-то пересекло границы её двора.
Каким бы безопасным ни был Хогсмид, Гермиона всё ещё беспокоилась о своей защите — особенно теперь, когда внутри неё росли двое малышей. И всё ещё были люди, предвзято относящиеся к магглорождённым, к тому же многие были не согласны с тем, что она выступала в защиту Малфоев. Достаточно было того, что она еженедельно получала множество гневных писем, чтобы быть начеку.
Поэтому Гермиона схватила свою палочку, прежде чем подойти к окну, и попыталась разглядеть, что же проникло в её двор — в прошлый раз это был безобидный детёныш фестрала.
—
Драко? — ахнула она, увидев высокого блондина, вышагивающего по её крыльцу.
Казалось, он разговаривал сам с собой, нервно бормоча и расхаживая взад-вперёд возле двери, пока в итоге не принял какое-то решение и не постучал.
Гермиона глубоко вздохнула, её сердце заколотилось, пока она размышляла, стоит ли ей открывать дверь или нет.
Она вернулась на кухню и сняла с гриля жареный сыр, услышав его повторный стук и голос:
— Пожалуйста, Гермиона. Я знаю, что ты не спишь.
Если бы она сказала, что её сердце не сжалось от его мольбы, она бы солгала. Но она не забыла ни его слов, ни его действий — и уж тем более о его намёках в тот день о ней, Чарли и Блейзе. При этой мысли гнев снова начал поглощать её.
Она наложила согревающие чары на свою тарелку и подошла к двери, открыв её и посмотрев на него, она удивилась тому, насколько расстроенным он выглядел: его волосы были взъерошены, одежда помята, на лице красовались красные и фиолетовые следы синяков, а губа кровоточила.
— Что с тобой случилось? — она не могла
не спросить.
Драко не сделал ни малейшего движения, чтобы войти, он просто стоял на крыльце и тупо улыбался от её вида, думая о том, как великолепно она выглядела, одетая в пижаму из двух частей, её слегка округлившийся живот был виден между низом топа и поясом спортивных штанов.
Гермиона почувствовала себя очень неловко под его пристальным взглядом, однако внутри неё разлилось знакомое тепло. Но она всё же подавила желание и холодно спросила:
— Что тебе нужно?
— Могу я войти? Пожалуйста.
Она выдохнула с досадой на саму себя, потому что его мольба, дополненная его растрёпанным видом, подействовала на неё, и она открыла дверь шире.
— Входи.
Драко вошёл в место, которое он называл домом последние два года — самый простой и абсолютно лучший дом, в котором он когда–либо жил. Осмотрев взглядом тёмные деревянные полы, удобную мебель, которая не сочеталась друг с другом, но придавала дому весёлый и обжитый вид, тонкие занавески, разноцветные подушки и ковры, и витавшие в воздухе запахи… он глубоко вдохнул… корицы, трав, книг.
Дом.
— Драко? — позвала Гермиона, в равной степени раздражённая и обеспокоенная за него. — Почему ты здесь в такой час? — она сделала паузу, глядя на его разбитую губу и припухлости на лице. — И может быть, ты просто расскажешь мне, что, чёрт возьми, с тобой случилось?
Он смотрел на неё измученными глазами и молчал, заставляя её беспокоиться ещё больше.
— Драко? — попыталась она снова позвать его, делая шаг ближе. — Почему у тебя кровоточит губа?
— Ты, Блейз, Поттер и Нотт ударили меня сегодня, — наконец заговорил он. — То есть, вчера, — поправил он себя.
— Что? — спросила она ещё более растерянно. — Гарри и Теодор ударили тебя? Почему?
— Потому что я идиот.
— С этим не поспоришь, — пробормотала она.
Драко просто улыбнулся и прошелся взглядом по её телу, его глаза задержались на её груди, прежде чем перейти к животу, он издал вздох тоски и потянулся в карман, доставая оттуда маленькую коробочку.
— Я купил это для тебя три года назад. Я мечтал и надеялся, что однажды подарю его тебе.
Гермиона в шоке перевела взгляд с закрытой коробки в его руке на его покрытое синяками лицо. Чего бы она ни ожидала от его ночного визита, это точно было
не то.
— Какого хрена? — спросила она, свирепо глядя на него. — После всего, что ты… — она сжала руки в кулаки. — После всего, что ты сделал — ты думаешь, что можешь просто… — она собиралась заколдовать его.
— Мне жаль, любимая, — сказал он, чувствуя, что она была в нескольких секундах от того, чтобы напасть на него. — Я облажался — неоднократное количество раз. Теперь я это вижу. Я должен был
бороться за нас! — отчаяние сквозило в его голосе. — Я должен был представить тебя своим родителями и сказать им, что
ТЫ — единственная жена, которую я хочу, — он провёл рукой по волосам. — Вместо этого я. Я был полным ослом и всё испортил, — он протянул ей закрытую шкатулку с драгоценностью. — Выходи за меня замуж, Гермиона…
— Убери эту штуку, Драко. Ты уже помолвлен, — прорычала она.
— Пожалуйста, — он попытался сделать шаг к ней, но она отстранилась. — Мне
действительно жаль. Теперь я вижу, что мои действия причинили тебе боль и…
— Ты думал, что я буду твоей
любовницей! — крикнула она, напомнив ему о том фиаско. — После почти пяти лет совместной жизни! Я героиня войны, уважаемый член общества волшебников, который в ближайшее десятилетие станет Министром магии, а ты —
ты засранец! — она сильно толкнула его. — Ты посмел думать, что я стану твоей
грёбаной любовницей! — она уставилась на него, её руки сжались в кулаки, которые так и чесались встретиться с его лицом.
— Мне так,
так жаль, любимая, — Драко смотрел на неё с таким же несчастным видом, точно так же как и чувствовал себя, не зная, что ещё сказать.
Гермиона только покачала головой, глядя на него и чувствуя острое желание добавить больше синяков на его лицо. Если бы он извинился сразу же после объявления о помолвке с Гринграсс, или хотя бы через несколько
часов, она была уверена, что они бы смогли поговорить и нашли решение проблемы вместе. Но сейчас? Спустя
месяцы? Нет. Простого
извинения будет недостаточно.
— Убирайся, Драко.
Он явно был ошеломлен её отказом.
— Гермиона, любимая. Пожалуйста. Ты же знаешь, что я люблю тебя! Мы провели вместе почти пять лет, и ты знаешь о моей преданности тебе!
Она резко вдохнула:
—
Преданность? Неужели именно твоя так называемая
преданность заставила тебя принизить мои чувства и легко отбросить всё, что мы пережили вместе?
Драко помрачнел, его глаза наполнились слезами, когда он услышал её слова. И тогда он понял, что не сможет доказать ей, что сожалеет о своих прошлых поступках.
— Я думал, что просто делаю то, что правильно для моей семьи… — прошептал он, глядя на свои руки, и его взгляд упал на фамильное кольцо, заставляя его осознать, что он выбрал это кольцо, а не её, когда представился случай. Затем он кивнул, смирившись: — Ты правильно делаешь, что не прощаешь меня. — сказал он. — Я ненавижу это, но… Я всё понимаю, — его серые глаза снова встретились с её. — Но я не сдамся, Гермиона. Я больше не облажаюсь. Я докажу тебе, что…
— Я выхожу замуж за Чарли через двадцать дней, — сообщила она ему.
Драко почувствовал, как кровь застыла в его жилах:
— Нет, — покачал он головой. Всё его тело задрожало от боли и отвращения: образ её, одетой в длинное белое платье и выходящей замуж за кого-то другого, был самым ужасным кошмаром. — Нет! Ты не выйдешь за него замуж! Нет!
— Твоё мнение по этому вопросу не имеет значения, Драко, — выдохнула она. — Чарли поставил моих детей на первое место…
— Даже несмотря на то, что они
не его? — сказал он, пристально глядя на неё и едва дыша, ожидая её ответа.
Гермиона колебалась, зная, что она могла бы посмеяться над ним и солгать — но это лишь отстрочило бы неизбежное: как только эти дети появятся на свет, весь мир узнает, что они не от Чарли.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Драко, — сказала она вместо того, чтобы просто солгать. — И это не имеет значения, — она дотронулась до своего живота: — У Скорпиуса и Лиры будет потрясающий папа. Я и все Уизли будем их очень любить. И я… Мне нужен партнёр, Драко, а не избалованный
лорд. Ты более чем ясно дал понять, что я недостойна стоять рядом с тобой.
— Нет, любимая, — он сделал шаг ближе к ней, не упуская из виду, что она не отрицала его обвинения. — Послушай, я с…
— Да, ты сожалеешь. Я поняла это и в первые десять раз! — Гермиона знала, что её слова прозвучали резко. — Но извинившись, ты не изменишь прошлого, Драко! — Она сделала паузу, глядя на него грустными глазами. — Я действительно не должна удивляться, что всё закончилось именно так. Я знаю тебя с самого детства, и я должна была это осознавать — и
часть меня знала… — Она замолчала, отказываясь лить перед ним слёзы.
Некоторое время оба молчали. Драко, казалось, просто не находил слов, в то время как Гермиона собрала всё свое гриффиндорское мужество, чтобы задать вопрос, который мучил её больше всего:
— В глубине души ты согласен с ними, Драко? Ты хочешь, чтобы чистокровная ведьма носила твоего ребенка?
Он побледнел ещё больше, и то, как изменился язык его тела, помогло Гермионе узнать ответ ещё до того, как он его озвучил:
— Конечно, я
не желаю этого, Гермиона! — через секунду он уже был прямо перед ней, притягивая к себе, обхватив её одной рукой за талию, а другой придерживая за подбородок, он посмотрел на неё с отчаянием. — Я хочу, чтобы
ты носила моего ребенка. Я хочу, чтобы у
тебя на пальце было моё кольцо, я хочу дать
тебе свою фамилию и всё остальное, чего ты только пожелаешь!
Гермиона на секунду задержала взгляд на нём, зная, что скоро её глаза больше не смогут удерживать слёзы, стоящие в них.
— Теперь это не имеет значения, Драко, — тихо сказала она, оттолкнув его от себя, нуждаясь в дистанции, чтобы сохранить рассудок. — Ты позволил своему отцу выбрать за тебя твоё будущее, — она сделала глубокий вдох, её эмоциональное истощение желало, чтобы он просто ушёл, — Ты можешь жить дальше… иметь своего
чистокровного наследника с
достойной чистокровной женой, — она не смогла сдержать насмешку в своём голосе. — Всё в порядке, — закончила она с тихим вздохом.
Драко уставился на неё, как на сумасшедшую.
—
Всё в порядке? — нахмурился он. — Ты смеешь говорить, что всё в порядке? Ничего не в порядке, Гермиона! НИЧЕГО! — Он снова придвинулся к ней ближе, руки обхватили её лицо в отчаянии. — Я скучаю по тебе, я люблю тебя! — он прикоснулся лбом к её лбу и умолял шепотом, полным боли: — Пожалуйста… скажи мне, что это я поместил в тебя этих младенцев, любимая. Пожалуйста…
Её сердце едва не разрывалось из-за него, гнев превратился в сострадание — но Гермиона отказалась позволить глупому органу решать её дальнейшие действия в отношении Драко.
Она снова оттолкнула его:
— Чего ты хочешь от меня, Драко?
— Мне нужно знать… — он тяжело дышал, разглядывая её маленький животик, словно загипнотизированный им, его язык увлажнил губы, — Скажи мне, любимая, пожалуйста, скажи мне правду, — он дотронулся рукой до нижней части её живота.
— Правда, — сказала Гермиона, тщательно обдумывая каждое слово. — В том, что Чарли будет отличным отцом, — закончился она и убрала его руку со своего тела.
Серые глаза Драко потемнели, внутри него разразилась буря, как было всегда, когда она упоминала любого другого мужчину, который не был Гарри или им.
— Он трахал этих младенцев в тебе, Грейнджер? — грубо спросил он.
И она не могла отрицать, как его слова подействовали на неё, его тон был требовательным и низким — тем самым, которым он обычно приказывал ей упасть на колени.
Гермиона нервно сглотнула, она была беременной молодой женщиной, наполненной гормонами, а этот мужчина перед ней знал все её желания и как их можно осуществить.
Но всё же она не хотела давать ему понять, что он всё ещё так на неё влияет.
Она посмотрела на него, чувствуя себя слишком уставшей, чтобы продолжать спорить с ним, поэтому она не стала отвечать на его вопрос, а просто продолжила говорить своим обычным тоном:
— Чарли будет отличным отцом…
— ОН НЕ ПОМЕЩАЛ В ТЕБЯ ЭТИХ МЛАДЕНЦЕВ! — крикнул Драко, его голос дрожал от гнева и страдания.
Гермиона вздохнула, наконец признавая:
— Нет, он этого не делал.
И Драко упал на пол прямо перед ней, его ноги внезапно слишком затряслись, чтобы удержать собственный вес.
Он обхватил её талию обеими руками и прижался лбом к животу, чувствуя магический потенциал детей и посылая им обоим свою любовь.
— Мои, — всхлипнул он, целуя низ её живота. — Ты моя, и эти дети мои!
Гермиона почувствовала, как у неё текли слёзы из глаз. Она должна была вышвырнуть его вон, накричать на него, что это всё его вина. Но пока он плакал, стоя перед ней на коленях, целуя её кожу, она не могла найти в себе силы на такую жестокость.
Вместо этого она медленно гладила его волосы и шептала:
— Твоя свадьба через пять месяцев, Дрей. Ты будешь работать над тем, чтобы сделать своего законного чистокровного наследника с Асторией, и тогда…
Он зашипел от этой мысли и посмотрел на неё так, как будто никогда в жизни не слышал ничего более абсурдного. Затем он встал, на мгновение взглянув ей в глаза, прежде чем выйти через парадную дверь, не сказав больше ни слова.
Гермиона несколько секунд стояла на месте и просто дышала. На сердце у неё было тяжело пока она смотрела на то, как он уходит, но разум был уверен, что она делает то, что лучше для неё и её детей. Она спокойно закрыла и заперла входную дверь, прежде чем сесть за стол, чтобы наконец съесть свой жареный сыр.
Она не могла позволить эмоциональному срыву Драко повлиять на неё — её глупое сердце всё ещё любило его, да, но
сейчас он говорил ей всякие красивые слова, которые хотел, но ничто не заставит её забыть о том, что он вёл себя так, будто она не была достойна быть рядом с ним.
Гермиона знала, что она ничего
не недостойна. Она была яркой ведьмой, сильной способной женщиной, которая проложила свой собственный путь. И она не собиралась позволять никому унижать её!
Но когда он, плача, упал перед ней на колени, ей пришлось признать, что она сама чуть не упала на колени и не поцеловала его.
Проклятое, глупое сердце.
Гермиона покончила с едой и приготовила себе чай, твёрдо решив — если Драко не согласится с её выбором, винить ему придётся только себя.
Он может сколько угодно закатывать истерики — это ничего не изменит.
***
Малфой Мэнор
— Элла! — крикнул Драко, проходя во второй раз за последние восемь часов большими шагами по дому своей семьи.
— Да, мастер Драко? — спросила эльфийка через минуту.
— Разбуди моих родителей! Сейчас! Это срочно! Я буду ждать их в кабинете отца.
Эльфийка поклонилась и исчезла.
***
Драко расхаживал по кабинету, в его теле бурлило чувство решимости, которого он никогда в жизни не испытывал.
Он наконец-то почувствовал, что бразды правления своей жизнью находятся в его руках, и он, мать его, направляет их туда, куда хочет — независимо от последствий.
— Что, чёрт возьми, происходит? — услышал он голос отца из коридора за секунду до того, как он и его мать вошли в кабинет, одетые в ночные халаты.
— Что это значит, Драко? — потребовал Люциус. — Уже почти два грёбаных часа ночи!
Нарцисса молча нахмурилась, заметив синяки на лице своего сына: рубашку и брюки, которые были сейчас на нём, она узнала как те же самые, что были и на ужине, только теперь они были мятыми и в пятнах крови. Но решимость в его глазах дала ей понять, что после инцидента с банановым пирогом с ним произошло нечто, изменившее его жизнь.
— Я отменяю свадьбу, — объявил Драко.
И пока лицо Люциуса краснело, на губах Нарциссы медленно появлялась улыбка.
— Что? — крикнул Люциус. — На каком основании?
— Я не люблю её. — Драко пожал плечами.
— Не будь чёртовым идиотом! — Ответил Люциус. — Тебе не обязательно любить её, чтобы трахнуть и поместить в неё наследника!
Драко храбро посмотрел в лицо своему отцу:
— У меня уже есть женщина, которую я люблю, и я уже трахнул её и сделал наследника. Даже
двух.
Он наблюдал, как яростное лицо отца превращается в растерянное, что ярко контрастировало с растущей улыбкой его матери.
— Что скажешь ты, мама? — спросил её Драко, желая, чтобы она высказала своё мнение.
— Ну, я скажу, что лучше поздно, чем никогда, — сказала Нарцисса, пристально глядя на него. — И как бы я ни была рада услышать, что ты наконец-то нашёл свои яйца, я уверена, что это могло бы подождать ещё шесть часов, — добавила она, давая ему понять, что не одобряет столь поздний час.
— Не могло. — Драко покачал головой. —
Я не мог ждать. Последние двадцать четыре часа были худшими в моей жизни.
Нарцисса кивнула, чувствуя гордость и облегчение. Он наконец-то сломался и собрался с силами, решив бороться за то, чего он действительно хотел.
— Ты говорил с Гермионой? — спросила она, удивив обоих мужчин. — О детях?
Драко посмотрел на неё в шоке и замешательстве:
— Ты
знала? Она рассказала тебе правду о детях?
— Нет, — Нарцисса пристально посмотрела на него, — это сделал
гобелен Малфоев! С того момента, как эти двое начали развиваться, я
знала, что ты станешь отцом. Гобелен, однако, не сказал ни о том, кто мать, ни о том, что это были два младенца, потому что он отказался признавать её, поскольку она магглорожденная. Но я уже знала, что ты встречался с Гермионой Грейнджер ещё со времен Хогвартса, так что было нетрудно сделать вывод, что они твои.
— Конечно, — прошептал Драко. — Зачарованный гобелен с генеалогическим древом — как всегда фанатично, что неудивительно. Подождите — так вот почему ты вызвалась организовать бал вместе с ней! Вот почему ты мучила меня присутствием Астории и отвратительными десертами!
Нарцисса просто пожала плечами:
— Это было для твоего же блага.
— Подождите, — сказал Люциус, наконец, догнав. — Гермиона? Ты имеешь в виду Грейнджер? Ты говоришь, что пропитал грязь…
— НЕ НАДО! — закричали одновременно Драко и Нарцисса, гневно глядя на Люциуса.
— Я женюсь на ней, отец, — твёрдо сказал Драко. — Как только я заставлю её простить меня, то есть…
— И тебе лучше сделать это поскорее! — сказала Нарцисса с настойчивостью в голосе. — Гермиона проходила дородовое обследование у маггловского врача, Драко!
— Я этого не знал, — Драко выглядел обеспокоенным. — Чертовски раздражающая ведьма! Не волнуйся, мама, я отведу её к целителю Эшборну, как только надену ей на палец своё кольцо.
— Отлично. Завтра я поработаю над изменением чар Гобелена, чтобы Гермиона и малыши тоже там появились.
— Вы двое не можете говорить об этом серьёзно! — крикнул Люциус, глядя на обоих. — Драко не отменит свадьбу с Гринграссами! Если Грейнджер забеременела, это её проблемы! Мы должны думать о нашей семье!
— То есть, ты хочешь сказать, что тебя совершенно не волнует то, что ты никогда можешь не встретиться со своими внуками? — спросил Драко, зная, что его отец смягчится.
Люциус остановился, внезапно занервничав:
— Откуда ты вообще знаешь, что они твои? Она может попытаться заманить тебя в ловушку!
Драко засмеялся:
— Я показал ей цифры, отец. Я позволил ей увидеть своими глазами, сколько у нас денег. И всё же, когда она узнала о беременности, она скрыла это от меня!
— Гермиона не такая женщина, Люциус, — добавила Нарцисса.
Драко озабоченно вздохнул.
— В ближайшие дни мне предстоит очень постараться, отец, если я хочу убедить её выйти за меня замуж. Поверь мне, я бы наоборот очень хотел, чтобы она попыталась заманить меня в ловушку! — Он посмотрел на Нарциссу. — Нам нужно, чтобы свадьба состоялась в ближайшее время, мама, и как можно быстрее, учитывая, что она почти на четвертом месяце беременности.
— Я могу организовать свадьбу в течение месяца, — сообщила ему Нарцисса.
Драко выглядел впечатлённым:
— Могу я спросить, как?
— Возможно, у меня уже есть что-то заранее запланированное с организатором другой свадьбы. Я могу легко отменить одну свадьбу и организовать другую. — Нарцисса коварно улыбнулась
— Спасибо, мама.
— Подождите! — крикнул Люциус. — А как насчёт денег, которые мы должны будем заплатить Гринграссам?
И Нарцисса, и Драко закатили глаза, но ответил последний:
— Это твоя проблема, отец. Решай её сам, — затем Драко поцеловал свою мать в лоб. — Я должен идти и начать просить прощение прямо сейчас, — и он убежал.
