Back to the Start

После того, как Аарон и Кейтлин ушли на ночь, Нил обнаружил, что не может успокоиться. Эндрю спал. Нил вытащил свой телефон и некоторое время смотрел на черный экран, он испытывал сильное желание посмотреть, что говорят интернет-тролли, но знал, что его это только разозлит. Аарон подтвердил его подозрения. Нил старался не огорчаться из-за того, что Эндрю рассказал Аарону, а не ему. Это не было виной Аарона или Эндрю, если уж на то пошло. Или его. Он прошел по коридору в пустую зону ожидания. Медбрат за столом мельком улыбнулся ему, а затем вернулся к своему компьютеру. Нил включил свой телефон и открыл список контактов. Бетси Добсон была первой на Б. Было только начало десятого, наверно, она еще не спит. Она подняла трубку после второго гудка. — Бетси, это Нил. — Нил! Приятно тебя услышать. — Надеюсь, я не разбудил вас. — Вовсе нет, я только пила чай и читала весьма посредственный роман. Нил ковырял пальцами рвущийся шов на углу дивана, на котором сел, и пытался придумать, что сказать. Он действительно не знал, какой он ждал от Бетси помощи из Южной Каролины. — Нил? — Простите, я не должен был вас беспокоить. — Не вешай трубку, Нил. Думаю, ты звонишь из-за чего-то связанного с Эндрю. Нил прижал пальцы свободной руки к глазам. — Он вспомнил Дрейка. Наступила короткая пауза. — Уверена, это было очень трудно для вас обоих. — Что вы знаете о его… ситуации? — Только то, чем Дэвид поделился со мной и что было в новостях. — Он мало что помнит из последних нескольких лет, — выдавил Нил, — Он почти не помнит меня. На этот раз пауза была длиннее. — Что говорят врачи? — Говорят, у него все хорошо. Они говорят, что это «нормально» для такого рода травм, — он невесело рассмеялся, — Я начинаю понимать, почему Эндрю ненавидит некоторые слова. — Но ты сказал, что его воспоминания восстанавливаются. — Некоторые, да. Самые ужасные, насколько я могу судить. — Или, возможно, это те воспоминания, которые он не может не вспомнить. Нил обдумал это. — Я просто не понимаю, как это работает. Как он может помнить Балтимор, но не помнить, кто я? Он знает мое имя, он помнит, как ударил меня клюшкой в первую встречу, но я не уверен, что он помнит меня. Понимаете, о чем я? — Понимаю. Ты спрашивал его об этом? — Нет. — Почему. По ее тону было понятно, что ответ она уже знала. Вместо этого он спросил: — Вы сможете помочь ему в восстановлении памяти? — Нет, не совсем, — мягко сказала она, — Я могу помочь ему систематизировать то, что он знает, и это, в свою очередь, может помочь, но на самом деле это зависит только от его мозга. С другой стороны, мы с тобой знаем, какой он у него впечатляющий. — В любом случае, я до сих пор не знаю, что произойдет, когда его выпишут. Вернется ли он со мной или нет. — Не забывай, что у него в Бостоне есть отличный терапевт. В зависимости от того, как долго он находится в больнице и каков будет следующий шаг, доктор Исаак может быть лучшим вариантом. Вы связались с ним? — Нет, — сказал Нил, в сотый раз за неделю почувствовав себя идиотом, — Я не знаю, как. — Я полагаю, что его номер есть в телефоне Эндрю, — Верно. А телефон до сих пор на стадионе со всеми вещами. Нил удивился, как он мог забыть об этом. — Как у тебя дела, Нил? Не у вас-с-Эндрю, а у тебя, — когда он не ответил, она добавила, — Есть причина, по которой ты позвонил мне, а не поговорил с его врачами. Он просто хотел, чтобы все было как прежде. Неделю назад он лежал с Эндрю в их постели, смакуя их завершающиеся выходные. Всего неделю назад. — Я в порядке. Она вздохнула. — Хорошо, я могу тебе еще чем-нибудь помочь? — Нет. — В таком случае поспи. Спокойной ночи, Нил. Кажется, он поблагодарил ее, прежде чем повесить трубку. Он надеялся, что так и было. Медленно отпустив торчащие из дивана нити, он побрел обратно в комнату. ***** Щелчок двери раздался сквозь дымку сна, и Эндрю резко проснулся. В палате было неожиданно ярко. Он моргнул. Это была не его палата. Он снова моргнул. Рядом с его кроватью был пустой стул, а в двери - окошко. Он попытался выпутаться из кошмара — или это было воспоминание? Не то, чтобы была большая разница. Все его кошмары на самом деле были воспоминаниями. Еще несколько морганий, и он вернулся в настоящее. Он мог слышать едва уловимое движение в комнате, затем в его поле зрения появился Нил, украдкой готовящийся ко сну. Нил медленно опускался в кресло, но замер, наткнувшись на взгляд Эндрю. — Прости, — прошептал он, — не хотел тебя будить. — Как долго я спал? — Всего пару часов. Ты спи, я больше не буду шуметь. Но Эндрю в кои-то веки не хотелось спать. Судя по виду Нила, когда он все же уселся в кресло, ему тоже. — Ну. Нил посмотрел на него в замешательстве. — Что? — Ты пялишься. — Я все время... пялюсь. — Да, но теперь ты пялишься так, будто тебе есть, что сказать. Нил отвел взгляд в сторону, не зная куда деть руки. — Я ненавижу это, — сказал он наконец. Эндрю ждал, — Ненавижу, что ты вспоминаешь только плохое. Эндрю не знал, что на это ответить. Не знал, как сказать ему, что он помнил и другие вещи — помнил их перекусы и поездки, и игры, и общие сигареты на крыше, и вес губ Нила на своих, и ощущение его кожи, и его судорожное дыхание. Потому что ничто из этого не казалось реальным. Ничто из этого не казалось возможным, несмотря на то, что вот он, очевидно, сидел, свернувшись в клубок, в кресле рядом с ним. — Иди спать, наркоман, — сказал он, не совсем понимая, откуда взялось это прозвище, и он снова встретился глазами с Нилом, — Это не все, что я вспоминаю. Полученная в ответ улыбка была нелепой, и он проигнорировал ее, устраиваясь поудобнее, плотнее закутываясь в одеяло. Так же он проигнорировал руку Нила на краю его кровати, казалось, словно она всегда там была. И когда на утром он проснулся, обнаружив кончики их пальцев переплетеными, он ничего не сказал, как и Нил. Этот день в больнице ощущался иначе. Казалось, что все, что раньше было в замедленной съемке, внезапно развернулось на полной скорости. Первым делом его отвезли на еще одно МРТ, и на этот раз шумоподавляющие наушники спасли его от тошноты. Свет был ярче, прогулка с физиотерапевткой была дольше, ему даже разрешили почитать журнал. Нил ушел на тренировку, со смехом пообещав не нападать на репортеров. Аарон и его девушка появились как раз в тот момент, когда Нил вернулся с шоколадным круассаном, без затей вручив его Эндрю. Девушка обняла Нила и вручила ему сумку с вещами, и Эндрю понял, зачем Нил предупредил, что ему нельзя ее убивать. Особенно, когда она чмокнула Нила в щеку, когда он взял сумку. Эндрю стрельнул глазами в Аарона, на что тот только закатил глаза. Пока Нил принимал душ, подружка болтала о Нью-Йорке и тяжелой лабораторной по анатомии. Эндрю хотелось отключиться от этого лепета, но мало что еще могло привлечь его внимание. Разве что наблюдение за Аароном… Почти все, что Эндрю помнил об Аароне, было о старом Аароне. Так что это было, по крайней мере, интересно. Затем из ванной вышел Нил, и Эндрю решил, что, может быть, он все-таки не ненавидит девчонку. Не ненавидит, если она подобрала эту одежду. Черт. Он действительно не знал, что с ним не так. Ну, кроме всей этой истории с переломом черепа и черепно-мозговой травмой. Врачи не упоминали об этом как о возможном симптоме. С другой стороны, учитывая, какие воспоминания всплывали в его мозгу, возможно, это было какое-то ранее существовавшее состояние. Проявление биполярности, что ли. Потому что желать было нормально. Желание было биологическим. Желание он понимал, после колонии. Но это — это было больше похоже на нужду. И нужда была иррациональной. Нуждаться было опасно. Нужда привела к тому, что на его предплечьях появились шрамы, к тому, что он врывался в дома и магазины, пока его наконец не посадили, к тому, что все, что осталось от его сердца, было уничтожено. Аарон и девушка вместе втиснулись в кресло. Нил стоял у изножья кровати, прислушиваясь к бессмыслице, как будто там могло быть что-то важное. Эндрю изучал давно зажившие шрамы на его лице. Внезапно, не заботясь о том, какую чепуху он перебивает, он спросил: — Как давно это произошло? — он указал на свое лицо. Девушка издала протест, но Нил легко ответил: — Почти четыре года назад, — он вопросительно посмотрел на Эндрю, но тот лишь промычал в ответ, а Нил повернулся к девушке и спросил что-то, возобновив лепет. Четыре года. Четыре года назад Эндрю разрывало от отчаяния. Четыре года с тех пор, как он почувствовал ту жажду, мучительную потребность, которая ощущалась такой свежей в его памяти. И все же Нил еще был здесь. ***** Прежде чем Кейтлин выдохлась, появилась доктор Мартин с кем-то похожим на интерна, поэтому у него не было возможности спросить Эндрю о том, как забрать его вещи со стадиона. Ее появление буквально отодвинуло Нила в сторону. Эндрю проследил за тем, как он сел на подоконник. Доктор Мартин представилась Аарону и Кейтлин и повторила по медицинской части все, что Нил уже знал. Она закончила сегодняшним утренним сканированием, которое показало, что гематома рассасывается. — Пришло время обсудить следующие шаги в уходе за Эндрю, — сказала доктор Мартин. Нил старался не злиться на то, как они сосредоточили все свое внимание на Аароне и говорили об Эндрю, как будто того не было в комнате, — Хотя он может быть готов к выписке уже завтра, ему потребуется постоянная помощь, пока он не сможет справляться самостоятельно. Насколько мы понимаем, он живет один здесь, в Бостоне. — Да, — сказал Аарон и пальцы Нила дернулись. Он не понимал этого сдвига в динамике. Он взглянул на Эндрю, в глазах которого был слабый блеск, то ли веселье, то ли раздражение. Скорее всего и то, и другое. — В идеале Эндрю следует отправиться в реабилитационный центр на несколько недель, пока мы оцениваем, насколько хорошо он может жить самостоятельно. — Нет, — сказал Нил, и все посмотрели на него с удивлением. Все, кроме Эндрю, чей блеск усилился, — Он не поедет ни в какое учреждение, где он никого не знает. — Уверяю вас, это очень хорошее учреждение, — сказала доктор Мартин. — Нет, — снова сказал Нил. — Нил, — предупредил Аарон. — Истхевен тоже был хорошим учреждением, Аарон, если ты забыл. Аарон побледнел, а лицо Эндрю стало совершенно пустым. Нил хотел пнуть себя, но он продолжил. — Эндрю, я уже говорил тебе. Если хочешь, можешь вернуться со мной в Пальметто. В противном случае мы можем найти другое решение, чтобы ты остался здесь. — При всем уважении, мистер Джостен, — сказала доктор Мартин, — но вы не имеете к этому никакого отношения. У Нила земля ушла из-под ног. — Что? — У вас нет права голоса. Вы не женаты и у вас нет законного домашнего партнерства. Мы сделали для вас исключение, позволив вам остаться здесь, но это не ваше решение. — И не Эндрю тоже? — он повернулся к нему, — Потому что, насколько я могу судить, их, кажется, не волнует твое мнение. — Мистер Джостен, — голос доктор Мартин был спокойным, сочувствующим, но твердым, — Аарон — ближайший законный родственник Эндрю. Они будут решать следующие шаги вместе с нами. Мы вынуждены попросить вас уважать этот разговор. — Не могу в это поверить, — Нил думал, что его вырвет. Он переводил взгляд с одного близнеца на другого. Выражение лица Аарона было настороженным, у Эндрю был лишь намек на черный гнев, и Нил не знал, на кого он был направлен, — У нас есть ресурсы в Южной Каролине. У нас есть Эбби и Бетси, и медицинский центр рядом. Конечно, это лучше, чем оставаться с людьми, которых ты не знаешь. — Мистер Джостен, я вынуждена попросить вас уйти. Кейтлин встала и положила руку на руку Нила. — Меня тоже здесь быть не должно, — мягко сказала она, — Пойдем, Нил. Мы можем подождать в коридоре. Он еще раз посмотрел на Эндрю, но тот не сделал ни малейшего движения, чтобы попросить его остаться, поэтому Нил позволил Кейтлин увести его. В приемной он не мог успокоиться, не мог сидеть. Он ощутил желание бежать, которое давно дремало, но никогда не исчезало по-настоящему. Кейтлин в кои-то веки молчала — весь путь по коридору она бормотала извинения, а затем замолчала, как только упала на один из диванов. Это был тот, у которого порванный угол, праздно заметил Нил. Он сцепил руки за шеей, но это не ощущалось правильно, никакого заземления, успокоения — совсем не похоже на вес руки Эндрю. — Нил, — мягко сказала Кейтлин, — Подойди и сядь, — он покачал головой и продолжил ходить по комнате, заметив горстку других людей, разбросанных по сиденьям. Одна женщина держала бусы с крестом на конце, ее губы беззвучно шевелились. В углу плакал мужчина, и Нил задался вопросом, как только что рухнул его мир. Двое пожилых людей схватили друг друга за руки и уставились в пол. Он повернулся и пошел обратно. Кейтлин присоединилась к нему, когда он добрался до нее. — Они не должны были этого делать, — прошептала она, и в ее глазах стояли слезы. Нил задавался вопросом, почему, — Может быть, нам не стоило приходить. Если бы мы знали… — Я пойду прогуляюсь, — сказал Нил. — Не уходи, — умоляла Кейтлин. — Не надо, ты понадобишься Эндрю, когда они закончат. Нил усмехнулся. — Думаешь, Эндрю дал бы им выдворить меня, если бы ему было не все равно? — Кейтлин беспомощно пожала плечами, — Теперь все иначе. Он не помнит меня. — Не знаю, Нил. Я никогда не понимала, что им движет. Все, что я понимаю — неважно, что именно он помнит, потому что он смотрит на тебя так же. — Как? — Не знаю… словно мир начинается с тебя, — Нил отвернулся, опять начиная идти, и она вздохнула, — У тебя есть телефон? — он не думая проверил свои карманы и кивнул, — Я напишу, когда они закончат. Он снова кивнул, толкнув дверь, и не дойдя до лестницы, сорвался на бег.