Back to the Start

Нил со вздохом опустился на диван гостиной стадиона в окружении товарищей по команде. Целый семестр он привыкал, что теперь он старший игрок, что его семьи с ним больше нет. Он как-то полагал, что с этим у него все в порядке, хоть и приходилось спасаться сообщениями, скайпом и телефонными звонками — до тех пор, пока он не провел последние две недели рождественских каникул с Эндрю в Бостоне. Сегодня весь перелет он вспоминал тепло рук Эндрю на его коже, их общее дыхание, дрожь Эндрю под его губами. Его игроки с энтузиазмом обсуждали игру, начинающуюся на большом телевизоре. Команда Эндрю принимала команду Кевина, второй раз они сталкивались как профи — и эта игра не давала никому покоя уже как минимум неделю. Вот вчера в квартире Эндрю они смотрели интервью Кевина в Ночи Экси в Америке. В течение тех десяти минут Нил мог только ухмыляться коронным расшаркиваниям Кевина, пока Эндрю сухо комментировал, что, как они оба знали, Кевин на самом деле о всех них думал. Пока Нил улыбаясь предавался воспоминаниям, мяч был разыгран и команды наконец столкнулись друг с другом. Эндрю с деланной небрежностью стоял в своих воротах, пока Кевин не мог пройти огромного защитника по имени Джаспер Скотт, над чем Эндрю безжалостно глумился. Нил видел достаточно игр, чтобы видеть, как своей агрессивной манерой Скотт пытается скрыть сырую технику. Кевин очевидно не мог не видеть того же самого, отдав самому себе передачу от стены он отправил мяч прямо в Эндрю. Естественно, Эндрю отбил его — через всю площадку, да так, что одному из его нападающих пришлось прыгнуть, чтобы принять. Игра продолжалась, Нил едва слышал комментатора из-за взбудораженных криков вокруг него. Когда Эндрю заменили, Кевин наконец забил, потом и его заменили тоже. Второй тайм начался со счетом 3:3. Вратарь, заменивший Эндрю, позволил пройти еще двум мячам, прежде чем Эндрю вернулся и закрыл ворота окончательно. Свою досаду Кевин вымещал на защитнике: они оба со Скоттом перед финальным свистком получили желтые карточки. Тем временем и бостонские нападающие наконец проснулись, сумев пару раз пробить по воротам Хьюстона. Нил аплодировал вместе со всей командой, когда на экране появился финальный счет. Он чуть было не пропустил это. Нил отвернулся, уже потянулся назад к телефону, собираясь отправить Эндрю свои нежелательные поздравления, как вдруг его привлекло резкое движение на экране. Второй нападающий хьюстонской команды в приступе гнева отправил мяч в стену. Это не должно было стать ничем кроме выражения досады, но мяч жестко срикошетил от стены и со свистом летел в сторону бостонских игроков. Любой другой отделался бы сильным ушибом плеча или спины и, возможно, потерей недели игрового времени. Но стоило Нилу увидеть летящую к земле светлую голову их самого низкого игрока — и он уже мчался в кабинет Ваймака, еще до того, как комментаторы начали сбивчиво объявлять, что Эндрю Миньярд, вратарь Крушителей, только что получил сильный удар по голове и потерял сознание. ***** Эндрю резко очнулся, обездвиженный, среди незнакомых людей, вокруг яркий свет софитов вместо глухой ночи в переулке рядом с клубом. Он начал вырываться, пытаясь перевернуться, нужно было срочно проверить, все ли в порядке с Ники. Трое людей в странной форме обступили его, то что-то говоря, то зовя его по имени. — Ники, — смог выговорить он, и тут же его затошнило. Доску, к которой он был привязан, наклонили, пока его рвало, чьи-то холодные руки придерживали от тряски его раскалывающуюся голову. Он слышал, как люди вокруг него о чем-то переговаривались, повторяя имя Ники и какие-то другие имена. Одно повторялось снова и снова, но он не мог сосредоточиться на нем, не мог сосредоточиться ни на чем — не тогда, когда свет был таким ярким, что его глаза резало даже сквозь закрытые веки. — Его нужно доставить в больницу для обследования — чем быстрее, тем лучше, — сказала женщина, и он начал вырываться снова. — Ники! — почти кричал он, сам не понимая, от чего так жгло его глаза. — Кто такой Ники? — кто-то спросил. — Его кузен, — сказал другой голос, и этот голос прозвучал почти знакомо. Он попытался открыть глаза, чтобы увидеть, кто это, но от яркого света его снова начало рвать. Ярость захлестнула. Он не справился, он подвел, те ублюдки, должно быть, добрались до него. — Эндрю, — снова раздался этот почти знакомый голос, — Ники в порядке. Он в порядке. Я могу связаться с ним по телефону, если хочешь. — Нам нужно переместить его, — сказала женщина, и то, на чём он лежал, начало катиться. Он пытался понять, что имел в виду этот человек, зачем ему звонить Ники, когда он только что был здесь? Но прежде, чем он успел спросить, от резкого движения каталки боль в голове взвинтилась, и все снова погрузилось в темноту. ***** Нил расхаживал туда и обратно по аэропорту, едва слыша голос Кевина сквозь гул в ушах. — Его только что приняли в отделение неврологии массачусетской больницы Масс Дженерал, — продолжал Кевин, но все, что мог слышать Нил, как на повторе — перелом черепа, сотрясение мозга, возможное кровоизлияние в мозг. — Кевин, слушай, объявили посадку на мой рейс. Просто… просто оставайся с ним, — Не дай ему умереть. — Обещаю, я буду с ним рядом, — заверил Кевин, Нил завершил звонок и пошел на посадку. До самого последнего момента он не включал авиарежим, не глядя пролистывая сообщения. Он снова и снова открывал переписку с Эндрю. Поговорим после игры наркоман Какая-то часть его продолжала надеяться, что что-то изменится, что придет еще одно сообщение с каким-нибудь остроумным комментарием, но хоть телефон Нила и продолжал вибрировать от входящих, ни одно из них не сдвинуло аватарку Эндрю с места. ***** Эндрю очнулся в полутемной тихой комнате. С ним было еще двое, открыть глаза было не так больно как в прошлый раз. Этот парень, он должен был знать его, та татуировка на его лице раньше была двойкой, но он не мог вспомнить имя. Каким-то образом Эндрю знал, что он не был одним из тех, кто вредил ему раньше. Поэтому он решил остаться и попытаться понять, где он находится и куда мог пропасть Ники. Женщина первой заметила, что он проснулся, и отложила карту, которую держала в руках. — Эндрю, меня зовут доктор Купра. Вы в больнице. Можете рассказать мне последнее, что вы помните? — Где Ники? — спросил он, то есть попытался. В горле так пересохло, что вышел только сип. Доктор поняла это и взглянула куда-то ему за спину. Третий человек, которого Эндрю не видел, возник у него из-за спины так внезапно, что пульс мгновенно вскочил, и он изо всех сил удерживал на лице как можно более бесстрастное выражение, пока он не унялся. Женщина поднесла ему стакан с соломинкой, и он отпил немного. Затем повторил вопрос. Доктор посмотрела на не-незнакомца и тот ответил: — Ники в Германии с Эриком. Но это не имело никакого смысла, не могло иметь, потому что Ники приехал домой ради него, ради них. Он бы не уехал, не сейчас, когда у них оставался еще целый год в старшей школе. — Его убили? — медленно спросил он. Трое обменялись взглядами. — Кто убил его? — спросила доктор. Она попыталась коснуться его ноги поверх одеяла, но он отпрянул, и она не стала настаивать. — Эти уроды в клубе. Я должен был быть там, я должен был успеть вовремя… — он не понимал, зачем он говорил это, он открывал слишком много, ему нужно было остановиться — но еще сильнее ему нужно было знать. — Нет, — сказал парень, — с Ники все в порядке. Ты успел туда, ты остановил их, — но его глаза были слишком яркими, а голос слишком хриплым, и он лгал, лгал, все всегда лгали ему. — Мистер Дэй, могу я поговорить с вами в коридоре? — голос докторши был ровным, профессиональным, но когда, мельком взглянув в его сторону, парень последовал за ней, Эндрю осознал, что Ники уже нет. Он не справился. ***** — Вы, должно быть, шутите, — рычал Нил каменнолицей женщине за стойкой. — Только члены семьи, — повторила она. — Я и есть его чертова семья, — но она не отреагировала и вернулась к своим документам. Нил отошел и набрал Кевина. — Где ты, черт возьми? — ответил Кевин. — Внизу, мегера на стойке регистрации не пускает меня, потому что я не член семьи. — Да вы издеваетесь. Погоди, — Нил мог расслышать, что Кевин говорит с кем-то, но не слова, — Доктор звонит на вход, — и трубку повесили, оставив Нила смотреть на пустой экран. Через несколько минут Нил вслед за взволнованной медсестрой вышел из лифта на шестом этаже и увидел Кевина и женщину в белом халате рядом с прикрытой дверью. Женщина представилась как доктор Купра; Кевин, должно быть, объяснил, кто такой Нил, потому что она не спросила этого, а просто начала объяснять. Было трудно сосредоточиться, когда Эндрю был за этой дверью, когда в воздухе витали такие слова, как «перелом» и «субдуральная гематома». — В каком-то смысле Эндрю повезло: характер перелома черепа не позволил кровотечению оказать чрезмерное давление на мозг. Мы смогли удалить его без хирургического вмешательства. На данном этапе мы будем внимательно следить за ним. Возможно, нам все же придется осуществить хирургическое вмешательство, если будут показания для декомпрессии. Нил кивнул, словно понял. — И как он? — На данный момент с точки зрения неврологии он выглядит здоровым. Он сохраняет нормальные подвижность и чувствительность во всех конечностях и не испытывает проблем с речью. — Нил, — начал Кевин и замялся, — мне кажется, он не узнает меня. Он продолжает спрашивать о Ники, он думает, что Ники мертв. — Что? Как если после драки у клуба? — Кевин кивнул, — То есть у него амнезия или вроде того? — он чуть не рассмеялся, казалось таким нелепым, что идеальная память Эндрю может быть нарушена, но доктор Купра была серьезна. — Возможно, — сказала она, — Мистер Дэй как раз давал мне кое-какую информацию о прошлом мистера Миньярда, и похоже, что он действительно может иметь дело с некоторой потерей памяти. Он определенно дезориентирован и легко может быть выбит из колеи. Нил вытащил телефон. — Ты пробовал позвонить Ники? — Пока нет, — сказал Кевин. — В Германии еще слишком рано. Нил бросил на него взгляд. — Ты смеешься? Ты действительно думаешь, что Ники будет волноваться, если ты его разбудишь? — покачав головой, он начал быстро писать. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы получить ответ от Ники, — Он не спит. Мы можем сделать звонок в любое время. Доктор кивнула. — Давайте посмотрим, проснулся ли он, — сказала она, — Мистер Джостен… Он может не узнать вас. — Я понимаю. — Он с напряжением относится к чужим прикосновениям. — Могу представить. Не беспокойтесь обо мне, я в порядке. Я его знаю. После этих слов доктор Купра открыла дверь. ***** Эндрю не помнил, как заснул, но тихий щелчок двери выдернул его из сна. Внезапная резкая боль в голове заставила его откинуться на подушки, зажмуриться от нахлынувшей тошноты. — Почему он привязан? Этот голос… он что-то щекотал в его груди. Осторожно прищурившись, он осмелился снова открыть глаза. Тошнота не вернулась. В комнате были те двое, которых он уже видел раньше. Теперь с ними был еще один человек и должно быть вопрос принадлежал ему. — Он все время пытался встать с постели, — сказала женщина в белом халате. Парень бросил на нее раздраженный взгляд и снова повернулся к Эндрю. — Дрю, — сказал он, подойдя ближе, — если мы освободим тебе руки, ты попытаешься встать? С удивлением Эндрю посмотрел вниз — он даже не понял, что был привязан ремнями к перилам кровати. Его повязки исчезли, обнажив шрамы. Они выглядели странно поблекшими. Он взглянул на парня, в пронзительно-голубые глаза, сиявшие даже в тусклом свете. — Ники, — сказал он, — ты расскажешь мне, что случилось с Ники? Парень мягко улыбнулся ему и, взглянув на телефон, нажал на экран, прежде чем поднести к уху. Эндрю не понял его выражения лица, но в нем была... нежность. Никто никогда не смотрел на него так. В его груди зазудело, но он не имел возможности двинуть рукой, чтобы почесать. — Ники, — сказал парень в трубку, — Эндрю нужно поговорить с тобой, — он опустил телефон, снова нажал на экран, затем протянул его Эндрю. И там был Ники, он был заплаканый, но совершенно целый. — Эндрю... — Они не навредили тебе? — потребовал Эндрю, или попытался, его голос все еще был таким тихим. — Я в порядке, Эндрю. Я в порядке. Ты остановил этих ублюдков, — Ники икнул. — Где ты? — Я в Германии, — сказал Ники. — Как, черт возьми, ты попал в Германию? — снова, это не имело смысла, не складывалось. Ники колебался. — Нил? — спросил он. Парень, держащий телефон, отвернул его от Эндрю, коснулся экрана и поднес к уху. — Знаю. Конечно. Ники, все будет в порядке. Я позвоню тебе позже, хорошо? Он положил телефон в карман и снова посмотрел на Эндрю, поднеся руку к его запястью. — Я отстегну твои ремни. Да или нет? Эндрю кивнул, несмотря на боль в голове, но ничего не произошло. — Да. Тогда парень — Нил, он полагал — медленно потянулся, чтобы оторвать липучку, осторожно, не касаясь кожи. Как только его правая рука освободилась, Эндрю попытался расстегнуть левую, но парень — Нил — остановил его. — Позволь мне сделать это, тебе не стоит так много двигаться. Он обошел кровать, вместо того чтобы перегнуться через постель, и подождал, пока Эндрю снова скажет «да», прежде чем расстегнуть другой ремень. — Ты один из друзей Ники? — спросил он. Еще не договорив до конца, он задался вопросом, почему это вообще его волновало. На его лице промелькнуло что-то, что могло быть болью. — Да, Эндрю, — сказал он, и голос его слегка надломился, — я один из друзей Ники. Тот другой, более высокий и смуглый, сжал плечо незнакомца. Эндрю прикрыл глаза, пульсирующая головная боль словно участилась. Он плыл и узнавал это чувство, хотя не мог вспомнить, когда испытывал его раньше. Небольшая часть его запаниковала при мысли, что его накачают, что он будет на милости этих незнакомцев, но его смело раньше, чем он успел возразить. ***** Нил сидел на подоконнике, прислонившись к закрытым жалюзи, пока аппаратура тихо мониторила показатели Эндрю. Как только стало ясно, что Эндрю будет спать, Кевин наконец смог вернуться к себе в отель. Его команда вылетала через несколько часов, но он планировал задержаться еще на день или два. Доктор говорила Нилу не волноваться; что временная амнезия в первые часы после черепно-мозговой травмы была обычным явлением, что это, вероятно, разрешится в течение следующих нескольких недель. Но Нил пошерстил интернет, уже после того, как все ушли, и преходящая амнезия обычно влияла лишь на пару недель до и после травмы. Эндрю же потерял почти семь лет. Семь лет, пять из них с Нилом. Пять лет общих ключей и сигарет, доверенных шрамов, медленного принятия и узнавания характера и тел друг друга. Один удар забрал все, что у них было. И теперь, в тишине и темноте, Нил мог только гадать, что будет дальше.