Джон-Потрошитель

После убийства старика Джона перестали мучить по ночам кошмары о том, что он был в плену и через какие мучения прошёл, но вместо них вдруг пришли другие, весьма странные сны. Ему снился прикованный к стене наручниками Шерлок. Он стоял спиной к Джону и руки его были высоко подняты над головой. На нём были узкие щегольские рубашка и брюки. Джон подходил к нему и разрывал рубашку по линии позвоночника, обнажая прекрасную спину друга. Бугорки мышц перекатывались под кожей, когда Шерлок пытался пошевелиться. Джон брал скальпель и рассекал эту безупречную в своей белизне и гладкости кожу. Он делал надрез за надрезом, из ран текла алая кровь, рисуя на спине детектива причудливые узоры. От этого зрелища, а ещё от того, что он представлял себе, насколько больно было Шерлоку, Джон испытал сильнейшее сексуальное возбуждение. Ему захотелось увидеть выражение лица детектива, понаблюдать, как с него слетает маска безразличия и оно преображается от испытываемой боли и шока от осознания того, кто именно является его мучителем. Джон грубо схватил Шерлока за волосы и повернул его голову, но не увидел на его лице ожидаемых эмоций. Шерлок смотрел на него с обычным отстранённо-высокомерным выражением. Как же хотелось Джону стереть это выражение с лица Шерлока, и он сделал нечто неожиданное, как для него, так и для самого себя. Джон впился в потрясающе красивые пухлые губы Шерлока, прокусывая их до крови и с наслаждением слизывая багряную влагу. В этот момент он проснулся, удивившись увиденному, но испытанное им во сне возбуждение осталось с ним и наяву. Джон сначала ласково погладил свой возбуждённый член, радуясь тому, что он снова нормально функционирует, а потом обхватил его ладонью и стал совершать ею резкие движения вверх-вниз, стараясь не застонать, чтобы не привлечь внимания соседа. При этом он представлял себе обнаженного Шерлока и то, как он покрывает мрамор его плеч кровоточащими порезами. Он быстро кончил, впившись зубами в свободную левую руку, чтобы не закричать во весь голос. Джон не стал задумываться о природе своего сна, посчитав его причиной упавшую с Шерлока простынку, которая открыла его взору больше, чем он хотел увидеть, а также ту их драку перед домом Ирэн Адлер, когда он разбил детективу лицо. Спустившись утром вниз и встретившись на кухне с соседом, Джон не смог удержаться от улыбки, подумав: «Интересно, как бы Шерлок отреагировал, узнай он о содержании моего сна…» Несколько раз за день он ловил себя на том, что фантазирует о том, как ещё он мог бы помучить Шерлока, и на его губах снова появлялась мечтательная улыбка. Например, можно было бы причинить ему боль, истыкав безупречное тело иглами или исхлестав ремнём по спине и ягодицам, причём бить металлической пряжкой. Шерлок заметил улучшившееся настроение Джона и предположил, что оно вызвано тем, что его друга перестали мучить кошмары об ужасах войны. Ещё он заметил, что Джон порой задерживает на нём рассеянный взгляд, при этом на губах его появляется лёгкая улыбка. В голову детектива даже закралась невероятная мысль о том, что Джон, быть может, так переменился из-за того, что что-то теперь чувствует к нему. Хотя, трудно было поверить в то, что Джон, при любых намёках окружающих яростно кричавший: «Я – не гей!», мог так резко измениться. Пару ночей спустя Джона снова посетил тот же сон: Шерлок с поднятыми руками в наручниках, цепочка которых была закреплена на дюбеле, вбитом в стену. На этот раз Джон развернул его лицом к себе и расстегнул узкую рубашку, потом взял скальпель и медленно стал наносить на грудь один за другим неглубокие порезы. Шерлок молчал, лишь тяжело дышал, закрыв глаза, чтобы превозмочь боль. И это привычное холодное выражение лица Шерлока возбуждало Джона ещё больше, чем то, что он творил с ним своим скальпелем. Джон опустил глаза, чтобы увидеть дело рук своих. Эти кровоточащие порезы на груди Шерлока были похожи на буквы J H W. Его инициалы как знак того, что Шерлок был целиком в его власти. Джону захотелось слизнуть кровь Шерлока, что он и сделал, проводя влажным языком по гладкой коже и слизывая солоноватую кровь. Джон застонал во сне и снова проснулся в состоянии полной боевой готовности. Он снова стал дёргать рукой свой налитый кровью член, пока не довёл себя до оргазменной разрядки. Находиться рядом с Шерлоком всё время и предаваться таким странным мечтам, превозмогая желание прямо сейчас попробовать сделать что-то из этого в реальности, становилось всё труднее. Вот и сейчас, когда они сидели рядом на кухне и пили привычный утренний кофе, Джона посещали всё новые фантазии о том, как он может причинить боль Шерлоку, например, заставить его босиком ходить по битому стеклу или впиться зубами в его шею, прокусывая её до крови. Представив себе, какой на вкус может быть кровь этого необычного во всех отношениях мужчины, Джон облизнулся. Это было так заманчиво… Увидев это, Шерлок, пивший кофе, так и застыл, не донеся чашку до рта. «Что же он творит? Он так сексуально облизывается, - подумал он. - Стоп, Шерлок, ты связал вместе Джон и сексуально. Что с тобой происходит? Ты не иначе, как с ума сошёл». Шерлок попытался отвлечься, но его память подкидывала другие подобные воспоминания. Он понял, что уже не первый день странно реагирует на Джона. Например, несколько дней назад он засмотрелся на стройные бёдра Джона, обтянутые чёрными джинсами, когда тот стоял рядом, чуть согнув колено одной ноги. Тогда Шерлок вдруг испытал иррациональное желание погладить рукой его бедро, и сжать коленку. Позавчера ему вдруг захотелось слизать с губ Джона остатки мороженого, которое тот съел на ходу, и взъерошить гладко причёсанные волосы цвета спелой пшеницы. Да, с ним явно происходило нечто необычное. Джон вздохнул, жаль, что он не мог себе позволить воплотить эти фантазии в реальность, ведь после такого Шерлока пришлось бы убить, потому что тогда он бы всё понял. А убивать его не хотелось, ведь он нравился Джону. «Нет, конечно же, не в этом смысле», - подумал Джон, в чьём сознании боль, кровь и секс теперь перемешались настолько, что он уже не мог разделить эти понятия. Ему нравился Шерлок, но он не мог допустить и мысли о том, что он нравится ему не только как выдающаяся личность, но и как сексуальный объект. «Но его ведь всё равно придётся убить, если он догадается о том, что ты - Потрошитель, - шепнул Убийца, - однако перед этим можно было бы немного с ним поиграть». Джону понравилась эта мысль, и он решил, что ему нужно на всякий случай хорошенько подготовиться к такому повороту событий. Приготовить место, где можно было бы приковать Шерлока, продумать, что нужно сделать, чтобы им никто не помешал и, главное, придумать, что следует ввести детективу, чтобы на время лишить его сознания или способности передвигаться, не лишая при этом чувствительности. Ведь главной составляющей удовольствия Джона была боль Шерлока.