***
Поздно вечером, спустя три дня, мужчина снова сидел у её койки. А она, несмотря на все его уговоры, не приходила в себя, продолжая блуждать в небытие. Не сумев больше сдерживаться, так как безумно соскучился, Тилль разделся, оставив на себе лишь чёрный джемпер крупной вязки без горла – царапины на спине всё ещё были, сложил свои вещи на стул и очень-очень осторожно лёг к ней. Вслед за этим он укрыл их обоих белоснежным одеялом, бережно обнял и, оставив мягкий поцелуй на плече Надежды, положил голову на подушку, постепенно проваливаясь в сон.***
В 6:50 фронтмена разбудил будильник, предварительно заведённый перед тем, как лечь спать. Разомкнув глаза, он протяжно зевнул и посмотрел на маленькое тельце, находящееся в его объятиях. На протяжении всего того времени, что Линдеманн не спал, он продолжал то, что не закончил. — Надюш, ну очнись. Мне плохо без тебя, я соскучился, — продолжал вокалист уговаривать девушку. – И вообще ... — Герр Линдеманн! — раздался сердитый шёпот Кёлер, которая начала утренний обход пациентов. Собственно, для того, чтобы встать пораньше, одеться и не получить лещей от врача, мужчина и завёл будильник. И, как получилось, зря. — Мы как с вами договаривались? — Сама напросилась! — буркнул Тилль на ушко Наде и повернулся к врачихе. — Фрау Кёлер, не ругайтесь, лучше сходите со мной в ресторан по окончанию вашей смены. — Можешь тогда сразу себе травматолога искать, — раздался хриплый голос Тигрез. — Шутка. — Надежда, вот вы тут шутки шутите, а мне выговор влепят, — возмутился врач. И, как по команде, в палату вошли супруги Паулаускас в белых халатах и масках. При виде открывшейся пред ними картины они широко распахнули глаза и спустили средства индивидуальной защиты органов дыхания вниз на подбородки. — Надя, это чё ... Такое? — Петер ненадолго взял паузу, чтобы сформулировать остаток предложения, не содержащий мат. — Очнулась? Тебе резко похорошело? — Да. Вот стоило просто поспать с Тиллем – и мне уже лучше, — подтверждая свои слова, Тигрез поверхностно поцеловала фронтмена. — Окей. Фрау Кёлер, проводите все назначенные мной процедуры и на сегодня можете быть свободны, — проговорил Пётр и вместе со своей любимой женой удалился из помещения. — М-м-м, как замечательно. Значит, успеем ещё и в кино сходить, — сделав вид, будто он в предвкушении, Линдеманн закатил глаза. — Шутка. — Давай одевайся и иди домой, шутник. Сегодня день обещает быть насыщенным – Петя бы просто так не стал отпускать моего лечащего врача, значит, он сам займётся проведением нужных процедур, а это будет о-о-очень долго, но тогда я гораздо быстрее покину это прекрасное заведение. Stehe auf! Сказав это, Надежда стала потихоньку подниматься. Вокалист видел, как ей тяжело, поэтому очень осторожно помог. Когда он всё-таки принял решение одеться, врачиха тактично отвернулась. Мужчина спокойно вылез из-под одеяла и подошёл к стулу, на котором были чёрная джинсовая куртка, носки и штаны. Он решил начать с носков, не ища лёгких путей – вместо того, чтобы сесть и надеть их, Тилль стал делать это стоя, спиной к девушке. В тот момент, как фронтмен нагнулся, чтобы натянуть первый кусок ткани, Надя не смогла отвести от него глаз – её взору открылся замечательный вид на соблазнительную мужскую задницу в чёрных брифах на широкой белой резинке. Она настолько увлеклась, что не заметила, как Линдеманн уже надел оба носка и штаны, на которых в настоящее время затягивал ремень со здоровенной пряжкой, повернувшись к ней лицом. — Мein Schatz, ты во мне дыру прожжёшь, — смущаясь от такого взгляда, говорил вокалист. — Ничего страшного. Я всё устрою так, чтобы тебя, по такому случаю, положили ко мне в палату. — Знаешь, а ведь это неплохая идея, — он приложил палец к губам и в задумчивости поднял глаза наверх. — Нет уж, meinе Liebe, тебе к концерту готовиться надо, — Тигрез показала ему язык. — Кстати, вы репетировали? — Да, всё то время, пока тебя не было, и вместе с Варей. — Как успехи? — Становится лучше с каждым разом. Мужчина довольно улыбнулся и принялся надевать джинсовку, а Надежда взяла телефон со стоящей рядом с койкой тумбочки. Как только она включила трезвонку – очень сильно удивилась, так как количество присланных сообщений привышало тысячу. Но свои эмоции девушка умело держала в себе, дабы не вызвать со стороны Тилля лишних вопросов, касающихся её основной работы и не только. И, как только фронтмен стал готов уйти, он подошёл к Наде. Наклонившись, Линдеманн бережно обхватил её лицо своими руками и чувственно поцеловал, завершив всё воздушным поцелуем в губы. — Я ещё приду, Мein Schatz, — тихо-тихо шептал он ей на ушко, едва касаясь нежной кожи на нём. — Я буду ждать. Последний раз поцеловав Тигрез в щёку, вокалист покинул палату.***
После его ухода Кёлер открыла окно для проветривания и повела Надежду в туалет, а когда они пришли обратно, врач закрыла окно, помогла девушке лечь на койку и стала доставать специальные медицинские приборы. По окончанию приготовлений фрау померяла Наде температуру, давление и взяла кровь на анализ. Далее врачиха вышла из помещения, дабы передать все полученные результаты, но вернулась она не с пустыми руками – принесла завтрак: йогурт, творог и фруктовый салат. Тигрез быстро разделалась с едой и поблагодарила женщину за то, что она её принесла. Та лишь улыбнулась, качнула головой в знак принятия благодарности и, забрав пустую посуду, ушла. Решив зря время не терять, Надежда начала проверять сообщения, а также отвечать на них, если это того требовало. Однако не прошло и часа, как к девушке зашёл Петька-алкомонстр. И понеслось ... Он отправил её на ЭКГ и эхокардиографию, провёл мониторирование по Холтеру, электрофизиологическое исследование сердца и коронарографию. Так как Надя была не единственная в больнице, кому было необходимо пройти данные обследования, то приходилось ждать очередь, которая в отдельных местах достигала десяти человек и более. Из-за этого ей пришлось пропустить обед, тихий час и полдник. Этот ад закончился за час до ужина, поэтому она еле-еле вернулась в свою палату и без сил рухнула на больничную кровать, забывшись во сне. Через какое-то время Тигрез почувствовала, как кто-то тихонечко тормошит её за плечо. В полудрёме она подумала, что уже ужин и ей принесли еду. — Спасибо, я не буду кушать ... — пробормотала Надежда, снова предаваясь небытию. — А мы и не предлагаем. Знакомый голос заставил девушку кое-как перевернуться на спину и открыть глаза. В палате находились все Раммы, во главе которых была Варя. Прибывшая компания была в белых халатах поверх обычной одежды, а также на них были синие бахилы. — М-да ... Выглядишь так, как будто тебя машина сбила, — смеялся разведчик. — Очень смешно, — немного нахмурившись, ответила Надя и перевела взгляд на мужчин. — Всем привет. — Привет, mein ... Freund, — сказал фронтмен, еле сдержавшись, чтобы не сказать при остальных "Schatz". — Как ты? — Относительно нормально, не считая того, что меня целый день таскали по кабинетам и ела я сегодня только завтрак. — Печально, но знаешь, тебе крупно повезло, — даря Тигрез теплую улыбку, произнёс Линдеманн и вывел из-за спины руку, в которой находился пакет с бананами. — Это тебе, — он протянул ей жёлтый плод, незаметно касаясь её руки. — Огромное спасибо, — Надежда улыбнулась в ответ и, достав связку бананов, оторвала один и принялась его чистить. Но тут она вспомнила об ужине и решила проверить, как скоро он будет. — О, через шесть минут принесут ужин. — Не ешь тогда, не перебивай аппетит, — предупредил её Оливер. — Нет, один я всё-таки схаваю, — девушка посмотрела на большое количество принесённого фрукта. — Слушайте, мне всё это самой по-любому не съесть, так что угощайтесь. — Ты уверена? — усомнился басист. — Тилль ведь специально для тебя покупал. — Она в праве сама этим распоряжаться. Тем более я не против скушать бананчик, — проговорил вокалист, принимая протягиваемый Надей плод. — Хах, пончик перешёл на бананчик, — сказал Хайко, и вся палата дружно засмеялась. — Ой, ладно. Можно мне тоже? Тигрез раздала всем по фрукту. У неё даже осталось несколько штук, которые она оставила на потом. Так Раммы и Смирнова, жуя бананы, какое-то время стояли, но потом, с толчка Хирше, они все сели на пол – ноги устали, а чтобы посидеть – всего один стул, поэтому они дружно сидели и хомячили на чистом половом покрытии белого цвета. Спустя несколько минут, как и должно было быть, принесли ужин: тушёные шампиньоны с отварным картофелем и свиным шницелем. Из напитков был горячий чай с отдельным бумажным пакетиком сахара. «Капец ... В наших больницах дают недоваренную гречку, водянистый суп и кашу из топора, а в чашке вместо чая какая-то холодная жижа», – мысленно возмущалась и восхищалась Надежда. Еда была очень вкусной, что попросту не могло не радовать. Пока она трапезничала, Дум рассказывал ей о том, как прошла сегодняшняя репетиция. По его словам – всё было гораздо лучше, чем раньше, ведь их ошибки постепенно сходили на нет. Но, помимо этого, прогон песен был ещё и весёлым: Раммы играли песню "Mein Teil" и Тилль, крича: «Denn du bist was du isst ...», каким-то образом поперхнулся воздухом. И, когда он уже почти откашлялся, то случайно хрюкнул – всех, находящихся в студии, прорвало. Они просто смеялись, пытаясь прекратить и отдышаться, но все их попытки оказались бесполезными, поэтому группа единогласно решила закончить на этом и навестить Надю – такую идею предложил Ларс, вследствие повествования Варвары о том, куда загремела Тигрез. На это она тепло улыбнулась и поблагодарила их за столь приятный сюрприз, коим являлось то, что они приехали к ней. Так они сидели ещё где-то пол часа, рассказывая по очереди анекдоты, а потом в дверь палаты постучали, и, не дожидаясь разрешения, в помещение впорхнул Петер. — Всем добрый вечер! — он приветливо улыбался, проходя ближе к койке. С ним все недавно пришедшие ответно поздаровались. Как только врач настиг Надежду – положил ей руку на плечо и стал улыбаться пуще прежнего. — Ну что, больная ты наша, пришло время выполнять врачебные назначения! И да – время посещения уже должно быть окончено, ей нужно отдыхать. — Мне бы от твоих процедур отдохнуть, — страдальчески произнесла девушка, а все те, что сидели – поднялись с пола. — Дорогая, это для твоего же блага. Тем более ... Тебе это понравится, — он сделал соблазняющее лицо и вызывающе облизнул губы. — Петька, она ж тебя убьёт, — усмехнулся Хакер. — А может и нет, — Варвара подумала, что Надя это просто не успеет, глядя на фронтмена, чью крайнюю степень гнева выдавали лишь ходящие туда-сюда желваки. — Да ладно вам, я ж прикалываюсь! — Алкомонстр улыбался во все свои 32 зуба. — Так, всё, все на выход! У меня время не резиновое, а вы сможете навестить её завтра. Когда Тигрез со всеми попрощалась, компания ушла, и она достаточно быстро подготовилась к предстоящей процедуре – массажу. Первый этап перед выполнением любой массажной методики – расслабление тела. Для этого кучерявый совершал лёгкие поглаживания, используя несколько приёмов с нажимом – они помогали снять напряжение вдоль позвоночника. Нужно было хорошо разогреть мышцы и ткани, поэтому в первые минуты сеанса врач уделял внимание всем зонам спины. Далее он расположил ладони с двух сторон от позвоночника, при этом пальцы рук были направлены в сторону поясницы. Вес тела кудрявый перенёс на кисти, за счёт чего происходило вытягивание мышц спины и их тщательное разогревание. Когда руки доходили до поясницы, "массажист" переходил на бока и с лёгким нажимом возвращал кисти к зоне лопаток. Далее он перешёл к разминанию области плеч. Его руки плавно скользить в стороны, при этом оказывали небольшое давление на плечи, позволяющее снять напряжение в этой зоне. В общей сложности массаж занял двадцать минут. Закончив, Пётр какое-то поболтал с подругой, после чего, пожелав спокойной ночи, покинул её. Надежда была настолько уставшая и расслабленная от массажа, что вскоре уснула, прижав колени к груди и обхватив их, как обычно, холодными руками. Позднее девяти часов, когда закончился обход дежурным врачом, она проснулась от звука закрывшейся двери. Так как девушка не знала, кто пришёл, то решила притвориться спящей, всё так же ровно дыша и не шевелясь. — Мein Schatz, ты спишь? — максимально тихо, но понятно спросил Линдеманн. — Нет, — она повернулась в его сторону, откинула край одеяла и похлопала ладошкой по свободному месту. — Мeinе Liebe, иди ко мне. Вокалист лучезарно улыбнулся, приблизился и стал неспеша раздеваться, не отрывая взгляда от Нади, которая также непрерывно смотрела на него, а в её глазах появился голодный животный блеск ... Чистое животное желание ... Смутившись своим же пошлым мыслям, Тигрез залезла под одеяло с головой, стараясь совладать с нахлынувшим возбуждением. Она медленно дышала, закрыв глаза, и ей почти удалось справиться с собой, но на неё накатила новая волна – рядом с Надеждой лёг мужчина, причём в этот раз без верха, оставшись в одних брифах. Он приспустил с девушки плотную белую ткань и накрыл ею себя, прикрывая то место, где колом стоял внушительных размеров орган. Надя не знала об его эрекции, поэтому без всяких задних мыслей прижалась к нему, случайно задев стояк. Этого мимолётного прикосновения хватило, чтобы вся усталость, накопленная за день, вмиг испарилась, а на её место пришла страсть и безумное желание. Поддавшись порыву, Тигрез преодолела резинку его трусов и обхватила рукой член, медленно двигая ей вверх, чем вызвала стон со стороны Тилля. — Надя, ты ведь сильно устала сегодня ... Я волнуюсь за тебя и твоё самочувствие. Может, стоит повременить с этим? Ради твоего же блага, — сдавленным голосом сказал фронтмен, сдерживаясь из последних сил. — Не волнуйся за меня. За эти дни я достаточно хорошо восстановилась, а усталость ... На неё у меня есть оставшиеся бананы. Больше слов было не нужно. Он тут же навис над ней и требовательно поцеловал, попутно освобождая от одежды, сделав это моментально. Линдеманн был везде, изучая тело Надежды, а она стонала и выгибалась под ним. Сейчас девушка была готова на всё, и плевать, что они находятся в больнице. Вокалист рисовал узоры на теле, всё больше дразня её. Сладкие поцелуи по всему телу сводили Надю с ума, и она позволяла себе хриплые стоны, теряя рассудок. Но приходить в себя Тигрез стала от укусов, причём довольно сильных. Мужчина кусал её, оставляя засосы на шее и груди, чем явно был доволен. Хищник. Спустив руку вниз, он начал очень нежно ласкать её клитор пальцами. Ощутив, что Надежда уже достаточно мокрая, Тилль аккуратно, с помощью естественной смазки, вошёл в неё двумя пальцами, начав понемногу ими двигать, с каждым разом увеличивая темп. Пока фронтмен проводил с ней все эти манипуляции, девушка гладила его обалденную волосатую грудь, постепенно перемещаясь на торс. После того, как она впилась ногтями в мощные плечи, Линдеманн решил подразнить своё сокровище и резко снизил темп. Это не понравилось Наде, и она сама насадилась на пальцы партнёра, издав громкий стоны. Однако взамен своему стону Тигрез получила внушительный шлепок. — Будет плохо, если нас кто-нибудь услышит, не находишь? — прошептал вокалист на ухо Надежде. — Будь паинькой ... Не в силах молчать, девушка вновь потянулась за поцелуем. Он властно раздвинул её губы, проникая в рот языком, все ещё умело владея пальцами, отчего Надя мычала ему в губы. Нахмурившись, мужчина укусил Тигрез за нижнюю губу, заставив тихо охнуть, а его – разорвать поцелуй. Он резко вытащил пальцы из горячего лона Надежды и, быстрым движением стянув с себя брифы, вошёл в неё. Девушка томно задышала, обнимая Тилля за шею и двигаясь в такт его движениям. — Быстрее ... — Что? — с похотливой гримасой спросил фронтмен, хотя сам всё прекрасно услышал. — Быстрее, meinе Liebe ... —прерывисто прошептала Надя. От этих слов Линдеманну будто снесло крышу и он начал неистово быстро двигаться, забыв о том, что Тигрез может быть больно – ни презерватива, ни смазки нет. Но зато была природная, вытекающая из её вагины. Она готова была кричать, но сдерживалась, прикусив нижнюю губу. — Я ... Скоро кончу ... — еле выговорила Надежда. Вокалист молниеносно перевернулся, потянув девушку за собой так, что она оказалась сверху и, положив руки на её ягодицы, крепко сжал их, начав перемещаться внутри Нади. Он яростно толкался в её тело, громко постанывая от удовольствия. Пошлый и в какой-то степени звериный звук соприкасающихся тел – хлюпающий и чавкающий, очень нравился Тигрез. Она уже не боялась, что их могут услышать, и стонала во весь голос, демонстрируя истинное наслаждение. Мужчина совершил последние толчки, размашисто двигая тазом, а затем, схватив её за задницу, кончил одновременно с ней, гортанно рыча. Взгляды влюблённых пересеклись, и Надежда подалась вперёд, уперевшись руками ему в плечи, а Тилль охотно ответил на поцелуй, с любовью гладя поясницу девушки. Умиротворённо расположившись под боком фронтмена, Надя медленно начинала засыпать. — Мein Schatz, у нас ведь был незащищённый секс, а я в тебя ... — шептал он. — Не переживай по этому поводу, — перебив его, в полудрёме ответила Тигрез. Тогда Линдеманн бережно укрыл их обоих одеялом и, нежно проведя самыми кончиками пальцев по бархатной коже девичьей щеки, тоже стал быстро погружаться в сон.