devil town

Ему снится один и тот же сон. Они в поле, лежат на сухой траве и растворяются в жужжании пчел и сладком медовом запахе разгорячённой земли. Они победили Оно, каникулы подходят к концу и сочинение «Как я провёл лето?» может пестрить рассказами о том, как у Билла погиб брат, отец Бев вовсе слетел с катушек, а потом в городе появился серийный маньяк, который кстати оказался клоуном из преисподней. Можно добавить, как его нового друга Бена покалечили хулиганы, а сам Эдди сломал руку в доме с привидениями и чуть не погиб в вонючей канализации вместе со своими друзьями, практически пополнив гору трупов, которую они там видели. Ещё этим летом его избили до отключки, напихали в рот гравия, но, очнувшись в больнице, он только выслушал от матери лекцию "Твои друзья — второсортные отбросы". Эдди мог бы написать, что это лето было отстойным и буквально травмировало его на всю оставшуюся жизнь. Но он предпочёл бы ограничиться рассказом о настолках, великах, походе на речку, прыжках с карьера и днях, проведённых за игровыми автоматами. Ведь Эдди нормальный обычный мальчик. По крайней мере, ему хочется быть таким. Кожа плавится под августовским солнцем. Эдди смотрит в карие глаза напротив и едва дышит. — Эдс, пообещай мне кое-что… — Да? Ричи не договаривает. Его пальцы скользят по бронзовой коленке, и золотые волоски встают на дыбы от каждого жгучего прикосновения. Сердце мечется как разорванный парус. Он наклоняется к Каспбраку и медленно обводит взглядом каждую черту его лица. Ричи смотрит на него будто в первый и последний раз. — Что ты делаешь? — Эдди знает, что смущенно лыбится сейчас как идиот. Губы напротив дергаются на секунду и скрывают ухмылку. Никто никогда не смотрел на Эдди так. Этот взгляд исподлобья, дрожащие ресницы за толстым стеклом черепаховой оправы невыносимо врезаются ему в память. Ричи молчит, но Эдди готов поклясться, что он перебирает в уме тысячи слов. Сухие губы наконец приоткрываются: — Хочу запомнить нас такими навсегда. Сердце жжёт. Они говорят о чем-то, что не способны назвать. Наверное, для этого просто не придумали слова. Ощущение грядущего дышит Эдди в спину, и ему кажется, что они оба знают, что этому моменту не суждено повториться. Их время кончается, и Эдди хватается за воротник гавайской рубашки. Он просыпается, тяжело дыша, весь в липком поте от шерстяного одеяла, которое мама застелила ему со словами, что на дворе осень и пора утепляться, ведь у него проблемы с сосудами и слабый иммунитет. На дворе на минуточку третий день сентября. В зеркале ванной Эдди ужасается своему жалкому виду: он весь какой-то опухший, заспанный, с синяками под глазами. После всего этого пиздеца он похудел, что конечно стало причиной для мамы срочно записать его гастроэнтерологу, ведь у него «наверное глисты, и ты вообще, сыночка, не ешь или питаешься всякой дрянью со своими дружками, выглядишь, как ходячий труп». Эдди возвращается в комнату и идёт к окну. Свет фонаря освещает пустынную улицу и тень дубовой листвы скользит по стенам его комнаты. Ностальгия накрывает его, когда он смотрит на газон внизу. Он вспоминает, как раньше в такие же тихие ночи, когда ничего кроме эха собачьего лая или шороха асфальта под колёсами проезжающего автомобиля не нарушало покой спящего района и всё казалось каким-то нереальным, он видел знакомую фигуру, крадущуюся по лужайке. Он всегда ждал, что вот-вот маленький камешек ударится об окно и знакомая ледяная рука потянется к подоконнику. Но когда кудрявая голова показывалась у его края, он натягивал на себя эту излюбленную маску недовольства и язвительно шептал «Ты что, совсем сдурел?!», помогая Ричи в очередной раз не переломать себе все конечности. Но Эдди знает, что теперь всё будет по-другому. Он никого не ждёт и возвращается в постель, дожидаясь, когда его разум просто отключится и начнётся новый день, в котором нет ни тени на траве, ни этого назойливого сна.

***

Жизнь, кажется, возвращается восвояси. Они собираются в гостиной Тозиера, потому что его мама в очередной раз смоталась куда-то по работе, а отец не появлялся дома уже неделю. «Она на блядках», — коротко объясняет Ричи. Каспбрак видит всех Лузеров в сборе впервые с того, момента, когда они клялись, разрезая ладони бутылочным стеклом. О чём была клятва, честно сказать, Каспбрак не помнит. Он ссылается на особенности психики и думает, что наверное ему просто захотелось об этом забыть. Может быть, он забыл ещё что-то, потому что Бев и Билл как-то подозрительно переглядываются и хихикают, когда остальные Неудачники увлечены выбором кассеты. В любом случае, в воздухе снова витает та самая дружба, по которой он скучал. Они вместе, они живы и, о боже мой, блять, кто включил «Изгоняющий дьявола 3»?! Эдди оглядывает комнату и тёплое чувство разливается внутри. Всё будто возвращается на свои места: нет никаких клоунов, смертей, прокажённых и детских голосов из ниоткуда. — Я что-то пропустил? — он наклоняется к уху Майка. — Чувак, у нас тут «Санта-Барбару» теперь не только по телику крутят. — Поверить не могу, что этих двоих свёл клоун-убийца. Майк смеётся и протягивает ему банку колы. — Представь, что они скажут своим детям, когда их спросят: «Мам, пап, а как вы познакомились?» Эдди чокается с бокалом Майка и тревожно смотрит в сторону телевизора на Бена, старательно игнорирующего сцену на диване: — Эдс, не говори ему ничего. Он умный парень, сам всё понимает. Фильм отвратный. Как говорит Ричи: «Плохо видно — плохо слышно». Но проблема в том, что его (конечно же) выбрал сам хозяин торжества. На экране мелькают его любимые кишки-кровь-сиськи, но все разбредаются по разным углам, болтают, постепенно опустошая холодильник. Эдди дремлет на диване и просыпается оглушенный неожиданным сном на сороковой минуте ужастика. Он решает размяться, когда замечает, что Беверли и Ричи куда-то подевались. Любителей покурить он обнаруживает на ступеньках крыльца. — И что, сколько ещё мне ждать от него хоть какого-нибудь действия? Я скоро не… Эдди умиляет эта картина: голова Бев на плече Тозиера, он протягивает ей зажигалку, и она нервно прикуривает, изливая душу о новых отношениях сквозь зубы. Когда Эдди распахивает входную дверь, она вдруг замолкает и сладкая парочка оборачивается. — Крошка Эдди! Садись! Я тут жалуюсь на Билла. — «Крошка Эдди»?! АХА-ХА-ХА! — Ричи, хорош ржать! Двигайся! , — Эдди толкает его носком кеда. — А можно я тоже так буду говорить?! — Нет! — синхронно отвечают двое. Эдди опускается на деревянную ступень и вытягивает ноги. Взгляд Ричи скользит по нему, но он не продолжает разговор. — Что, Бев, месяц встречаетесь, а уже жалобы? — А что я могу сделать, если вы, мужчины, все такие бездари… — Бев затягивается ещё раз и направляет сигарету к губам Тозиера. — Я бы не курил с ним одну сигарету. У него слюни сто процентов радиоактивные. — Я сейчас плюну на тебя и проверим, — бурчит Ричи. — Только попробуй! Они молчат ещё пару минут. Смотрят на то, как в соседних домах постепенно гаснут окна и пытаются высмотреть звёзды в отрывках облаков, пока Ричи не гасит бычок об асфальт. Остатки летнего тепла тлеют с наступлением темноты, и Бев сильнее прижимается к Тозиеру. Короткая твидовая юбка безбожно задирается, и Эдди видит, как дрожат её колени на осеннем ветерке. — Бев, ты так простынешь, иди в дом. — Да, ты прав. Не буду вам мешать… Не то, чтобы у них есть о чём поговорить. Эдди не помнит, когда они вообще говорили в последний раз. За какой-то короткий промежуток времени они будто стали незнакомцами. Ричи всегда с Бев, Бев — с Биллом. Ему остаётся только переговариваться в стороне со Стэном или Майком и судорожно для себя признавать, что всё действительно изменилось. — Ты вырос, — начинает Ричи. — Ты тоже. — Как ты? — Всё хорошо. Новая куртка? У тебя не было по-моему джинсовой такой. — Да, решил закупиться перед школой. Надоело ходить обрыганом. — Как лето? — А ты не знаешь? — Ужасно? — Ужасно, — заключает Тозиер. Плотная тягучая пауза повисла между строками. Сердце Эдди колит от мысли, что так было не всегда. Он раньше улыбался мысли о том, что они знают друг друга всю жизнь и им вовсе необязательно говорить, чтобы друг друга понять. Они лишились этой привилегии молчания, думает Эдди. — Бросай курить, Рич. Тебе не к лицу. — А ты бросай дуться. Эдди хмурится: — На что? Ричи поднимается со ступеньки и разминается. — А мне откуда знать? Он дергает себя за штанину и направляется ко входу. — Пойду отдохну. Не выспался — кошмары снятся. — Аналогично. Ричи замирает у двери и оборачивается: — Аналагично. Эдди не злится на эту традиционно отвратительную шутку. — Придёшь сегодня? Ричи долго смотрит на него и захлопывает дверь, не отвечая. Сердце щемит, и Эдди зажмуривается, когда глаза наполняется влагой.

***

Через неделю Неудачники договорились пойти на премьеру какого-то долгожданного ужастика. Эдди не запомнил названия, потому что страшилище на афише с лезвиями вместо пальцев его особо не впечатлило. В ту субботу он заехал за Ричи и застрял в доме Тоизеров на весь день: мама Ричи наконец-то объявилась и начала расспрашивать Эдди про какие-то курсы подготовки к колледжу. Каспбрак озадаченно кивал и пытался поддержать беседу, пока очкастый метался по дому в традиционных поисках хоть одной чистой вещи. — Ма, оставь его в покое! — доносится из другой комнаты. — Ричард, а ты правда думаешь, что твой слабоумный папаша будет платить за твоё образование?! Мне осточертело бегать за вами и решать ваши проблемы! — Хватит называть его слабоумным! Эдди лыбится от неловкости происходящего. Ему хочется поскорее спрятаться и он отпрашивается у миссис Тоизер в ванную. Когда он вскакивает со стула, она неожиданно хватает его за запястье, заставляя притормозить. — Эдичка, прости за эти сцены, просто я совсем не знаю, что мне делать с этим ходячим недоразумением. Ты уж извини нас. — Сука… — шепчут за дверью. Эдди вглядывается в черты миссис Тозиер и с удивлением подмечает, что она выглядит гораздо старше своих лет. Жизнь отложила на её лице отпечаток вечной усталости: у них с Ричи одинаковые губы, только свои она всегда будто с презрением на весь мир поджимает, её кожа увядшая, покрытая рытвинами и морщинами замаскирована под слоем пудры и румян, а взгляд несмотря на общий образ скорее трагичный, чем злобный. — Простите, миссис Тозиер, я на минутку… — мямлит Эдди и растворяется в коридорах второго этажа. Наконец-то одевшись, Ричи возвращается в свою комнату и застаёт Эдди, лежащего в его постели на животе. Он медленно листает помятый Rolling Stones, найденный у тумбочки, и игнорирует приближающиеся шаги. — Как успехи? — не отрываясь от чтения, спрашивает он. — Она съебалась. Идём. Эдди переворачивается на спину, раскидывает руки звездой и тихо ноет. — Эдди, идём. — У тебя трещины в потолке, ты в курсе? Когда он на тебя обвалится и ты умрёшь во сне, не жалуйся потом. Каспбрак поднимается на локти и поджимает колени. Он поднимает на Ричи глаза и замирает на секунду. Он будто ждёт чего-то, но чего конкретно Тойзер мало понимает. Его взгляд утыкается в худые бронзовые коленки и атласную ткань красных шорт. Он сглатывает и делает недовольное лицо. Они молчат. За окном жужжит газонокосилка мистера Барнса, маминого коллеги из бухгалтерии, через дорогу доносится плеск воды и смех соседских детишек. Тозиер видит их цветастый надувной бассейн на лужайке сквозь полупрозрачные занавески. — Спагетти, мы опоздаем. — Давай останемся. Скажем, ты задохнулся штукатуркой и я оплакиваю тебя. Эдди скользит белым гольфом по одеялу. Ричи медленно выдыхает. Он стоит в своей парадной гавайской рубашке и в перевязанных шнурком отцовских джинсах. Они едва держатся на этом костлявом придурке, и Эдди не может не заметить начало бедренных костей, выглядывающих из-под края футболки, из которой Ричи уже явно вырос. В его лице не читается ровным счётом ничего, и Эдди думает, что Ричи наверное в мыслях проклинает себя за то, что пригласил Каспбрака. Эдди размыкает губы чтобы что-то сказать и приподнимает брови. Но он молчит. По лицу расползается улыбка. Они молча спускаются по лестнице и выезжают навстречу друзьям.

***

— Кто последний доедет до перекрёстка, тот лох! — вопит Тозиер, когда Неудачники скользят по улицам Дерри, надеясь успеть на вечерний сеанс «Кошмара на улице Вязов». — Ричи, стой, я… Не могу так… — Эдди кажется вот-вот потеряет сознание, но продолжает крутить педали. — Астматик — лох! Стэн единственный, кто останавливается в паре метров от финиша и разворачивается к велику Каспбрака. — Живой? — Не совсем. — Давай передохни и едем дальше. Будет жалко, если опоздаем, — Стэн обнимает Эдди за плечо и даёт задыхающемуся Каспбраку опереться на себя. Впереди слышны недовольные возгласы. — Каспбрак, этот билет обошёлся мне несколькими пропущенными ланчами! Погнали! Стэн ободряюще кивает. Эдди остаётся только закатать глаза, выдохнуть и крепко взяться за руль. Объезжая пустырь, закатанный в асфальт они переругиваются, смеются и обгоняют друг друга, пока не слышат звуки полицейских раций где-то поблизости. Они сворачивают на заброшенную парковку, где виднеется толпа зевак. — Там че копы? — Майк щурится, пытаясь разглядеть людей в форме. — Че за хуйня? — бубнит Ричи и сжимает сцепление тормоза. — Уже второе за неделю… — шепчет Бен, останавливаясь перед Тозиером. Все моментально забывают о билетах в кино. Среди горожан Неудачники действительно замечают двух офицеров — тех самых, которые по пятницам комично разнимают пьяных мужиков с лесопилки, кажется, в единственном на весь штат стриптизклубе «Кора Перл». Полицейские настойчиво рекомендуют всем разойтись по домам и не мешать работать, параллельно матеря кого-то по рации. Никто не решается подойти ближе, пока Ричи не слезает с велика и шагает к толпе. Он сливается с охающими старушками, школьниками, мамочками и местными нариками, которые обжили этот пустырь ещё в начале лета. Когда Ричи пробирается через кольцо, окружившее место преступления, ему открывается страшная картина. — Мистер Браун… — шепчет он, когда видит бледное пятно на иссиня-чёрном влажном асфальте. Детские глаза скользят по порванным на коленях брюках, нежно-голубой рубашке в бордовых разводах и добирается до некогда красивого лица Тони Брауна, сотрудника муниципальной библиотеки. Ричи смотрит на изувеченный труп, не моргая. «А че тут думать?! Забили до смерти», — слышит он грубый голос позади себя. Ему хочется отвернуться, заткнуть уши, зажмуриться, сбежать, но оторваться от ужасающего зрелища он не в состоянии. Взгляд упирается в серебряные часики женского фасона на тонкой цепочке — такие Ричи видел в универмаге перед Рождеством. Уже стемнело. Свет фонаря пробивается через толпу. Луч бликует на треснувшем стекле циферблата, и Ричи кажется, что покойник пытается пошевелить сломанной рукой. Стиснув зубы, он возвращается к Неудачникам. — Отвратительно, — нарушает тишину Тозиер. Эдди стоит в стороне и обнимает себя за плечи. Он никогда не видел мертвых и косится в сторону покойника, боясь, что его образ останется перед глазами навсегда. Тони Браун лежит на боку и смотрит прямо на Эдди своими застывшими ледяными глазами. Каспбраку кажется, что тот вот-вот ему подмигнёт. — Согласен. Самое страшное, эти больные ублюдки как обычно будут оправданы, — заключает Стэн. — Нет, я про другое. Шесть пар глаз устремляются в сторону Ричи. — Правильно сделали — мерзкое зрелище, — объясняет Тойзер. — Ричи! — шипит Беверли. — Поделом их всех, этих педиков нужно истреблять. — Р-р-р — Билл вытягивает шею, пытаясь выговориться, — Ричи, что ты такое говоришь? — А что? Я думаю, все об этом подумали. Одни проблемы от таких, — Ричи делает паузу, но не добивается поддержки. — И не смотрите на меня так. Вы сами в курсе этой истории про детей в библиотеке. — Р-рич, ты п-прекрасно знаешь, что это всё неправда. — Нет дыма без огня, Билл. Эдди смотрит на происходящее с открытым ртом: — Да что с тобой не так?! — А с тобой? Едкий взгляд Ричи, как бутылочный осколок, впивается в самое сердце. Кто-то из толпы отвлекается от кровавого зрелища и переключает внимание на ссору у дороги. — Тозиер, не узнаю тебя, — говорит Майк своим фирменным родительским тоном. — Тоже мне, святоши! А знаете что?! — Ричи хватается за руль велосипеда. — А не пошли бы вы все нахуй! Нога цепляется за педаль и парень разворачивается в сторону своего дома. — Ну и пиздуй отсюда! — кричит Каспбрак ему вслед, чувствуя, как чужие руки плотно прижимают к себе. Когда Ричи сливается с горизонтом, Неудачники выдыхают и переглядываются. Они не видят, как Ричи разгоняется до предела и вытирает щёку тыльной стороной ладони, держась за велик одной рукой.

***

— Ну к-как? Тебе лучше? Билл сидит на бордюре, готовясь спасать блюющего Эдди в любую секунду. — Я сейчас откинусь… Каспбрак пытается отдышаться и с благодарностью в глазах принимает из рук Билла бутылку воды. Неудачники развалились на асфальте у места происшествия, не замечая того, как опустела улица. Все ощущали свинцовую тяжесть, которая не позволяла им сдвинуться с места, тем более разойтись по домам. Офицер несколько раз приходил, угрожал, говорил подросткам свалить, но в итоге смирился и, осмотрев всё напоследок, уехал сам. Пустырь вернулся в своё первоначальное состояние: высокая трава, проросшая сквозь трещины, пустые жестяные банки и окурки на земле, то и дело мигающий фонарь и гулкое воркование одинокого голубя, прячущегося на ветке. Только небольшое пятно, которое каждый старательно избегал взглядом, напоминало о случившемся. — А что если это сделал серийный маньяк?! Помните, в Милуоки постоянно пропадали молодые парни? Может это гастролёр?! О боже… Где мой… — Эдди не договаривает, нервно вытряхивая всю поясную сумку в надежде найти запасной ингалятор. — Каспбрак, не переживай, в Висконсине полно геев, он не доберётся до тебя, — бубнит под нос Стэн, и Беверли еле-еле сдерживает смех, когда они переглядываются. — Эдди, нельзя быть таким впечатлительным! Так можно сойти с ума, — девушка трясёт ингалятор и приглядывает его к губам астматика, крепко держа подбородок. — Чувак, Дерри не нужны маньяки-гастролёры из других штатов. Этот городок и так полное дерьмо! — заключает Майк. — Извините, я зря психую… Просто никогда не видел трупов раньше. Билл тревожно смотрит на Беверли и она, будто прочитав его мысли, задумчиво кивает. — Тебе не хватило этого лета? — уточняет Бен. — Господи, слава богу мы не попали на этот грёбаный фильм. С меня довольно убийств. Ещё один ужастик, романтизирующий очередного психа, и я не выдержу, — сменяет тему Стэн. — Ебучие восьмидесятые… — протягивает Беверли, разминая шею.

***

— Ого, это что, сам мистер Тозиер решил ознакомиться с творчеством Уайльда?! — Тони, хорош чморить, — мямлит Ричи, опираясь на библиотечную стойку. — Да нет, я просто не знал, что ты таким способен заинтересоваться, — Браун крутит в руках томик «Портрета Дориана Грея», ища штрихкод. — И как тебе? Ричи зевает и трёт глаза: — Понравилось. — Небось та часть, где он пускается во все тяжкие? — Нет, та, в которой он с ужасом видит свой портрет спустя много лет. У меня был похожий кошмар. — Тоже с картиной? — Нет. С оборотнем. Тони иронично поднимает бровь: — Это уже какая-то молодёжная тема. Не мой профиль, — заканчивает он и отправляет роман на полку. — Покурим? Тозиер хмурится и мнётся на месте. — Слушай, я не помню и дня, когда от тебя не воняло бы сигаретами, так что не придуривайся, что ты за здоровый образ жизни. — Вас разве не должны за такое уволить? — Ричи, поверь, после всей этой шумихи с мамашками я здесь и месяц не продержусь. Мне уже всё равно, — объясняет Браун, направляясь к чёрному выходу. Тозиер натягивает воротник водолазки на подбородок и следует за Тони. — Я чувствую себя этим Дорианом иногда, — голос Ричи сливается с эхом лестничной клетки. — А? Это почему? — оглядывается Тони и скрывается в темноте подсобки. — Мне было бы страшно посмотреть на свой портрет. Я не уверен, что я хороший человек. Дверь распахивается и они выходят на морозный утренний воздух. — Расскажи. Ричи снова трёт глаза. — Ну я будто всегда притворяюсь, понимаете? Я не тот, за кого себя выдаю. Я двуличный. Тони прыскает и копается в карманах: — Ты не двуличный, Ричи. Поверь, это не так называется. Ты подстраиваешься, потому окружающая среда заставляет тебя это делать. — Но если не подстраиваться, всё может закончиться, как у вас. Вам не обидно? Они обвиняют вас не пойми в чём, шепчутся, бросают эти мерзкие косые взгляды… — Они делали так всегда, ещё до этой всей истории, Ричи. — Разве? Тогда я не понимаю, что им всем от вас нужно. Почему они не оставят вас в покое? — его голос ребячески дрожит, и Тони видит в высоком парне того мелкого пацанёнка, который однажды потерялся в отделе американской литературы. Он плакал, звал маму и чуть не заляпал своими соплями редкое издание Драйзера. — Люди всегда будут ненавидеть тех, кто отличается, запомни это, Ричи. Это в человеческой природе. Я раздражаю их: я не стесняюсь жить, как хочу, я не боюсь быть тем, кто я есть на самом деле. И это бесит их. Посмотри, кто устроил весь этот скандал с «домогательствами»? Те самые клуши, которые так и не смогли реализовать свой потенциал, потому что залетели в колледже от футболиста и теперь посвятят жизнь подгузникам, зная, что их мужья больше никогда к ним не притронутся. — Они завидуют? — Они завидуют, Ричи. И они не остановятся, пока не сотрут меня в порошок. Они оба молча затягиваются. — Значит, вам нужно уехать. — Мама — лежачая больная. — Забрать её с собой? — Она никогда не покинет Дерри, она срослась с этой дырой. Они снова молчат. Тони поднимает глаза на Ричи и удивляется тому, как тот повзрослел. Нос с горбинкой, губы и скулы потеряли свою детскую припухлость, а плечи расправились. — Ты хороший парень, Ричи. Не дай этим курам тебя заклевать. Ричи глотает смешок и закоченевшей рукой подносит сигарету к губам. — Я ненавижу этот городок и всех этих люмпенов, которые достают вас. — Нет, не надо так. Ричи, не неси зла — его в этом городе достаточно. Прости их за слабость и двигайся дальше. Ричи скептично комментирует: — Ага, это типо «подставь другую щёку»? — Никогда не верил в эту чушь. Просто сохрани себя, понимаешь? — Вы загадочный человек, мистер Браун. Курите с малолетками у библиотеки и совмещаете всё это дело с проповедями… — Я сейчас без шуток, Тозиер, выслушай меня. Я не просто так это говорю. — Он докуривает сигарету и мнёт бычок подошвой лакированных туфель. — Знаешь, как говорил Свидригайлов у Достоевского? Ричи, «мы одного поля ягоды». Он заглядывает в глаза мальчику, надеясь увидеть в них хоть какой-то отклик, и на прощание протягивает руку. Ричи пожимает её и улыбается. Тони Браун подворачивает воротник тренча, прячась от осенней сырости, и исчезает за поворотом.