***
Шел третий день. Томми все еще не двигался, и Туббо потихоньку впадал в отчаяние. В какой-то момент охранник вытащил мальчика из камеры. Туббо, разумеется, последовал за ними, скрывшись на макушке друга. Эксперимент в основном состоял из анализа крови с кучкой все более растерянных и раздраженных докторов, не понимающих причину исчезновения Красного. Томми все время молчал, когда его допрашивали, хотя общая атмосфера не казалась особенно враждебной, что радовало Туббо. Несмотря на то, что выяснить, что же случилось с Томми, так и не получилось (к большому огорчению всех, кроме самого потревоженного мальчика), доктора закончили тест, поздравив себя с тем, что удалось нейтрализовать все риски, связанные с Подстрекателем. С пластырем на руке ребенок вернулся обратно, приняв точно такое же положение, что и раньше. Туббо не находил себе покоя и сна, туман усталости разгоняла острая фантомная боль. Горстка Улья роилась вокруг подростка, который не спешил выходить из состояния кататонии. Туббо хотелось кричать, но это ничего не дало бы. Коммуникация была просто недоступна, невозможна. С одной единственной пчелой Туббо не мог заговорить. Вот только... там была не одна Клементина. Уже давно не одна. Случай с Розалиндой во время визита фермера наглядно показал некоторые особенности Туббо. Отсутствие сердца и других подобных органов также означало и отсутствие голосовых связок. Опылитель общался исключительно путем сочетания тысяч вибраций, имитируя тон человеческого голоса. Теоретически, кучка пчел в камере Томми могла создать голос, но Туббо не был в этом уверен. Скорее всего, голос не будет узнаваем, но он должен был попробовать. Без Подстрекателя их план был обречен. Не будет и малейшего шанса на выживание, если Томми останется в таком состоянии. Обдумав наиболее доступные слоги, Туббо выстроил хор вокруг друга. «Тсссззззз-ооооххх...». Он нахмурился. Звучало ужасно. Больше было похоже на статическое электричество, чем на речь. «Чззз-ооо-ииии». Еще хуже! Туббо натянул гримасу, сморщив нос. «Т-оооааа-ом-ми!» Вот, почти получилось, ну давай. «Тчооо-оооо-ми! Тчооми. Т-омми! Т-оооммии!» Томми дернул головой вверх. Взгляд сначала был остекленевшим, невидящим, но затем он резко сфокусировался. Лицо исказилось. Он прижал ко лбу ладонь, проведя по волосам пальцами, лишенными пигмента. Короткого мига Туббо хватило, чтобы увидеть его глаза. Мертвые глаза. Совсем недавно - ярко-голубые, а теперь - серые, словно камень. Безжизненные, вялые и безвольные. Будто клубок дыма от давно погасшего костра, что оставил после себя лишь холодный пепел. Глаза окружали кольца цвета темного индиго от бессонных ночей; под одним виднелся синяк, оставленный Лоуренсом. Пока он был так далеко, Туббо не мог помочь, как и сам получить помощь. Он нуждался в Томми, и Томми нужно было взять себя в руки, а не лежать бревном в апатии. Несколько пчел поползли по тыльной стороне ладони. Медленно, ладонь опустилась, открыв тусклые холодные радужки. Лицо скривилось в гримасе ужаса и презрения к самому себе. «Ḿ̴͕͐ǎ̷̞͊͆φ̷̻̩̣̐͐́̄ф̶̜̐ϗ̷̖͇͚̓̄ͅн̷̨̻͕͕̰̇̂», - прошипел Томми.***
Он шел к ним. Все должно было вот-вот наладиться. Усилием воли Туббо заставил себя сесть. Конечно, он хотел бы парить по комнате, наматывая круги в воздухе, но сидеть - было самое большее, на что у него хватало сил. Розалинде, однако, на месте не сиделось, она поднялась и стала терпеливо ожидать под вентиляционным отверстием. Вскоре из шахты послышались стуки и шорохи, эхо которых становилось все ближе. Туббо плясал вокруг Томми, не замечая усыпляющего газа. Он поспешил отвинтить винты с помощью совка и отодвинул решетку. «Томми!» - воскликнул Туббо, радуясь возможности сказать это в полный голос. Несколько питательных батончиков сбросились вниз. Розалинда вскинула руки, в попытке защитить голову. Туббо подлетел к шахте, аккуратно подогнув под себя ноги. Скоро они смогут разобраться со всей ситуацией, придумать план, как справиться с доктором Блейк, и все решить. Но затем звуки стихли, и Томми побрел обратно в свою камеру. Брови Туббо нахмурились. «Томми! Вернись!» - крикнул он. В темноте тоннеля Туббо мог видеть, как Томми закрыл глаза и поднял напряженные плечи, опустив с глубоким вздохом. Выдох протиснулся через губы. «Нет», - прошептал он, продолжив обратный путь. Туббо бросил обеспокоенный взгляд на Розалинду. «Пожалуйста!» - взмолился инсектоид. «Мы должны поговорить!» «Не о чем говорить», - пробормотал Томми. «Томми, это важно», - добавила Розалинда. «Нам нужна помощь». Из шахты зыркнули тусклые глаза, окольцованные темными кругами. Смутное узнавание отразилось на юном лице. Он чуть застыл, а затем, меняя направления, пополз к решетке. Он выглянул наружу, непонимающе уставившись на Розалинду, стоявшую внизу. «Оу», - произнес он спустя мгновение. «Похоже, с ним тебе веселее». Слова были скорее выдохом, чем фразой, но Туббо уловил их, находясь в своей излюбленной позиции за ухом друга. У него не было времени на разборки с…ревностью, или чем-то еще. «Томми, ты не можешь просто взять и исчезнуть на три дня! Мы беспокоимся о тебе и также полагаемся на тебя». «Три...?» Пепельные глаза Томми заметались по батончикам, которые Розалинда принялась собирать. Между его бровями пролегла складка. Было два с половиной батончика. Фонд не прекращал регулярно кормить его, даже если у мальчика было на два ночных периода меньше, чем у Розалинды с Туббо. Можно было заметить парочку покусанных следов, но, похоже, Томми съел не больше их двоих. Добровольно. Розалинда подошла к стене и, немного помешкав, просунула руку в щель панели, упершись обутой ногой в другую, используя ее как рычаг. Ее мышцы задрожали от напряжения, и оторвавшись от земли всего на метр, она сдалась. Недоедание и ее невысокое, но крупное телосложение составляли непростую комбинацию. Томми апатично глянул на нее сверху. «Томми, ты можешь спуститься?» - спросила Розалинда, слегка задыхаясь. Мальчик медленно кивнул, собравшись с силами. Сотрудница, пошатываясь, подошла к Туббо, предлагая ему целый батончик, прежде чем сесть и начать уплетать свой кирпичик Бурого. Следуя за ней, Туббо поднес свой брусок Серого ко рту, и медовые пчелы принялись затаскивать кусочки внутрь. Но тут он резко отдернул батончик в сторону. Сам акт еды казался невыносимым. Тревожные звоночки раздались в уголке коллективного разума, но так продолжалось уже несколько недель. Томми наконец спустился и встал перед Розалиндой и Туббо, слегка покачиваясь. Затем он грузно плюхнулся на пол, скрючившись почти в ту же позу, что и раньше, за исключением стальных глаз, которые теперь выглядывали из-за коленей. Он выглядел невероятно твердым, будто был высечен из мрамора - неподвижный и холодный. Ладно. Пора вводить Томми в курс дела. «Фонд поставил нам ультиматум: умереть от голодной смерти или убить Розалинду», - заявил Туббо. Смягчать слова не имело смысла, учитывая обстоятельства. Томми моргнул, за ярко-малиновой одеждой скрывалась остальная часть лица. На фоне яркого цвета его кожа выглядела особенно бледной и мутной. «Хм. Хорошо», - протянул Томми. «Что?! Нет, это не так. Они пытаются заставить нас совершить убийство». «Это был лишь вопрос времени», - последовало усталое и слабое утешение. При всей своей пустоте слова звучали ужасно. Взгляд Томми переместился на Розалинду. «Жаль, что в итоге это оказалась ты». «Ты так говоришь, как будто я уже умерла. Я еще жива и умирать не собираюсь». Судя по выражению лица, услышанное его явно не убедило. «Хорошо», - предложил он, пожав плечами. «Доктор Блейк отсекла нам руку». В качестве доказательства Туббо поднял вверх забинтованный обрубок конечности. Он подумал, что, возможно, шок от увиденного заставит мальчика осознать серьезность ситуации. Томми перевел взгляд, проследив за движением инсектоида. «Хорошо». «И теперь нам придется делить пайки на троих». «Хорошо». «Вообще-то нет. Ладно, ну все. Может, ты скажешь что-нибудь еще?» - спросил Туббо, слегка расстроенный. «...Вы можете взять их все». «Все что?» - поинтересовалась Розалинда. «Батончики?» Он кивнул сам себе. Она нахмурилась. «Томми, ты тоже должен есть», - указал Туббо. «Не голоден». Сам Туббо не чувствовал голода, но он ничего не ел уже больше недели, выйдя далеко за пределы человеческих возможностей, и понимал, что это был полный ϻ̶̥͇̦̈̀ǎ̷̞͊͆φ̷̻̩̣̐͐́̄ф̶̜̐ϗ̷̖͇͚̓̄ͅн̷̨̻͕͕̰̇̂. Он прищурил глаза, глядя на своего друга. «Томми, это не может быть правдой», - заявил он. Туббо помнил первые несколько дней, и они были настоящей мукой. Розалинда могла подтвердить его слова. «Это правда», - категорично заявил Томми. «Скажи нам, что случилось». Туббо отчаянно желал знать, что происходило. Это было жизненно важно для их с Розалиндой выживания. Но более того, он глубоко переживал за своего друга. Его поведение так отличалось от его обычного, что Туббо не мог даже представить, что должно было произойти, чтобы так сильно изменить Томми. «Все в порядке», - пробормотал Томми, прижимаясь к коленям. «Скажи нам, иначе мы...» «Что? Иначе ты что? Тоже бросишь меня? Вот тебе новость, Туббо - ты не можешь. Ты умрешь. Ты слишком зависишь от меня». Слова звучали ровно и были лишены тона, едва ли выше шепота. В них не было ни яда, ни ярости. Глаза слегка щурились, но это был единственный ощутимый признак гнева. «...мы хотели сказать "иначе мы будем сильно беспокоиться", но теперь уже беспокоимся. Почему ты так решил? Разве мы не твои друзья?» «Томми, ты в порядке?» - спросила Розалинда. «В порядке», - настаивал Томми. Было обидно, учитывая то, что большая часть Туббо по-настоящему переживала о происходящем, но уродливый голос логики все твердил, что уныние подростка доведет их двоих до гибели. Это было несправедливо по отношению к Томми, и Туббо прекрасно понимал, что всему виной был Фонд. В голове представлялись различные злонамеренные действия, что могли произойти. Самая близкая догадка говорила о том, что это было как-то связано с контрактом, заключенным с тем парнем, Филом. Может быть, Филлип умер? Это не казалось чем-то невозможным, учитывая собственный опыт Туббо. Он не знал, как помочь, и даже не знал, в чем было дело. Все равно, что пытаться добиться ответа от каменной стены. Но он не выживет, если с этим не разобраться. Почему все в Фонде должно было быть таким сложным? Если на пути была непроходимая преграда, то единственный способ пройти дальше - это разрушить ее. Шаг за шагом, проблему за проблемой. Туббо положил полбатончика перед Томми. «Ешь», - скомандовал он. «Отм̴͙͙̣̘̅̆̕͝ӓ̴̣͉̝́̎͛ф̴̣̠͚͐ф̷͙͕͙̫͐̓̃ͅн̸̗͒͝и̵̲̺͓̪͇͆͊̕с̵̛̦̬̥͑̈́ь̵͙̹̦͓̐͌, лицемер». «Мы съедим кусочек, если ты съешь», - предложил Туббо. «Не дури, тебе нужно поесть» - холодно рассудил Томми. «А тебе нет?» - сказал Туббо, склонив голову набок. «Я не голоден», - пробурчал Томми. «Я тоже». «...что?» Его пустые глаза сузились. «Неправда. Тебе нужно поесть». «И откуда такая уверенность?» Краем глаз Туббо заметил Розалинду (не то чтобы она могла что-то сказать), губы растянулись в легкую хитрую улыбку. Томми уставился на него, но, медленно высвободив руку из крепкой хватки вокруг тела, все же взял батончик. Слегка выпрямившись, он приподнял голову, чтобы немного откусить. В свою очередь Туббо также отхватил кусочек, повторяя за другом. Питательный кирпичик провалился внутрь как, ну, кирпич. Сама мысль о еде вызывала отвращение, но логически Туббо понимал, что это было крайне необходимо. Томми откусил еще дольку, а потом еще одну, ощутив, наконец, свой голод. «Ешь медленно, а то живот заболит», - сказал Туббо оголодавшему подростку. «Ты тоже, Розалинда». Опыт с картофелем хорошо научил его этому уроку. Розалинда подняла голову от ее оставшейся одной четверти Бурого. Упс. Наверное, Туббо следовало предупредить ее раньше. Туббо ел в одном с Томми темпе. Его не отпускала тошнота, и он откусывал как можно меньше. Было больно, но к тому моменту боль в животе ему была уже привычна. У Томми была только половинка бруска, и он закончил первым. «Хочешь доесть наш?» Томми кивнул, но после замешкался, не приняв протянутый ему батончик Туббо. «Давай, ты же растущий ребенок. Тебе это нужно. Ты и так, наверное, отстаешь в росте». Глаза Томми слегка сузились, но на крючок он не попался (ни о своем росте, ни о возрасте), как и не взял батончик. Туббо не был рад ни тому, ни другому. (Хотя, признаться, дразнить подростка за его рост было не лучшей стратегией, доступной Туббо, поскольку сам он был ничуть не выше. Честно говоря, для Туббо было просто дико, что Томми был ребенком). «Ты дольше не доедал», - пробормотал Томми, опускаясь на колени. «Хорошо. Но как насчет того, чтобы поговорить?» Туббо отказался от одной тактики, нацелившись на другую. Томми пулей выскочил из своей закрытой позиции, быстро поднявшись и повернувшись к вентиляционному отверстию. Туббо потянулся за ним, но его живот резко прихватило, и он остановился. «Томми, не уходи. Я не думаю, что одиночество идет тебе на пользу», - мягко сказала Розалинда. «Да и нам тоже не помешала бы компания». Томми замер, услышав ее слова, и обернулся после второго предложения. Он грубо уселся обратно в их небольшой полукруг, зарывшись в самого себя. «Как угодно», - проворчал Томми. Какое-то время они втроем просто смотрели друг на друга... что, в общем-то, не было чем-то непривычным для Розалинды и Туббо, которые оба пребывали в молчаливом трансе. Но в компании угрюмого Томми это ощущалось чуть более неловко, чем обычно. Мальчик по-прежнему не двигался, но, по крайней мере, он был рядом. Постепенно выползающий из своего кокона. Через некоторое время Розалинда нарушила молчание в попытке приподнять дух, который за последние дни изрядно потрепался. Может быть, у нее случился порыв воодушевления, а может, она просто пыталась вселить в Томми нечто похожее на надежду. Унывать можно было только в прошлом и настоящем - следовательно, в будущем должно было находиться решение проблемы. «Какой у нас план побега?» «Нет». Это было первое, что Томми произнес нормальным голосом, почти сурово. «Нет. Побег невозможен и только усугубит ситуацию». Эта мантра дословно повторяла слова, которые Томми сказал Туббо в первый раз. «Я знаю это. Туббо знает это. Пойми это и ты, иначе тебе не понравится то, что произойдет». «Томми, доктор Блейк ясно выразилась. Либо я погибну от рук Туббо, либо от голода - а в этом случае мы погибнем оба. Я не позволю этому случиться, поэтому нам нужно убираться отсюда». Томми прикрыл свои бетонные глаза. «Побег невозможен и только усугубит ситуацию», - повторил он. «Кто тебе это сказал?» - нахмурилась Розалинда. «По-моему, это похоже на какую-то промывку мозгов». «Никто мне этого не говорил. Я усвоил это на собственном опыте, ясно? Потому что некому было предупредить меня. Некому. Если тебе не нужна моя помощь, ладно! Только не приползай ко мне, когда столкнешься с последствиями», - прошипел он. «Потом скажешь: "О, Томми, ты был так прав, а я была так невероятно глупа, и теперь из-за меня погибло столько людей. Ме-ме-ме". А я буду просто стоять и смеяться, потому что все это предвидел». Томми поднялся. Его голос был пугающе ровным, даже будучи недостаточно громким. Резкими жестами он рассекал воздух своими бесцветными руками, стоя застывшим, неподвижным камнем, не считая выпадов и резких движений. Глаза с фиолетовыми кругами под ними пронзали глаза напротив, словно сталь. «Вы просите моей помощи, хорошо. Но вы не можете брать у меня что-то одно, говоря, что вам нужна моя еда, но не мои советы. Вы не можете решать, какую часть Томми вам оставить, а какую - отрезать. Если вы хотите бросить меня, скинуть с себя цепи, отлично, но хотя бы имейте совесть сказать мне об этом в лицо». Розалинда и Туббо уставились друг на друга с одинаковым выражением недоумения и беспокойства. «Томми, что это все значит? В чем дело?» - взмолилась Розалинда. «Перестаньте лезть ко мне и просто ответьте. Нужен я вам или нет?» - гаркнул Томми. Туббо медленно кивнул. Розалинда также ответила согласием. Томми зажмурил глаза и выдохнул сквозь стиснутые зубы. «Хорошо. Увидимся завтра». Туббо смотрел вслед своему другу, проследив за тем, как он взобрался обратно по стене, проскользнул через вентиляционное отверстие в свою комнату и занял свое привычное положение. Туббо не понимал, что произошло, что было не так, и уж тем более не понимал, как исправить это. При мысли обо всех препятствиях и трудностях Фонда что-то сжалось в груди, оседая.***
«Ты читала его, прежде чем отдать ему?». «Не совсем, я думала, это был обычный юридический документ. Просто длинный способ спрятать нужную ему информацию. То, что я прочла - это был типичный сухой текст. Ты уверен, что ничего другого не происходило?» «Он стал таким странным сразу после того, как закончил читать. Просто как бы... замкнулся» - сказал он, сопровождая слова резкими жестами. «Мы больше ничего не видели». «Что там было написано?» «Мы не знаем, текст был вверх ногами». «Есть еще зацепки?» Туббо хмыкнул. «Он, кажется, очень хотел быть полезным, если только мы это не придумали себе». «Нет, я тоже это заметила. В половине случаев он был готов всячески помогать. Это может быть следствием того, что произошло, но, опять же, нам это точно неизвестно». Розалинда вздохнула. С полным желудком решать проблемы было гораздо легче, даже если они далеко не продвинулись. И снова ее мысли вернулись к побегу, но уже через призму Томми. У него было много ресурсов - еда и его опыт. Очевидно, это был их лучший шанс. И после всего того времени, что она провела с ним, было больно видеть его таким. Единственным решением, которое она могла придумать, было вытащить его из токсичной атмосферы Фонда, но пока это было невозможно. «Это ведь не может быть стокгольмский синдром, верно? Потому что он явно считает, что Фонд - зло, даже если он отвергает возможность побега», - размышляла она. «Но он также может быть прав. Он застрял здесь на целую вечность, верно?» «Так утверждалось в документах, которые они дали. Но меня настораживает то, что он сказал, что в процессе будут убиты люди. Значит ли это, что он...? Боже. Я не могу представить, как он... ох. А вообще, думаю, что могу». Воспоминание о звериной ярости Лоуренса, направленной на нее, промелькнуло перед ее глазами. Она могла вспомнить убийственное намерение - то, как страх давил на нее и как кричали инстинкты жертвы. «Нет. Томми никогда бы этого не сделал. Да ладно, ты же знаешь его лучше. Он такой общительный, слишком дружелюбный, чтобы совершить подобное. Конечно, он иногда шутит о насилии, но это просто подростковая натура. Он всего лишь ребенок, Розалинда». «Да ты сам едва достиг возраста продажи алкоголя». «Может, только для Штатов», - проворчал Туббо. В голове промелькнуло воспоминание о том, как он напился до беспамятства после ужасного проигрыша дела, пытаясь заглушить чувство вины от осознания того, что действительно мерзкий человек был оправдан. 1970 год, не так ли...? Туббо нечасто пил. Вообще-то он никогда не пил, ни алкоголь, ни воду, ничего. Жидкость только ужасно бурлила внутри, затрудняя полет и пачкая крылья. А вот Родс... ну, когда он еще жил в городе. И только по праздникам. Розалинда фыркнула. «Он все еще выше тебя, почти на голову». «...его мозг все еще развивается, вероятно». «У тебя его даже нет». «Вообще это неправда, у нас их очень много». «Ага, мозги насекомого». «Это не только очень грубо, но и очень неправильно. Не все из нас всегда были пчелами. Но вообще, если подумать, это прям ϻ̶̥͇̦̈̀ǎ̷̞͊͆φ̷̻̩̣̐͐́̄ф̶̜̐ϗ̷̖͇͚̓̄ͅн̷̨̻͕͕̰̇̂. Тот факт, что ребенку пришлось иметь дело со всем этим». «Нам тоже придется иметь дело с этим». «...Да. Весьма ϻ̶̥͇̦̈̀ǎ̷̞͊͆φ̷̻̩̣̐͐́̄ф̶̜̐ϗ̷̖͇͚̓̄ͅн̷̨̻͕͕̰̇̂ и для нас», - тихо прожужжал Туббо. Краткий момент передышки закончился. Тот факт, что у них вообще была передышка, обнадеживал. Доказательство хорошего настроения. Все казалось лучше, когда алчный монстр голода был накормлен. Туббо задумался. «А он случайно не мог работать с Филиппом над побегом?» «Я думала, его зовут Филза...?» «Почти уверен, это был Филипп». «Ну, наверно, Томми с тобой его больше обсуждал», - отметила Розалинда. «Однако Томми уверял, что Фил очень опасен, поэтому у него, вероятно, будет гораздо более строгая охрана...» Розалинда задумалась. «Хм. Похоже, пока что главная уязвимость состоит в том, как мы, слабые люди, незаметно помогаем друг другу». «Как планшет для винтов и Томми с его едой. Вентиляционные отверстия раньше были полностью защищены от Томми, и нам было бы гораздо хуже сейчас, если бы не твоя помощь». «Верно! Они не знают, что мы помогаем друг другу, а значит они не смогут этому помешать. Фонд хорош в сдерживании, но он слишком специфичен, и в этом его недостаток. Например, газ. Он эффективен против тебя, но про меня они забыли». «Не только мы - вспомни про все садовые принадлежности. Типа лопаты для вентиляционных отверстий. Если подумать... лопаты довольно острые...» «И я знаю, какие коридоры ведут наружу, когда мы туда попадем. Знание - это тоже преимущество». С этого момента обсуждение перешло к стратегии и возможностям, пусть их было и немного. Они перекидывались разными идеями, но через какое-то время Розалинда стала отбрасывать некоторые, пока Туббо вносил свои в общий вклад. «Нет, это не сработает», - пробурчал он. «У того, кто стоит прямо за дверью, есть... есть инсектицид, верно, так что он не... не... не... м̶͍̫̭̏̓а̸͍͎͓̊ф̴͙̈́ͅф̴̥̱͕̫̀͋̎̕̕и̸̞̇н̴̮͍̲͍̺̈́̿̒͛͝», - внезапно зашипел Туббо. «Что такое?» «А мы-то думали, почему наши мысли были такими туманными…они снова нас травят газом. Мы не... м̴͈̉̆͌̓̽а̸͖͆̀̒͠ф̵̨̼̣̈́ф̸̞̪̲̒͋͛͘и̴͚̘̙̽н̸̮̠̬͓̏̓, они обычно не делают этого...так скоро...мы думали, что будет... больше... времени...» Глаза Туббо опустились, хоть он и продолжал бороться. С воздуха вниз попадали насекомые. «Стоит ли нам сделать это сейчас...? Я думала, будет больше времени на планирование», - с волнением сказала Розалинда, держа в одной руке совок, а в другой - довольно грозный на вид прибор для сбора одуванчиков. На лице виднелось беспокойство. В своем текущем виде план казался голыми костями - скорее строительные леса, чем реальное руководство. Розалинда ясно дала понять, что для осуществления плану требовалось больше детальности, и Туббо был согласен с ней. Они еще даже ничего не рассказали Томми, не хватило времени. И говоря о мальчике… Опылитель нахмурился, закрыв глаза, дабы сосредоточиться. «Они выводят Томми из камеры, не надо...» Туббо зашелся в кашле. «Ничего не делай, мы не знаем... как долго его не будет... не надо... позже, хорошо? Когда он вернется...» «Конечно», - успокоила его Розалинда. Глаза инсектоида дрогнули и закрылись. Она положила инструменты на стол, чтобы не вызвать подозрений. Когда зеленоглазый охранник снова вошел, она попыталась бороться - не слишком удачно, ведь, в конце концов, она умирала от голода - но достаточно, чтобы гарантировать, что в следующий раз охранник также воспользуется тряпкой с хлороформом. Она старательно отсчитала время, сколько хватило сил, пока мысли не сбились с пути. Болезненно-сладкая бессознательность поглотила ее.