Как только падёт Рай.

Нет на свете лучше и спокойнее места, чем Рай. В нём нет людских тягот, только умиротворение в садах с цветами среди облаков и самых спокойных и милых существ, которые только могут существовать на белом свете — ангелов. Все они, как правило, заняты своими небольшими делами, никуда не спешат, в отличие от людей, и живут очень размеренно. И один из таких ангелов однажды решил просто прогуляться по одному из садов, что был невероятно огромен по своим масштабам. Его тёмные волосы плавно развевались на ветру, а на лице красовалась улыбка, которая, казалось, изучала солнечный свет, что согреет любого, кто взглянет на крылатого. Эта улыбка была ему к лицу, и многие ангелы подмечали это, делая ему очень приятно. Брюнет наткнулся на огромное ромашковое поле, что вдали было похоже на гигантское облако. Тысячи ромашек разных размеров цвели здесь и тянулись к тёплому солнышку. Этот вид настолько поразил ангела, что он сам не заметил, как неосознанно зашёл на полянку, стараясь не задавить белоснежные цветки. Он был здесь совсем один в окружении лишь ромашек, что словно бы улыбались крылатому. Возможно, это именно то, о чём мог мечтать ангел-хранитель на протяжении всего своего существования. Но вдруг его взгляд устремился куда-то вдаль и крылатый обнаружил, что он здесь не один. Немного дальше был виден силуэт ещё одного ангела. Его крылышки чуть отдавали золотистым цветом, а рыжеватые кудрявые волосы очень смешно "подпрыгивали" на его голове, когда тот наклонялся за очередной ромашкой. Черноволосый хотел подойти поближе и познакомиться, но что-то его останавливало и он лишь стоял на одном месте как вкопанный, пристально наблюдая за действиями рыжего. "Я очень не хочу его сейчас беспокоить...- думал брюнет,- но у него явно хорошее настроение. Вперёд и точка." Неуверенно и неспешно крылатый спустя несколько минут всё же стал делать шажки, словно крался к кудрявенькому как к своей добыче. В нём дрожало всё вплоть до его крылышек, но несмотря на это он твёрдо старался просто идти с мыслью, что ангелы — святые существа и не кусаются, даже если ты их как-то побеспокоишь. Наконец, рыжего ангела можно было рассмотреть получше. Он заметил идущего к нему брюнета и отвлёкся от собирания цветов, прижав букетик к своей груди и своими голубыми глазками посмотрев прямо на него, немного смутив темноволосого. — Здравствуйте!,- кудряшик был очень приветливым и вежливым и, казалось, нисколько не был смущён тем, что к нему на протяжении нескольких минут крались,- я могу Вам как-то помочь? Брюнет сильно заволновался, ведь ему редко предстояло иметь дело с новыми знакомствами, и потому он смог пробормотать только что-то вроде: — А.. э... я просто хотел... познакомиться с Вами... Рыжеволосый хихикнул и сказал ангелу что стоял напротив: — Очень приятно, что со мной хотят познакомиться! В таком случае нам нужно представиться друг другу. Я — архангел Гавриил, но можешь называть меня просто Гавриил. А тебя как зовут? Глаза брюнета засияли ярким светом. Он прямо сейчас беседует с архангелом! Такая большая честь! Мысли стали сплетаться в одну огромную паутину, а внутреннее волнение уже никак нельзя было подавить. Он очень много хотел прямо сейчас сказать Гавриилу, но нужно было оставаться максимально вежливым. Поэтому, собравшись с силами, ангел тоже представился своему новому собеседнику: — Я – Элиот. Ангел-хранитель. — Очень рад познакомиться!,- Гавриил подошёл к Элиоту и пожал ему руку в знак признательности,- думаю, мы будем хорошими друзьями! — Д-да..! Элиот был очень взволнован, и мысленно просил себя быть максимально адекватным рядом с архангелом. На лице Гавриила можно было отчётливо разглядеть многочисленные веснушки, которые делали его только милее. Темноволосому очень хотелось потрогать его щёчки, ведь рядом с этим милейшеством невозможно было вести себя иначе. Но нужно. Сохранять. Спокойствие. Внезапно для Элиота, рыжий ангел задал ему вопрос: — Как я понял, тебе тоже нравятся ромашки? — Ну... немного.- робко проговорил Элиот. — А хочешь, я сделаю нам венки из них в знак нашей дружбы? — ..Очень хочу! Брюнет был крайне удивлён добротой архангела. Они едва знают друг друга, а он уже предлагает веночки! Элиоту всегда казалось, что архангелы всегда настроены серьёзно и априори не могут обладать такой наивностью. В частности он так судил из-за Михаила и устоявшегося в Раю его образа сурового воина с мечом и щитом, который не намерен с кем-либо церемониться и даже не шелохнётся, если даст кому-нибудь по заслугам, даже если способ наказания будет максимально жесток. Он не тиран, не подумайте, он просто обладает суровым нравом. Никто не знает, отчего он такой. Но многим это идёт на пользу, особенно если дело касается какой-либо нечистой силы. А Гавриил был буквально полной противоположностью. Это так удивляло, но в то же время очень сильно радовало Элиота, ведь с таким мягким ангелом он наверняка сможет найти общий язык. Долго ли, коротко ли, но Элиот вернулся в реальность когда его позвал рыженький, держащий один из сплетённых венков в руках. Второй был у него на голове, и Боже, как же мило он выглядел с ромашками на голове... Брюнет был так смущён, но всё же принял подарок от архангела и тоже надел венок себе на голову. — Как я выгляжу?,- Элиот отвёл взгляд куда-то в сторону. — Ты выглядишь просто божественно!,- воскликнул Гавриил и бросился в объятия к темноволосому, заставив его покраснеть. Отстранившись от него, архангел заметил, что его новый друг раскраснелся и немного забеспокоился: — Ты в порядке..? — А? Д-да, всё хорошо, не волнуйся..,- Элиот просто сыпал случайные фразы, дабы успокоить Гавриила,- у меня это... всегда так. — ..Хорошо, буду знать! И всё же, ты очень милый! — Спасибо... И ещё очень долгие часы двое ангелов сидели в ромашковом поле и говорили друг о друге, тем самым узнавая друг друга поближе. Это был тот день, когда долгая жизнь Элиота наконец приобрела новые краски. И ещё очень долгое время они будут встречаться здесь, обмениваться историями из жизни, шутить, дарить друг другу подарки... каждое из таких мгновений Элиот будет запоминать вплоть до мельчайших подробностей и очень, очень много думать о своём новом друге. Это ли счастье? Это ли не то счастье, которое должно длиться вечно?