Драбблы и их сборник

Маги похожи на розы. По крайней мере, так поют орлейские бродячие барды, прежде чем перерезать глотку очередному несчастному. Иные зовут магию розовой красотой, но Мередит хочется смеяться каждый раз, как она слышит это сравнение в менестрельских песнях; маги похожи на сорняки: мерзкие, гнилые и вредоносные. С прохождением Истязаний распускается бутон с острыми хрусткими лепестками. Красоту легко обратить в яд, а шип - в клинок, - рыцарь-командор знает это, а потому предпочитает прирезать всё на корню, пока не стало худо. Мередит ненавидит розы. Розы любила Амелия, воркуя над ними, словно над собственными детьми. Маленький палисадник, огороженный покосившимся забором, всегда ярко выделялся на фоне жмущихся друг к другу пыльных домов Киркволла, ведь малейший намек на цвет и радость всегда вытеснял монументальный камень. Мередит помнит это из детства и следует этому примеру. А еще она помнит: розы гибнут от запаха демонической лимфы. И прикосновений одержимых. От родительской крови, брызнувшей из разорванных тел, как оказалось, тоже. Розы не терпят демонов, поэтому с магами у них ничего общего - мерзкими демоновыми прислужниками. Желание повесить каждого за их тоненькие шеи, обмотать плетьми розовых стеблей, проткнуть кожу шипами, а потом смотреть, как по содрогающимся телам стекает кровь, росло в несоизмеримой прогрессии с каждым днем: и со временем прятать это стало так же глупо, как поливать давно увядший куст в надежде на побег. Розы гибнут от магии, и потому Мередит защищает свою розу. Она их ненавидит - но даже роза при должном уходе могла стать красивой, будто покорность усмиренного. Волосы Эльзы цветом больше напоминали солому, а клеймо на белоснежном лбу - номерной знак скота, какие выжигали на коровьих тушах ферелденские фермеры. Ничего общего с этой приторной красотой розовых цветов. Это - лучше. С усмирением озерная гладь ее глаз обратилась двумя пустыми лужами без риска блеска одержимости, - даже на Амелию она стала походить меньше, и это не могло не радовать. Раньше она искала интерес к жизни в трактатах о магии крови, сейчас - в уходе за садом Казематов: микроскопическом островке зелени, выдолбленном среди массива камня и золотых рабских статуй. (По правде говоря, его тут никогда не было, но Мередит приказала сделать - только с одним условием. Никаких роз. Ей боялись перечить примерно все, так что роз действительно нигде не выросло.) В Казематах всё так же пахло камнем. Когда Эльза не была занята штрудированием документации (не забитый мыслями мозг усмиренного подходил для этого лучше, чем собственный, роящийся сотнями важных дел и личностями подозрительных магов), она занималась садом: гладила листы дикой ежевики недрожащими пальцами, лила воду под стебель и оправляла погнувшиеся лепестки. А потом приходила в кабинет рыцаря-командора - и задирала испачканную в земле темную мантию, подвинув вещи на столе. Белые бедра цветом в луговые цветы, а красные складки между ними - снова эта мерзкая роза; бутон, только распускающийся и дразнящий своей обращаемой красотой. Бутон, который хочется сорвать и вытоптать, чувствуя, как хрустят замерзшие от латного железа лепестки. Но Мередит все равно целует ее розу, а потом кусает внутреннюю сторону бедра, Эльза едва слышно дышит. Что стоят розы и их красота с приходом морозов? У Мередит стально-голубые глаза, холоднее, чем зима в Киркволле, и их боятся - даже больше, чем саму рыцаря-командора. Страха в пустой душе усмиренных нет, как и удовольствия; зато в их мозгах хорошо лежат обязанности - они помнят, что от них требуется, что от них ждут. Мягкие пальцы Эльзы тоже в земле: она трогает ими капюшон, тянет вниз. Оголяет волосы Мередит, но не касается их. Ждет отмашки, почти как рыцарь-капитан Каллен: несчастный щенок, настоящий собачник-ферелденец, - разница в том, что Эльза не боялась Мередит; хотя следовало бы. Но не сейчас, когда Мередит вылизывает ее между ног и касается сухими губами клитора, раздвигает языком мышцы. Потом толкается, заставляя поясницу гнуться. Без лишних вопросов или разрешения: ей оно просто не нужно, тем более - от мага. Если маги похожи на розы, то Эльза - увядший, не раскрывшийся бутон, опустевший стебель. Стебель стелется у ног Мередит и не пытается взвиться вверх, лепестки хотят солнца - чтобы жить. Усмиренные не хотят ничего. Усмиренные лучше роз, отравленных магией крови и Тенью. Эльзе это подходит, ведь она совершенно не против виться у ног рыцаря-командора. Когда Мередит погружает в нее железные пальцы - Эльза только шире раздвигает бедра.