Непредсказуемость

Каждое утро Вира вставала, умывалась, меняла ночную рубашку на платье и спускалась со второго этажа на первый в столовую. Вира жила в маленьком двухэтажном доме со своей мамой. Каждое утро к ним приходила горничная Нелли, которая помогала по хозяйству. Отец же работал далеко от родного для Виры города и бывал дома редко. Вот и в это утро, спустившись утром завтракать, Вира пожелала доброго утра маме, села за стол, и они обе приступили к еде. — Всего неделя осталась. Готовишься к новой жизни? — светски поинтересовалась мама Виры, Нора Алрани. Нора была среднего роста с совершенно незапоминающейся внешностью. Она предпочитала простые платья и причёски, почти не пользовалась косметикой — от чего становилась ещё более незаметной. — С нетерпением предвкушаю! — бодро ответила Вира, чем вызвала у своей матери улыбку. Вира же пошла в отца — в свои шестнадцать она была выше своих сверстниц и некоторых сверстников; зелёные глаза, доставшиеся от матери, сияли в обрамлении шоколадных кудрей, таких же как и у отца. — Не будешь плакать ночами от одиночества? — поддела дочь Нора. — С чего бы мне плакать ночами, — пожала плечами Вира. — В моём возрасте многие молодые люди только и мечтают, что жить отдельно от родителей. И постигать этот мир безо всяких нравоучений. — Хочешь сказать, я читаю нравоучения? — Нет. Всего лишь хочу сказать, что это естественный этап на пути взросления — желать жить отдельно и делать это при первой же подвернувшейся возможности. — Рада слышать, что моя дочь не имеет задержки развития и готова жить отдельно, — посмеялась Нора. Закончив завтрак, Вира взяла ежедневную газету, которую каждое утро доставляли к порогу их дома, и пошла наверх, в свою комнату. Стоило Вире войти в комнату, как она услышала требовательный стук в окно. По ту сторону была птица с синей грудкой и коричневой головой; опознав птицу, Вира поспешила открыть окно и взять её в руки. Отвязав от лапы письмо, Вира поставила птицу на стол и погрузилась в чтение. Птица, будучи неживым магическим механизмом, пару раз прыгнула по столу и замерла. Через несколько дней Вира должна была отбыть в Университет Государственной Службы и Магических Инноваций. Несмотря на название, по факту университет не занимался разработкой каких-либо инноваций и лишь готовил молодых людей к государственной службе. Вместе с Вирой в тот же Университет поступила её подруга — Маина. Вира познакомилась с Маиной два года назад, на экскурсии в портовом городе. Девушки, будучи одногодками, быстро нашли общий язык и обменялись птицами, чтобы поддерживать связь. Вот и сейчас Маина писала Вире.       «Приветствую.       Мои родители с самого утра задумали собирать меня в путешествие — как будто я еду не в пригород столицы, а в глухое село посреди пустынных земель. Вира, ты не представляешь, с каким трудом мне удалось попросить их подождать хотя бы до послеобеденного времени! Сил моих нет с самого утра выслушивать их тревоги и волнения.       Ты же помнишь, что мы договаривались занять один и тот же блок в общежитии? Я по неосторожности сказала это своим родителям, надеясь, что это успокоит их сердца, но случилось наоборот — теперь они переживают, что мы не уживёмся и поссоримся насмерть за несколько лет обучения! Как думаешь, это может произойти?       Ещё сегодня за завтраком мы с семьёй обсуждали свежую новость! Оказывается, в течение двух недель на учёбу в Академию прибудет наследник престола. То есть он будет учиться на нашем курсе! Как думаешь, есть ли шанс с ним подружиться? И какой вообще этот наследник престола? Я думаю, что это наверняка самоуверенный человек, который вечно задирает нос. С другой стороны, хотелось бы, чтобы было, как в романе, — чтобы наследник был робким человеком, стесняющимся лишний раз поднять взгляд, и чтобы в день объявления личности наследника престола все смотрели круглыми глазами и восклицали: „Не может быть!”              В общем, жду твоего ответа.             Маина». Отложив письмо подруги, Вира взяла газету. На первой странице была написана сегодняшняя дата и прогноз погоды. Также уточнялась вчерашняя фаза луны, её расположение и цвет, и давался прогноз на сегодняшнюю и завтрашнюю фазы. И кратко сообщалось содержание выпуска. Весь первый разворот занял большой текст, в который включили изображения Царских Палат и Академии Государственной Службы.       «Служба Царских Палат по связи с общественностью сообщает планы Наследника Престола!       Как стало известно, в ближайшие две недели Наследник Престола прибудет в Университет Государственной Службы для прохождения обучения.       Глава Службы Царских Палат по связи с общественностью, господин Мешраен, сообщает следующее:       „Наследник Престола благополучно сдал экзамены и был зачислен в Университет Государственной Службы на первый курс. Согласно внутренним правилам Университета ГосСлужбы, Наследник Престола, как и остальные студенты, проведёт годы обучения в общежитии для учащихся. В ближайшие две недели, до тридцатого числа седьмого месяца, Наследник Престола прибудет в Университет ГосСлужбы и начнёт своё обучение совместно с другими учащимися с первого числа восьмого месяца. Царские Палаты выражают своё почтение и желают Наследнику Престола успешной учёбы”.       Университет Государственной Службы, был основан шестьсот восемьдесят четыре года назад и изначально носил название „Академия Царских Палат”. В разговорном языке Университет ГосСлужбы до сих пор называют „Академией”. Это одно из старейших образовательных учреждений нашей страны, в котором обучались известные политики, экономисты и правители Терсереда». Дальше в статье кратенько рассказывалось о Царских Палатах как центре жизни страны. По давней традиции личность Наследника Престола была сокрыта тайной. Никто не знал ни имени Наследника Престола, ни его места жительства, ни его пол и дату рождения. Не было даже известно, был ли Наследник Престола один, или же это несколько человек, среди которых Царь выбирал своего преемника; и знает ли вообще Наследник Престола о том, что именно он им и является. Время от времени Служба Царских Палат сообщала, что Наследник Престола живёт хорошо и делает успехи. Официально всё это делалось ради того, чтобы Наследник Престола прожил своё детство и юность как простой человек и увидел реальную жизнь государства до того, как войдёт в Царские Палаты и приступит к своей работе. Личность Наследника Престола раскрывалась не раньше его двадцатого дня рождения. Отложив газету в сторону, Вира кинула перед птицей несколько семян пшеницы и принялась за ответное письмо. И пока птица клевала пшеницу, тем самым заряжаясь для повторного полёта, из-под ручки Виры выходили следующие строки:       «Дорогая Маина!       Полностью понимаю твою беду с родителями. Мои также волнуются обо мне и переживают, что я не смогу жить одна. Однако я с нетерпением жду приезда в Академию! С чего вдруг мы должны поссориться?       Я не ожидала, что мы будем на одном курсе с наследником престола! К сожалению, Палаты дают слишком мало информации, чтобы можно было хотя бы предположить, кто это может быть. Надеюсь, я ненароком не поссорюсь с наследником престола, это было бы просто ужасно. Всё-таки характер у меня не самый лучший.             Вира». Послав птицу Маине, Вира мельком просмотрела новости и уже подумала о том, чтобы выйти погулять и, может быть, даже поиграть с соседскими ребятами. Она чувствовала, что оставшаяся до отъезда неделя — последний раз, когда она сможет повеселиться как ребёнок. Конечно, в Университете ГосСлужбы бывали каникулы, на которых можно вернуться домой; но всё равно с отъездом из родительского дома начиналась другая, взрослая жизнь. Дверь в комнату Виры была приоткрыта. Она слышала, как мама посылала Нелли за покупками, поясняя, что надо приобрести. Стоило хлопнуть входной двери, как Вира подумала: «Пожалуй, мне тоже пора пройтись». Но стоило ей подойти к выходу из комнаты, как её окликнули: — Вира, солнышко, зайди ко мне. «Неужели будут ещё какие-то обсуждения из-за отъезда?» — уныло подумала Вира, но вслух сказала: — Конечно, сейчас. Родительская комната, в которой Нора большую часть года жила одна, была разделена на две части. В одной стоял большой письменный стол, книжный шкаф и два кресла, вторая была отделена занавесками до пола, и в ней располагалась спальная зона. Когда Вира вошла, Нора уже сидела в кресле и теребила край рукава платья. — Что-то случилось? — спросила Вира. Улыбка мамы была как будто натянутой. — Садись, нужно поговорить. Вира заметила, что занавески задёрнуты. Также отметила, что мама послала горничную за покупками. Значит, подумала Вира, разговор должен был остаться в тайне. В этом не было чего-то удивительного, но её поразило то, как мама нервничала. Пожалуй, она впервые видела её в таком состоянии. Устроившись в кресле напротив мамы, Вира спросила: — Ты хочешь сказать, что я приёмная? — Конечно нет! Ты совершенно точно моя дочь, у тебя даже горбинка на носу как у моего папы, твоего дедушки. — Я думала, что горбинка у меня в отца. — Точно от деда! У твоего папы она заметная, а у тебя почти прямой нос с маленькой горбиночкой. У твоего дедушки и прадедушки был точно такой же нос. Чуть приободрившись, Нора посмотрела на занавески и вздохнула. Вира не торопила, хотя ей уже хотелось побыстрее разобраться со всеми делами и пойти поиграть. — В общем, — начала Нора, — я, когда рожала, поехала к тёте Примори, а она же в глуши живёт, и прислуги у неё так-то и нет, и дом большой, так что лишних ушей всегда можно избежать. Ну… А так как я… была в глуши… то я… то… то я могла записать любую дату рождения. Ну, то есть, конечно тётя мне помогала, и она знала подробности твоего рождения, но не стала бы это разбалтывать. И это был тот вариант, который, конечно, был мне нужен. И я… я просто… это… как бы это… Голос Норы был всё тише и тише, пока она совсем не замолчала. — Мам, я совершенно ничего не поняла! При чём здесь тётя? Какой вариант? Что за подробности? У меня что, есть сестра-близнец? — Нет, конечно нет, ты единственный ребёнок. Просто… Нора опять замолкла. Одна её рука обхватила другую, Нора была напряжена и никак не могла закончить рассказ. — Просто что? — не выдержала молчания Вира. — Просто я хотела, чтобы у тебя была тихая, спокойная, размеренная жизнь! — выложила Нора на одном дыхании и порывисто вздохнула. — Я сознательно пошла на это, надеясь, что хотя бы до своих шестнадцати ты проживёшь хорошую жизнь. — Я не понимаю. — Я как раз объясняю. В общем… Мы с твоим папой подумали, что тебе нужно это узнать до того, как ты отправишься в Университет. Я… Я не хотела тебе говорить, но ведь Судьбу всё равно не изменить, а так ты хоть будешь знать. Почему-то Вире стало очень страшно. Она начала понимать, о чём говорит мама; ей и хотелось узнать всё до конца, и вместе с тем хотелось остаться в неведении. — Мама… Скажи, что не так с моей Судьбой? — В общем… Я записала твоё рождение на двенадцатое число девятого месяца, в это время была полная яркая луна; она была такой большой, что, глядя на неё, я подумала: «Я хочу, чтобы Судьба моей дочери была связана с рождением под этой луной». Нора вновь замолкла глядя на шторы. Вира и без неё знала, что её день и час рождения, записанный в документах, произошёл под полной яркой луной; согласно расположению на небосводе, а также месту рождения, ей была уготована спокойная жизнь, полная радости. — Если я родилась не в этот день, то в какой? — поторопила Вира. — Это… На три дня раньше, в одиннадцать вечера девятого дня девятого месяца тысяча двухсотого года. Вира, хоть и разбиралась в предсказаниях Судьбы по дню рождения, но так сразу не могла понять, что именно знаменовало рождение в этот день и час. Ей только было ясно, что девятый день девятого месяца двухсотого года был днём рождения великого человека, который совершенно точно не останется незамеченным в истории. — А… Я не совсем понимаю… Да, девятый девятого двухтысячного звучит как что-то очень величественное, но… что было не так? Не могла же её мама только из-за этого подменить дату рождения. — Это… Одиннадцать вечера… это был час прибывающей луны… Прибывающая луна сулила постоянное продвижение вверх, и это тоже был хороший знак. Однако при взгляде на маму Виру охватила паника. — Я… всё ещё не понимаю… В тишине дома раздался тихий голос Норы: — Это была красная прибывающая луна; никогда более я не видела такого красного цвета у луны. «Рождённые под Красной луной сталкиваются в своей жизни с Бедствием <…> И восходят они к величию, и нет препятствий на их пути…» Как только до Виры дошёл смысл этих слов, она сказала: — Это не может быть правдой! — Но это правда! Только тётя и твой отец знают это! «…И моря крови омывают их ноги, и руки их по локоть в крови…» — Нет-нет-нет! — Вира закрыла уши руками и замотала головой. — Это не может быть правдой! Это невозможно! Это неправда! — Я бы отдала всё что угодно, чтобы это было неправдой! Но это и есть твоя Судьба! «…И не избежать Судьбы сей, и никак не остановить и не изменить Бедствия, с которым встретятся рождённые в сей день». — Это просто не может быть правдой! — Это можно лишь принять! Спустя полчаса Вира и Нора сидели в столовой и пили мятный чай. Пришедшая с покупками Нелли, увидев их, воскликнула: — Неужто поссорились?! — Не то чтобы… — попробовала объяснить Нора. — Моя мама считает, что я не готова к самостоятельной жизни! — заявила Вира. — И её можно понять, госпожа Вира! Ты же постоянно спишь до обеда, а потом пропадаешь на улице до вечера; а ведь в Академии придётся каждое утро вставать на занятия! — Буду я вставать на занятия! — возразила Вира. — Но сейчас-то я не в Академии, что плохого в сне до полудня?! — Но ведь режим так быстро не перестроишь, — включилась в диалог Нора. — Надо каждое утро вставать пораньше, чтобы появилась привычка. — Вот приеду в Академию — и буду вставать пораньше, — буркнула Вира. — Опять-таки, и ложиться следует вовремя. Если ты будешь бодрствовать до поздней ночи, то твой организм привыкнет и не сможет заснуть вовремя. — Заснёт, — недовольно буркнула Вира и встала из-за стола. — Я пойду погуляю. — Вместо того, чтобы готовиться к учёбе — гулять! — воскликнула Нелли. — Какая же ещё молодая госпожа так будет делать; вот у Тариных сын учится постоянно, чтобы не потерять навыков! Вира закатила глаза; в этой ситуации Нора встала на сторону дочери: — Да пусть гуляет, успеет ещё поучиться. Меня больше волнует, что она сейчас пойдёт гулять и опять обед пропустит, а ведь если не есть вовремя… — Я наверх, — заявила Вира и громко хлопнула дверью столовой. Запершись в своей комнате, Вира растерянно осмотрела свой рабочий стол и шкаф, занятый учебниками, книгами и тетрадями. Сев за стол, она увидела ветви яблони, которая росла прямо перед её окном. Каждый год, когда яблоки созревали, Вира срывала их прямо из окна. В этом году срывать яблоки из окна будет уже некому, потому что в это время Вира будет в Академии. Почему-то в последнее время Вире хотелось всё громче орать, всё сильнее хлопать дверьми и вести себя не как девушка из приличной семьи. Мама никогда её за это не осуждала, и сама Вира понимала, что это всего лишь юношество, и рано или поздно она успокоится и будет той, кем должна быть. До сегодняшнего дня она была уверена, что ей предначертана спокойная мирная жизнь. Вира думала, что, может, ей и не суждено стать великим деятелем, известным на весь мир — но, по крайней мере, и не придётся столкнуться с трудностями, с которыми не справиться обычному человеку. И все эти надежды были разрушены знанием её настоящего дня и часа рождения.