Одна нескончаемая ночь

На столике в главной каюте лежат обертки от протеиновых батончиков, валяются пустые стеклянные бутылки из-под газировки. Сейран сидит, задумчиво подперев щеку кулаком, и смотрит на эти остатки былой роскоши. — Да ладно, не расстраивайся, — подбадривает ее Ферит. — Скоро причалим, и нас будет ждать ужин в самом престижном ресторане Бююкады! — У тебя всегда все самое престижное, — скептически хмыкает Сейран, глядя на полинялые штаны благоверного и его все еще белоснежные кроксы. — А потом будем делить последний апельсин, когда нас туда не пустят. — Я — Ферит Корхан, женушка. Ферит Корхан! Куда меня могут не пустить? Ну хочешь, — он тоже с сомнением косится на ее спортивный костюм с вытянутыми коленками, — зайдем и купим тебе что-нибудь из одежды? — Что, стыдно появляться со мной такой на людях? — Не глупи! — фыркает Ферит. — Мне абсолютно без разницы, что на тебе надето. Я предложил, чтобы ты не стеснялась. — Конечно-конечно, — Сейран не может позволить, чтобы последнее слово осталось за ним. — Так заботишься обо мне… — Пойду, поднимусь наверх, — муж обиженно поджимает губы и уходит. После полудня ему несколько раз звонила мать — увещевала не злить дедушку и вернуться домой как можно скорее. Невестка Ифакат ужом извивалась, доказывая господину Халису, что молодожены так спонтанно исчезли из дома без разрешения, потому что небольшая морская прогулка пошла не по плану, и яхта сбилась с курса. «Вот бы и правда сбилась», — мечтала Сейран. Вот бы и правда они уплыли на какой-нибудь необитаемый остров, подальше от особняка, невестки Ифакат и измен Ферита. Но ведь они же не в сказке… Она тоже поднимается на палубу. Ферит, на удивление, нашел свою рубашку и облачил в нее свой могучий торс, по привычке оставив декольте до пупа. Мерзкий. — Загорать уже поздно, — поддевает он ее, — а то я бы тебе предложил подняться на самую верхнюю площадку. — Я не взяла с собой купальник, к сожалению, — с притворной жалостью тянет Сейран. — А то и правда позагорала бы. Солнце уже вовсю клонится к закату, и порой налетает такой прохладный ветерок, что она ежится даже в кофте. А вот Фериту в полураздетом виде, очевидно, вполне нормально. — Купим тебе и купальник, — подмигивает он. — Раздельный. Не буду спрашивать, была ли ты на Принцевых островах когда-нибудь раньше, а то еще покусаешь. — Не покусаю, побрезгую, — Сейран откидывает назад длинные волосы и взбирается по лестнице на ту самую площадку, что предназначается для принятия солнечных ванн. Там стоят два деревянных лежака с пружинистыми ротанговыми основаниями, на которых разложены сине-белые полосатые подушки. — Блаженство, — шепчет она и ныряет в эти подушки. Сейран совсем уже привыкла и к яхте, и к качке, и к скорости. Утробное урчание двигателя приятно ласкает ей слух. Она больше не боится, она наслаждается: свободой, морем, солнцем, ощущением чего-то нового и неизведанного и предвкушением прекрасного. Телефон ее так и не ожил, возможно, дело в зарядке, а может аппарат просто сгорел. Мыслями Сейран все время возвращается к Антепу, к матери и Суне, но с каждым часом, проведенным на морской прогулке, все реже. Ферит поворчал и пообещал, что купит ей новый телефон, когда она вновь принялась жаловаться на отсутствие связи с родными. Ей в новинку это его вечное «купим, купим, купим», но она позволят себе не слишком нагружать свою голову такой щепетильной темой. Пусть покупает. Пусть. Должен же быть от него хоть какой-то прок. Не зря же он беспрестанно распускает перед ней свои павлиньи перья: «Я Ферит Корхан. Ферит Корхан»! Они подплывают к островам, когда небо уже начинает сереть. Самый большой из них — Бююкада — рекордсмен по достопримечательностям, люксовым отелям, дорогущим яхтам и роскошным пляжам. Ферит направляет свое судно к частному причалу закрытого клуба. Человек, встречающий их, с интересом разглядывает Сейран, и Ферита это явно злит. Возможно, причина этого праздного интереса в том, что раньше господин приплывал сюда с Пелин? Муж что-то шипит встречающему, берет Сейран под локоть и ведет ко входу в клуб. Там их уже ожидает высокий, округлый господин с огромными седыми усами, завитыми кверху. — Господин Ферит, — улыбается он, — позвольте поздравить с женитьбой. — Спасибо, Аднан, — покровительственно кивает Ферит. Хоть бы постыдился возраста человека и не «тыкал» тому, кто раза в три старше тебя! Но нет, положение в обществе ведь разрешает так себя вести. — Госпожа Сейран, — кланяется ей Аднан, — добро пожаловать. — Спасибо, — отвечает она нейтрально, не желая ни поддерживать мужа, ни делать ему что-то назло. — Отужинаете у нас сегодня вечером, господин Ферит? — просительно заглядывает в лицо привилегированному посетителю управляющий клубом. — Возможно. Но вначале мы с женой прогуляемся по острову. — Конечно-конечно. Аднан раскланивается, а Ферит тянет ее дальше. — Куда мы? — шепотом спрашивает Сейран, пока они идут вдоль горящего яркими огнями пирса с накрытыми белоснежными скатертями столиками. — По магазинам. — А как же твое равнодушие к общественному мнению по поводу моего внешнего вида? В ответ на ехидство жены Ферит бросает на нее молчаливый и, вместе с тем, весьма красноречивый взгляд. — Оно никуда не делось, Фисташка. Но я подумал… вездесущие фотографы, бесконечные блогеры-инфлюенсеры, простые зеваки с камерами. Сейчас от них нигде не скроешься. Если опубликуют наши фото или видео в таком виде, то дедушка расстроится. Не хочу потом еще и с этим возиться. — Конечно-конечно, — привычно издевательски поддакивает Сейран. — Нельзя расстраивать господина Халиса. Ферит вновь косится на нее, а затем тепло улыбается, оставляя эту маленькую победу за ней, и Сейран чувствует себя могущественной и неуязвимой. Теплый ветерок, нагретый набережной с ресторанами и узкими улочками с дорогими магазинами, треплет ее волосы, она полной грудью вдыхает запах грядущих приключений. Между ними с мужем будто пошатнулась какая-то невидимая стена, и Сейран неожиданно, прежде всего, для самой себя, выпаливает: — Я такая голодная, Ферит. Пожалуйста, давай хотя бы перекусим чем-нибудь перед походом по магазинам! Он удивленно смотрит на нее, но Сейран и не думает стесняться своих естественных желаний — за целый день три батончика и бутылка «колы»… Да она скоро свалится в голодный обморок, и это при таком «богатом и влиятельном» муже! — Ладно, — нехотя соглашается он (конечно, ведь в его желудке целых семь батончиков!). — Что ты хочешь? Сейран хочет все, абсолютно все: и плов с нутом, и берек, и лахмаджун… В итоге она останавливается на плове и уже через минуту съедает свою порцию под чистую. Ей кажется — это было лучшее, что она ела в своей жизни. — Машаллах, — присвистывает Ферит, глядя, с каким аппетитом и быстротой Сейран расправилась с тарелкой плова. — Не сглазить бы, женушка, морской воздух пошел тебе на пользу. — День голодания пошел мне на пользу, — ворчит она в ответ. — Как будто снова в Антеп вернулась… — Что ты сказала? — хмурится Ферит, не понимая. — Ничего. Ой, смотри! Напротив тележки с пловом пыльная, не особо разбалованная ежедневным протиранием витрина с манекеном, на котором красуется летнее, словно летящее, платье молочного цвета, овеянное плавными изгибами воланов и какой-то беззаботностью. — Какое красивое, — с придыханием произносит Сейран. — Слишком короткое, — заявляет Ферит, едва взглянув. — Я хочу его! — Нет ничего, что я бы не дал своей жене при ее желании, — пафосно, с набитым ртом бубнит он. — Но оно правда слишком короткое! — Домостроевец, тиран и деспот, — обзывается Сейран. — И под него нужна обувь нормальная, а не эти твои кеды. Она прячет под лавку ноги с черными кедами на липучках и злится. Ей хочется это платье. И туфли. И поход в дорогой ресторан. И чтобы муж смотрел не в телефон, а на нее или хотя бы в тарелку. Но чтобы осуществить все эти планы, нужно начать именно с платья. — А что, проблема подобрать обувь? Или на твоей карточке лимит? — недовольно спрашивает Сейран, поднимаясь. Она понимает, что тоже начала манипулировать — манипулировать мужем и его отношением к деньгам, расточительству и желанию «показать себя». — О чем ты, девочка? — мгновенно мрачнеет Ферит. — Нет никакой проблемы подобрать обувь, поэтому мы пойдем в нормальный магазин, а не в эту… забегаловку. — Мне все равно, нормальный это магазин или нет, это все твои понты, Ферит Корхан. Мне понравилось платье, ты не понимаешь? Само платье! И я хочу его. Хочу! Не то чтобы он начинает улыбаться, но на всем его лице начинают проскакивать озорные искорки самодовольства. — Я очень хорошо понимаю тебя, Сейран. В том, чтобы увидеть что-то, а потом это захотеть, нет ничего плохого. Сейран бросает в краску от его слов. Невоспитанный! Идиот! Она разворачивается и решительной походкой идет в «забегаловку». — Я могу примерить платье с витрины? — спрашивает у скучающей продавщицы за прилавком-кассой. Магазинчик совсем крошечный, как базарная палатка, с потолка до пола завешанный цветастыми платьями для матрон, халатами, пляжными накидками. — С витрины нельзя, — не отрываясь от экрана телефона, говорит продавщица. — Тогда принесите точно такое же. Мне нужен размер «S». — Оно одно, — преспокойно отвечает продавщица, — размер универсальный, плечи и талия на резинке. Только с витрины нельзя. — Да почему нельзя? — взрывается Сейран. — Почему?! Продавщица лениво откладывает телефон и наконец обращает на скандальную посетительницу укоризненный взор. — Потому что тогда на витрине не останется платья, очевидно же. Сейран чувствует, что начинает закипать, и причина этого кипения в том, что Ферит окажется в выигрыше, если она уйдет из магазина ни с чем. — Дайте ей это платье, — вдруг раздается за спиной голос Ферита. Поведение продавщицы меняется кардинально: выражение лица становится заискивающим, голос ласковым, а взгляд — исполнительным, хотя одет новый посетитель в такие же лохмотья, что и Сейран. Но, видимо, что-то в его повадках и умении держать себя сигнализирует продавщице — перед ней тот, чьи требования нужно выполнять неукоснительно. — Конечно, господин, одну секунду. Она ловко карабкается за стеллаж у окна, взбирается в сводчатую нишу, где стоит манекен, и сдирает с него заветный товар, наготу же манекена прикрывает каким-то платком. — Прошу, госпожа, примерочная здесь. Продавщица стремительно превращается в саму любезность. Сейран молча берет у нее платье и идет в дальний угол магазинчика, где небольшое, тесное пространство примерочной отделено от торгового зала шторкой. — Тебе помочь, дорогая? — не упускает случая покуражиться Ферит. — Нет! — она задергивает шторку прямо у него перед носом. — Но все же, если нужна моя помощь — я здесь. Сейран слышит его дыхание близко-близко, их разделяет только тяжелая, плотная ткань и больше ничего. Она смотрит на себя в зеркало, затем начинает расстегивать кофту. Звук разъезжающейся молнии слышен и Фериту. Под футболкой у нее спортивный серый топ, который никак не подходит к платью. Сейран смущенно отворачивается от зеркала и снимает его. — Ну что, Фисташка, — слышит она прерывистый шепот мужа, — ты закончила? — Нет! — слишком резко отвечает Сейран. — Не вздумай сюда заглядывать! — Даже в мыслях не было, — усмехается Ферит. — Ты сама выйдешь и сама мне все покажешь. Сейран спускает на плечи резинку платья — воланы спадают вниз, обволакивают ее руки и грудь, удачно скрывая отсутствие бюстгальтера. Длина и правда коротковата — где-то до середины бедра. Она скептически осматривает свою фигуру в зеркале, а затем отодвигает штору и выходит на свет. Взгляд Ферита начинает изучать ее с прорезиненных носков кед, поднимаясь все выше — по стройным ногам к талии и заканчивая открытыми плечами. — Что скажешь? — нервно интересуется Сейран, когда его молчание слишком уж затягивается. — Красиво, — просто отвечает он и возвращается к кассе, чтобы расплатиться. Сколько раз они с сестрой и матерью ходили за покупками в Антепе, а возвращались домой, неся в ярких глянцевых пакетах картошку, лук и зелень. Сейран сейчас даже стыдно об этом вспоминать, словно не ее родной отец проворачивал такое вместе с тетей. — Платье красивое, — продолжает развивать свою мысль Ферит, когда они выходят на улицу. — Но обувь мы купим там, где я скажу. Она больше не спорит, ей все равно, что будет дальше — она получила то, что хотела. На набережной ей вслед оборачиваются парни, особенно гуляющие в компании друзей без женского сопровождения. Ферит больше не выдает себя, не показывает, что его это задевает, и все чаще смотрит в телефон. Либо это мать напоминает ему, что скоро пора возвращаться домой, либо госпожа Пелин задергала, почуявши неладное. Сейран нервничает, ей не по душе эта постоянная тень между ними, которую ни обойти, ни объехать. Она совсем не хочет анализировать свою обиду, но понимает, что дело вовсе не в ее гипотетических чувствах к Фериту. Сейран понимает, что присутствие в их браке другой женщины — неправильно. На клеточном уровне — неправильно. И все в ней, все ее естество противится принятию этого как данности. — Сюда, — командует муж, указывая на горящую неоном вывеску обувного магазина итальянской марки. Ему кто-то звонит, и он снимает трубку в самых дверях. Сейран краем глаза косит в его сторону — нет, это точно не мать. Выражение лица Ферита во время разговора благостное, даже какое-то… воркующее. — Чем я могу вам помочь? — подбегает к Сейран услужливая девушка-консультант. — Какую модель вы ищете? Ферит оставляет ее одну, на растерзание обслуживающему персоналу магазина. Он ходит туда-сюда вдоль полок с обувью и тихо разговаривает, изредка поглядывая на жену. — Что-нибудь под это платье, — отвечает Сейран. — Попроще. — Одну минуту. Ее усаживают на мягкий диванчик, который в обозначенное время начинает обрастать со всех сторон коробками всевозможных цветов и размеров. Она примеряет белые туфли со стразами на огромных каблуках, открытые босоножки, состоящие из одних только перепонок, балетки с массивной пряжкой в виде логотипа фирмы — ничего из этого ей не нравится и вообще не отвечает требованию «попроще». Ферит бросает пару равнодушных взглядов на ноги Сейран и выходит из магазина, делая жест рукой, что сейчас вернется. — Может быть, еще эти посмотрите? — девушка-консультант открывает перед ней коробку с миленькими босоножками на плетеной платформе. — Можно, — соглашается Сейран. Кажется, это и вправду то, что ей нужно. Переобувшись, она подходит к двери и приоткрывает ее, чтобы позвать Ферита. — Не выдумывай, сколько можно повторять, — слышит она его недовольный голос. — Между нами ничего нет и быть не может! Я терплю ее только из-за дедушки, ты же знаешь. Пелин, хватит! Сейран на цыпочках разворачивается и возвращается к своему месту. Перед глазами словно белая пелена — но слез нет, только жгучая обида, испепеляющая все в груди. За спиной она слышит голоса новых посетителей и дежурный вопрос «Чем я могу вам помочь?». — Этот магазин сквозной? — спрашивает она у девушки. — Да, госпожа, та дверь выходит на центральную улицу. — Спасибо. Извините, но мне ничего не подошло. Очень жаль. Переобувшись в кеды, Сейран оставляет босоножки на горке из коробок, встает и идет ко второму выходу. — Госпожа! — окрикивают ее. — А как же ваш спутник? — Он не мой спутник, — отвечает Сейран и скрывается за дверями.