Уроборос

— На тебя поступила жалоба, Гарри! — Джинни бьет меня планшетом по шлему в ту же секунду, как я появляюсь на кухне «Zhulong». — Ага, — я перехватываю кусочек пиццы с её тарелки и жадно жую. — Боже, как вкусно! Это пицца дня? — Нет, Гарри Джеймс Поттер, это не пицца дня! Это пицца, которую я собиралась съесть на обед! — Она выхватывает сырный треугольничек из моих рук и бросает обратно на бумажную тарелку, отталкивая её в сторону. — Ты совсем сбрендил? — Прости, я чертовски голоден, — я подпрыгиваю на месте. — Можно ещё кусочек? Драко проплывает мимо вместе с заказом и заталкивает мне в рот сырный шарик. Я благодарно киваю и жую, закрыв глаза. Джинни смотрит на меня с укором, когда я наконец проглатываю его. — Не хочу даже спрашивать, что это было, — она массирует виски, рыжие волосы торчат из-под козырька кепки. — Ты слышал, что я сказала? — Пицца была твоим обедом, я сердечно извиняюсь! Она ещё раз бьет меня планшетом. На этот раз больнее. — Ты безмозглый идиот! Прекрати делать вид, будто не понимаешь, о чём идёт речь! Этот парень звонил нам несколько раз, а потом заявился на порог весь в томатном соусе! — Джинни повышает голос, и теперь все работники кухни смотрят на нас. Включая Люка. — Кто дал тебе разрешение кидаться пиццей в клиентов? Ты совсем вышел из ума?! Я знаю, здесь я облажался по полной программе. — Слушай, — гриффиндорка стягивает кепку, — мне пришлось дать ему три купона на бесплатный комбо-обед. Тебе повезло, что он согласился принять их. Если бы это дошло до Элеанор… Я вскидываю на неё взгляд. Улыбка трогает мои губы. — Я вычту это из твоей зарплаты, Гарри Поттер! — Взвизгивает она, когда я притягиваю её к себе, отрывая от пола. — И ты должен мне ужин! За то, что посмел понадкусывать мой обед! — Ты лучшая, Джинни, — я опускаю её на ноги; аромат цитрусовых духов, смешанный с запахом соли и сыра, щекочет мой нос. — О, ради Бога, заткнись, — она мягко отталкивает меня от себя и отряхивает футболку. — Клянусь, если подобное повторится ещё хоть раз, — Джинни понижает голос и добавляет: — Ты вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь сказать «Нокс!» Драко возникает в дверях, молча наполняет бумажный стакан газировкой и жестом — два коротких прикосновения подушечек пальцев к губам — зовёт меня покурить. Я знаю, что он не пьёт эту газировку, просто собирается со мной говорить. Напоследок коротко прижав к себе Джинни, я вздыхаю и вылетаю за дверь через запасной выход. Слизеринец стоит посреди служебного дворика, обхватив хрупкие плечи руками. Даже с расстояния нескольких метров я вижу, что он дрожит — и дело сейчас совсем не в приближающейся зиме. — Ты не должен был, — он оборачивается, услышав мои шаги, и стягивает кепку с головы, заталкивая её в передний карман своего фартука. Ему не идёт эта нелепая красная форма. Он выглядит, как модель, вынужденная рекламировать картофельные мешки. Я сглатываю. — Не имею ни малейшего понятия, о чём ты, — вытягивая сигарету из пачки, произношу я и зарабатываю полный скептицизма взгляд. — Это лицо до сих пор преследует меня в кошмарах, — он прислоняется к стене, ослабляя узел на фартуке. — Не говори мне, что я обознался. Я поджигаю сигарету механической зажигалкой и затягиваюсь. Дым наполняет легкие, раскручивая тугой узел раздражения глубоко внутри. Это моя первая сигарета за день. — Тебя могли уволить. Поверь мне, я не стою того, чтобы потерять работу. Мы оба это знаем. Слизеринец поворачивается ко мне, глаза закрыты, золотистые ресницы трепещут. Я вкладываю сигарету в его приоткрытые губы, и он подаётся вперёд, резко хватая меня за затылок. У меня перехватывает дыхание, когда я вдруг понимаю — он прикуривает сигарету. Он прикуривает её, удерживая кончик так близко от моей, что я чувствую его тёплое дыхание. Тонкие пальцы несколько раз прочесывают мои волосы прежде, чем исчезнуть. Драко натягивает чёрную резинку на своё запястье и широко ухмыляется, отодвигаясь. — Так тебе больше идёт. Мы курим в полной тишине, и я очень надеюсь, что в ней не слышно бешеного стука моего сердца. Я и сам не знаю, когда начал так реагировать на чужие прикосновения. Драко задумчиво крутит мою резинку. — И всё-таки, спасибо. Что бы там ни было, — он бросает окурок к своим ногам, затаптывая его носком кеда. — Но больше так не делай. Я ведь и привыкнуть могу. — Ничего страшного, — я смотрю на него, дым кружит у моего капюшона, — если привыкнешь. Драко качает головой. — Сегодня возвращаюсь домой один? — Он кивает в сторону двери. — Слышал, ты задолжал Уизли ужин. — У неё есть имя, — я выпускаю струйку дыма в его сторону. — Прекрати так её называть. — О, непременно. — Он кривит гримасу. — Сразу после того, как она перестанет называть меня Малфоем.

***

— Итак, — Джинни раскатывает тканевую салфетку по своим бёдрам, — Малфой. Я пододвигаю графин, наливаю полный стакан воды и передаю ей. Потом наполняю свой и делаю несколько глотков. Всё это время гриффиндорка прожигает меня внимательным взглядом, так что я даже не понимаю, как всё ещё здесь не облил. Она выбрала итальянский ресторан — деревянные столики, высокие потолки и свисающие с выбеленных стен пугающего вида растения. Администратор на входе посмотрел на мои кроссовки так, будто я заявился сюда босиком. Я поеживаюсь — не самая приятная обстановка для того, чтобы выложить всё произошедшее за последние пару дней как на духу. — Что именно тебя интересует? — О, Гарри, — Джинни раздраженно закатывает глаза и отмахивается. — Ты чуть не убил его в школе, а сегодня он кормил тебя сырными шариками. — Он не кормил меня, — я рассматриваю бокал с водой так, будто это самая интересная вещь, которую я встречал в своей жизни. — Это был один несчастный сырный шарик, который — я уверен — просто не влез в него во время обеда. Она укладывает подбородок на подставленную ладонь и скептически вскидывает тонкую бровь. Я махом допиваю воду и наливаю себе ещё. — Вы два дня подряд приходите на работу вместе. И, ради Бога, только не неси эту чушь про совпадения — ненавижу, когда из меня делают дуру. Я прикусываю язык. Джинни не заслуживает лжи. Она мой единственный друг. Единственный родной человек, который у меня остался. — Мы живем вместе, — я не верю, что произношу это вслух. — Я и Малфой. Официант подоспевает с заказом, не давая ей разразиться тирадой. Не торопясь, он ставит перед Джинни ризотто с кальмарами и маленькую тарелку перцев с оливками и фетой. Я обхожусь традиционной пастой. После выбранного ей красного вина мой кошелёк выглядит не толще бумажного листа. Вино официант тоже разливает медленно, и гриффиндорка выглядит так, будто вот-вот собирается наслать летучемышиный сглаз — на официанта или на меня, я не уверен. Я вежливо отказываюсь от пододвинутого мне бокала и прошу наполнить стакан с водой — снова играю в трезвенника. Джинни разрезает перчик, заталкивает его в рот и сосредоточенно жуёт, пока парень с бейджиком, гласящим, что его зовут Марко, наливает мне воду и на ломаном итальянском желает приятного аппетита. — Как долго ты собирался скрывать? — После нескольких жадных глотков вина, спрашивает Джинни. — Я не собирался скрывать, — я безразлично наматываю спагетти на вилку — паста Драко была куда более ароматной. — Это временная мера. Ему некуда податься. — С каких пор это волнует тебя? Она права. Это не должно волновать меня — это вообще меня не касается. Но впервые в жизни я чувствую, что помогаю кому-то не потому что обязан. Помогаю не потому что я Гарри-Поттер-гребаный-спаситель-магического-мира. А потому что могу помочь. Потому что я — это я. Гарри. Просто Гарри. Спустя несколько мучительно долгих минут Джинни наконец приподнимает подбородок и вдруг салютует мне бокалом. На её веснушчатом лице расцветает такая привычная для него улыбка, и я не могу не улыбнуться в ответ. — Что ж, кажется, ты принял совет Рафаэля о необходимости общения с Малфоем слишком буквально, — она лукаво подмигивает мне. — За счастливую семейную жизнь? Я импровизированно чокаюсь с ней бокалом с водой. — За счастливую семейную жизнь. Неловкость исчезает, и вот мы уже смеёмся над абсурдностью ситуации. Это Джинни. Моя Джинни. Она всегда помогала мне, всегда была рядом. Она не могла не понять. Я знаю, с этого дня она не будет упускать ни единой возможности подшутить надо мной, но это кажется сущим пустяком на фоне пришедшего благодаря признанию облегчения. Остаток ужина мы говорим обо всём на свете — о работе, о школьных годах, о планах на будущее. Обо всём, но только не о Драко. Я не задумываюсь о том, насколько меня удручает эта мысль до того момента, пока, проскакав половину ступенек, не осознаю, что впервые так тороплюсь домой. В одной руке — шлем, во второй — панна котта с соусом из клубники, которую я взял на вынос. Я замираю на лестничной площадке и прикрываю глаза. Не понимаю, какого хрена со мной творится. — Если обидишь вежливого мальчика, Ангус снова начнёт ходить к тебе под дверь. Толстый чёрный кот обнюхивает подошву моих кроссовок и, окинув меня презрительным взглядом, разворачивается и на пушистых лапах семенит к своей хозяйке, не забыв перед этим гордо вильнуть хвостом. — И вам добрый вечер, Миссис Освальд. Я вздыхаю. Угораздило же меня остановиться именно на этом этаже. — Почему хорошенький мальчик вернулся домой один? — Её голос скрипит, как старая половица. — Если поссорились, миритесь потише. Она отмахивается от меня привычным жестом и, поманив кота, с грохотом закрывает тяжелую дверь. Я вспыхиваю, как маков цвет, когда до меня доходит смысл её слов, и прикрываю ладонью горящее лицо. Не представляю, как мне удалось выдержать этот вечер на трезвую голову. Я стою на лестничной площадке ещё какое-то время, то ли собираясь с духом, то ли поправляя прическу, отчаянно пытаясь разглядеть что-то в мутном отражении стекла. Мои руки немного подрагивают, когда я открываю дверь, но с порога в нос ударяет аромат печёных яблок, и я мечтательно вплываю внутрь, чувствуя, как желудок скручивается в тугой узел даже после огромной порции пасты. — Привет, — я откладываю десерт с сторону. Драко обнаруживается на полу, снова одетый в подобие топика, едва прикрывающего грудь, и одни только боксеры. Он поворачивается и машет мне, а потом снова возвращается к небольшой стопке вещей. — Чем занимаешься? — Я опускаюсь на паркетный пол рядом и укладываю подбородок на его плечо; слизеринец едва ощутимо вздрагивает. — Решил занять нижний шкаф. — Это все твои вещи? — Поднявшись на ноги, я оглядываюсь вокруг и расстёгиваю куртку. — Что насчёт куртки? Или ты собираешься ходить на работу в одном белье? — Если бы я ходил на работу в одном белье, — он заталкивает всё кучей в шкаф, встаёт на ноги и ровняется взглядом со мной, — то получал бы гораздо больше чаевых. Я непроизвольно открываю рот. Усилием воли закрываю обратно. Драко поёживается от холода и тянется к моей домашней рубашке, наброшенной на спинку дивана. Он медленно пропускает пальцы в рукав и кутается во фланель. Его взгляд ничего не выражает, и это пугает меня — как и всегда в моменты, когда его лицо становится безразличным. Он опускается на диван и подтягивает острые колени к груди, а потом поднимает на меня глаза — тёмные, как лондонское небо перед грозой. — Кстати, — я развязываю пакет, — я купил для тебя десерт. Да уж, хреновая попытка сменить тему. — Десерт? — Драко смотрит на меня, его взгляд стекленеет. — О, Господи! Десерт! Из духовой печи валит дым, когда он приоткрывает её и хватается за мочку уха, одновременно требуя дать полотенце. Я отчаянно делаю вид, что ищу его, хотя, если честно, просто пытаюсь подавить приступ смеха, потому что впервые вижу его таким паникующим. В конце концов, он орет на меня и стягивает через голову мою футболку, хватаясь ей за противень, пока я стою в стороне, сменив приступ смеха на страх того, что он снимет с меня что-нибудь ещё. — Вот чёрт, — выкладывая на стол форму с весьма аппетитным и ничуть не подгоревшим пирогом, выдыхает он, — чуть пожар не устроил. И всё из-за тебя! Ты что, не можешь запомнить, где у тебя полотенца, Поттер? Малфой отнимает взгляд от пирога и поднимает его выше — от моих бедёр к торсу. Я сглатываю, борясь с желанием прикрыться. Впервые в жизни я замечаю, чтобы на меня так смотрел мужчина. Или, может быть, впервые этот взгляд волнует меня настолько, чтобы я его заметил. — Ты… — он касается губ кончиками пальцев, прикрывая улыбку, — кажется, в отличие от меня его эта ситуация ни капельки не смущает. — Иногда я забываю, что ты больше не угловатый младшекурсник. Драко придвигается ближе. Я чувствую головокружительный запах корицы и запеченных яблок. Когда он прикасается к моей руке, моё сердце предостерегающе пропускает удар. — Возможно, мне не стоит кормить тебя пирогами, чтобы не испортить эту фигуру. Что-то плещется на дне серых глаз. Что-то опасное. Я знаю, что должен отступить, чтобы не натворить глупостей. — О, избавь меня от этого, — смеясь, я забираю футболку из его рук, и она всё ещё тёплая, когда я возвращаю её на место. — Между прочим, ты так и не сказал, где достал яблоки. — Яблоки дала Миссис Освальд, — задумчиво произносит он; его голос не выражает никакой заинтересованности. — Их было так много, что даже несмотря на то, что большую часть я отнёс Панси, остался целый пакет. Я собираюсь снова начать сокрушаться на тему его странных и удивительно тёплых отношений с моей соседкой, когда он перегибается через меня и тянется к стойке с ножами. Внезапно мои руки кажутся мне лишними — они просто свисают по бокам от тела, пока Драко возится со столешницей, что-то неразборчиво и весьма усердно пыхтя мне на ухо. Слизеринец легко упирается ладонью мне в грудь, и мои легкие сжимаются. Когда он наконец выпрямляется, я готов поклясться, что цветом моё лицо напоминает румяную корочку тёплого яблочного пирога. — Нож, — с улыбкой объясняет он. И манит меня за стол. — Так ты был у Панси, — мой голос едва заметно дрожит, и Драко награждает меня заинтересованным взглядом. Он прикусывает губу, старательно разрезая пирог. Его взгляд бегает из стороны в сторону, и я вижу, как сильно он хочет поговорить об этом, поэтому добавляю: — Как у неё дела? — Малыш пинается, — тепло произносит он, пальцем собирая крошки с ножа. — Я имею в виду, конечно, он делал это и раньше, но это всегда так странно. Я молча киваю, давая ему возможность договорить. — Я буду крёстным, — он кладёт пирог мне на тарелку, и в желудке покалывает от одного только вида хрустящего теста и карамелизированных яблок. — Думаешь, я справляюсь? — Ну он точно будет в восторге от твоей стряпни, — вынимая ложку из своей кружки и отламывая кусочек шарлотки, отвечаю я. Драко смеётся. — Ты ещё даже не попробовал, — он прижимает свою кружку к груди, внимательно наблюдая за тем, как я жую. — Не сгорел? Я качаю головой и снова набиваю рот пирогом, прикрывая глаза от удовольствия. Это вместо ответа. — А это, значит, для меня, — он разворачивает свёрток с десертом и тянется к шкафу, выуживая маленькую ложку. — Ты был на свидании со своей подружкой и всё же вспомнил обо мне? Я нахожу это милым. — Она не моя подружка, — я делаю крупный глоток чая. — И это не было свиданием. — Но тебе бы этого хотелось, не так ли? — Подцепляя клубничный соус, спрашивает он. — Нет, — я наблюдаю за тем, как кусочек панна котты исчезает у него во рту. — У неё есть бойфренд и вообще… — Выходит, она тебе изменила? — Уголки тонких губ драматично опускаются. — Как тривиально. — Нет! Следи за языком. — Я со стуком ставлю кружку на кухонный стол. — Джинни не такая. — Все мы не такие, Поттер, — Драко задумчиво трёт трещину на керамической чашке. — А потом прыгаем на первый попавшийся член, потому что у партнёра проблемы с либидо из-за приема препаратов. Я чувствую, как начинаю задыхаться. Малфой вскидывает на меня взгляд. — Ты глотаешь пилюли каждое утро. Не думай, что я настолько дурак, чтобы принять их за сушеную манжетку. — Я… — глубоко вдохнув, я поправляю ворот своей футболки. — У меня всё в порядке. Там. Он изгибает губы в улыбке и возвращается к десерту. — Не то чтобы я интересовался.