***
Илья, подумав своей советской головой, все же решил взять декретный отпуск. Начальство конечно удивилось такому решению, но спорить не стало. Перечить беременному, гормонально нестабильному шпиону никто не решился. А Соло был этому только и рад. Теперь есть кому встречать его после командировок, не таких долгих стоит заметить. Начальство позаботилось. Теперь, у Курякина было куча времени сидеть и киснуть дома, в ожиданиях своего мужа. Уже мужа. Свадьбу они устроили настолько тихую и неприметную, что каждый шпион позавидует. В кругу самых близких им людей. Расписались, обменялись кольцами, да отправились в отпуск на неделю. Работа все-таки не ждет.***
Илья битый час лежит на диване, читая книжку. Слова так и не усваиваются в голове, приходится перечитывать один абзац по несколько раз. Наполеон обещал прийти еще час назад, но его нет. Заставляет его беспокоиться. Малыш, тоже беспокоится за отца, точно пиная куда-то в печень. — Не дашь же ты мне спокойно почитать, а малыш? Курякин, дабы успокоить сына хоть как-то, гладит внизу живота. И вроде, тот немного усмиряется. — Ничего, малыш, папа скоро придет. Илья оказывается прав, Наполеон открывает тяжелую дверь, хлопая ею. — Большевик, ты где? — Я же тебе говорил, папочка уже пришел. Русский выходит навстречу, встречать супруга. Вот так, в розовых пижамных штанах, и рубашке такой же розовой, с расстегнутыми нижними пуговицами, он выглядит нелепо и смешно. Это заставляет Соло улыбнуться. Илья кажется милым в глазах Напа, таким неловким и очаровательным. С круглым животом, его хочется зацеловать в головы до пят. Наполеон, расставив руки для объятий, подходит к парню, прижимает к себе высокое тело, на пару сантиметров выше его самого. — Мы волновались. — указывает на живот. — Я заходил в магазин по пути домой. Хочу что-нибудь приготовить для нас. Наполеон поднимает взгляд на Илью, целует в подбородок, следуя к желанным губам. Их поцелуи, до этого всегда мокрые и пошлые, с намеком на большее, сейчас нежные и с привкусом чего-то сладкого, напоминающего дом. Наполеон оставляет Илью, залазит в карман пальто рукой, и вытаскивает оттуда крохотные пинетки, их можно уместить в одной руке Соло. — Думал, они тебе понравятся, и решил взять. Отдал за них двадцатку, но они того стоят. Вместо всех слов мира, медвежьи объятья. — Нап, как же я тебя люблю. — И я тебя, мой родной, сильно люблю, больше всего на свете. Соло укладывает свободную руку на боку Ильи, чувствуя несильный толчок в руку. — Он тоже тебя любит. — Илья выступает неким переводчиком между этими двумя. — Он? — Да, это уж точно. The end