Монохром

they say there's something in the sky we should pay attention i don't care to realize, i'm too busy moping январь две тысячи шестого Серое утро – никаких цветов, одни полутона – сменилось таким же серым днём. Давно уже проснулась, но покидать постель, примерив на себя роль кроватного сомелье, Рико не хотелось. Пока она лежит так, под тёплым одеялом, совершенно не двигаясь, кажется, что её нет в собственном теле. Ноги, руки, голова – что-то инородное, чужое. Стоит пошевелиться – всё снова своё. Заводится, как механизм, и начинает работать. Мысли начинают футболиться одна к другой, левая голень зачесалась. Хотелось лежать до момента, пока она не почувствует себя лучше, но, как оказалось, если не подняться в ближайшие десять минут, мочевой пузырь абсолютно точно лопнет, и осиротевшие почки даже не успеют крикнуть: «о нет, только не Стив». Почему вообще Стив? Фигня какая-то. Это всё идиотские комиксы. В последние дня два их концентрация в жизни Рико превысила обычную норму. Свесить сначала одну ногу с кровати, затем вторую. Минут десять побуравить дверь отупелым взглядом. Ресницы слиплись, сухость во рту. Соседи топают по потолку, в окне свистит сквозняк, доносится грохот посуды. Какофония звуков, как настырное напоминание: пора снова начинать жить жизнь. Каждодневная рутина в ванной растянулась почти на час: душ, вопреки ожиданиям, не взбодрил. Полотенце тюрбаном на голову, домашние штаны, застиранная футболка и застегнуть молнию на кофте с дырявыми рукавами. Вот теперь можно и на завтрак. Или обед. Максимум – полдник. День накануне Нового года всегда шёл по одному и тому же сценарию. Начинался с уборки. Рико очень удачно проспала эту часть подготовки к празднику. Далее шло приготовление блюд – в её всё равно сомнительной помощи не нуждались. Отправкой письменных поздравлений должен был заняться Риота ещё пару дней назад. А это значит, единственное, что останется – украсить квартиру. Нужно ей было и это проспать. Кухня полна запахов: и что-то варёное, и что-то жареное, чеснок, немного пряного, местами что-то приторно сладкое. Такано-сан почему-то сразу в двух фартуках, хлопотала у плиты, невнятно бормоча себе под нос, точно читая заклинания. За обеденным столом восседал взъерошенный Риота, обложившись открытками. Сразу не сделал, стоило ожидать. Теперь бабуля Такано получит свои поздравления где-нибудь в марте. В новогодних традициях, соблюдаемых Такано-сан, помимо уборки, готовки еды на три дня вперёд и дурацких веников у входа, есть такая вещь: долги должны раздаться, ссоры и разногласия, особенно с родственниками, уладиться. Женщина обычно обзванивала всех-всех в этот день, у кого-то просила прощения, кого-то прощала сама. Похоже, не обошло и Персика. Ему же, кажется, хватило ума не упереться рогом хотя бы в этот день. И, конечно, нельзя было сказать, что эти оба два наслаждались компанией друг друга в данный момент, но атмосфера на удивление не тяготила. Глупая незамедлительная мысль: их можно расценивать как зимние декорации на летний фестиваль. Вроде и красиво, но всё равно напрашивается «какого хрена?». – Ну ты и соня! Тебя даже вчерашний шторм не разбудил. Говорят, мы уже приплыли в Морровинд, – весело пробасил Риота, замечая помятую Рико в дверях. – Лучше бы ты так формулы по физике запоминал, зефирус, – она мешком свалилась на стул, привычно подгибая под себя ногу. – Ты единственный из класса, кто умудрился завалить вообще все предметы. – Грозились исключить, – он пожал плечами и снова переключил внимание на открытки, – по итогу назначили пересдачу. Он, блин, что? Реально расстроился из-за того, что его не исключили? Буквально на днях, ещё не получив результаты экзаменационных тестов, рыжий поделился своими мыслями о том, куда бы ему податься после школы. Рико так до конца и не поняла, шутит он или нет, но каждый из перечисленных вариантов был либо незаконным, либо безнравственным. – Детка, как спалось? – Такано-сан поставила чашку чая и тарелку творожных рогаликов на стол, крутанулась к тумбе так, словно что-то забыла, сдула волосы с лица и, не дожидаясь ответа, добавила: – Я здесь скоро закончу. А затем мы с госпожой Като собирались… Я не могу пропустить омовение в офуро! Ты… – Кадомацу к порогу и гирлянды повесить, – поспешно перебила её Рико. Невиданная удача свалилась сегодня: никакой уборки, в баню не тащат. Если так пойдёт и дальше, она на полном серьёзе уверует в это самое новогоднее чудо из фильмов. – Да, я всё сделаю. – Хорошо, хорошо… Риота, ты заканчиваешь? – женщина удовлетворённо выдохнула на его равнодушное «угу» и вернулась к своим делам у плиты. Рико ещё с секунду задумчиво поразглядывала её напряжённую прямую спину. Прежде чем потянуться к еде, покосилась на рыжего – тот невозмутимо чесал щёку ручкой. Какая-то совершенно идиотская пародия, которую эти двое всеми силами стараются выдать за ремейк. Настолько плохо, что даже хорошо. Что ж, ладно. Подыгрывать она не собирается, но вот зрелищем насладиться – почему нет? Разнообразие ароматов, царивших на кухне, невольно заставляли подбирать обильно выделяющуюся слюну. Жареный лещ, суп с моти, яичный рулет и засахаренные каштаны. Рико позавидовала самой себе из недалёкого будущего. Допив остатки чая, она отодвинула кружку и склонилась к сопящему Риоте, наблюдая, как он выводит пожелания счастья-здоровья на последней карточке. – БанкО-сан, а не БанкА-сан, дубина, – фыркнула Рико, снимая мокрый тюрбан с волос. Хорошо хоть своё имя правильно пишет. – Да какая разница, – полный тотального безразличия к своему занятию Риота даже не взглянул в её сторону. Дописав, он отложил открытку в стопку к остальным и вальяжно откинулся на спинку стула, скрепляя руки на затылке. – Думаешь кто-то их читает вообще? – Это была последняя? – женщина вклинилась между ними, не оставляя Рико шансов съязвить в ответ. Стянув с себя один из фартуков, Такано-сан схватила открытки, попутно роняя парочку, и просеменила к двери. – Я вернусь часам к девяти, как раз успеем накрыть на стол, – она рассеянно осмотрела кухню и добавила: – Детка, ты спала, поэтому я не заходила... Пол нужно вымыть и в твоей комнате. Сделай, будь добра. Рико максимально тяжело вздохнула, но женщина, не придав значение её театральному возмущению, удалилась. Идиотские полы. – Я сделаю, – Риота широко зевнул, проглатывая слова. – Тебе ещё гирлянды развешивать. Так что я сам. Рико безразлично повела плечами и поднялась из-за стола, намереваясь расправиться с украшениями как можно скорее. Почему это так раздражает? – Ещё я взял пару фильмов, кстати. На случай, если по телеку будут крутить херню, – Персик снова заговорил, поднимаясь вслед за ней. – Ну или можем погулять после посещения Храма. В центре наверняка чё-нибудь да будет. Фейерверки так точно. Дождавшись в качестве ответа нечто невнятное и не очень определённое, Риота ещё с мгновенье помялся: вроде как собирался сказать что-то ещё. Не стал. Неторопливо задвинув стулья, он вышел с кухни. Выждав с пару секунд, чтобы не толкаться задницами в узком коридоре, Рико вышла вслед за ним, совершенно искренне недоумевая, почему всё накопленное недовольство обостряется всегда именно в праздники. Слишком суетливо. Пока Рико выставляла кадомацу и расправляла сосновые веточки у входной двери, по лестнице вниз и вверх пролетело человек семь: язык отсох здороваться, спина – уважительно кланяться. Гелевые стикеры на окна, большую часть гирлянд в гостиную. По одному ивовому букету в каждую из комнат. Умаялась. Отказавшись залипнуть вместе с рыжим на ежегодный песенный конкурс, она закрылась у себя. На сотовом несколько непрочитанных сообщений: тренькнули ещё с утра, пока Рико барахталась на грани сознания и сна. Сквозь залипшие ресницы успела разобрать, что пишет Юмэ. Та уехала из города на все каникулы вместе с семьей и вот уже пару дней, точно запрограммированная, держит в курсе о том, как ей скучно и хочется домой. Бегло прочитав входящие, Рико спрятала сотовый под подушку, предварительно выключив звук. Энергии ещё и на Юмэ у неё точно не хватит. Может, ей поспать? Так или иначе разбудят. Рико повернулась на бок, заворачиваясь в пуховое одеяло с головой, и уткнулась лбом в стену. Сон рваный, неприятный. Она резко подскочила на кровати, выплёвывая прядь волос. Пришибленно заозиралась. В комнате темно, и только прямоугольник окна был залит тусклым жёлтым светом уличного фонаря. Идиотское состояние. Казалось, прикрыла глаза ненадолго, открыла, и куда-то пропало понимание даже того, какой сейчас год. Во рту привкус чего-то очень противного. Голова гудит так, словно это и не голова вовсе, а колокол, который беспрестанно кто-то долбит чем-то тяжёлым. Секунду. Или это долбят в дверь? – Детка? – приглушённый голос Такано-сан звучал мягко, но настойчиво. – Детка, ты спишь? Все уже собрались, мы ждём только вас. Риота там с тобой? Персик? С всё ещё тяжёлой головой Рико огляделась, одновременно пытаясь нащупать в темноте выключатель торшера. Что рыжему делать в её комнате – сон охранять? Госпожа определённо перегрелась в офуро. – Рико, – было слышно, как Такано-сан улыбалась по ту сторону двери, девушку это покоробило. – Мы ждём вас внизу, не задерживайтесь. Светильник напрочь отказался зажигаться. Выругавшись под нос, она медленно, нога за ногой, поднялась с кровати. Шаги Такано-сан затихли, оставляя за собой глухую тишину. Дыхание сбилось. Рико смахнула волосы со лба и покосилась в окно: ядовито-жёлтый прямоугольник казался натянутым на раму полотном, оставленным просохнуть на ночь. Не без усилий оторвав от него взгляд, она облизнула пересохшие губы и неуверенно ступила к двери. Голова норовила взорваться от каждого шага, заставляя болезненно жмуриться и хвататься за виски, будто бы это поможет. Припав к стене, прижимаясь, она медленно спустилась по лестнице. Послышались голоса. Сквозь закрытые решётчатые сёдзи лился свет. Рико не успела протянуть руку – размытая тень легла на мутную перегородку и створки приоткрылись. Такано-сан суетливо махнула рукой, пропуская её внутрь. Мигрень усиливалась. – Тебе следовало перевести его в другую школу сразу же, – сварливая до тошноты Банко-сан, запустив когтистую пятерню в непослушную рыжую шевелюру, сверлила сестру водянистыми глазёнками. Рыжий, игнорируя копошение в своих волосах, уплетал моти за обе щеки с общей тарелки. Заметив Рико, он широко и приветливо улыбнулся, обнажая щель между зубами. Кусочки сладкого теста за неимением альтернативы посыпались на стол. – Повезло, что зуб был ещё молочным, – въедливо подытожила женщина, не желая униматься. – Неудивительно, что от тебя муж сбежал. Ты же глупая, как пробка. Такано-сан раздражённо отмахнулась от сестры. – Милый, не забивай животик сладким, – сухая жилистая кисть бабули Такано, подрагивая от лёгкого тремора, потянулась к миске с холодной гречневой лапшой. Рико опустилась на отведённое ей место, просовывая ноги под стол. От старушки по обыкновению тянуло чем-то приторным и жирным – девушка брезгливо повела носом и тут же стыдливо потупилась. Напрасно: бабуля, впрочем, как и все остальные, не обращали на неё никакого внимания. Звездой вечера привычно являлся Риота. – Апельсинка, не тянись, испачкаешься! – громко воскликнула Такано-сан. Пресекая попытки сына самостоятельно дотянуться до очередной порции моти, она, схватив миску, самостоятельно подоспела к нему. Встретившись взглядами с рыжим, Рико собралась едко прокомментировать прозвище, данное ему матерью ещё в младшей школе, но вдруг ощутила, как неприятно шевельнулись волосы на затылке. Неестественная, точно живая тень по левую от неё сторону пришла в движение. Ватное одеяло, накрывающее ноги, стало каким-то невыносимо тяжёлым, кости под ним жалко заныли. Ей с трудом удалось подавить вздох, когда над ухом раздался грудной басовитый голос: – Благодарю вас за приглашение, – Тень прочистил глотку и, помедлив, добавил: – Всех вас. – Нам впервые выдался шанс вот так неформально пообщаться, – заискивающе проскрипела Банко-сан, свободной рукой протягивая через стол керамическую чашку для сакэ. – У вас наверняка много работы. Девочка… Рико, – она неприятно сощурилась, – упоминала, что вы талантливый художник. Мне бы хотелось взглянуть на ваши работы. – С удовольствием, – солидно ответил Тень, польщённый откровенно заискивающим тоном. – Помимо блестящей техники... – Ико талаливая, – с набитым ртом встрял Риота. – Она нарисовала этого старикашку. И мамины ирисы. Очень красиво. А ваших рисунков я не видел. У Рико застучало в ушах, загорелись щёки. Она же просила его не рассказывать! – Профанация, – невзыскательно проронил Тень. – Я учился ремеслу много лет. Потратил годы на основы живописи и композиции… Сотни натюрмортов и постановок. Художником заочно не становятся, – Рико всеми поджилками ощущала на себе настолько тяжелый взгляд, что буквально пригвождал её к месту, не позволяя даже моргнуть. Раздражённый голос бескомпромиссно добавил: – Таланта не существует. Как и предрасположенности. Есть только упорный, методичный, неустанный труд. Это тяжёлая работа и в ней нет места дилетантству. – Рико талантливая, – упрямо повторил Риота, не обращая внимание ни на то, как побледнела девушка, ни на то, как Тень недовольно щёлкнул языком. – Н-да? Пусть продемонстрирует. Как только дошло, о чём зашла речь, Рико отупело уставилась в пустую тарелку, до треска сжимая палочки в кулаке. Она сморгнула, затем ещё раз. На месте фарфорового блюда с цветочной каймой лежал белый акварельный холст. Рука застыла над ним, а сама девушка с неприкрытым ужасом наблюдала, как на кончике кисточки, зажатой между пальцев, собирается крупная капля. Костяшки побелели от напряжения, лоб покрылся испариной. – На что ты уставилась? – Тень навис над ней, окутывая со всех сторон. Рико стало трудно дышать. – Весь твой талант – это возить карандашом по тетрадному листу. Ты ничему не учишься и не хочешь. Бестолковая, ленивая… Она беспомощно огляделась в поисках поддержки, но лица четы Такано одно за другим растворялись в темноте, не оставляя надежды на утешение. Тень окружил её плотным кольцом, ограждая. Плюх. Багрово-красное пятно медленно расцвело на ребристой поверхности бумаги. Испорчено. – Жалкое, никчёмное, недоразвитое отродье! Ты не справляешься с элементарным! – Тень взревел так, что воздух вокруг задрожал. – Ничтожество. Мне противно с тебя! Он всё не унимался в своей ярости. Ядовитый, он пробирался в голову, разливаясь эхом, отдаваясь в каждом уголке. Пространство вокруг поплыло, стало вязким и липким. Вскочив с места, Рико сдавленно вскрикнула, отбросила плавящуюся в руке кисточку и моментально провалилась куда-то в пустоту. Свет на секунду дезориентировал. Девушка крепко зажмурилась и, чтобы побороть одышку, глубоко вдохнула несколько раз. В ушах звенело, губы были влажными, во рту ощущался противный солёный привкус. – Эй, – опустившись рядом на колени, Риота осторожно тронул плечо, внимательно наблюдая за тем, как она пытается прийти в себя. – Герой, ты грохнулась с кровати. Кряхтя от боли, Рико медленно перевернулась на бок, попутно сбрасывая с себя одеяло. Кажется, что видок у неё очень не очень: насмешливое выражение лица нависшего над ней Персика моментально сменилось встревоженным. – Ты нос разбила, – недолго думая, он вытер её губы и подбородок рукавом своей рубашки. – Вроде не страшно, но я схожу за льдом. Подняться на ноги Персику не удалось. Рико в знак протеста молча вцепилась ему в штанину, вынуждая остаться на месте. Вся встопорщенная, взмокшая, она была благодарна, что рыжий не стал нудить, подшучивать или, что еще хуже, заваливать её вопросами. Участвовать в допросе или устраивать бурную деятельность по поводу идиотского носа ей сейчас ну совсем не хотелось. Образы всё ещё мелькали в сознании, не позволяя расслабиться. Всё тело била мелкая дрожь. Растерянный и даже немного смущенный происходящим, Риота растянулся рядом с ней и с несвойственной ему тактичностью не проронил больше ни слова. С приоткрытого окна тянуло холодом, отдаленно слышались взрывы фейерверков. Рико не могла сказать точно, сколько они так провалялись на полу. По ощущениям прошло не меньше получаса. А может и меньше, кто его знает. Концентрация на счёте щелчков, издаваемых обогревателем, постепенно приводила её пульс в норму. Страх отпускал, сменяясь щемящим чувством тревоги. Ей редко снились кошмары. Откровенно говоря, Рико вообще не могла похвастаться обилием сновидений. Ну а если что-то и было, то было настолько абсурдным, что забывалось сразу после пробуждения. Жестокие слова, что обрушил Тень, преследовали с детства. Они разбивали и всплывали в памяти каждый раз, когда Рико брала в руки кисточку, отчего произошедшее во сне казалось более реальным, чем то, что происходило сейчас. Но так ведь быть не могло! Девушка всхлипнула и, внутренне ругаясь на себя за то, что не может сдержать эмоции, принялась яростно тереть намокшие глаза кулаками. Риота неловко заёрзал на месте, отвёл взгляд, а затем произнёс: – Мама сделала печенье. Песочное. Она раньше делала его на каждый Новый год, помнишь? Но мне последние два года привозила почему-то миндальное. Ненавижу миндальное... Нашёл вот недавно. Спрятала в тумбу, прикинь. Рико отняла руки от лица, стараясь включиться в диалог. Получалось плохо и пока только мысленно. Дверь в её комнату была приоткрыта, но кроме шума телевизора, из глубины квартиры больше никаких звуков не доносилось. Такано-сан ещё не вернулась, а в песенном конкурсе не подвели итоги – спала Рико, как оказалось, не так уж и долго. – Госпожа Такано просто знала, что песочным ты обожрешься до беспамятства, – наконец проскрипела она. – Это вряд ли, – Риота хохотнул, почесав нос. – Мне вообще редко что доставалось с посылок из дома. Свора бритоголовых отжимала всё подчистую. Персик закинул руки за голову и уставился в потолок, размышляя о своём. Он не часто делился чем-то, что касалось его пребывания в исправительной школе. Обычно это были различные сетования: на кормёжку, на отсутствие личного пространства, на жизнь там в принципе. Всё размыто и никакой конкретики. Зацикленная в последнее время, как ей казалось, только на себе, Рико каким-то образом умудрилась забыть об этом периоде в жизни рыжего. Вдобавок к мандражу придавило чувством вины. Человек вообще способен испытывать столько всего сразу? – Не делай такое лицо, – Риота беззаботно ухмылялся, искоса глядя на Рико. – Однажды я умудрился спрятать в футоне пачку арахиса с крабом. Преподнёс с такой непомерной гордостью, будто это было его главным достижением в жизни. – Зря ты пророчишь себе безработное будущее. С таким умением разрядить обстановку тебя охотно в клоуны возьмут, – Рико слабо улыбнулась. Парень, негромко смеясь, отсалютовал двумя пальцами. Из коридора донёсся звон ключей, щёлкнул замок. Такано-сан уже вернулась из бани. Не пройдет и двадцати минут, как женщина начнёт суматошно собирать праздничный стол. Времени без дела валяться посреди комнаты больше не оставалось. Словно подумав об этом же, Персик бодро поднялся на ноги, попутно закидывая валявшееся на полу одеяло обратно на кровать. – Ну как ты? – прежде чем уйти, он задержался у двери. – Голова трещит, – Рико болезненно поморщилась, растирая пальцами виски, неохотно встала вслед за ним. – А нельзя просто… Можно я поем и лягу спать? Без всего этого дурацкого... – Да ладно тебе, – Риота возразил. – Раскачаешься. Не лишай меня праздника, – не получив ответа, продолжил: – Если не хочешь торчать дома, можем пойти к Юдзи, он предлагал. Проводим мать к Храму, постоим минут десять для приличия… Дальше Рико не слушала. Она не жаловала Юдзи. Да и Юдзи, в свою очередь, не очень жаловал её. И дело даже не в том, что в первую их встречу она заехала ему по носу перцовым баллончиком. Хотя, наверное, у него претензия все-таки в этом. Во внешности Юдзи не было ничего отталкивающего. Юмэ, успевшая с ним познакомиться, посчитала его вполне себе симпатичным. Высокий и стройный, у него смуглая кожа и стрижка маллет. Стилёвый вроде. Рико не могла объяснить себе причины неприятия, оно просто было. Но, как это обычно водится, если кто-то нравится твоим друзьям, значит, автоматически должен нравиться и тебе. И если Риота захочет пойти сегодня к Юдзи, она пойдёт с ним. И вообще всё будет так, как скажет Персик, даже если ей совсем и ничего не хочется. – Земля вызывает Рико, приём, – недовольно вздохнул Риота. Рико рассеянно обернулась, краем глаза замечая, что держит расчёску. Давно она у зеркала стоит? И вообще какая расчёска – ей бы для начала умыться. – Да, – она кивнула, тут же покачала головой. – То есть нет. Я не против пойти к Юдзи или куда там еще. А вообще, может сам решишь? Меня всё устроит. Персик смерил её полным скепсиса взглядом и сказал лишь: – Ты похожа на каппу, – он кивнул, указывая на прическу Рико, и прежде чем скрыться за дверью, добавил: – Это был всего лишь сон, Герой. Оставшись одна, Рико ещё с минуту пристально разглядывала своё бледное осунувшееся лицо в отражении. Персик стёр почти всю кровь под её носом, но кое-где на губах ещё алели запёкшиеся мазки. Озвученная мысль о том, что всё произошедшее было лишь сном, покоя ей совсем не принесла.

***

Первый месяц наступившего года – начало последнего учебного триместра. До этого момента Рико не особо придерживалась мнения о том, что нагрузка в старшей школе была чрезмерной, но буквально с первых чисел января и почти до конца марта ей, как оказалось, предстоял настоящий ад. Ладно, на самом деле выражение «настоящий ад» принадлежало рыжему, которому, помимо сдачи выпускных экзаменов, предстояло ещё пересдать промежуточные. В один из вечеров, на вот-вот прошедших каникулах, Такано-сан, разобравшись со счетами, обмолвилась о том, что не потянет плату за обучение в вузе сразу за двоих. Риота, к всеобщему не удивлению, этому несказанно обрадовался. Он ответственно заявил, что поступать должна обязательно Рико, и одним из его аргументов являлось то, что она, как минимум, не придумывает пятнадцать каламбуров за раз, когда в задаче присутствует квадратный трёхчлен. Тем более, Персика вполне устраивает перспектива искать работу сразу после окончания школы. Оставалось только выпуститься, а дальше на этом его полномочия, как говорится, всё. Рико о поступлении в университет тоже особо не грезила, но и радикально менять свой уже привычный уклад на неизвестно что, как всякие рыжие, не хотела. На самом деле мысль о выпуске наводила на неё ужас, ведь вопросы что, куда и как дальше становились тем острее, чем меньше оставалось времени в запасе. Идиотские профориентационные тесты делу тоже не помогали. Казалось, что все её одноклассники с пелёнок знали, что пойдут, ну, например, в инженеры. Или преподаватели. Может, врачи. Сама же Рико ни в одной из востребованных профессий себя не видела. Да и не в востребованных, откровенно говоря, тоже. Она знала и умела всего по чуть-чуть и ничего конкретно. Решать было сложно и совсем не хотелось, поэтому выбор учебного заведения, как и специальности, Рико повесила на Такано-сан, заявив, что ей, впрочем-то, всё равно. Всё равно на самом деле не было. Навязчивые думы о том, что она ни на что не годится, в настоящее время одолевали особенно сильно. Взять того же Риоту. Увалень увальнем, ноль процентов какой-либо сознательности и в голове пустота. Зато развит физически. И язык у него подвешен, кого хочешь заболтает. Он точно по жизни не пропадёт. А Рико? Необщительная, медлительная, слабая. Ей казалось, что она даже с ролью фасовщицы товаров в магазине не справится. Обязательно ведь где-то косякнёт, вылетит с позором и станет жить где-то в подворотне. Будущее страшило, и вариант посещать лекции ещё несколько лет виделся спасительным, пусть и на время, рубежом. По крайней мере, учёба – это то, с чем она вроде худо-бедно справляется. – Диетическая вода? Пф, – фыркнул Риота, откинувшись на спинку стула с таким видом, будто точно знал о чём говорил. – Туалеты в аквапарке. Вот что действительно бесполезная херь. Прижимаясь щекой к древку швабры, Рико перевела равнодушный взгляд на Шого, незадачливого оппонента в споре с непрошибаемым Персиком. Вроде и ждала, пока одноклассник парирует, но с другой стороны – какого хрена она вообще принимает в этом участие? Занятия закончились с полчаса назад. В классе их осталось трое. Рико и Шуга – счастливчикам выпало дежурство по классу в первый же день после каникул. И Риота, которому, к слову, уже нужно было чесать на пересдачу английского. – Тебе пора, – не оставляя шансов продолжить идиотскую дискуссию, Рико указала на часы. Рыжий так и не открыл ни один из справочников, что взял из библиотеки для повторения, всё уповал на удачу. Неисправимый. – Почему диплом не могут выдать просто за то, что я двенадцать лет просиживал жопу за партой, – начал гундосить Риота, сгребая учебники в портфель. – Именно потому что просиживал, – хмыкнул Гоши. Рико закивала, соглашаясь. – Ладно-ладно. Я вас понял. Задроты... – наигранно обиженным тоном протянул Риота, медленно пересекая класс. – Кстати, Герой, пойдёшь домой, забери вещи из прачечной, я не успею. Не уверен насчёт ужина, но в холодильнике оставался тофу. Найдёшь за молоком на верхней полке. Только не пей его. Ну всё, не скучай. Рыжий по-клоунски раскланялся, попутно посылая воздушные поцелуи своей немногочисленной публике, и вышел из класса. Дверь за ним ещё не успела закрыться, как с коридора донеслось: – Йоу, ты случайно не экзамены? Мне кажется, что есть все шансы тебя завалить. Доля секунды на осознание, чей-то смущённый смешок, и Рико едва сдержалась, чтобы не ударить себя по лбу. Что за идиот. Хотя нет, у неё больше вопросов к той незадачливой: как можно это принимать за флирт? – Начнём с украшений? Невыразительный голос, уловимо дрогнув, напомнил, зачем они, в общем-то, до сих пор находятся в школе. Глянув исподлобья на окна, Рико невольно скривилась: идиотские гирлянды преследуют её с целью заставить люто возненавидеть всё моргающее и светящееся. И вообще это нечестно. Гиши ниже всего на четверть головы, мог бы и сам справиться. – Тащи коробку, – она выдохнула так, словно собралась в ледяную воду лезть, а не на стул. Тупые парты шатаются, мерзкие крючки отцепляются плохо, тиканье часов действует на нервы, а надоедливому Шиго не помог заткнуться даже тотальный игнор. Лучше бы за ведром сходил, они и так торчат здесь уже слишком долго. Неужели самому не надоело? Сложив остатки праздничного инвентаря, Рико устало сдула волосы со лба. Руки затекли и отказывались повиноваться. Элементарная, казалось бы, задача совершенно выбила из сил. Нужно было напрячь этим Персика пока он тут кривлялся, блин. – Я отнесу, – с крайне сомнительным усердием в том, чтобы быть полезным, Гоша схватил коробку и почти что бегом выскочил из аудитории. Ожидая его возвращения, Рико пластом растянулась на парте, свесив ноги вниз. Недолго думая, достала телефон. Юмэ сегодня не поздоровалась, не попрощалась, и даже когда смотрела – смотрела сквозь. У каждого следствия есть причина. Рико это чётко понимала. И этой причиной была неспособность объяснить подруге своё нежелание увидеться ни в один из дней каникул, а затем и вовсе разговаривать. Было стыдно. Но ещё больше – утомительно оправдывать ожидания. Ей как будто нужно превозмочь себя, превозмочь, казалось, позабытые чувства отделённости и неполноценности. Слов для Юмэ и в этот раз не нашлось. Рико закрыла диалог, ограждаясь от мыслей о своём малодушном поступке. Дверь в класс с щелчком отъехала в сторону. Ещё не решив наворчать ей на посыльного за его медлительность или же разжалобить, чтобы он завершил уборку сам, Рико никак не отреагировала на звук, только прислушалась к приближающемуся шороху. – Привет. От неожиданности Рико подавилась воздухом и несколько секунд не дышала, глядя в низко склонившееся над ней лицо. Тёмные глаза с хитрым прищуром, не моргая, разглядывали в ответ ровно столько, сколько требовалось осознать: она всё ещё лежит пластом на парте. Мгновенно вскочив на ноги, Рико кое-как расправила свою совершенно придурочную плиссированную юбку и, почти заикаясь от волнения, пискнула: – М-Манджиро! Как будто так и надо, непрошибаемый Майки с любопытством огляделся. С хозяйским видом прошёлся туда-обратно вдоль парт, развернулся на пятках и наконец соизволил заговорить: – Пока искал, коридоры показались бесконечными. Расположение классов отличается от наших. Да плевать ей на это идиотское расположение идиотских классов! Неужели непонятно? Лучше пусть поведает о своей невероятной способности появляться абсолютно в любом месте, где его не ждали. Честное слово, кажется, Рико не удивится, даже если в следующий раз обнаружит эту светлую макушку в своём сливе в ванной. – У меня были ещё варианты, но, как видишь, угадал, – Манджиро, определённо читающий направление её мыслей, приветливо улыбнулся. Ага. А его варианты, значится, это полуспортивная площадка и двор её дома. Не входило же в планы прочесать все районы Токио вдоль и поперёк. Хотя, в случае этого почитателя странной обуви никогда и ни в чём нельзя быть уверенной. Рико подозрительно уставилась на него, словно ожидая подвоха, но в который раз не смогла абсолютно ничего понять по бесстрастному выражению лица Майки, вальяжно привалившемуся к парте. Со стороны могло показаться, что её злит это внезапное появление. На самом же деле эффект неожиданности сработал как никогда сильно. Рико потребовались долгие три минуты, чтобы понять: это не плод разыгравшейся фантазии. Майки действительно пришёл в её школу, в её аудиторию, чтобы… А чтобы что? Тогда, ещё до Нового года, он сказал ей «до встречи», но, видимо, договариваться об этой встрече заранее – не про него. – Как ты… Откуда ты здесь? – стараясь держаться и звучать также буднично, Рико невольно глянула на дверь за его спиной. – Кенчин привёз, – он тоже обернулся. – Ждёшь кого-то? – Нет! – Рико от чего-то зарделась до самых кончиков ушей. – То есть да. Одноклассника, Шого. Мы дежурные сегодня. – Геши? – внезапно оживлённо переспросил Майки. – Тот самый? Что именно подразумевал Майки, у Рико узнать не получилось. Дверь снова громко щёлкнула, и в проходе сначала показалась кочующая коробка, а затем и сам «тот самый» с ведром. – Господин Вада сказал оставить это в классе… Запыхавшийся бедолага осёкся на полуслове и завис. Похоже, что только одному Майки и было комфортно – бровью не повёл. Проницательный взгляд блуждал от Рико к Шого, словно он пытался что-то прочесть в их головах. А затем лидер Тосвы вдруг выпрямился. Едва отрывая ноги от пола, подошёл к мальчику-столбу и подался к нему настолько близко, что Рико на его месте точно захотелось бы шагнуть назад. – Скажи мне, Геши, – Манджиро заговорил серьёзно. Голос зазвучал на пол тона ниже, почти что мрачно. Так, что двое из трёх в помещении абсолютно точно напряглись. – Когда Рико морщит нос. Это мило или смешно? Шого сглотнул, бросил ошарашенный взгляд на не менее ошарашенную Рико и, найдя в себе силы, выдавил: – В… В каком смысле? Майки шумно выдохнул и задрал голову к потолку с таким видом, будто это всё его ну уж очень утомляет, а деваться некуда. – Ну вот здесь, когда задумывается, – он показательно постучал пальцами по спинке своего носа. – Мило или смешно? Капля пота стекла по виску допрашиваемого, настолько он разволновался. Атмосфера давила своей неуютностью. Рико едва остановилась, чтобы не вгрызться себе в ногти, и всё не могла понять, почему она и Шого ощущали и вели себя так, словно его, блин, жизнь зависит от правильного, по соображениям Манджиро естественно, ответа. – Ну, – долгую минуту спустя, Шого наконец отважился. Майки нетерпеливо вскинул брови в ожидании. – Наверное… Смешно? Манджиро моментально просветлел. Он больше не смотрел на вспотевшего, скорее всего до трусов, Шеги. Уселся обратно на парту и с победным видом ткнул пальцем в Рико: – Доказано. Медленным шестерёнкам в голове Рико требовалось время сообразить. Это исчерпывающее представление – ради того, чтобы оказаться правым? Фигушки, блин. Нет, она категорически не согласна. Показания были выбиты под давлением, а значит, не имели веса. Пусть спросит ещё раз, и желательно с тем же добродушием на лице, с которым бессовестно тырил её печенье. Вот тогда они узнают, что на самом деле думают вспотевшие трусы. Майки позабавило выражение её лица, он ухмыльнулся: – Это у-мо-ри-тель-но, смирись, – не оставляя ей возможностей опровергнуть своё сфабрикованное доказательство, тут же сменил тему. – Вам ещё долго? Есть хочу. В отличие от Майки, который растерял всяческий интерес вообще к чему-либо, Шого всё пялился на свастику на рукаве белой куртки, откровенно не врубаясь в происходящее. Рико ему даже мысленно посочувствовала. Ей и представлять не надо о том, что творится в его голове. – Шого, – она привлекла внимание огорошенного одноклассника к себе. – Тут осталось немного. Ты будешь не против, если я… – Да, конечно, можешь идти, – совершенно механически ответил он. Поразительное великодушие или же символика группировки так повлияла – на радостях по поводу своего освобождения Рико заморачиваться не стала. Даже её совесть согласилась: это не наглое отлынивание, а разделение трудовых обязанностей. Схватив безобразный школьный портфель, она благодарно кивнула своему дежурному-напарнику и поманила Майки к выходу из аудитории. Нарушитель спокойствия молча спрыгнул с парты и, засунув ладони в карманы, вышел вслед за ней. По пустым коридорам добирались до фойе, шаги по кафелю сплетались в гулкое эхо. Оба молчали, и под мысленный счёт межплиточных швов легче всего было погрузиться в раздумья. Они уже не касались судьбоносных экзаменов, справедливых обид Юмэ, вновь опустевшего холодильника дома и растущей шкалы общего стресса, бьющей все показатели. Всё крутилось вокруг мерно вышагивающего рядом Сано Манджиро. Точнее – правильности. И хоть острая тема подружки-замухрышки грозы района больше не поднималась даже вскользь, происходящее вряд ли будет одобрено Персиком. Не было никаких обещаний и договорённостей между ними, однако Рико подумалось, что рыжему однозначно будет крепче спаться, если он об этом не узнает. Подумалось то подумалось, но вот стойкое ощущение, что она пытается усидеть на двух стульях сразу, никуда не делось. Размышляя, она украдкой поглядывала на парня. Майки с привычной маской отстранённости на лице, казалось, витал в облаках, но вдруг произнёс: – Не знаешь о чём со мной говорить? Непредвиденное начало беседы застало врасплох. Рико споткнулась об свою же пятку и обязательно бы пропахала носом лестницу, если бы Манджиро вовремя не придержал. – Спасибо, – испуганно выпалила девушка, отслеживая маршрут своего едва падения. Сердце зашлось на секунду, они остановились. Майки едва качнул головой, как бы говоря: «без проблем», и разжал пальцы на её предплечье. Постоянно расслабленный, он напоминает ленивца – что за скорость реагирования, блин! – Так ты хотел увидеться? – на негнущихся ногах робот Рико возобновила движение. Голос высокий и ломкий. Хотелось влепить себе пощёчину, ведь всё никак не удавалось держаться непосредственно. – Ага, – промычал Майки в ответ. – Это странно? – Нет, вовсе нет, – она поспешила оправдаться. – Просто меня могло и не оказаться в школе. Ты мог бы написать, если... Если что-то было нужно. Перепрыгнув две оставшиеся ступеньки, Майки усмехнулся через плечо: – Но ты оказалась. Логика железная. Рико лишь вздохнула, останавливаясь у металлических шкафчиков. Не задерживаясь, переобулась и накинула пальто, они вышли наружу. – Я бы съел такояки. Или сомэн. – Такояки точно найдём, здесь недалеко бистро, – Рико бессознательно оглянулась на здание школы, взглядом пробежалась по окнам, где был зажжён свет. – А вот с лапшой не уверена. В ответ Майки неопределённо пожал плечами. Неясно, означал ли этот его жест согласие, как-либо уточнять он тоже не стал утруждаться. Внутренний двор пустовал. На улице уже понемногу смеркалось. Небо заволокло рыхлыми тёмными тучами, предвещая к ночи мокрый снег. Может даже дождь. Сырая и зябкая погода заставляла жалеть об отсутствии зонта. Пересекая скрипучие ворота, Рико качнула головой в нужном направлении, призывая следовать за ней. – Выглядит тяжёлым, – Манджиро поравнялся с ней на узком тротуаре, по краям которого ровным рядом стояли безжизненные деревья. – Много книжек таскаешь? Наверное, любой другой на его месте благородно предложил свою помощь, даже если бы портфель не выглядел тяжёлым. Вспоминая прошлый опыт, а точнее, преисполненное страшными муками лицо Майки, когда Дракен ему пихнул сумку Эммы, Рико ни капли не удивилась так и не поступившему предложению. Улыбнулась: – А ты на занятия ходишь налегке? – Как видишь, – просто ответил он. Если сказано серьёзно, то такому уровню пофигизма позавидует даже Риота. – Экзамены на носу, – отстаивая справедливую тяжесть своего портфеля, Рико попыталась протестовать. – И ты планируешь сдавать все существующие на планете? – Майки снова беззлобно усмехнулся. Рико нахмурилась, но промолчала. Ну да, ещё не определилась с направлением, что тут смешного? Несколько метров прошли в тишине. Подумав, Майки едва задел её плечо своим и заговорил уже без какого-либо намёка на веселье: – В районе Тайто находится университет искусств. – Нет, – Рико сама удивилась тому, как резко прозвучала, чего уж говорить о Манджиро, брови которого поползли вверх. – Меня не интересует. – Что? – не понял Майки. – Салонное искусство. Нам сюда. Желая ускользнуть от темы, Рико прибавила шагу, уверенно сворачивая в знакомый проулок. Весьма озадаченный, Майки не отставал: – Салонное что? – Искусство, – на мгновенье остановившись у двери закусочной, отрезала Рико. – Смотри, у них есть такояки. Ткнув пальцем в деревянную вывеску, без лишних слов она заскочила внутрь. Вечер, послерабочие часы. В маленьком, плохо проветриваемом помещении с тремя круглыми столиками было не вздохнуть. Рико моментально растерялась. Показалось, что все посетители разом уставились на неё. Или не показалось? Нет, они смотрят до сих пор. Целое множество ждущих, оценивающих, презрительных взглядов сливались в один неотрывно следящий. В горле образовался ком, ладони стали влажными. Внутренний голос настойчиво требовал убраться отсюда, попутно отчитывая за бездействие, но её как парализовало. Необъяснимая паника стремительно нарастала, учащая сердцебиение, рука сама потянулась к груди. Спокойно. Она уже испытывала подобное раньше, сейчас всё пройдёт. Нужно просто... А что нужно? Как оно преодолелось тогда? На её ссутулившихся плечах сжались чьи-то ладони, вкрадчивый голос прошептал прямо в ухо: – Смотри, здесь делают с авокадо. Никогда не пробовал. И с креветкой есть... На прилавке зазвенел колокольчик, оповещая о готовности заказа, столик по правую руку уже пустовал. Никому из работников или посетителей и дела до Рико не было. Светлые волосы лезли в лицо, щекотали щёку. Спиной она ощутила, как вздымается от мерного дыхания грудь Манджиро, постепенно возвращая ей связь с реальностью. Рико прерывисто вдохнула, поежившись от неприятного покалывания в пальцах рук. – Стоит, как думаешь? Ладно, возьму с авокадо, – видимо наторговавшись с собой, вновь прозвучал голос Майки над ухом. – Я тоже, – выдохнула Рико, оглянувшись. Манджиро сосредоточенно рассматривал красочные меню, вывешенные над кассой. По его виду нельзя было сказать, подозревал ли он о том, что сделал. Может, что-то интуитивное, действие без руководства. Но это стоило в тысячу, нет, в миллион раз больше, чем даже круглогодичная помощь с тяжёлым портфелем. Желание Рико сбежать не испарилось, но игнорировать его стало много проще. Парень отшутился, что в этот раз безнаказанно стырить что-то вряд ли удастся, так что, терпеливо отстояв в очереди оголодавших и расплатившись за экспериментальные такояки, они вышли на воздух. Расположились на пустующей скамейке в ближайшем сквере. И это того не стоило. С кислым, даже побледневшим лицом, на котором отразилось всё вселенское разочарование, Майки завис возле мусорной урны вот уже минут на десять точно. Ему хватило лишь кусочка, чтобы моментально начать отплёвываться, пытаясь извести просто преступный, как он выразился, вкус. Дожёвывая свой совершенно пресный шарик, Рико нервно улыбнулась, представив, что было бы с беднягой, если бы ему вдруг не посчастливилось попробовать её стряпню. На скорой увезли бы, не иначе. – Хочешь, куплю тебе что-то другое? – она сочувственно протянула Майки салфетку и, поймав его укоризненный взгляд исподлобья, поспешила добавить: – И в другом месте конечно! Напрочь проигнорировав салфетку, Манджиро вытер губы рукавом своей куртки и досадливо пнул урну, словно это коварный мусороприёмник подначил его поэкспериментировать. Проходящая мимо старушка шарахнулась в сторону и покачала головой. Рико продолжала стоять на месте. Не решаясь сказать что-нибудь ещё и совершенно не зная, куда себя деть, она беспокойно оглядывалась на рядом снующих людей, до которых разочарованному во всех такояки мира парню и дела не было. Спустя какое-то время, видимо чуть поостыв, Манджиро протянул: – Тебе нужно домой? – Нет, – моментально ответила та. Не совсем правда. Вообще-то её отсутствием точно озадачатся, но телефон в кармане пальто за это время ещё ни разу не пиликнул, чем только поспособствовал Рико очень быстро договориться с совестью. – Тогда пойдём, – Майки кивнул на её портфель, стоящий на скамье, и, не дожидаясь, пошагал куда-то. Не забыл, правда, напоследок одарить замызганный чем-то бак презрительным взглядом. Стало холодать. Ещё недавно сырой асфальт покрылся изморозью, подошва к нему цеплялась и липла. Нос потёк, защипал. Это явно был не вечерний променад по привычно яркому району. Да и шли не рядом. Плутая по переулкам, Рико глазела то на одинаковые тёмные фасады, непонятно жилых ли, домов незнакомого квартала, то на худую спину впереди. По мере продвижения становилось темнее, люди встречались всё реже. В других обстоятельствах, паника точно набрала бы все десять баллов в пятибалльной шкале, но сработало наоборот: впервые за этот день появилось чувство спокойствия. Худощавая фигура Манджиро вильнула в очередной раз и скрылась за поворотом. Заметно отставая, девушка прибавила шаг. Особо было незачем: он остановился посреди пустующего пешеходного моста над узким каналом реки. – Что здесь? – преодолев чуть больше двадцати ступенек, она поравнялась с парнем, вгляделась в темноту по ту сторону моста. – Просто хорошее место, – Майки прислонился к металлическому ограждению и, замечая тупое недоумение Рико, добавил: – Для разговоров. Рико не очень поняла, чем это место хорошее, но выяснять не взялась. Может, навеяно воспоминаниями, как недавняя поездка на пляж в Камакуре. Или же, привыкший ездить, он просто заколебался идти. А может, они и вовсе потерялись. Эта абсурдная мысль заставила нервно хихикнуть под нос. Поставив портфель в ноги, она засунула окоченевшую руку в карман, нахохлилась, втягивая шею в плечи, и выжидательно уставилась на Майки, который самозабвенно изучал носы своих тяжёлых ботинок. А разговоры-то, собственно, где? Заметив на себе пристальное внимание, он произнёс: – Так что за салонное искусство? В короткий миг от спокойствия не осталось и следа. Казалось, вопрос проще некуда. Без заявки на претензию, насмешку, без всякой задней мысли. Обыкновенное простодушное любопытство. Но Рико почувствовала, как начала моментально раздражаться этой дотошности, ей не хотелось касаться данной темы. Да и вообще, как объяснить то, что она сама с трудом понимала? Уничижительные «дилетантство» и «салонная живопись» просто осели в её голове. Касались всего, к чему она прикасалась. – Ну... Вообще так называют академизм. Академическую живопись, – пытаясь совладать с собой, отчеканила она. Это было не совсем то, но может, прокатит? – И что в ней плохого? – спокойно продолжил любопытствовать Майки. Рико мрачно хмыкнула, непроизвольно закусив губу. Что в ней, блин, плохого. Можно было долго перечислять то, что крутилось в голове, как непрерывная магнитофонная запись: банальщина, заезженность, посредственность. Но всё это не имело смысла. Дело было совсем не в этом. – Послушай, – всячески избегая обращённого к ней взгляда, медленно, подбирая слова, проговорила она. – Я не справлюсь. Мне не светит ничего, кроме как зазывать туристов на карикатуры в центре. И это при условии, что я не завалю поступление. Нужно... – Ты хорошо рисуешь, – парень не дал ей договорить. – Недостаточно. Живопись не может быть хобби, – с ненавистной дрожью в голосе запротестовала Рико, едва не топнув ногой от досады. Мысли опережали слова, становилось всё труднее говорить хоть что-то внятное. – Это труд, громадный труд. Это работа в конце концов! Мои каракули в альбоме... Да это же смешно! Нельзя ни с того ни сего взять и... – Тебе нравится рисовать, – без обиняков гнул своё Майки, никак не реагируя на всплеск эмоций. – Можно просто заниматься тем, что нравится. Шиничиро нравились мотоциклы и он открыл салон. Каждый день он делал то, что ему по душе. Разве не в этом смысл? – Какая же тупость. Причём вообще здесь твой брат... – едко прошипела совершенно сбитая с толку Рико. – Тебе не нужно никому ничего доказывать, Ри-ко, – его полные губы растянулись в мягкой, граничащей со снисходительностью, улыбке. – Занимайся тем, что приносит тебе удовольствие. – А тебе не нужно каждый раз изрекать какую-то хрень, словно ты прочёл инструкцию к жизни! Если он сейчас ещё и про талант зарекнётся, она точно взвоет. От канала тянуло влажным стылым воздухом. Мелкая противная дрожь объяла всё тело, девушка крепко обхватила себя руками в надежде побороть то ли пронизывающий её холод, то ли нахлынувшие чувства. Не понимает. Манджиро просто не может понять. Ей не нужны все эти наставления, она их не просила. Поиск места, непризнанность, безденежье. Успех в этой нише нужно было заслужить, выстрадать. Делать всё то, чего она не делает. И если отец, положивший всю жизнь, не добился ровным счётом ничего, то ей, бездарности, трясущейся от вида кисточки, куда вообще соваться? Лениво перебирая костяшками пальцев по крашеной периле, Майки не сводил с Рико глаз. Руки у него шероховатые, в мелких красных трещинках от ветра. Пальцы загрубевшие, жёсткие. В такую погоду, особенно за рулём, ему бы надевать перчатки. Рико виновато шмыгнула носом, не решаясь поднять глаза. На место прятавшейся ранее бессильной злости приходил стыд. Жгучий и горький. Зря она вообще взялась отвечать, нужно было сменить тему. Для чего нужен цветочный узор на туалетной бумаге или же совершенная непрактичность штанов без карманов. Почему они не могли обсудить что-то такое? Ей, блин, так сильно нравится Манджиро. Даже нравилась сама мысль о том, что он ей нравится. Единственный человек, чьё присутствие совсем не тяготит, зачем она так? – Прости, – тихо выдавила Рико, отважившись ответить на его взгляд. Майки промолчал в ответ. С места не сдвинулся, глаз не отвёл и в своём каменном лице никак не поменялся, но можно было подумать, что он прокручивает в голове какой-то затянутый до неприличия внутренний монолог. Злится? Глупый вопрос, любой бы разозлился. Рико смешалась, потупилась и уставилась на шнурки своих ботинок. Оставалось лишь надеяться, что он так же молча не уйдёт. Вопреки самым худшим развитиям событий в её голове, Манджиро оживился: – Хочешь покричать? – Покри... Что? – голова Рико взметнулась обратно так быстро, что фокус перед глазами на секунду размылся. Шутка такая? – Давай, здесь никого нет, – в голосе читалась улыбка. Он подобрался и указал куда-то себе за спину. – Там стройка и складские помещения. Никто нас не услышит. Как ему в голову такое вообще приходит, блин. Пока Рико лихорадочно соображала насколько серьёзным является это максимально сомнительное предложение, Майки неприкрыто веселился. Чуть согнув ноги в коленях, он мягко пружинил на месте, словно собирался вот-вот сорваться с места. – Дава-а-ай, – парень подначивал с настолько обезоруживающей улыбкой, что Рико, сама себе не веря, вцепилась обеими руками в ограждение, набрав побольше воздуха в лёгкие. Она точно сдурела. – Кричим что угодно, что в голову придёт. На счёт три. Раз... На скомандованное «два» полная колебаний Рико растерянно оглянулась, но ушлый Манджиро, вставший рядом, подбадривающе кивнул. Обжигая замёрзшие пальцы на металле, она устремила взгляд на чёрную водную гладь внизу. Их же точно не услышат? Не хватало потом ещё в отделении оправдываться, что никого не убивали на этих идиотских складских помещениях, блин. Сбившиеся в кучу мысли молнией пронеслись в голове, и даже не успелось понять, что она заорала во весь голос, сотрясая воздух, как только над ухом пронеслось короткое «три». Прошло, наверное, не меньше десяти секунд, прежде чем в поток истошных воплей вклинился смех, моментально их погасив. Осознав, что обещанной поддержки в этом феерическом действе у неё не было, Рико резко развернулась, в стыдливом гневе раздувая ноздри. – Ты обманул меня! – в горле саднило, она закашлялась, прикрыв рот ладонью. Хихикающий Манджиро ничуть не раскаивался. Стараясь уняться, он примирительно вскинул ладони, хотел что-то сказать, но, глядя на ошалелую от такой наглости самовоспровоглашённую чайку, снова прыснул. Бесполезно было взывать к его полудохлой совести и бросать укоризненные взгляды. Глухо застонав, Рико прислонилась к периллам спиной и съехала на корточки. Ну, наказание справедливое. Но лучше бы сбросил её с моста. – Я совсем как идиотка выглядела? – растирая лицо руками, она невольно усмехнулась, представляя произошедшее со стороны. Как она вообще на это повелась? – Вообще не как идиотка, – умудрившись успокоиться, ответил Майки. Рико легонько пихнула его локтем в колено – врёт всё. Держит, небось, за дуру. Будь здесь какой-нибудь Персик, он бы скорее всего так расхрюкался с её наивности, что потерял бы сознание. Она машинально дотронулась кармана пальто, сотовый не подавал признаков жизни. – Снег пошёл, – пространно констатировал Майки откуда-то сверху и вытянул руку, перевернув кисть ладонью вверх. Супер. Она ещё и снег нашаманила своими воплями. Мелкий, подобный дождю снег в одночасье повалил белым полотном, за которым едва удавалось рассмотреть кусочки чернильного неба. Кружил из-за слабого ветра, менял направление, а затем оседал на промёрзший бетон. Глубокая тишина стала почти осязаемой, казалось, до неё можно дотронуться или вовсе раздвинуть руками. Рико поднялась, одернула смявшуюся одежду и встала рядом с Майки, застывшим в своём положении. Глядя на раскрытую ладонь, он выглядел так, словно мыслями был уже совсем далеко. Уличный свет над ними придавал его коже неестественный желтый оттенок. Январский ветер растрепал длинные волосы – отдельные пряди настойчиво лезли в лицо, он не придавал значения. Их рост разнится совсем ничего, но каждый раз, глядя на Манджиро, Рико всё время хочется как можно выше запрокинуть голову. И, почему-то, сощуриться, как от упрямого солнца. Он выглядел так красиво сейчас, что перехватывало дыхание. Мгновениями: что-то давит на грудь и в тот же миг отпускает. Хотелось запечатлеть это в памяти, как фотографию, а затем бесконечно, просто бесконечно воспроизводить. Майки медленно перевёл глаза на неё. Затуманенные, совсем чёрные, они пронизывали насквозь. Почти болезненно, как если бы настигла зубная боль. Рико ни капли не азартный человек. И ей не очень улыбалось терять то, что уже каким-то чудом удалось приобрести. Но где-то там, на самых задворках сознания, под тонной всего надуманного, едва шевелится подспудная мысль, которой, как ей казалось, никогда словами не стать. Всё нет подходящего момента. А он вообще бывает? Этот подходящий куда-то момент. Ведомая мнимой храбростью, она подступила ближе и нерешительно коснулась губами уголка губ Манджиро. Будто клюнула. Ответной реакции не последовало, никаких слов или действий с его стороны. На второй секунде нужно ретироваться, как-то оправдаться и лучше всего не встречаться даже взглядами. Никогда больше. Рико уже почти отстранилась, но Майки вдруг очнулся, запоздало подался навстречу, напрочь отметая дистанцию. Всё произошло слишком быстро – она не успевает. Обветренные на морозе колючие губы обратно прижались к её искусанным. Ледяная ладонь накрыла затылок, дыхание обожгло лицо. Голова зашлась каруселью. В попытке не свалиться прямо на месте, Рико нервными пальцами вцепилась в края его расстёгнутой куртки. Мокрые от снега свои и чужие волосы липли к лицу, неповоротливый язык сбился, скользнул по зубам. Сдуло весь воздух разом. Лёгкие, казалось, окончательно склеились у двоих, и Майки, прерывисто вдохнув, отдалился. Вышло настолько неуклюже, так по-идиотски спешно, что теперь охватывалось полным ощущением нереальности, отменяющим любую готовность Рико принять произошедшее как нормальный ход событий. Она разваренной макарониной отступила назад и, уводя мандражные руки за спину, на одном дыхании выпалила: – Ты мне нравишься, Сано Манджиро. Ни внезапно образовавшаяся каша во рту, ни резкий приступ тахикардии в юном возрасте на этот раз не стали помехой. И казалось, появись сейчас тот безумный мужик с пляжа, Рико не остановил бы даже он. Столько хождений вокруг, застрявших в горле одних и тех же слов. Ей важно было произнести это вслух. Мокрый снег уже почти перестал касаться лица. Тишина, которую беспокоил лишь промозглый ветер, повисла над мостом. На её памяти это был первый раз, когда с Манджиро слетела пелена спокойствия. Он выглядел растерянно, как будто подавленно, словно в смятённом сознании засела какая-то упрямая, неприятная мысль. Его безмолвие неприятно кольнуло, Рико поджала губы. Снимайся они в каком-нибудь стереотипном фильме для подростков, с этими их тривиальными проблемами, основанными на первой любви, то на неё сейчас наверняка бы максимально трагично навели камеру, показывая крупным планом. Нужно хоть немного ясности. – Ты мне тоже нравишься, Рико, – долго молчавший Манджиро заговорил. Он совершенно естественно, словно делал это ни раз, смахнул прилипшие к её лицу волосы, задержал холодные пальцы. Девушка бессознательно прильнула щекой к его ладони, ткнулась совсем как котёнок, в гладящую руку. Чёрные, тяжёлые и как будто очень-очень усталые глаза смотрели на неё нескончаемо тепло, но замешательство в них никуда не исчезло. Он часто оставлял её в недоумении своими словами или поступками, и каждый раз Рико открывала для себя нового Манджиро. Но сможет ли он хоть когда-то поделиться обо всём, что творится в его голове? – Уже поздно, я провожу, – Майки подтянул повыше её воротник пальто и, едва улыбнувшись, медленно направился к лестнице. Одна рука сжимала кожаную ручку портфеля, пальцы второй, сплетённые с длинными пальцами Манджиро, у него в кармане. И так весь путь. По грязным лужам, мимо слепящих фар, огибая суматошных прохожих. Это не было похоже на то, как Рико цеплялась за Персика по дороге в школу или магазин. Это вообще ни на что не было похоже. Что-то совершенно новое. Всеобъемлющее, почти пьянящее чувство того, что самый лучший человек на земле выбрал её. И он держит её за руку, а не за дуру. Манджиро оставил её на углу дома, вскользь упомянул, что его сегодня ещё ждут. Он, как, впрочем, и сама Рико, не совсем отдавал себе отчёт в том, как следует себя вести. Перемявшись с ноги на ногу, тряхнув головой, он сбагрил её в объятья, больше походившие на нападение с отягчающими, и ушёл, в этот раз не задерживаясь. Единожды оглянувшись на его отдаляющуюся спину, Рико не ощутила зудящее чувство недосказанности, которое росло как снежный ком после каждой их встречи. Голова была лёгкой и почти пустой, всё гналось прочь. Лишь одна назойливая мысль не сдавалась: так не будет длиться вечно. Доволочив ноги к подъезду, она привычно окинула окна взглядом – тёмные. Затем небольшую парковку; без оранжевой коробки она выглядела как-то совсем уныло. Такано-сан продала машину сразу после Нового года. Зачем и почему – Рико это не касалось. Ставшая почти родной, хроническая усталость вернулась на пороге, не представлялось возможным даже щёлкнуть выключателем. С замком в кромешной темноте пришлось повозиться, ботинки так вообще то ещё испытание. Из плохо затворённого окна на кухне дуло, по ногам бил сквозняк. Пробираясь на ощупь по коридору, Рико застыла, вслушиваясь в разбитый голос, доносящийся из гостиной. Невнятный, непонятно к кому обращавшийся, он внезапно стих, от чего стало не по себе. Первая мысль: заглянуть, удостовериться, что всё в порядке. Ну, в том порядке, в каком вообще могло быть. Но в последний срыв, случившийся у Такано-сан буквально на днях, Персик ввёл правило – не приближаться. Не разговаривать и даже не замечать. У Рико не было своего мнения на этот счёт. Или она уверяла себя, что не было. Согласиться ей, казалось, было самым безопасным, правда, не совсем понятно, для кого конкретно, решением. Больше ни секунды не задерживаясь, она на цыпочках просеменила дальше, к единственному источнику света – тонкой жёлтой полоске под дверью в комнату рыжего. Он не организовал поисковый отряд, ни разу не позвонил и даже не высунул нос для того, чтобы встретить, оставшись без звания главной занозы в заднице. Очевидно, надулся. Но это всё ерунда. У Рико было достаточно времени придумать, что ему сказать. Постучав пару раз костяшками пальцев, она вошла в комнату, тихо прикрыла дверь за собой. Риота сидел к ней спиной, развалившись в кресле-мешке, в его руках негромко щёлкал игровой контроллер для приставки. Вещь для них не дешёвая, но всё же была подарена ему матерью на праздник. Видимо, Такано-сан забыла, что Персику уже не десять, и исполнение его хочушек больше не является веским основанием для примирения. Нулевая реакция на её появление пошатнула уверенность, Рико неловко замялась на месте. Рыжий мог пытаться игнорировать, когда обида была уж черезчур сильной, но обычно эти его попытки не выдерживали и трёх минут. Неизменная натура брала над ним верх, и в ход шли едкие шутки, попытки на жалость давить. Но почему-то не сейчас. Может, и ей врать, пусть даже во благо, в этот раз не стоит? – Прости. Рико скривилась и обратно замолкла. Не хотелось начинать с извинений, ей вообще было не понятно откуда взялось это чувство вины. Пропустила серию «отряда волшебников Мадзирейнджеров»? Ну и что, они смотрели его все каникулы. Ей всё равно не нравится сериал. Ну, он не в курсе об этом, конечно, но всё же. Риота глаз не оторвал от экрана телевизора, который перетащил к себе в комнату. Совершенно идиотское поведение. Вина медленно сменялась раздражением. – Представляешь, – она отошла от двери, провела пальцем по пыльной полке, где стояли комиксы. – Манджиро пришёл сегодня к нам в школу. Вы разминулись буквально минут на двадцать. После уроков, когда и быть уже никого не должно... На самом деле, думаю, Эмма сказала ему, что я всё ещё торчу там. Мы переписывались в обед, – отряхнув руку об юбку, девушка вскинула глаза на рыжий затылок. – В общем, мы погуляли немного. Бездвижный до этого момента Персик повел плечами, щёлкнул ещё пару раз своей пластмасской в руках и холодно процедил: – Я в курсе. Ну, хотя бы заговорил. Начало положено. Неприязнь Риоты к Манджиро, может, и имела место быть по каким-то его личным умозаключениям, но это просто потому, что он его почти не знает, она уверена. Видит его редко, чаще всего издалека, на ступенях у Храма. И судит так же – издалека. Не знает, как он смеётся со всякой фигни, как сильно переживает за близких, как умеет замечать даже надёжно скрытое. Возможно, пусть не сразу, но ей удастся убедить Персика, что недостаточно несколько поверхностных сторон, нужно увидеть все грани. – Мы взяли такояки с авокадо недалеко от школы. Майки с них опплевался, – воодушевившись, Рико преждевременно выдохнула и поспешила поделиться впечатлениями от своей незапланированной прогулки. – А потом... – Сногсшибательно, – небрежно бросил Риота, перебивая. – Выйди, ты мне мешаешь. Впервые Персик так резко и грубо её осадил. Рико на мгновенье опешила, едва подавила возникшее желание выплюнуть что-то про придурка и хлопнуть дверью. Он это сгоряча, наверняка и сам жалеет. – Почему ты злишься на меня? – она обиженно вздёрнула дрожащий подбородок, не сводя глаз с его затылка. – Почему? – прозвучало в ответ едкое. – Потому что ты меня достала. Риота отбросил контроллер на кровать и поднялся с кресла, сразу занимая собой почти половину пространства комнаты. Пнув под кровать свой школьный портфель, он развернулся и одарил сжавшуюся у стеллажа девушку самым своим неприязненным взглядом. – Мне повторить ещё раз? – он нетерпеливо щёлкнул языком, указал на дверь. – Выйди отсюда. Унизительно и гадко. Рико сделала шаг назад, с трудом выдерживая его тяжёлый взгляд, и пулей вылетела из комнаты. Пусть этот придурок не обольщается, она тоже не горит желанием находиться рядом с ним. Больно споткнувшись в темноте обо что-то, наделав шуму столько, что точно слышали соседи, Рико ввалилась к себе. Зажгла свет, проковыляв к окну, распахнула его настежь. Холодный ветер хлестнул по горящим от злости щекам, едва ощутимо сбавляя острую потребность что-то сломать. Невыносимый. Привыкший к тому, что всё будет так, как он того хочет. Хрена с два! С этой секунды ей плевать на него. Заламывая руки, девушка принялась бесцельно ходить из угла в угол по комнате, то и дело натыкаясь то на угол стола, то задевая комод, из-за совершенно идиотских слёз, застывших в глазах. Час прошёл или меньше. Она, наконец, спеклась. Лёжа на холодном полу, так и не переодевшись, забив на домашнюю работу, Рико буравила воспалённым взглядом голубого кота на стене, который неиронично составил неплохую компанию Хайду. Думалось обо всём и ни о чём сразу. Неумолимо клонило в сон, но барабанная дробь в ушах не позволяла в него провалиться. Непрерывная, монотонная. Она напоминала перестук колёс далёкого поезда, который часто можно было слышать в её старом доме в Киото. Особенно по ночам, вот как сейчас. Положив ладонь под голову, она прикрыла глаза. Лучше бы некоторые вещи вообще не менялись.