Волчья Луна

«Проснись и в бой, израненный солдат, ты не имеешь права на усталость!..» — начинает верещать будильник, который вчера забыли выключить: совместные выходные, когда никому никуда не надо вставать, ещё толком не вошли в привычку, и, видимо, Ольга даже не вспомнила, что сегодня нет нужды в раннем подъëме. Игорь недовольно морщится, пока Волкова, не открывая глаз, шарит по тумбочке в поисках телефона. Он всегда просыпается быстрее — Оля обычно ещё дремлет в постели минутку после будильника, потом потягивается, тогда как Гром сразу поднимается и идёт в душ. Но сегодня не хочется, сегодня нет смысла, поэтому Игорь сгребает девушку в охапку, теснее прижимая к себе горячее мускулистое тело, и зарывается носом в длинные волосы, пахнущие духами, едва не чихнув от резкого запаха. За время отношений с Волковой мужчина, в общем-то, привык к терпкому и дымному запаху афганского притона, особенно в сочетании с пряным ароматом чужой кожи, но всё же, когда выяснилось, что парфюмом пропахла ещё и вся спальня, слегка возмутился: волчара капитально пометила территорию. Теперь этот флëр привычного букета ощущался, как неизменный атрибут дома, и Гром наслаждается им, как абсолютным спокойствием октябрьского раннего утра, пока в спальне ещё темно. — Доброе утро, — сонно пробормотала Ольга, почти невесомо проводя тёплыми пальцами по обхватившим её рукам майора. — Что за удушающие без предупреждения, Игорь Константинович? Вместо ответа Гром подлезает ладонью к рëбрам и щекочет девушку, отчего Волче сразу просыпается и хохочет, ëрзая и пытаясь вырваться из хватки майора. От этой возни просыпается и сам Игорь, особенно когда Ольга выскальзывает из его объятий, чтобы, перекинув ногу, нависнуть уже над мужчиной, запуская длинные пальцы под руку, и щекочет в ответ. Тело реагирует на близость как-то иначе, чем стоило ожидать, от одного взгляда голубых глаз в упор, от рваного дыхания, от каждого прикосновения, ставшего ласковым, исполненным тягучей, неистраченной нежности, в животе жарко тянет от желания. Волкова целует его, склоняясь ниже, опираясь предплечьем рядом с громовской подушкой, Игорь ведёт пальцами по её позвоночнику, наслаждаясь гладкостью кожи и ощущением чуть выпуклых линий татуировки, сжимает ягодицы, вскидывает бëдра в мучительной потребности потереться, и девушка опускается ниже — член проскальзывает по её груди. Гром тихо стонет. Это ощущается восхитительно, горячая кожа к коже, хочется попробовать снова, и он сжимает чужое плечо: задержись. Им не нужны слова, чтобы понять друг друга, Ольга и так замирает, пока Игорь обхватывает ладонями её грудь и на пробу делает ещё пару толчков. Движется медленно, плавно, наслаждаясь моментом, пристально смотрит вниз, как появляется и исчезает головка, в ладонях ощущается приятная тяжесть, и это распаляет всё сильнее, хотя насухую идёт не очень. — Перевернись на бок, спиной ко мне, — хрипло шепчет Гром, не узнавая собственного голоса. Прижимается тесно, утыкается носом в затылок, дыша «чёрным афганцем», сжимает ладонью упругую грудь, протискивается членом между напряжëнных бëдер — обхватывают туго, ладные, крепкие, но не высушенные до чëткого рельефа, сохранившие женскую мягкость. — Игорь, блять! — шипит Волкова, двигаясь уже сама, каждая мышца под кожей чувствуется, давит, перекатывается, просто крышу сносит. — Внутрь! Рука Грома коротко скользит по её телу, он совсем слегка меняет угол и входит, наконец, медленным, длинным движением, желание разрядки становится всё сильнее, жëсткая ладонь вначале тянет колено Ольги на себя, потом, едва ощутимо коснувшись пальцами внутренней стороны бедра, оказывается ниже. Мозолистые подушечки пальцев касаются клитора девушки, заставляя её зашипеть и сдавленно выругаться сквозь зубы. — Резче! — почти рычит она, вцепляясь в запястье Грома, и он движется резче, глубже, размашисто, вызывая громкие стоны. Он не видит лица Волковой, он не видит ничего, кроме густых тëмных волос, но чувствует её всем телом, от напряжëнной спины и закаменевшего живота до сжимающегося, тесного, жаркого влагалища, и ему невыносимо хорошо. Пальцы девушки сжимаются мëртвой хваткой, она почти всхлипывает, и оргазм накрывает Игоря оглушающей волной, до того, что он слышит лишь шум собственной крови в ушах. — Во-олч, — тянет он, когда сознание возвращается к нему, позволяя перекатиться на спину. — Кофе хочешь? — Хочу, — бурчит девушка. — Большую кружку, ту, чëрную. С молоком. Только мне не встать, коленки трясутся. — Я принесу, — обещает Гром. — А завтракать будешь? — Буду, — отзывается Ольга. Игорь кое-как встаёт и плетëтся на кухню, не утруждая себя даже тем, чтобы натянуть штаны, что так и валяются со вчерашнего дня у кровати грудой серого трикотажа. Выходные начинаются отлично.