для тебя со всем отчаяньем

      Ли стоял у калитки своего дома и болтал с Чаном, солнце уже близилось к зениту — судя по всему, времени было около одиннадцати, а парни уже изнывали от жары, но расходиться по домам явно оба не хотели. — Я и не думал, что ты такой дружелюбный, — рассмеялся старший, когда Минхо в очередной раз передразнил сельчанина, кривляясь и улыбаясь — с ним действительно было просто и комфортно. — Ну знаешь ли, когда на тебя прут два бугая, улыбаться не особо хочется, — ощерился Ли, крутя на палец длинную травинку — та то и дело соскальзывала, повисая слабой пружинкой, Минхо хмурился и дул губы, а Банчан улыбался на его недовольно лицо.       Чан глядел на наконец-то расслабившегося горожанина чуть исподлобья и с приподнятыми бровями и улыбался скорее своим мыслям, чем парню напротив — приятно было сейчас наблюдать, как разгладилась хмурая складочка между бровями Ли и как он сам буквально на глазах становился всё довольнее, жмурился и медленно моргал на солнце, как холёный кот. Бан чуть вздохнул в ответ собственным мыслям — коты его почему-то совсем не жаловали и долго прятались, недоверчиво глядя откуда-то из-под мебели. Коты очень взаимно любили Феликса, но у его матери была жуткая аллергия на кошек, поэтому юноша не упускал ни единой возможности ухватить кого-то пушистого и когтистого на улице, сидел долго со зверьком на руках, а Чан чаще всего оставался весь исполосованный и обиженный на всех кошек в мире за то, что даже к не проявляющему к ним интереса Чанбина они терлись и ластились, а к Бану подходили максимум за едой и тут же убегали.       И вот теперь очень похожий на них по натуре Минхо умиротворенно щурился на солнцепеке, томно хлопал ресницами и обмахивался ладонью. Чан был рад и такой маленькой победе — он, наверное, не пережил бы, коли кто-то в деревне не считал его, Чана, рубаху-парня, своим другом. — Черт, я переехал всего на несколько сотен километров южнее, а ощущается, будто живу у Сатаны под стулом, так жарко, — вздохнул Ли, недовольно водя плечами в попытках отлепить от спины влажную одежду — ему бы сейчас радоваться, что есть возможность смотреть на Банчана онлайн без регистрации, а его заботит то, что благодаря тому, как сильно он потеет, цветы у калитки можно не поливать ещё пару недель.       Чан шипяще захихикал — казалось, его Солнце вовсе не пыталось убить, как это ощущал Минхо, а просто ласково гладило: кожа парня золотисто отблескивала на солнце, волосы на макушке, возможно, чуть сильнее выгорели, а жару выдавали только сухие губы. — Хочешь пить? — неожиданно для самого себя поинтересовался городской, не сводя глаз с чуть липнущих друг к другу губ напротив. — Очень хочу, — по-простецки и с улыбчивыми ямочками на щеках признался старший, — сейчас пойду к колодцу. — Я тоже к нему иду.       Ли гордой поступью, будто бы прогулка до колодца была его собственной идеей, и он не мечтал разлечься на холодном полу под тенью крыши, направился вниз по улице. Бан, не почуяв подвоха, поравнялся с Минхо и зашагал с ним в ногу.       Колодец манил обещанием холодной и свежей водички. — Только вытащи ведро сам, — Ли поморщился от одной лишь мысли о работе в такую жару. Бан, впрочем, и так уже стоял возле колодца и закидывал ведро в его глубину: — Нет проблем, тебя окатить? — Окатить? Нет, ещё чего, ледяной водой на жаре! Я не хочу заболеть и умереть! — мгновенно возмутился парень, пихая старшего в спину, — я пришёл просто попить воды, — Ли, слушаясь разум, проглотил норовящее соскочить с языка «попить воды с тобой» и отвернулся от сельчанина, облокачиваясь на бревенчатый бортик колодца. Рядом слышались шуршание верёвки и едва различимое мурлыканье Чана, напевающего себе что-то под нос — Ли вдруг выпал из происходящего, запрокинул голову и закрыл глаза, подставляясь под почти что отвесные лучи Солнца — знал, что вредно, но его уж очень расслабляла эта погода и общество старшего, а глазурная синева неба так и жгла прямо через веки, отпечатываясь темными пятнами у парня на сетчатке. Мысли, казалось, плавились у него в голове, отказываясь куда-либо ползти и просто трепались на ветру, будто соскользнув куда-то к кончикам волос. В голове было пусто-пусто, а снаружи жарко-жарко, так жарко, что Ли казалось, вот оно — исчезновение из этого мира, приятное и спокойное, спасительное и долгожданное; прямо сейчас он просто не заметил, что сгорает, как птица-феникс, чтобы затем возродиться из пепла, прохладного и рассыпчатого, как простой шелковистый песок у него под ногами. — Искупаться бы, — едва слышно выдохнул он, все ещё жмуря глаза. — Запросто!       Минхо тут же взвился, шарахаясь от внезапно ударившей ему в лицо холодной стены, отобравшей на пару мгновений возможность дышать, а заодно и обжегшей кожу. Рядом раздался громкий смех, и сразу же за ним — всплеск, фыркание, хихиканье, а Ли стоял, даже не раскрыв глаз, чувствуя, как с макушки вдоль туловища катились медленно греющиеся капли, на коже поднимались волнами мурашки, а негодование пыжилось и урчало в горле. — Хороше же, Хо! — Чан пихнул младшего под ребра. — Я тебе не Хо! — ладонь Ли хлестко ударила по мокрому плечу парня, — Ты ебанутый?! Ледяной, блять, колодец, ты меня хоронить будешь? — тёмные глаза горожанина грозно сверкали из-под тяжёлых от воды волос, а в ответ им удивленно глядели из-под более плотной шторки мокрых кудрей глаза Чана. — Почему ебанутый-то… — губы Чана обиженно дернулись вперед. — У меня воспаление лёгких, а потом крупозная пневмония будет, вот почему!!! — мгновенно завёлся Ли, разбрызгивая с себя воду от каждого резкого движения, а Чан экстренно соображал, стоит ли ему сейчас улыбаться от схожести Минхо с мокрой кошкой или лучше поберечься. Беречь себя Бан явно не привык, и поэтому его губы плавно растянулись в ухмылке. — Ты, блять, еще посмейся! — Ли снова хлестко ударил старшего по мокрому плечу, а тот даже не дернулся. — Хочешь пойдём искупаться? — выдал очень простое решение Чан, по-доброму кивая взъерошенному и недовольному Минхо. Как и планировалось, тот подзавис на несколько мгновений, раздумывая, а не пытаются ли его откровенно подстебать, но располагающая улыбка старшего была такой искренней и возможность романтично поплескаться в теплом океане так манила, что Минхо сменил гнев на милость и все же снизошел до согласия: — Где здесь купаться, когда вокруг острова одни скалы, — «и несколько индивидов без царя в голове» — хмуро подсказало Минхо его недовольство. — Не везде, — встрепенулся обрадованный Банчан, — чуть глубже в лесу есть тропинка, по которой мы ходим купаться в единственной безопасной лагуне, мы там никому не мешаем.       Ли хмыкнул соображая, что демография и размеры этого острова между собой явно не конфликтуют, раз единственный пляж пустует. — Ну, ты же меня проводишь? — Конечно-конечно, о чем ты, я же тебя здесь везде вожу, чтобы ты освоился, — замахал руками Чан, и Минхо про себя решил, что строил бы из себя топографического кретина, даже если бы родился на этом пятачке земли. — Я зайду за тобой к пяти часам, сойдет? — Вполне, я как раз отдохну, — Минхо наблюдал, как старший закрывает колодец и еще раз умывается остатками освежающей воды. — Ну, до вечера, — махнул первый рукой Ли, направляясь к дому и тут же погружаюсь с свои размышления — утро было уж больно насыщенно событиями, да и последние дни его жизни оказались на память пестрыми, почти что экзотическими, Минхо чувствовал себя так, словно вместо привычной английской кухни его вдруг бросили на кавказском фуршете, настолько ярко и вкусно ощущались все эти перемены в его жизни.       Загребая сандалями горячий песок, Ли брел к своему домику. Старенькие деревяшки издали, казалось, звали парня в тенечек и полумрак и крепко обещали не пропустить жар сквозь старенькие занавески.       Пять минут, как не городской, Минхо с радостью растянулся во весь рост прямо на, слава богу, чистом полу в прихожей, не желая даже думать о кровати, стоявшей возле самого окна. Не лаченое, зато притоптанное дерево половиц чуть кололось и цепляло одежду, но приятная прохлада — видать, внизу был погреб — нежно гладила тело Ли, лениво перебиравшего глазами по паутинкам, слоняющимся под потолком. Мало-помалу, но парень, будто бы прислушиваясь к тихому шепоту из-под пола, совсем расслабился.

***

      Дом стоял кругом и рядом знакомыми стенами и уже привычным запахом пыли, даже баночка, где ночью стояли ромашки, была на месте, но в то же время Ли точно понимал: что-то здесь определённо не так. В доме было тихо, даже убаюкивающий шёпот исчез — парень поднял голову с подушки и сам себе кивнул: окна были закрыты, сквозняка больше не чувствовалось и не слышалось.       Чуть поодаль, будто бы за стеной, тихонько заскрипела или, точнее, тоненько, приятно запела дверь, раздались едва слышные, то и дело оступаюшиеся шажочки. Минхо, было, нахмурился, но, сам не понимая, отчего, тут же расслабился. В коридорчике, отделяющем эту комнату от кухни и прихожки, медленно прошла, чуть покачиваясь, невысокая фигура и скрылась в стороне кухни.       Головой Ли понимал — пора бы пронзительно кричать, пора бы хвататься за ближайшую табуретку и бежать в атаку на захватчиков его дома, но Минхо почему-то чувствовал себя абсолютно спокойно, будто так оно и должно быть.       Он неторопливо сел на кровати, потёр глаза, спустил ноги и только после этого двинулся на кухню.       Коридор завернул и привёл парня прямо к обеденному столу, позади которого стоял старенький сервант — почему-то дверцы того были распахнуты, на полочке лежало свежее полотенце, а ниже раскрытых створок виднелись чьи-то ноги. — Мино-я, мальчик мой хороший, как ты спал? — Хорошо, бабуль, — умиротворенно кивнул Ли.       Сознание, уловив несостыковку, попыталось трепыхнуться, но голосу здравого рассудка будто зажали его благоразумный рот. — Совсем я старая, не помню, где оставила мисочки наши красивые, — снова раздался поскрипывающий, как крышечка от баночки с вареньем, голос, — Мисочки-то наши, мисочки с рыбами, куда поставила я.       Минхо дурашливо расплылся в улыбке — как хорошо и спокойно сейчас. — Мальчик придёт, надо будет накормить, большой какой вырос и ещё подрастёт всем на радость.       Наверное, мисочки нашлись, потому что поскрипывающий голос выровнялся и торопливо защебетал, как подхриповатая синица: — Светик мой, подай чашечки.       Ли, будто знал, о чем его попросили, тут же развернулся к навесному шкафчику и достал из него чайные фарфоровые чашки — три штучки.       Дверцы серванта заскрипели у парня за спиной, и когда тот развернулся, у стола крутилась маленькая сухонькая старушка. — Ставь на подносик, к чайничку, — мимоходом кивнула она, раскладывая по глазурованным мискам рис. Ли аккуратно полукругом расставил чашки и тут же сунул нос в прикрытое полотенцем блюдо на столе. — Вкусно как пахнет, — расслабленно вздохнул он, чувствуя, что голоден, а свиные ребрышки в кисло-сладком соусе под кунжутом очень просились к нему в рот. — Ай, не торопись, мальчик сейчас придёт, тогда и пообедаем, — тряхнула головой старушка и одернула край полотенца. Минхо вздохнул и послушался, но вертящийся на языке вопрос все же задал: — А что за мальчик? — Дак ты давече мне говорил про сына господина и госпожи Бан, что он хочет к нам прийти, а я очень рада ему — уж лет пять толком мальчишку не вижу, мальчишка-то хороший, — бабуля сидела и теребила заскорузлыми пальцами свой пояс, а Минхо отчаянно боролся с растущей тревогой, которая уже готова была бить в колокола, но парень с натугой проглотил её, уверяя, что сейчас вообще-то придёт Банчан и эта мысль его очень быстро привела в улыбчивое настроение.       Лёгок на помине — входная дверь скрипнула, и старушка суетливо и не по годам быстренько засеменила в прихожую, откуда мгновенно раздалось: — Ай, мальчик, ай, как вырос, ай большой какой стал, Чан, хорош как собой-то!       Минхо, отклонившись вместе со стулом назад, вытянул шею и выглянул из-за косяка — гость стоял там и улыбался сверху вниз на обрадованную бабулю, позволяя ей трепать себя за щеки, за руки и уши, добродушно смеясь её удивлению, а затем Чан пересекся взглядами с младшим из Ли. Тот тут же качнулся назад, давясь улыбкой, а бабуля очень вовремя выдала его с головой: — Пойдём обедать, Мино тебя так ждал, — и увлекла Бана на кухню. — Мино меня ждал? — с улыбкой переспросил парень. — Я просто очень голодный, — как ни в чем не бывало вздернул подбородок Минхо, но умиротворенно прикрыл глаза, чувствуя, как на его макушку опустилась широкая ладонь и мимолетно зарылась в волосы. — Правильно, моего внучка нужно любить и лелеять, — закивала женщина, суетясь с посудой, — добрый ты, Чан-и, весь в маму свою.       Перед парнями появились миски с ароматной лапшой, а по центру стола из-под полотенца явились свиные ребрышки — парни быстро переключились друг с друга на еду, нетерпеливо стукаясь палочками, соприкасаясь плечами и локтями. — Ух, как совсем оголодалые, — шутливо нахмурилась бабушка, глядя на активно уплетающих сытный обед парней, а сама не притрагивалась к своей порции. — А вы чего не едите? — поднял голову на старушку Чан. Та пристально глянула на стынущую у неё под носом лапшу и грустно улыбнулась: — Я свое уже откушала, ешьте вы теперь, молодые… — она перевела на Минхо вдруг ставший строгим и до тревожного внимательным взгляд и продолжила, -… и живые.       У младшего Ли застрял кусок в горле, а по коже пронеслись ледяные мурашки — парень выронил из пальцев палочки, глаза его уткнулись в миску, не смея подняться на покойницу. — Не бойся теперь уж, не буду я с вами есть, гуляйте, мальчишки, по земельке, под неё всегда успеется.       Минхо первый поднял голову и внезапно понял, что его плечо уже неизвестно сколько не подпирает чановское. — Чан? — охрипше позвал Ли, боясь, вдруг с его кучерявым другом случилось то, что сулят страшные приметы. — Ух, и хорошего себе отхватил ты, — закивала головой бабуля, поднимаясь из-за стола и обходя его — она остановилась у внука за спиной, — ты сейчас вровень с землёй лежишь, ангел мой, я со спины держу, — узловатые руки легли на дрожащие лопатки парня, — а Чан сверху прикрывает. Минхо захотел закричать, но горло быстро накрыла крепкая ладонь, будто бы окатив всего Ли ледяной водой.       Горожанин резко сел, рискуя расшибить себе лоб о взволнованно нависшее над ним лицо. — Тише, тише, чур тебя, ты что! — Чан тоже отпрянул, впрочем, всё ещё держа руку на плече Минхо. Тот дышал, словно пробежал отсюда до континента и обратно, вглядывался в фигуру Бана рядом, а потом все же спросил: — Что значит, если тебя покойник за стол к себе позвал? — Значит, за собой зовёт, туда, — многозначительно кивнул кудрявый, тыкая пальцем вниз, — нельзя во сне с покойниками вместе есть, это к тяжелой болезни или даже к смерти, — Чан не на шутку разволновался, затряс плечи Минхо, — я ж тебе говорил, не оборачивайся тогда, не подымай, а тыыыы… — деревенский выглядел буквально отчаявшимся. Ли тем временем, пока Бан повесил нос, осознал, что он до сих пор лежит на полу в прихожей во влажной одежде, с перебуробленными волосами, стучащими от страха зубами. — Ты вместе со мной ел за столом покойника, — тихонько заметил Минхо, приподымаясь на локтях, и Чан уже было хмуро кивнул, будто бы покорно принимая свою страшную судьбу, как вдруг просиял: — Покойник к тебе как-то относился? — Бабуля… — Значит, я не считаюсь, родственники только своих зовут.       Минхо, задумавшись, нахмурился и уперся взглядом, а потом медленно, через паузу произнес: — Она сказала, что специально не ест, чтобы не навредить нам, — он поднял глаза на старшего. — Что же, тогда спасибо твоей бабуле, не зря сегодня к ней сходили, уважили, видать, — заулыбался Чан, от улыбки чуть шевеля ушами и скальпом — блики на курчавых волосах затанцевали по прядям, и Ли опять, как впечатлительный ребёнок на новогодней ёлке, уставился на волосы Бана. — Что? — наконец стушевался Чан, неловко шерудя в своих волосах ладонью, — может, прилипло чего. — У тебя очень красивые кудри, Чан, — вдруг смело и спокойно произнёс Минхо, подняв руку и едва-едва коснувшись завитка на чужом виске. Обладатель завитка оказался, конечно, приятно удивлён и смущен, но больше всего — обрадован. На лице Банчана проступили сначала ямочки на щеках, лучики возле глаз, а затем появилась и улыбка: — Мама очень любит мои кудри. «Я тоже, » — едва успел прикусить язык Минхо и кивнул, — они тебе очень идут.       Разговор, пусть и был милым, но оказался тупиковым — Чан окончательно пропал в смущении, и дальше с ним флиртовать было очень кринжово — так решил Ли, а ещё он понял, что ситуацию надо спасать и поэтому спросил: — Напомни, зачем ты ко мне пришёл? — Ну так пять вечера, мы собирались пойти купаться, помнишь?       Ли мысленно саданул себя по лбу — уснул, проспал, не успел даже элементарно поискать в чемодане плавки. — Ах, даааа, купаться, — с неловкой улыбкой протянул Минхо, — как видишь, я был чутка занят, дай мне минут пять, и я выйду, — парень торопливо поднялся с пола и улизнул от внимательных глаз Банчана.       Тот пожал плечами то ли на странное поведение Минхо, то ли на свою реакцию — тоже, по его мнению, странную, и вышел из дома на крылечко уже второй раз за день поглядеть на колышущиеся сорные цветы.       Ли тем временем торопливо потрошил свой чемодан, выворачивая все пакеты в поисках хоть какой-нибудь тряпки, подходящей на роль купального костюма, когда вдруг наткнулся на свёрток тонкой и очень эластичной ткани. Парень вытащил этого найденыша из чемодана себе на колени и развернул. Оказалось, это был костюм для сёрфинга с длинными рукавами, воротником под самое горлышко и штанами по щиколотки — Минхо помнил, что год назад, когда он улетал в Индонезию на отдых, этот костюм был ему даже немного узок, и студент рисковал остаться с дыркой на жопе каждый раз, как поднимал ногу. Ли, конечно, и представить не мог, насколько он помутнился разумом во время сборов, раз этот костюм он взял, а сланцы благополучно выкинул из почти уже упакованного чемодана, но сейчас парень очень радовался своему решению, торопливо натягивая на себя химически пахнущую неопреном ткань.       Теперь костюм сидел на нем как влитой, и, стоя перед зеркалом в прихожей, он отметил, что хоть одна положительная сторона в его болезни все же есть — на данный момент он убавил в весе ровно столько, чтобы этот комплект сидел идеально, не впиваясь швами в сгибы рук и ног и не стягивая кожу. Минхо решил, что ничего лучше он в своем чемодане уже не нароет, и поэтому натянул поверх костюма для сёрфинга первые попавшиеся шорты и футболку, прихватил солнцезащитные очки, полотенце и поскакал в откопанных в недрах дома соломенных шлепках на улицу. — Я готов! — довольный собой заулыбался парень, вприпрыжку, как ребёнок, выскакивая за калитку. Чана нигде не было видно. Ли недовольно нахмурился и сдвинул шоколадно-розовые очки на кончик носа, про себя уже перебирая фразы, которыми обязательно обматерит Бана за то, что разбудил его и киданул, как вдруг откуда-то из зарослей послышалась тихая ругань, хруст растений, и возле калитки появился Бан, облепленный парашютиками одуванчиков и репейником, с каким-то ворохом травы на голове и таким же ворохом в руках: — Я, пока тебя ждал, сплел нам венки, — добродушно улыбаясь, Чан протянул чудесным образом не разлетающуюся кучу травы Минхо. — Ааа, веночки, — горожанин многозначитнльно кивнул, глядя на то, что не решился бы надевать на голову ни один здраво мыслящий человек, но тут Банчан так глядел на новоиспеченного друга и так лыбился, что парню ничего не оставалось, кроме как взять рискующую рассыпаться конструкцию в руки. — Боже-блять, кто тебя учил плести венки? — не удержался от душного вопроса Минхо. — Джисон. — А Джисона? — Ханна, моя сестра. — Стоило учиться напрямую у сестры, без Джисона, — ухмыльнулся Минхо, без труда вытаскивая из малопоходящего на венок комка мелких цветов несколько стеблей, и принялся плести так, как помнил из видео в ТикТоке. За пару минут у него получился, пусть и косенький, зато вполне себе веночек — реденький и похожий на тот, что писали на иконах, но все же. — Лучше? — неловко хмыкнул Ли, возвращая старшему плетеночку и принимаясь за вторую, ещё более шаткую, конструкцию в исполнении Чана. — Ладно, я опозорился, — простодушно хохотнул парень, повертел уже готовый венок в руках и косо надел себе на макушку. Ли не удержался и дернул уголком рта — хотел он было сам одеть венок на Банчана, но теперь возможность была упущена. «Один раз живём, ну и хуй с ним», — резонно заметил игривый голос в голове Минхо, и горожанин с без лишних слов потянулся к голове Бана, поправляя венок, чтобы тот не съезжал по кудрям набок, и заодно пригладил торчавшие в стороны вихры, в вместе с ними дотронулся и до загорелых щёк старшего.       Ли кокетливо хмыкнул, отворачиваясь от Чана, и сам надел на себя второй венок, как корону — обычно после такого поведения ему обязательно перепадало, с кем бы он так не флиртовал, а сейчас Минхо успел поймать себя на мысли, что подозрительно долго никто не разворачивает его, не хватает за руки и за задницу, не глядит на него голодными глазами. Он все же оглянулся на приятеля — Банчан стоял, как пригвожденный, и медленно хлопал длинными, выгоревшими на солнце ресницами. — Уже и пошутить с тобой нельзя, — натянуто хохотнул Ли, а на самом деле ему хотелось спрятаться куда-нибудь в уголок и долго пытаться забыть этот неосторожный флирт. — Нет-нет, всё в порядке, я просто не ожидал, что ты… ну… — старший замялся.       Минхо все же выдал свою досаду — между бровей у него залегла трагичная складочка, а губы дрогнули, мимолетно сжимаясь в нитку. Бан сразу же уловил это и ухватил Ли за локоть: — Правда, всё хорошо! Ты просто очень… ласковый, у нас парни в деревне так не ластятся, вот и все дела! — парень сжал локоть младшего, будто бы он таким образом сможет донести больше смысла, чем просто словами. В другой бы раз Чан, поди, и внимания бы не уделил таким изменениям в поведении друзей — в деревне, и правда, сопли никто никому не подтирал, и кучерявый это понимал, но почему-то сейчас он, неоспоримый лидер младшего поколения на острове, успокаивал мелкие психозы столичного, почти что незнакомого парня так, будто бы от его настроения зависело что-то невыразимо глобальное.       Именно так и отзывалась складывающаяся ситуация в душе Банчана.       Тем временем, Ли был вполне удовлетворен эффектом — он абсолютно точно мог спорить на то, что старший оказался у него на крючке, хотя Минхо и окучивал его далеко не так, как тех, кто приглядывался ему в сеульских клубах — цель была иная, и средства он выбирал соответствующие. — Ладно, проехали, — мотнул головой горожанин, а локоть наоборот, даже не попробовал высвободить из рук Чана, только ухмыльнулся уголком рта, чувствуя, как от честных переживаний пальцы старшего разжимались медленно и чуть отрывисто.       Ли чувствовал лёгкое покалывание вины, которое навязчиво нашептывало, мол, использовать свои привычные уловки на Чане было верхом эгоизма, потому что никаких шансов на плодотворное действие у этих манипуляций абсолютно не было — так, только побередить душу и себе, и старшему. Ли вздохнул, тяжело и хрипловато — любые переживания разгоняли аппетит его организма в отношении кислорода, и дышать становилось ощутимо труднее. — Ну, — деревенский неловко кашлянул, — пошли на берег, — и двинулся в сторону океана.       Солнце уже меньше усердствовало над испепелением Минхо, и тот был очень этому рад — появилось хотя бы ощущение едва-едва прохладного ветра, пробиравшегося под синтетическую ткань сёрфингистского костюма.       Рядом шагал, загребая пыль с дороги плетеными сандалями, Чан, повесивший домотканное тяжелое полотенце через шею, и непрерывно насвистывал какую-то странную мелодию — Ли не стал его прерывать, буквально уговаривая себя вместо этого всё-таки расслабиться и насладиться душистым запахом леса и океана, обступивших парней. Тем временем, макушка Чана стала скрываться за ветвями деревьев, а тропинка, в которую медленно, но верно превращалась просёлочная дорога, петляла между неглубоких овражков и поваленных деревьев, и Минхо начал уже нервничать: в лесу, по крайней мере, таком диком, первозданном, ему гулять ранее не приходилось, темная кучерявая голова быстро терялась среди колышущейся листвы, это заставляло горожанина то и дело напрягаться, и если бы не мурлыкание Чана себе под нос, то Ли потерялся бы на первом же повороте в лесу.       Вскоре деревья стали редеть, шум листвы все слабее пробивался сквозь размеренное дыхание приближающегося океана, а впереди стало светлее, и Минхо торопливо нагнал старшего, который почему-то ни разу не оглянулся на оскальзывающегося на траве парня. — Минхо не дошёл до океана, Минхо съели по дороге злые собаки, — саркастично выдал Ли, с удовольствием наблюдая, как на лице Чана отразилось наивное удивление, а затем его губы растянулись в смущенно-укоризненную улыбку. — Я все никак не могу привыкнуть, что ты у нас тут недавно. — Недавно! — хмыкнул себе под нос младший, — Разве у вас настолько редко бывают на острове новые люди? — Ты второй на моей памяти: шесть лет назад приехала семья Джисона, и вот сейчас ты. — Ужас, — дежурно кивнул Ли, задумываясь, каким образом продолжать разговор, но отвлекся на раскинувшийся перед ним пляж. — Буду повнимательнее, извиняй, — где-то рядом ухмыльнулся Чан, а Минхо замер, вглядываясь в почти что прозрачные воды — такой чистой воды у берегов материка не было, да и быть не могло, а сейчас перед парнем медленно вальсировало вокруг клочка земли огромное серебрящееся цветное стекло, и влажный ветер будто бы покрывал кожу ещё одним мягким и текучим слоем поверх одежды. — О, ебать, кто припёрся! — послышалось дребезжаще-крикливое рядом, и чудесное восхищение мгновение разбилось — Ли увидел, как совсем у берега плещется в воде Джисон, и тут же скривил губы — романтичного заката у них с Чаном не будет. Чуть поодаль от Хана всплыли ещё две головы, и поднялась туча брызг, внутри которой Минхо по очертаниям фигур предположил Чанбина с Хенджином, которые буквально сцепились, отплевываясь от воды, которую хлестали друг на друга. — Привет, — раздался поблизости ещё один голос, показавшийся Ли тоже знакомым — и правда, среди разбросанных на песке вещей мирно сидел и загорал Феликс в низких бежевых плавочках. — Здорова, как водичка? — Чан попутно скинул с себя полотенце, а затем и рубаху, уцепившись за широкую горловину. Ли принципиально медленно стягивал с себя сначала шорты и футболку, чтобы подготовиться морально к тому, что сейчас он вынернет из ткани и увидит помимо волнующего океана ещё что-то волнующее.       Наконец, подол футболки ширкнул по макушке, и Минхо, воображая, насколько увлажняюще он выглядит сейчас, тряхнул растрепавшимися волосами, вздохнул, обдавая свою разгоряченную солнцем кожу прохладой, только после этого поднял длинные ресницы.       Первое, что попало в поле зрения Ли, были длинные, выпирающие из-под оголённой кожи мышцы плеч и спины Чана — Минхо определённо повезло — но в следующее же мгновение парень обтёк холодным потом: ниже оголенной мускулистой спины вдруг обнаружились оголенные ягодицы. — Тебе не жарко ходить в таком костюмчике?       Минхо опустил неосознанно распахнутые глаза, на сетчатке которых отпечаталось, как сиськи на зеркале в туалете клуба, изображение голой задницы, но лучше от этого ему не стало — он внезапно осознал, что никаких бежевых плавок на его однофамильце не было и впомине: младший расселся на песке буквально в чем родился, и судя по всему, родился он явно не в рубашке.       И Чан тоже. — Вот, уже перегрелся, — хохотнул Бан, — снимай свои легинсы, — и горожанин периферическим зрением уловил, как старший разворачивается к нему лицом.       «Краснеешь, школоебик, » — противно звякнуло у Минхо между ушей, и Ли, чтобы не подать вида, все же огрызнулся: — Это костюм для сёрфинга. — А где твоя доска? — прыснул Феликс. — Доску он здесь подберет, как только девки узнают, что я здесь голый, — Джисон, подбоченившись, встал рядом с Чаном, а чуть позади них высилась макушка Хенджина и рядом наблюдались широченные плечи Чанбина — Минхо, конечно, много чего попробовал в столице, но пятеро голых парней никогда даже не появлялись в его голове. — И… вы всегда так? — подрастерялся парень. — А нам в одежде купаться что ли? — хмыкнул Чан, а затем подозрительно сощурился, — или ты правда будешь плавать вот так? — он пасанул рукой, указывая на костюм. — А вы стоите здесь с голыми жопами, зная, что за вами будут подглядывать девушки, называете их досками, и считаете это абсолютно нормальным? — Ли стал откровенно злиться на наивное непонимание в глазах Чана и Феликса, на самодовольную ухмылку Хана, на большие блестящие от капель воды плечи Чанбина и на мокрые зачесанные назад волосы Хенджина. — Ну, девки всегда хотят на нас поглазеть — их дело, — фыркнул Со, без стеснения наклоняясь за брошеным Баном полотенцем и накрывая им голову, — блять, я тебя жопой чую, Хан, отъебись! — отскочил в сторону парень, уловив за спиной движение — Джисон и правда крался к нему, уже замахиваясь ладонью.       Минхо стоял, совершенно не соображая, как ему сейчас поступить: вообще, может, уйти или громко и беспощадно высказать все, о чем думает. — Ну, не нравится, можешь пиздовать домой, — бросил через плечо Хан, демонстративно разворачиваясь к Ли спиной и вприрыжку направляясь к океану — Минхо отвел глаза, чтобы не цеплять взгляд к болтающемуся объекту. — Ну знаете ли, блять, в Сеуле никто не бегает с писькой наперевес! — вспылил чуть-чуть отошедший от первоначального шока горожанин, — А когда девушки купаются, вы бегаете, как малолетки, подглядывать за ними? — Ну да… — Нет… — Чанбин меня не пускает! — Нет, у меня же две сестры.       Минхо грозно уставился на единственного, кто ответил утвердительно. — Ну а хули вылупились? — Со, занервничав, потер ладонью коротко стриженный затылок и потупил взгляд, — с Джисоном это даже весело. — Ещё бы, — презрительно фыркнул Минхо. — У вас просто нет сестёр, Бин, — Чан вздохнул. — А остальные что, на сестёр уже насмотрелась, да?! — мгновенно среагировал горожанин. — Минхо, повнимательнее со словами.       Ли видел, как буквально на глазах у старшего изменилось лицо: сквозь его снисходительную улыбку пробился едва ли что не оскал, на щеках проступили жвалки заместо ямочек, и горожанин понял, что явно хватанул лишнего. — Окееей, — протянул со вздохом Минхо, — Ты мне соловьем заливался, какие крутые Чанбин и Джисон, но получается, напиздел — я вижу только придурков, — ощущение одежды на теле почему-то позволяло Ли чувствовать некое превосходство над обнаженными парнями перед ним. Чан, очевидно, сломался, переставая церемониться с горожанином: кучерявый шевельнул плечами, щёлкнул шеей, Со красноречиво напряг крупные мышцы, сжал кулаки и вышел на одну линию со своим старшим. — В нашей деревне… — Всечешь мне? — Ли вздернул подбородок, изогнул брови, а у самого внутри прошлась дрожь и лёгкие начали работать близко к приделу своих возможностей. — Я тебе всеку за брата, — с совершенно спокойным видом вмешался Хенджин, грациозно становясь между друзьями и Минхо и нависая над последним — но его улыбчивые глаза вдруг превратились в два изогнутых ятагана, — придурок здесь только ты, если не понимаешь, что останешься в деревне никому нахуй не сдавшимся изгоем, хён — с расстановкой процедил Хван, глядя Ли прямо в глаза и специально давя на последнее слово.       Минхо вспыхнул: щеки запылали агрессивными пятнами, глаза скептически сощурились, но Хенджин решил просто не продолжать перепалку: — Пойдёмте, уплывем восточнее, на косу, — с привычной дурашливой улыбкой обернулся он к старшим. — Давай, — ответил брату Чанбин, — Ликс, идёшь?       Феликс всё ещё сидел на песке, отчего-то уставившись в одну точку у себя под ногами, и не поднимал глаз на старших. Спустя пару секунд он все же отозвался, быстро кивнув взгляд на Со: — Я побуду здесь с Минхо-хёном, — и снова спрятал глаза. Чанбин скривил губы, но затем хмыкнул: — Как хочешь, терпилка, — и широкими шагами направился по песку к кромке воды — его брат тут же подпнул ему под зад и с визгом убежал вперёд, в воду, отвлекая хена от случившейся стычки.       Чан стоял сам не свой: с одной стороны у него внутри сильно кипело из-за поведения Минхо и поэтому хотелось натереть ему глаза песком, а с другой стороны, что-то в груди тихонько ныло и упрашивало зарыть топор внезапно начавшейся войны, забрать обоих Ли с собой поплавать, но злость пока что была сильнее робкого мягкого голоса, непривычного для Бана, поэтому он молча направился к воде следом за друзьями.       Минхо негодовал: мало того, что на него надавили, наорали, так теперь ещё и откровенно киданули — он не собирался этого терпеть и уже было направился к лесу с чёткими намерениями, если не добраться до дома, так хоть сгинуть по дороге, лишь бы не показать то, как сильно он расстроился.       «Красава, Минхо, теперь ты никогда не увидишь Бан Чана на своём пороге, чахни в одиночестве, » — подумал парень, начиная чувствовать вину: Джисон просто придурок и ведёт себя, как драчомен, Чанбин, очевидно, просто прикалывался, Хенджин готов отгрызть любому ногу за своего старшего, а Чан до последнего старался быть для Минхо другом. Ещё и малыш Феликс, вдобавок, огреб буквально не за что и теперь остаётся один на диком побережье. — Хён! Минхо-хён! — раздалось баситое за спиной. Старший остановился, не особо имея желания оборачиваться, но планируя извиниться хотя бы перед Феликсом. — Тебе непривычно ходить нагишом, да? Я оделся, не беспокойся, можем посидеть на берегу и поболтать. Я, конечно, понимаю, ты пришёл искупаться, но в одиночку лучше в океан не соваться, а мне купаться не в чем, так что побудешь со мной на берегу?       Минхо недоверчиво скосил глаза, пока не увидел на младшем длинную, чуть ли что не до колен, рубаху — судя по длине, она принадлежала долговязому Хенджину, и более щуплый Феликс в ней был тем ещё филиппочком. Старший сразу же смягчился — а попробуйте вы быть спокойными, пока рядом находится против вашего желания голый член: — Я тоже повел себя, как гандон, прости, Ликси, — горожанин мелко улыбнулся, щурясь от солнца. Младший замахал руками: — Нет-нет, хён, не извиняйся, — и добавил через паузу, — по крайней мере, передо мной не извиняйся, лучше извинись перед Чан-хеном и Бин-хеном, а Джин тебя и так простит — он не имеет ничего против тебя, кроме наезда на брата. — Рад слышать, — кивнул старший, вразвалочку направляясь к вещам и усажаваясь на горячий песок. Феликс улегся глазами в небо рядом, но соблюдая вежливую дистанцию — Минхо от этого окончательно успокоился. — У Хенджина и Чанбина такая крепкая связь. — Вообще, они двоюродные братья, — младший поерзал на песке и продолжил, — их мамы были близняшками — прямо совсем-совсем одинаковыми — мама Чанбин-хёна умерла в родах, а отец исчез с острова, и его воспитывала её сестра, хён этого даже не помнит, а потом она обвенчалась с очень красивым мужчиной, и у них родился Хенджин, но прошел всего год, и его отец утонул пьяный в шторм, пока рыбачил. Мать после этого протянула совсем недолго и повесилась. — Мать года, — хмыкнул Минхо, прерывая быструю речь Феликса. Тот осторожно кивнул и продолжил: — Чанбин-хён и Хенджин остались у дедушки от матерей, он очень строгий и жестокий человек, работящий, почти что не пьет, Чанбин-хён во многом на него похож, разве что хён на самом деле очень добрый и заботливый… и смешно шутит… и очень смелый…       Минхо вздохнул, читая по лицу младшего и понимая, что того при слове «Чанбин» явно сносит с темы. — Я понял, что Чанбин для тебя — светило небесное, а что там с его братом? — горожанин с ухмылкой глядел, как уши Феликса чуть краснеют. — Ну, значит, вот… — младший сбился с мысли, но через смущение продолжил, — Хенджин рос вообще без мамы, поэтому, хен для него и мать, и отец, и друг, и самый любимый человек на свете, Чанбин-хен очень бережёт его: защищает от деда, таскает ему еду повкуснее, следит, чтобы он не уставал в поле и дома. А ещё они всегда засыпают рядом — Хенджин без Чанбин-хена просто не может спать, — Феликс странно дернул бровями, так, что старший даже не смог понять, отчего это: осуждал ли младший такую заботу или завидовал ей. — Мило, — на автомате хмыкнул Минхо — почему-то ему казалось, что Ли просто ревнует внимание Чанбина, которое, вроде как, старается заполучить. — А вы с Хенджином достаточно похожи, не думаешь? — старший бессердечно провоцировал юношу на откровения, а тот из-за своей наивности даже и не подумал о подвохе и искренне удивился, устремляя глаза в обрамлении веснушек на горожанина. — Вы оба словно слишком красивые для этой деревни, оба, как я вижу, не сильно загружены работой, мало обращаете внимания на отношения, в вас души не чает семья и друзья, обоим нужна забота и защита, — Минхо, хоть и плел все, что приходило в голову, но понимал — в большинстве здесь он прав.       Феликс подобрал коленки к груди, обхватывая их тонкими руками, и уставился погрустневшими глазами в песок перед собой. — Тогда почему мы с Чанбином не лучшие друзья? — А ты бы хотел быть для него лучшим другом? — старший хитро сощурился, глядя на большую грусть в глазах младшего. — Самым лучшим…       Минхо больше и не нужно было ничего выведывать, но Феликс заговорил сам. — Понимаешь, хён, он особенный, мне хочется быть неразлучно рядом, — младший водил ладонью по песку, маленькими пальцами вырисовывая какие-то черточки — Минхо подозревал, что это буквы.       Юноша вдруг мягко хохотнул, словно сам с собой, но затем с улыбкой рассказал: — Я, когда был помладше, даже мечтал, чтобы ты с Чанбин-хёном вдруг оказались на другом острове, совсем одни. — Вы бы там и померли, — закатил глаза старший, которому такие околодевчачьи фантазии были уже не нужны — он понял, что у Феликса на душе и после своих двух вопросов. — Нет, Чанбин-хён умеет все делать и научил бы меня, зато мы были бы ближе, чем сейчас. — Думаешь, другие люди — это причина, по которой вы недостаточно близки с ним? Хуйню несёшь, — Минхо вдруг стал эмоциональнее, входя во вкус разъяснений чужих отношений, — вы недостаточно близки, Ликс, потому, что ты только глазами и хлопаешь в присутствии Чанбина, а он сам, как я понял, вполне самодостаточный парень, ему ни разу не сдалось выискивать себе компаньонов, тем более, что он чаще всего имеет под боком друганов или любимого брата. — Да…?       Минхо едва удержался, чтобы не ответить младшему самым очевидным словом, и снисходительно кивнул. — То есть мне надо быть смелее? — неуверенно переспросил Феликс, все же поднимая глаза на старшего, — если я сегодня сяду рядом с Чанбин-хёном, этого будет достаточно?       Горожанин готов был влепить Ли леща. — Ещё смелее. — Хенджин всегда кладёт ему голову на плечо, может, сделать так же? — в глазах младшего заискрились озорные звёздочки, — я ещё так и засну, достаточно дерзко, хен? — Какой же ты малыш, Ликси, — растаял Минхо, приобнимая юношу за его узкие плечи. Эта нежная влюблённость, такая необъяснимая, ранимая и беспомощная — она так подкупала своей чистой романтикой и преданностью, что горожанин от всего сердца желал Феликсу исполнения его красивых и милых мечтаний, вопрос был, конечно, только в том, а откликнется ли на эти мечтания Со. — Спасибо за помощь, хен, — младший доверчиво приютился у Минхо под рукой, — а можно я потрогаю костюм?       Парень кивнул, видя разгорающееся любопытство в глазах Ли, и юноша тут же ухватился за предоставленный ему рукав.       Пока Феликс разглядывал ткань сёрфингистского костюма, из-за поворота берега донеслись плеск и смех, и на мелководье появились четыре фигуры, блестящие от окружающих их брызг, шумные и подвижные. — Ты мою рубаху напялил? — Хенджин первым подошёл к сидящим все ещё бок о бок Ли и изящно опустился на песок — Минхо даже подумал, что всё же есть что-то поэтичное в обнаженном теле в сочетании с мелким нагретым солнцем песком. — Это чтобы Минхо-хен немного привык, — с виноватой улыбкой отозвался младший, а Минхо понял, что если он и собирается что-то говорить, то сейчас самое время. Горожанин прочистил горло и начал: — Я, возможно, поставил вас всех в неловкое положение, — он быстро окинул взглядом лица стоявших перед ним Чанбина, Хана и Банчана, — я бы не хотел сейчас портить с вами отношения, поэтому я больше не буду оспаривать установленные в деревне порядки, извините.       Чан сразу просиял, лицо Чанбина расслабилось, его брат тут же заулыбался следом, и только Джисон продолжал корчить недовольную моську. — Но купаться я буду в этом костюме, — в чём-то Минхо всё же остался непреклонен. — Твоё дело, — пожал плечами Со и сел рядом с братом — Феликс сразу же встрепенулся, но понял, что пересесть сейчас вообще не вариант — слишком очевидно.       Банчан первый сел рядом с Минхо, развалилась на песке, и Ли откровенно напрягся. — Сейчас немного отдохнём, отогреемся и пойдём снова плавать, — зевнул Чан, растягиваясь на песке, и друзья последовали его примеру — Минхо решил, что ему неплохо было бы тоже прилечь больными лёгкими на горячий песок: авось и прибавит себе какую-нибудь пару-тройку дней — и улёгся на спину, сразу же утонув лопатками в рассыпчатом песке. Неопреновая ткань быстро нагрелась, но зато она приятно теплила кожу, не обжигая. Рядом шумно дышал Чан, и звук его дыхания действовал на горожанина очень умиротворяюще, из-за этого Минхо чувствовал, как веки тяжелеют, тянутся друг к другу, как намагниченные, а слух притупляется. Ли чувствовал, как нагревается солнцезащитный крем на носу и скулах, но сейчас его это скорее расслабляло, чем нервировало — в этой деревне он точно мог не бояться выглядеть Чунга Чангой на фоне загорелых деревенских парней. — Ты там ещё не сварился? — Чан стряхнул с волос песок и привстал на локти.       Глаза Минхо непроизвольно закатились, хотя такая фраза со стороны Бана не столько раздражала Ли, сколько прельщала просто за то, что тот обратил на него свое внимание — горожанин давно не чувствовал себя на месте восьмиклассницы, а сейчас и вовсе, на месте целой женской гимназии, где появился новый физрук после колледжа. — Как можно плавать в кофте? — начал было Чанбин. — Бин.       Горожанин благодарно глянул на Банчана и проигнорировал вопрос, но все же продолжил разговор: — Как вы обычно купаетесь? — Нагишом. — Хан! — Спасибо за напоминание, Джисон-сси, — с нажимом на суффикс для младшеньких процедил Минхо, а затем пояснил, — может, вы любите плавать наперегонки, играть во что-то в воде или просто плескаетесь для расслабления. — Ээээ, наверное, все это разом, — отозвался первым Со, — в плавании, правда, давно не соревновались…       Его друзья одобрительно и энергично закивали, а Минхо потупился — с его здоровьем о спортивных заплывах оставалось только мечтать, он мог рассчитывать разве что на внезапную волну, спасшую бы его от позорного поражения. — Может, все-таки игры? — подал голос Феликс, видя, как изменился в лице Минхо, а тот вновь с удовольствием про себя отметил, что с этим парнишкой действительно можно быть на короткой ноге.       Хан вдруг поморщился: — Мяча нет, в деревню пиздовать надо. — Вот ты и попиздуешь, — загоготал Хван, брызжа на друга горячим песком. — Нахуй мяч! Устроим петушиные бои! — глаза Бана загорелись, а Енбок под шумок придвинулся к Чанбину и Хенджину, — мы трое, — Чан обвел их с Со и Ханом пальцем, — петухи. — Это мы и так знаем, — Хёнджин явно развеселился, подкалывая старших буквально на каждом слове. — А вы трое, — Чан позволил себе только горько вздохнуть, — наседки.       Минхо задумчиво почесал поясницу, соображая, что же за игра ему предстоит, но все же вспомнил, как давно-давно, возможно, в этой же самой деревне его, самого худенького из детей, кто-то усаживал на плечи и несся с ним на такие же живые башни — Ли вспомнил-таки, что такое петушиные бои. — Иди ко мне, красавица, присаживайся, — вытянул губы трубочкой Хан в сторону Хенджина. — На лицо тебе присяду, — расхохотался тот, цепляясь за брата и всем своим видом показывая — моё, не отдам. — Ну и не надо, все равно ты тяжеленный, оба свалитесь в воду — океан расплещется, — ощерился Джисон, уклоняясь от горсти песка, запущенной друзьями, и уже готов был дать сдачи, но Чан вмешался. — Хенджин все равно не подойдёт Бину по весу, успокойтесь и разойдитесь, — кивнул он братьям. Чанбин спокойно поднялся с песка, тряхнул рукой по ягодицам, чтобы от них отвалился песок и голодный взгляд Феликса, и прямо спросил: — Минхо-хен, сколько весишь?       Горожанин надул щеки, вздыхая в попытках вспомнить свое последнее обследование в больнице, но Феликс опередил его. — Я 52,5 вешу, — выпалил веснусчатый, глядя на Чанбина снизу вверх. — Пиздец! — Пиздец, — впервые согласился с Джисоном Минхо, — я точно тяжелее. — Ну, я около семидесяти точно… — задумался Со, дуя губы. — Да говорю же я тебе, — обнажил в шкодливой улыбке зубы Хан, — сотку ты точно весишь!       Языкастого парня тут же повалили и забросали песком с перемешку с пожеланиями знатно продристаться, чтобы прочиститься от того, чем забита его голова. Со ещё пару раз, для профилактики, двинул другу под дых локтями и развалился поверх него. — Спасите, у меня кишки вылезают! — захрипел Хан из-под Чанбина. — Ну раз так, пусть Бин будет с Феликсом, — сквозь смех закивал Банчан, протягивая руку действительно вдавленному в песок Джисону. Енбок тут же вспорхнул с песка и встал рядом с Со. — Ну вас нахуй, дюймовочку разобрали не спрося, — фыркнул Хан, но долго не горевал, — давай их всех ушатаем, бро? — по-дружбански обратился парень к Хенджину. — Давай, бро, — в тон ему отозвался Хван, смешливо щуря глаза и тоже вставая рядом со своим петухом.       Ли уже было расслабленно выдохнул — Джисона мимо него пронесло, как вновь напрягся — он-то сам остался с Чаном, и из них двоих тяжелее был явно Чан, а значит, у Минхо на горизонте была блястяще-искрящаяся возможность сесть ему на шею и ножки свесить. — Ну и мы с тобой, получается, — запросто улыбнулся старший. Ли нервно хихикнул, представив картину ближайшего будущего, а деревенские парни уже пошли к воде, и Минхо поспешил за ними, чувствуя, как с моря на него брызжет прохладный ветер, и пять голых задниц в поле зрения уже не портили настроение горожанина.       Океан встретил горожанина, как старого знакомого, ласково смыв колючий горячий песок с его стоп чуть прохладной водой.       Он очень давно не видел воды. Нет, конечно, из окна автобуса, с балконов высотных зданий река Хан всегда изумительна, но эта вода, будто бы бескрайная, влекла к себе, как кроткий взмах нежной материнской руки; океан мерно дышал, вздымая свою зеркальную гладь, под которой путаной сетью мелькали солнечные лучи — Минхо вдруг понял, почему древние люди поклонялись океану, как божеству. И правда, вода волновалась, как полумистическая дорога к небу, искрилась, словно сама состояла из шлейфа божественного гиганта, ввысь по которому невозможно взобраться простому смертному. Минхо как никогда ощутил свою маленькость перед этим живым воплощением силы и величественного спокойствия, и он шажок за шажочком погружался в воду, как в потустороннюю материю, и у него было ощущение, словно она карапкается все выше по его телу, тянет его своей тяжестью, и вот эта тяга преодолела возможности тела Ли, он погружился в эту материю целиком, престав ощущать себя причастым к миру вне воды.       Лёгкость, она бережно приподняла расслабленное тело Минхо, перевернула его пару раз, а у парня даже мысли не возникало ей препятствовать — он только едва водил руками и ногами, как ему подсказывала вода.       Вдруг Ли поморщился — от резкого звука, ветра, от солнца, опаляющего его мокрое тело сквозь костюм от сёрфинга — и даже на пару мгновений забыл, что неплохо было утопить надоедливого Джисона, чтобы жить не мешал.       Минхо ничего не видел и не слышал, он, как скромно просило его бренное смертное тело, спокойно и медленно склонил голову туда-сюда и раскрыл рот — отовсюду полилась вода, затем ленивым жестом протёр глаза и откинул волосы, с удовольствием вздохнув. — Ебать, ты чо, неплавающий? Слышишь, нет? — повторился доставучий голос.       Ли все же раскрыл глаза, недовольно щурясь, мол, зачем потревожили.       Перед ним были все пятеро сельчан, глядели на него взволнованно и испуганно. — Да умею я плавать, — отмахнулся Минхо с блаженной улыбкой. — Ага, как это ты умеешь, если ты как дошёл до провала, так и ушёл под воду, Хан тебя пытался вытащить, дак ты ему пяткой по яйцам пизданул, — прогнусавил Чанбин — у горожанина сложилось впечатление, что из всех деревенских, Со выглядел самым спокойным, точнее, он единственный был как будто бы удивлён, а не напуган. — Да? — Пизда! — как очнулся Хан и оскорбленно нахмурил брови. Ли довольно про себя отметил, что Джисону прилетело по заслугам, и что он даже рад этому и немного горд собой. — Минхо, ты чуть не утонул…       Банчан выглядел так, словно вот-вот и поседеет от переживаний — горожанину стало его жаль, и он просто закинул руки Бану на плечу, улыбнулся и покачал головой: — Ни капельки нет, спасибо, что привёл меня к океану, я сейчас так счастлив, что был в воде. — Э, не за что, ты же этой воды наглотался, — старший смутился настолько, что и не заметил, как мягкие волны притянули его чуть ближе к Минхо. — Да нет же, я был сам этой водой, я был океаном, — Ли не замечал никаких взглядов, кроме взгляда широко раскрытых прямо перед ним глаз Банчана. — Может ему через уши вода в мозг попала? — подал взволнованный голос Хенджин. — Не бывает так, — хохотнул Минхо, повис на плечах Бана и позволил воде мягко то приближать себя к его груди, то относить себе от неё. — Минхо, ты нас пугаешь, может, ты перегрелся? — Банчан стоял, как статуя, боясь двинуть ни ногой, ни рукой, только чувствовал и смотрел, как горожанин касается его обнаженного тела под водой и улыбается на солнце, запрокидывая голову. — Уже и расслабиться нельзя, — Минхо отцепился от старшего и уверенно оперся ногами о дно. Он огляделся, размышляя, как он мог уйти под воду, если тут глубина — ему по плечи, и вот заметил, как в нескольких метрах вглубь отчетливо виден край, вероятнее всего, небольшого обрыва, с которого Минхо и нырнул в самых прекрасных чувствах. — Я неплохо плаваю, — заявил горожанин, но затем все же добавил, — но только на глубине, где могу достать ногами дно.       Джисон фыркнул, Банчан осуждающе взглянул на него, Хан решил, что самое время завалить ебальник и не высовываться, пока Бан не успокоится. — Всё равно мы играем у берега, и мы будем за тобой приглядывать, так что все будет в порядке.       Хенджин и Чанбин многозначительно переглянулись — их старший точно взял новенького парня к себе под опекающее крылышко.       Феликсу было очень все равно, что происходило между старшими, он стоял, обвив своими тонюсенькими на фоне банок Чанбина руку Со, и юноша, казалось, даже взорвись рядом бомба, не шелохнулся бы, лишь бы не отцепляться от Чанбина. Минхо ухмыльнулся уголком рта: поди, такое поведение и было в характере Феликса — липнуть к людям — и никто уже не обращал внимания на это, но он то видел, как льнет именно к этому старшему юноша, а тот воспринимал такое нежное внимание к своей персоне, как повседневность.       «Повезло, наверное, » — подумалось горожанину, ведь эти двое и правда смотрелись друг с другом очень даже хорошо: крупный матерый решала и хрупкое романтичное солнышко. — Залезай давай, блять, шпала! — дернул за волосы Хвана Джисон и пригнулся, чтобы тот мог вскарапкаться ему на плечи. Хенджин ловко оседлал шею друга, уперся пятками ему подмышки, а Хан крепко ухватил его за коленки, пару раз дернулся из стороны в сторону, проверяя их башню на устойчивость.       Феликс робко зашёл Чанбину за спину, укладывая маленькие ладошки ему на плечи, и Со понятливо нагнулся, позволяя младшему вспорхнуть ему на плечи. Ли, пряча слишком довольную улыбку, поерзал на загривке Чанбина, вытянул носочки и сложил ладошки на макушке парня. Старший обхватил руками тонкие лодыжки и пару раз тряхнул юношу. Минхо видел, как выгибается в пояснице Феликс, вроде бы, чтобы сохранить центр тяжести, а сам томно прикрывал глаза, плотнее прижимаясь голыми ляжками к мускулистой шее старшего — горожанину показалось это очень эротичным, видел бы это со стороны Чанбин, явно бы задался некоторыми вопросами. — Я в такое не играл уже лет десять, — предупредил своего петуха Минхо, задним умом соображая, как ему сейчас себя вести. — Нет проблем, — пожал мокрыми плечами Бан и тут же скрылся под водой. Ли почувствовал, как сзади, между его ног, втискивается кучерявая голова старшего, а затем его резко толкает вверх, и вот Минхо, схватившись от неожиданности за волосы Чана, оказался сидящим на плечах парня. — Ай, давай не за волосы. — Да, конечно, прости, — Минхо тут же отпустил кудри парня, следуя примеру Феликса, устроился поудобнее, стараясь не думать, что вообще-то он прижимается яйцами и спинкой члена к загривку Банчана. — Минхо, — тихонько позвал старший, и Ли пришлось, улегшись животом на макушку Чана, свеситься и заглянуть ему в лицо. — Если ты скрестишь ноги, мы будем устойчивее, у тебя, вроде как, сильные ноги. — Понял тебя, — Ли скрестил лодыжки, ещё сильнее зажимая шею парня и уже чувствуя, как пульсируют в ней артерии — это было не менее эротично, чем томное лицо Феликса, или даже близилось к категории сексуальности — Минхо решил лишний раз не елозить причинным местом и покраснел, когда Чан обхватил его стопы, чтобы зафиксировать их накрепко — это было неожиданно приятно. — А руки? — нелепо спросил Ли. — А ручки давай-ка сюда, детка! — раздалось сбоку, и на их с Чаном башню налетела башня Хана и Хенджина. Минхо попытался было оттолкнуть Хвана, но тот ухватился за его руки, утягивая вперёд. Банчан и Хан внизу рыли дно ногами, то и дело оскализывались, Хвана и Ли от этого шатало, ноги норовили соскользнуть с мокрых плеч, но вдруг горожанин вспомнил, как на уроках самообороны их учили вырываться из захватов, а Хенджин как раз очень классически держал его руки, так что Ли стремительно нагнулся вперёд и крутанул запястьями кнаружи, высвобождая руки и тут же толкая колени Хвана в разные стороны. Хан попытался ухватиться на ноги парня, но это не помогло: Хенджин свалился в воду под собственный оглужительный визг и мат Джисона. Оба они ушли под воду и вынырнули уже угрюмые и недовольные, стали снова собирать свою башню.       Минхо смеялся в полный голос, даже не чувствуя стеснения в груди, Чан под ним тоже хохотал и улюлюкал мокрым Хану и Хенджину, но со спины Минхо вдруг кто-то резко толкнул под лопатки, так сильно, что он чуть не перелетел через голову Бана, но и Бан вдруг резко ушёл под воду, так, что даже Ли оказался по пояс в воде и почувствовал, как его опора ходит ходуном, и Феликс, вдруг оказавшийся над ним, надавил на плечи старшего с виноватой улыбкой. Минхо изогнулся, ухватился по уже испробованной схеме за острые коленки Енбока, но сразу же понял, что Феликса проще разорвать пополам, чем отодрать его от Чанбина, а вот Чанбин явно не терял времени и не давал Банчану принять устойчивое положение, так что в перспективе Минхо окажется в воде, потому что у Чана вот-вот закончится воздух и они окончательно потеряют равновесие.       Банчан под водой чувствовал, как Со подсекает его, но зато Минхо крепко держался, так что парень ощутимо хлопнул своего наездника по ногам, тот, слава богу, понял и сам посильнее скрестил ноги, освобождая Чану руки. Банчан присел, чтобы Со думал, что он никак не может подняться, а затем как мог быстро ухватил друга за ягодицу, перебирая пальцами, чтобы посильнее возмутить.       Минхо над водой все ещё пытался отбиться от проворных рук Ли, когда почувствовал, что его ноги больше не держат руки Чана, и сообразил, что самое время атаковать. Чанбин под Феликсом вдруг взвился, ноги того тоже остались без защиты, и Ли, схватив младшего за лодыжки и чувствуя, как Чан под ним перестал шататься и поднимается, просто опрокинул однофамильца назад, и худенький юноша соскользнул с мускулистых плеч Чанбина. Со что-то возмущённо завопил своим оглушительным гнусавым голосом насчёт того, что это нечестно и вообще-то жопа — место неприкосновенное, но победителей не судят, поэтому Чан закружился на месте, мотыляя хохочущего у него на плечах Минхо. Горожанин размахивал руками, глядя на мокрых парней, которые недовольно глядели на единственную, оставшуюся целой башню победителей, а Банчан и Минхо так и кружились, хохоча и брызгаясь солёной водой, и Ли потом думал, что в этот момент он впервые ощутил ту странное чувство: счастливое удушение.       Минхо очутился в воде очень быстро и неожиданно, настолько неожиданно, что его лёгкие успели по привычке всосать в себя океаническую воду вместо воздуха и тут же спазмически сжались, противясь инородрому телу внутри себя. Минхо болезненно закашлялся, попытался открыть глаза, но склеру только резануло солью, слизистую в носу и горле несщадно жгло, но больше всего напрягал именно спазм диафрагмы, никак не желающей расслабляться. Парень крутанулся, пытаясь наобум найти границу воздуха и воды, но не получилось от слова совсем — было ощущение, будто бы воздух стал только дальше. Ли не на шутку испугался, что сейчас и задохнется, как во время очередного приступа, а в глазах быстро темнело, Ли барахтался, как мог — на самом деле едва водил руками и ногами в толще воды.       Следующий вдох случился будто бы спустя вечность, воздух и свет резанули по анализаторам, и Минхо все же ощутил себя относительно живым, но при этом лёгкие и горло все ещё болезненно спазмировали, заставляя закашливаться. — Минхо! Минхо! — кричал кто-то, а парень, лёжа на лопатках, только и мог, что кашлять до режущей боли в груди слева. — Минхо, слышишь меня? Блять, что с тобой?       Перед собой Ли едва как уловил очертания нескольких лиц, из которых ближе всего было лицо вроде бы Банчана. — Мне… — Минхо задохнулся кашлем, — нужна аптечка… моя.       Парня тут же подняло вверх, и он, кашляя и отплевывая воду с кровью, даже не стал сопротивляться этой силе.