Во всём виновата Лисичкина

Что может быть мерзопротивнее, чем комбо из понедельника, декабря и школы? О, Антон знает, что. Точнее, кто. Антон дожидается Арса на входе в школу, и они вместе идут на алгебру. - Почему все на меня так смотрят? – шепчет Арсений. – Потому что я в этой шапке? Антон недоуменно оглядывает Попова. Но какие проблемы, ведь ему идёт эта горчичная бини, хоть Арс в ней и похож на шеститилетку. Они подходят к лестнице, ведущей на второй этаж, и Арсений вдруг резко тормозит, вцепившись в перила. Мимо проходят школьники из разных классов, спешат на занятия и учителя, а Арс застопорился на ступеньке, образовав пробку и толкотню. - Ты чего? – тянет его на себя Антон, уводя с лестницы. – В текстурах застрял? Арсений сам не свой, он то ли дрожит, то ли задыхается, и Шаст взволнованно вглядывается в его бледное лицо. Громко звенит звонок над самым ухом, и Арс, зажмурившись, прижимается спиной к стене. Антон придерживает его за грудь, будто боится, что парень сейчас просто потеряет сознание. - Арсений! – Антон в ужасе слегка похлопывает парня по щеке, и, перенервничав, неосознанно переходит на успокаивающую нежность. – Ты меня слышишь? Солнце, дыши! Дыши, вот так, вот так… Антон старательно гоняет ртом воздух, будто принимает роды у впервые рожающей девушки. Но Арсений, тем не менее, цепляется за его плечо и послушно в такт тоже шумно дышит. В опустевшем холле никого, уроки начаты, а у Антона трясутся все поджилки. Арсений утыкается лбом в шею Антона. - Ты как? – тихо спрашивает Антон. - Тох, я не знаю, что это было… Я перенервничал, я подумал, что сейчас увижу Лену, и … и что я скажу? Как я буду смотреть на неё, как она будет смотреть на меня?… Что ты со мной сделаешь потом?! Ясно. Он накрутил себя так, что не может совладать со всеми своими внутренними переживаниями. И насколько виноват в этом сам Антон? После спонтанной парной гимнастики по дыханию приступ паники стихает, как море после шторма. И взгляд Арсения через минуту становится снова ясный и вменяемый. Антон делает шаг назад, но по-прежнему не убирает рук от Арсения. - Тише, тише. Пойдем на улицу. Алгебру мы один хуй пропустили. - Мне очень нравится, как ты материшься, - слабо улыбается Арсений. – А мне это, к сожалению, не идёт. - Тебе много чего не идёт, - хмыкает Антон. Особенно, встречаться с девочкой. В итоге они приходят ко второму уроку. Арсений выкурил за гаражами целую сигарету из рук Антона, и теперь выглядит спокойным и немного отстраненным. Но это всё равно лучше, чем его внезапная истерика с последующей остановкой дыхания. Антон не забудет никогда это зрелище. На истории изучают чьё-то правление, но Антону поебать чьё. Он сосредоточен на том, что рядом сидит Арс, и через весь ряд на него поглядывает Лисичкина. Зачем она так смотрит? Чего так елозит на стуле, словно хочет в туалет? После звонка на перемену она тут же подходит к их парте. Антон складывает руки на груди, готовясь принимать удары за Арсения. Но Лисичкина не выглядит враждебной, почему-то смущенно протягивает к Арсению свои … - Куда ты тянешь свои ручки? – бьёт ей по пальцам Шастун, и Арсений вздрагивает. Ленка оторопело прижимает ладошки к груди. Ее глаза цвета льда и пламени, окаймленные пепельными густыми ресницами, наполняются грустью. - Арсений… Я лишь хотела извиниться! - она почти выкрикивает это на весь класс, и все присутствующие, до этого занятые своими делами, оборачиваются на страсти, бушующие за третьей партой на первом ряду. - Клянусь, я не хотела! – пищит Лисичкина, мотая головой, и её завитые кудри смешно пружинятся. – Пожалуйста, Арсений, прости меня! За то, что втянула тебя в это, за то, что бросила тебя в клубе, за то, что мы тебя так постригли! У Антона отпала челюсть. Это точно Лисичкина? Это она?! - Прости меня! – Ленка снова тянет ладонь к щеке Арса, и Антон повторно пресекает эту наглую попытку дотронуться. Он поражён её порывом извинений прямо при всех, но он не верит ей. Эта девка не могла исправиться за выходные. Это же невозможно! Тогда с чего он взял, что исправится Арсений? Арсений, который уже встаёт и будто под гипнозом протягивает ей свою руку. Ленка расцветает: виноватая угрюмость сменяется веселостью, и глаза её светятся искренней радостью. Она легким солнечным зайцем прыгает в подставленные руки и смеется. Арсений качает ее в своих объятьях, этот затянутый кадр похож на момент какого-нибудь слащавого фильма. Оба героя красивы, по-своему колоритны, но так подходят друг другу! И нет дела до какой-то там их личной трагедии, и тем более до какого-то второстепенного персонажа. Антон настолько очевидно сейчас ощущает себя тем самым пресловутым третьим тупым углом, и от этого осознания сию же минуту хочет просто выйти в окно. Но на миг Арс поворачивается спиной к парте, и взгляды Ленки и Шаста встречаются. Лисичкина выглядывает из-за плеча Арсения лукаво и торжествующе. - Пойдем сегодня делать практическую работу вместе? – говорит она Арсению на ухо, но не отводит взгляда от Антона. – У меня дома? Что ей отвечает Арс, Антон не слышит, потому что звенит звонок на урок. А Антону кажется, что это звенит его поехавшая кукуха. - …Но она извинилась! – кричат Антону в спину, пока он бредёт через заснеженный школьный стадион, максимально сокращая путь домой. - Ок, - без интонации отвечает он привязавшемуся спутнику и старается идти быстрее через сугробы, но проваливается в них по колено. - Антон, подожди. Его всё-таки догоняют и разворачивают за плечи. Антон безучастно выслушивает сумбурную речь по поводу реакции на Лисичкины извинения. Арсений что-то говорит, доказывает, приводит факты, но Антон будто в тугих наушниках. - Я понял, Арс, - выдыхает, наконец, Шаст, и из его рта вырывается облачко пара. – Лисичкина извинилась. Иди к ней. - Но я не хочу, чтоб ты злился. - Я не злюсь, Арс, - Антон врёт, чтобы быстрее уйти. Он старается держать доброжелательную интонацию, хотя внутри уже на подходе горький комок и предательские слёзы. – Я был не прав. Она и, правда, хорошая. Иди к ней. Вот. У меня дела, извини. - Да ты просто хочешь, чтоб я отстал! – пытается перекричать ветер Арсений. – Ты же не считаешь, что я жалкий? Ты так не считаешь? - Это я жалкий, - усмехается себе в шарф Антон. - Что? – Арсений приближает свое лицо, чтобы расслышать это бормотание, но Шаст лишь опускает плечи и как-то грустно моргает. Но Арсений ждёт ответ, не смотря ни на что, с какой-то мазохистской страстью промерзая в этой вьюге в ожидании никому не нужного ответа. - Ты не жалкий! – выжимает из себя Шастун. – Забудь ты об этом! Когда он отвалит, а? - Завтра я буду на репетиции, - тем временем говорит зачем-то Арс. – Готовимся к школьной дискотеке. Ангелина меня сняла с уроков. Антон всё это знает. Всегда всех участников выступлений за три-четыре дня гоняют на весь день в актовый зал репетировать программу концерта. Зачем Арсений сообщает эти очевидные факты? - Приходи послушать мою песню. Ах, вот зачем. Послушать песню, которую он посвятит её Величеству – Лисичкиной? Ага, Антон об этом ведь так мечтал! - Как-нибудь зайду, - отвечает Шаст и разворачивается. – Пока. - Антон! Арсений еще долго взывает и ждёт, пока фигура Антона не теряется за пределами стадиона. Всему есть предел. Антон проходит несколько жилых домов, в своей опустошенности он не сразу замечает идущих с ним по пути двух девятиклассниц. - …я уже купила тебе подарок, - говорит одна. – Не скажу, какой. Сюрприз. - Обменяемся на школьной дискотеке? – отвечает ей подруга, и Антон задумывается, а чтобы он подарил Арсению? Плюшевого медведя? Избито. Шар с летящим снегом? Слишком по-детски. Антон невесело усмехается. Графин с битым стеклом, не иначе. - …Слышала, там будет петь Попов? - Этот из «А»? Антон даже замедляется, услышав знакомую фамилию. - Говорят, он похож на того парня, который косплеил Адриана в садо-мазо версии. - Да ладно?! Врёшь! - Ну, у меня и видео есть, правда оно из зала - всратое, что капец! - Горизонтальное? Ну что за долбоёб так снимал? Они останавливаются у подъезда, уткнувшись в телефон, и Антон на подгибающихся ногах проходит мимо так медленно, будто черепаха без ног. - Еба-а, - протягивает та, что сначала не поверила. – Похож! - Да в маске хуй проссышь, он это или нет. Они трепятся, обсуждая детали, и Антон продолжает путь уже не таким опустошенным. Теперь он полностью раздавлен. Вечером он учит стихи, которые нужно сдать русичке, иначе будет тройка в четверти. Антон выбрал, на его взгляд, самое простое, но и оно не даётся. Строки предательски расползаются в разные стороны, вырисовываясь в другую замысловатую недоступную вязь. Антон с досадой пинает плюшевое авокадо на полу и пытается сконцентрироваться, громко декламируя оранжевым обоям на стене: - Вот уж вечер. Роса Блестит на крапиве. Я стою у дороги, Прислонившись к иве. От луны свет большой От луны… Прямо на нашу крышу! Где-то песнь воробья Далеко я слышу. А, соловья же. Сука! Хорошо и тепло Как зимой у печки. И березы стоят, Как большие свечки. И вдали за рекой Где-то на опушке Мёртвый сторож стучит… - Сонной колотушкой? – удивленно вставляет мама, которая уже пять минут в дверях наблюдает за мучениями сына. - Ну, мам! - Антон тушуется и смущённо взмахивает сразу двумя руками. - Прости, - женщина не сдерживается и обнимает Антона. – Хотела постучаться, но услышала, как ты учишь, поэтому … - Да ничего, всё нормально. Что ты хотела? - Ужин готов. Пойдем есть, потом доучишь. И кстати, как там Арсюшка? Его перестала обижать эта девочка? Антон аккуратно выбирается из материнских объятий. - Нет, и я больше не вмешиваюсь в это. Мама замечает оттенок грусти в голосе. От неё ничего не утаить. - Он не настолько ещё поранился, – говорит она и идет из комнаты. - У каждого из нас есть границы дозволенного, милый. Однажды и Арсений до них дойдет. Конечно, молчаливо кивает Антон. Конечно, дойдет, но к тому времени, наверное, уже будет в психушке. На следующее утро Антон идёт в школу абсолютно апатичным. У кабинета литературы топчется только Позов, остальные пошли закрывать долги по химии и английскому. Антон здоровается с Димкой и достает учебник. - Перед смертью не надышишься, - ухмыляется Поз, хотя по нему видно, что он тоже волнуется. – Вчера учил этого Лермонтова, ебать, так я два раза уснул. - И чему вы его научили, господин Позов? – подошедшая учитель русского и литературы Софья Борисовна вставила ключ в замок, отпирая аудиторию. Поз легонько краснеет, переглядывается с хихикающим Шастуном. - Господи, ребята, - русичка проходит к своему столу и ставит на него свою огромную кожаную сумку. – Насколько я лояльна ко всем, но вы это что-то с чем-то. Кстати, где ваша третья? - Кто? – непонимающе смотрит Шаст, усаживаясь за первую парту, в надежде прочитать стих прямо с места и поскорее уйти, чтобы успеть ещё на английский. - Ну, эта, - молодая женщина ведёт у них совсем недавно, пофамильно она всех еще не запомнила. – Фамилия у неё такая весёлая. Заюшкина. Или Хвостикова? - Лисичкина, - в один голос подсказывают парни, и русичка улыбается. - Лисичкина! Да, персонаж необыкновенный. В этот момент этот самый персонаж осторожно стучится и просачивается в класс, шелестя оборками пышного черного платья. - Здрасьте, - говорит она ледяным тоном. – Можно войти? - Здрасьте, - оживляется Софья Борисовна. – Прекрасно выглядите. Вы на бал? Лисичкина выпрямляется, всем видом показывая, что не собирается поддерживать ничьи шутки, а все здесь – просто тупые людишки, недостойные ее внимания, да даже не людишки, а так. Пепел. - Я тоже стихи читать. - Пожалуйте, ваше Высочество, за первую парту. Ленка горделиво усаживается, расправляя платье. Софья Борисовна с удовольствием рассматривает девочку, подперев ладонью щёку. - Боже мой, Лисичкина, ваша гетерохромия безупречна. Какими ангелами вы созданы? Антон поджимает губы. Этот комплимент слишком болезнен даже для такого монстра как Ленка. - Знаете, когда мне было четырнадцать, - вдруг вспоминает учительница, рассматривая столь колоритную ученицу. - Я покрасила волосы в чёрно-зелёный. - Лисичка у нас готическая Лолита, - в шутку подхватывает Димка. – А вы кем были? Царевной Лягушкой? - Ну что вы, Дмитрий. Мне просто не хватало внимания папы, - улыбается женщина, и Антон замечает, что ей максимум двадцать пять, не больше. И если снять с неё этот серый брючной костюм, а нарядить, например, во что-то обычное типа платья или толстовки с джинсами, то запросто спутаешь со старшеклассницей. - И знаете, это на него не подействовало, - тем временем хмыкнула Софья. – Мы думаем, что можем спрятаться под маской какого-то образа, и им же привлечь внимание, но порой это всё может обернуться довольно неожиданным результатом. И не только для нас, но и для окружающих. - Как это? - Антон совершенно сбит с толку. – Вы хотите сказать, что у Лисичкиной просто такая роль? Он видит, как девочка напряженно молчит, упорно не желая вступать в беседу. И пальцы её нервно сминают край учебника. - Мы с вами обязательно поговорим об этом, но в следующей четверти, - уходит от ответа Софья Борисовна и надевает большие красивые очки. – Теперь давайте стихи, и я побегу на подмогу в актовый зал. Там еще ёлку наряжать, шестиклассники её уже два раза уронили! - Нет, постойте, - протестует Антон, но Софья Борисовна смешно таращится и дует губы. - Позов Дмитрий, прошу. Димка начинает мямлить четверостишие за четверостишием, пока женщина не прерывает его, зажмурившись от этого невнятного ужаса. - Четыре, мой дорогой. Можешь идти. С Новым годом. Поз смотрит на неё блестящими глазами и расплывается в счастливой улыбке. - Кажется, я влюблён, - шепчет он уже у парты Антону, собирая шмотки. – Удачи. - Антон, прошу, - произносит Софья Борисовна и смешно складывает ручки под подбородком. – Предоставим даме время на подготовку. Антон, также как и Поз, бубнит без всякого выражения, запинается и часто сглатывает, и в конце всё также бессознательно путает сонного сторожа с мёртвым, и Софья Борисовна хохочет как девчонка. Антон чувствует, как у него пылают уши, и он почему-то счастлив, что она смеётся. - Ладно, - она вытирает слёзы, и всё равно срывается на смех. – Ой, не могу. Четыре тебе за настроение. И за Есенина. Это мой любимый поэт! Антон выходит из класса в растрепанных чувствах и прижимается к стене. Почему у других людей всё так легко и просто? Почему он сам не может оттолкнуться от мерзкого болотца самокопания и жить без Арсения? Антон слышит, как он сейчас поёт. Музыка из колонок орёт так, что трясутся стены. Завтра праздник, идти на него нет никакого желания. В груди ужасная тяжесть, которая не даёт сейчас просто так взять и уйти, не завершив одно важное дело. Антон дожидается, когда резко открывается дверь, и из неё почти выбегает Софья Борисовна. Женщина плечом прижимает трубку к уху, свободной рукой трамбуя ежедневник в сумку, и резвой лошадкой несётся вниз по ступенькам. - Да, Ангелина Ивановна, через пять минут! Уже бегу! И Антон вдруг возвращается в класс и закрывает за собой дверь. Вот он и наедине со своим собственным кошмаром. Лисичкина как раз идёт на выход и резко тормозит, замирая, словно мышка перед охотящимся котом. Ей даже не надо открывать рот, недовольное вопросительное выражение лица подталкивает Антона сразу к делу. - Чтобы завтра пришла на дискотеку. Девочка складывает на груди руки и молчит. - Арсений будет петь, - продолжает Шастун и снимает рюкзак. – Ты должна быть в зале. И ты будешь в зале. Будешь сидеть, слушать и хлопать. А потом потанцуешь с ним, как нормальная адекватная девушка. За всё, что ты сотворила с ним - это самое маленькое, что ты можешь сделать полезного. Антон пытается успокоить разгорающуюся ярость при виде абсолютно пустых глаз. - А ты, диплодок, реально считаешь, что смеешь мне указывать? – Лисичкина поднимает правую бровь. – И вообще. Ты-то что так вцепился в Попова? Влюбился что ли? Она спрашивает с издевкой, явно же провоцирует, но Антон всё равно шумно сглатывает, выдавая себя. И Ленка торжествующе усмехается. - Да ты же сам хочешь его себе! Ревнивая тупая скотина! Шаст игнорирует оскорбления и в один шаг оказывается к ней почти вплотную. Она глубоко дышит, видно, что волнуется, но продолжает гнуть свою линию. - Если тебе не нужен Арс, - рычит Антон ей в макушку, задевая щекой ушастый ободок. – Так и скажи ему. Прекрати его мучить, поняла? Ленка поднимает взгляд на нависающего над ней парня, и глаза её – настоящие калейдоскопы в восхитительных синих ресницах, но в глубине их только нескончаемый вызов и провокация. - А я расскажу всем, что ты приставал ко мне в классе. - Это я уже проходил, - Антон смеётся ей в лицо и хватает за подмышки, поднимая высоко в воздух. Она, лёгкая как перышко, от страха охает и цепляется за шею парня. Антон в три шага подносит её к школьному стеллажу и без усилий сажает на самый верх. Оттуда падает ватман, маленький глобус, что-то ещё, и поднимается небольшое облако пыли, от которого девчонка чихает как маленькая лисичка. - А ну сними меня, диплодок! – дрожащим голосом командует Лисичкина. – Я приказываю! - О, - Антон убирает руки в карманы и любуется взволнованной одноклассницей под потолком. – Ты забыла, мы не в аниме сейчас, и я, надо же, не Арсений! - Я убью тебя, - рычит Лисичкина, но боится даже двигаться на шатающемся шкафу. – И Арсений всегда будет служить мне! - Ебанутая, – вздыхает Антон и берёт свой рюкзак с парты. - Завтра, напоминаю, в восемь новогодняя дискотека. После песни Арса ты хлопаешь в ладоши с таким же усердием, с каким обычно над ним издеваешься. И отвечаешь ему нормальной девчачьей взаимностью, усекла? Пауза виснет, девчонка явно борется с яростью, потому что идёт не по её, потому что никто не имеет права… но спина Антона говорит об обратном. - Хорошо, - с досадой сквозь зубы цедит принцесса. – Только сними меня! - А волшебное слово? Лисичкина поджимает ноги, в гневном бессилии принимая и этот шантаж. И как же тяжело ей это даётся, чёрт возьми. - П-пожалуйста! Антон удовлетворённо кивает и просто уходит, оставляя девочку на шкафу той самой нарядной куклой, которой играть никому нельзя, а можно только смотреть. - Эй, - возмущенный крик летит в спину Шасту, но он даже не оглядывается. – Эй!! Дома Антон даже ни разу не задумывается о мерзкой девчонке, которую он посадил на шкаф. В полдвенадцатого ночи он решает зайти на пару каток, но все участники в дискорде уже отыграли, причем не очень удачно, и не горят желанием дальше сливать рейтинг. Антон подсоединяется в момент жаркого спора между Димкой и Серёгой. - А я говорю, что Софья это Соня, - надрывается Поз. – Я погуглил. - Это Софа! – парирует Матвиенко, и фоном слышится мамино: «Серёжа, ещё пять минут и спать!» - Что за хуйня? – не понимает Антон. - Поз целый вечер трындит за нашу новую русичку, заебал, - сокрушенно объясняет Сергей. – Но она же старая для него, скажи? - Сам ты старый! – отрезает Поз и чем-то страшно шелестит в микрофон. – Ей в январе будет двадцать четыре! - Откуда ты знаешь? – удивляется Антон. – Можешь ты не жрать в войсе, блять? - Я нашел ее страницу в ВК, - Димка как специально громко жуёт и причавкивает. - Поз, ты серьёзно? - Он даже приготовил ей новогодний подарок на завтра, прикинь? – Серега от смеха даже похрюкивает. – Что ты ей собрался дарить, рог? - Чего? – охуевает Антон. – Рог?! - Это называется «Ритон», - со знанием дела сообщает Димка. – Из него пьют вино. - Какая разница? – не понимает Антон. – Зачем ей это? - Девушки любят что-то милое, - поддакивает Серега. - Ой, а тебе-то откуда-то знать? – цокает Поз. – Между прочим, у нее штук двести фоток в альбомах этих рогов. Это явно фетиш. - А где ты его взял? – спрашивает Матвиенко, и его снова зовёт мать. - У бати. Он его из командировки в прошлом году привёз. Антон решает допить свой уже остывший чай. С другой стороны, чему тут удивляться. Кто-то любит людей своего пола. Кто-то обожает страдать. Кто-то жить не может без унижения других. А кто-то вот увлекается рогами.