Во всём виновата Лисичкина

Шестью месяцами ранее. Новый учебный год – новая жизнь. У Антона много планов. Во-первых, он непременно признается в своих чувствах Арсению после линейки и классного часа. А еще подтянет английский. А ещё запишется на лёгкую атлетику, ведь ему давно советует физрук и подруга мамы. Антон – очень высокий и статный, даром что дрыщ, но у него есть все шансы добиться успеха на спортивном поприще. Но это потом. Главное: Арсений. Линейка в десятом «А» такая же, как и в девятом, и в восьмом, и в третьем. Все классы дружно жарятся в школьном дворе под южным солнцем, слушая песни о светлом будущем и лучших учебных деньках. Директриса средней школы № 28 Огрызкова Татьяна Фёдоровна вдохновлено вещает в микрофон наставительную речь, но никто, кроме учителей, её толком не слушает. Антон толкается с Димкой Позовым, который хихикает над новой причёской Сереги Матвиенко. Их классный руководитель – уже пожилой учитель Коржик Пётр Леонидович, мучительно закрывает глаза: - Вы десятый класс или первый? Ребята, я вас выгоню. Антон рад видеть одноклассников. Но больше всего он рад Арсению, который неизменно в белой рубашке, заправленной в несуразные строгие брюки, с букетом астр в руке стоит по стойке «Смирно» и скромно улыбается. Все знают, что Арсений – ботаник и пижон, он всегда на своей волне, и близко с ним дружит лишь Шастун. Хотя общего у них столько же, сколько у табуретки и поэтического нарцисса. Но Антон смотрит на Арсения, и пальцы его приятно покалывает невидимыми иголочками. Арсений замечает этот радостный глуповатый взгляд и одаривает Антона благосклонной улыбкой, взмахнув пушистыми, как у девочки, ресницами. И Антон в ответ светится миллионами солнц. Боже, какой он красивый и странный, этот Попов, какой он интеллигентный и чуткий, и с каждым годом становится всё лучше и лучше. Антон так бы и пялился на него всю линейку, пока Пётр Леонидович не вспоминает про пополнение в классе. - Ах, да, ребята. У нас новая ученица. Перевелась к нам из Новочеркасска. Ну, на классном часе я вас более детально познакомлю. - Где? – удивлённо крутит головой Антон. – Где она? - Да за твоей спиной, - шипит ему Поз, и Антон неуклюже оборачивается, так никого и не заметив. Антон непонимающе смотрит на друга, и тот хлопает себя по лбу. - Я здесь. Тонкий недовольный голосок раздался словно откуда-то из-под земли, и Антон снова обернулся, наконец, опустив голову. Низкорослая, разноглазая, она упёрлась ладонью в талию и хмыкнула. - Алёна Лисичкина, - представил новенькую Пётр Леонидович. - Елена, - поправила она с пафосом. – Не Алёна. - «Лисичкина»? Ты что, из Ералаша? – пошутил Антон, и все засмеялись, а девочка окинула его таким презрительным взглядом, будто Шастун - не юноша пятнадцати лет, а грязь под ногтями бомжа. - Чей ребёнок потерялся? – хохотнул Поз и положил ладонь на голову Ленке, растрепав черные банты на высоких хвостах. – Ты, наверное, из пятого класса, а не из десятого? Антон удивлённо рассматривал девочку, не понимая, как можно было уродиться такой маленькой: она едва достигала макушкой его груди, хотя была в обуви на очень высокой платформе. - Да, прошу пояснить за вашу маленькость, - хмыкнул Серёга, который до сегодняшнего момента считался в классе ниже всех по росту. Лисичкина смешно раздулась от нахлынувшего презрения и схватилась за подол черного платья с белым кружевом по краям. - Ребята, ну вы чего? – Арсений протиснулся к компании и протянул руку девочке. – Привет. Я Арсений. Ну? Пойдем в класс? Антон на миг даже опешил. Он никогда ранее не замечал, чтоб Арсений как-то проявлял интерес к девчонкам. Он сегодня что, перегрелся? После ещё сорока минут школьной линейки Лисичкина усаживается в классе за первую парту и чинно складывает руки подобно первокласснице. Казалось бы, и чёрт с ней, но после классного часа всех отправляют гулять, и Антон привычно ждёт Арса. Да только последний слишком уж медлит, копаясь за своей партой. И Антон удивленно наблюдает за развернувшейся ситуацией. Арсений с какого-то рожна направляется к новенькой. Она только-только складывает в свой портфельчик учебники, и сразу поджимает свой малюсенький ротик в гримаске отвращения, когда Арсений начинает нести ей какую-то ересь: - Эй, я тут подумал… Ты ж на Садовой живешь? Хочешь, вместе пойдем домой? Лисичкина делает такое лицо, будто ей только что предложили не прогулку, а насрали в руки. Она лишь накинула себе на плечи лямки рюкзака и безмолвно уплыла из класса, даже не посмотрев на Арсения, и тем более на Антона, стоящего у дверей. - Вот это сссу…- начал Антон с восторженным придыханием, но предусмотрительно схлопнул варежку, видя, как очарованно смотрит на него Арсений. - Она ничего, да? Шастун, кажется, ослышался. Но нет. Всю обратную дорогу Арсений ебёт мозги по поводу, как классно смотрится на новенькой её глухое платье, как чудесны ее банты на макушке, и какой шарм несет в себе её – не высокомерие, на минуточку, а чувство собственного достоинства и самоуважения. Антон рассматривает невзначай Арсения, и думает, что оттенок его глаз называется небо в глазах ангела, и сколько же в их глубине может умещаться разбитых сердец, а вот слушать про какую-то девчонку уже просто невыносимо. - Арсений, я хотел тебе кое-что сказать, - Антон пытается оборвать этот поток сознания. – Я… Я давно тебя… - Слушай, - одновременно произносит Арсений. – Помоги закадрить новенькую, а? Да блять! - Что ты хотел сказать? – Арсений продолжает лить синевой своих глаз на Антона. - Ты давно что? - Давно… не видел тебя таким упоровшимся, - бурчит Антон и понуро смотрит под ноги, пиная камушки. – Лисичкина конченая, не понимаю, как ты этого не видишь. И, тем более, не понимаю, как я могу тебе помочь. Арсений виновато улыбается. - Честно говоря, у меня никогда не было девушки. А она же должна вроде как быть... И ты встречался с Романовой из «Дэшек». Поэтому ты мне поможешь, Тоха, опыта у тебя навалом. О, да, навалом. Антон вспоминает свои первые отношения, а точнее их жалкую пародию как страшный сон. Когда три девятых класса «А», «Б» и «Д» объединились и отмечали последний звонок в каком-то занюханном кафе с лебедями на стенах, Антон дорвался до водки и напился в тот вечер до состояния овоща. На обратную дорогу денег традиционно не оказалось ни у кого. И в тот же вечер Ева Романова, которая давно симпатизировала высокому, улыбчивому Шастуну, тащила его на своем плече окольными путями домой через весь город. И чтоб сократить огромное расстояние, Ева не придумала ничего лучше, чем пройти через заброшенное городское кладбище. - Шастун, только не блевани на меня, умоляю, - причитала она, бредя в свете луны через бурьян и обломки полуразрушенных могил. – Господи, как страшно! - А зачем ты сюда пошла? – с усилием вопрошал Антон, цепляясь штанами за кладбищенскую бузину и адово колючий репейник. - А ты хочешь пройтись по городской аллее, где куча ментов? В обезьянник захотел? - Ого, ты умная, - поразился парень, и его окончательно развезло. Стало печально и пьяно одиноко. Оттого что Арсений не пришел на всю эту тусню, а Антон так и не нашел возможности поговорить с ним. А впереди целое лето, и увидятся они только в сентябре, потому что Попов – тот еще задрот-домосед. А еще оттого, что в сердце столько чувств, и хочется быть любимым здесь и сейчас, но это невозможно. И Антон вдруг решил остановиться посреди крестов и раззявить рот во всю глотку: - Поезд Цюрих на Жене-е-еву! Куда ты, Е-ева-а?! - Ба-а-алять, - девушка закатила глаза и пошла ловить парня по всему погосту. …А потом они танцевали среди крестов, и в порыве чувств Шаст схватил Еву за плечи и своим слюнявым ртом вдруг прижался к ее губам. И не почувствовал ничего. Словно в прикол, не по правде, знаете, так бывает, когда напьешься. Ева же на поцелуй ответила настолько страстно, словно только этого и ждала. - Значит, мы теперь встречаемся? - Мгм, - сказал Антон, и довольная она взяла его за руку. Они провстречались почти всё лето, гуляя в общих компаниях. Потом перед самой школой Евка прискорбно заявила, что Шастун – ты, мол, холодный и какой-то тупой: ни комплиментов, ни интересных свиданий, ни посягательств на девичью честь – ни-че-го от тебя не дождешься. Останемся друзьями. В школе Антон особо интересующимся конечно сказал, что Ева – прекрасная девушка, но достойна лучшего, он делал всё, что мог, чтоб сохранить их любовь, но, увы. Поэтому Арсений, естественно, считает, что у Антона за лето нафармился титанический опыт в общении с девушками. - Нет, Арс, уж прости, - пинает очередной камушек Антон. – Эта Лисичкина мне не нравится. Я прям чувствую от неё какую-то подставу. - Ну, вот чисто теоретически, - останавливается Арсений. – Смог бы я ей понравиться? Он как-то даже незаметно расправил плечи. Антон смотрит на него с минуту и думает, что только слепому может не понравиться этот красивый человек, но он упорно отвечает: - Нет. - Ну, Антон. - Арс, - отчаянно жестикулирует Шастун. – Не лезь к ней. Чует моё сердце, таких, как ты, она просто ест на обед, не разжевывая. - Завтра позову ее на открытие картинной галереи, - улыбается Арсений, и Шастун с досадой смотрит на эту глупейшую улыбку очарованного дурака. На следующий день Лисичкина приходит в школу странно выряженная: платье у нее темно-красное, на голове два высоких хвоста в черном ободке. Красно-черный чокер на тоненькой шее слабо блестит стальным сердечком посередине. Она ведет себя абсолютно естественно, смеется своим крошечным ртом, общаясь с одноклассницами, и перманентно бесит Антона своей простотой. На уроке истории учитель, прохаживаясь по классу, вдруг останавливается у парты Лисичкиной: - А вы, милая леди, из какого века к нам пожаловали? Девочка одаривает старика ледяным взглядом, но тот не выкупает этого холода, продолжая допрос: - Вы, может, увлекаетесь Викторианской эпохой? Но попрошу заметить, что правило, гласящее о том, что надо вставать, когда к вам обращается преподаватель, существовало намного раньше, оно пришло к нам из Древней Греции. - Я, Станислав Иванович, Готическая Лолита, - говорит эта выскочка и встает. – И я не имею никакого отношения к балам, красавицам, лакеям, юнкерам. Устала объяснять. - Простите, ваше Величество. Но пока вы выглядите, как Александрина Виктория Ганноверская, эти вопросы будут преследовать вас неустанно. Из Ганноверских Антон знает лишь сосиски, но в этот раз он терпеливо молчит, и, кажется, не поймет, кто кого троллит. На перемене Шастун накрывает огромной лапой экран телефона, в котором Арсений гуглит значение «готической Лолиты». - Что? – поднимает на него глаза Арсений. – Лена согласилась пойти со мной в субботу на выставку. - Согласилась? – Антон разочарован и неприятно удивлен. Когда они успели обменяться номерами, когда успели списаться? Антон всю ночь с пятницы на субботу качает эльфа в Варкрафте, пока не валится спать. Пошло оно всё на хуй. Но на хуй ничего не идет, потому что уже через три часа Антона будит телефон, чудовищно вибрируя по столу. - Арс? – удивленно отвечает парень. – Ты че? - Слушай, Тох, привет. Такое дело… Лена не пришла. Сказала, что вспомнила о каком-то важном деле, - говорит немного смущенный голос. – У меня билеты пропадают. Не занят? Хочешь пойти? Антон вертел бы на хую эти выставки и картины, тем более в десять утра, но там, почти на другом конце города, его ждет человек, которого повертеть ни на чем не получается. - Приходи, - как специально, ласково говорит Арсений. – Я тебя подожду. От восторга Антон растекается кучкой сверкающих на солнце соплей. Конечно, он сразу приводит себя в порядок, выбирает чистую футболку и выходит на улицу. Сердце безбожно стучит, принимая всё за чистую монету первого свидания, хотя на самом деле Антон выступает тем самым пресловутым запасным аэродромом, но это сейчас не важно. Антон приезжает через сорок минут, ругая пробки и едва ползущий траллик, но все его чертыхание мгновенно проходит, потому что к нему уже идет Арсений. Оказывается, он ждал Антона на остановке. Это так мило. - Привет, - говорит Антон и едва сдерживает восторженный возглас. Арсений прекрасно выглядит в светло-голубой рубашке и приталенном пиджаке, а еще у него красивая прическа. И что интересно особо, - в руке белая роза на длинном стебле. - Ты чего такой помятый? – смотрит Арсений с беспокойством. – Проснулся недавно? - Ой, пошли, - цыкает Антон, убирая руки в карманы толстовки. – Розу для этой притащил, да? Арсений грустно усмехается и отрывает соцветие от стебля. - Вот тебе бонус, - и уже короткую ножку цветка Арсений втыкает в ворот толстовки одноклассника. – Я думал, ей понравится. - Таким, как Лисичкина, нравятся лишь кишки на блюде. Антон представил, как новенькая восседает за огромным столом и сладострастно вгрызается своими маленькими зубками во всё еще бьющееся мужское сердце, и теплая кровь, разбрызгиваясь, пачкает её нежные кафельные щечки. В галерее почти никого. Антон покорно ходит по светлому залу за Арсением, который останавливается у каждой картины и разглядывает её по десять минут. - Какие краски, - выдыхает парень. – Какая светотень! Шастуну все равно на эту светохрень, он подавляет в себе очередной зевок, но его взгляд падает на очень странный рисунок. На холсте изображены двое молодых юношей в белых рубашках и красных галстуках. Они стоят, держась за руки, опустив головы. У одного на лице выражение полной апатии, у второго лицо закрыто длинной челкой, лишь сжаты губы, словно в отпечатке бессильной решительности. За ними стоит рассерженная толпа людей с плохо прорисованными лицами и телами, но у всех у них гримаса ярости. Антон щурится, пытаясь прочесть название картины, потому что от всенощной у монитора его глаза теперь видят все буквы плавающими и мутными. - Я все равно останусь с тобой, - говорит за спиной Арсений. - Хорошо, - соглашается Антон, но тут же сглатывает, покрываясь легким румянцем. - «Я все равно останусь с тобой», автор: Е.Е. Корочкин, - читает Арсений. - Но ведь они парни, - Шаст изумленно вскидывает брови. – Такое пропускают на выставку?! - А где ты здесь увидел любовный контекст? - Да ведь и так понятно, - вспыхивает Антон. – Мужик мужику так не скажет! - Порой субъективное мнение сильно искажает реальность, - Арсений вовремя спохватывается, видя, как тяжело начинает пыхтеть Антон. – Ты хочешь поговорить об этом? - Ну, допустим. Антону, правда, интересно. - Представь, что ты – уверенный в себе чел, - пытается более простым языком донести свою мысль Арсений. – Ты считаешь, что гомосексуализм – это нечто плохое, грязное, гадкое. Но что делать, если вдруг ты начинаешь чувствовать что-то большее к другому человеку, а он – раз. И парень? Антон едва сдерживается, чтоб не ляпнуть лишнего, но он хочет до конца знать позицию Попова. - Соответственно на этой картине и есть эти два человека, которые чувствуют друг к другу симпатию, любовь, нежность. А те, кто стоит за ними – это и есть ты, Шастун. - И ты? - с надеждой смотрит Антон, и Арс лишь с улыбкой отрицательно вертит головой. - Речь сейчас не обо мне, - ответил Арсений уклончиво. - Это же неправильно? – допытывается Антон, покрываясь румянцем. - Но это ведь есть, Антон. Ничего не сделаешь, если влюбился в мужчину. Одинаково, как и в женщину. - В анимешницу, - язвит Антон, и Арсений смеется. - Ты тоже погуглил, кто такие готик Лолли? - Конечно, - честно отвечает Антон. – А анимешник хуже пидораса. Слышал о таком? - Осуждаю, - толкает его Арсений, и Антон считает, что это лучшая суббота в этом году. Вернувшись домой, Антон достает из кармана спрятанное соцветие смятой розы. Края лепестков немного огрубели, но она так же свежа и хороша, и охотно расправляется в стакане воды, как маленькая пушистая курочка.