Там, где нас нет

      Шаг. Шаг. Он все ближе. Шаг. Он рядом. Дверь распахнулась удивительно беззвучно для такой массивной и железной.       — Ну что, пришло время? Круг замкнулся, ничего не осталось? — он не знал, сколько просидел в камере. Зарубки на гитаре давно перестали помогать.       — Мальчишка мертв. Мертва и дочь. Остались снова только мы с тобой. — Неподдельная боль слышна в голосе. Он потерял все. Король без королевства, атлант без небосвода — вот кто он теперь такой.       — Тогда закончи то, что начал. Или дай закончить мне. Ты же этого хочешь? — пистолет говорит о намерениях лучше любых слов, и он готов. Вышел на середину тесной камеры, раскинул руки. — Взгляни, кем ты стал. Кем стал я. Мы стоим друг друга. Твой плащ давно обагрился, о мой король. Мои руки по локоть в крови! Уже ничего не исправить.       Выстрел. Убит. Точное попадание в голову. Упал как стоял. Руки изломанными птичьими крыльями, тело — рваной гитарной струной. Он мечтал о всеобщей свободе, а умер в тесной камере.       Он заносит пистолет к подбородку. Столько раз он представлял это раньше, точно так же приставлял к голове оружие и малодушно отнимал руку. Выстрел. Убит в спину. Он не успел закончить начатое сам.       Два тела в тесной камере. Он мечтал защитить, уберечь, закрыть от всех невзгод, а умер тираном. Свобода и власть. Две грани тьмы, наложенные друг на друга.       Торопливые шаги наверх. Он сделал что должен, пора дать сигнал другим.       Взрыв. Их так и найдут вместе, под завалами башни. Два лучших друга, два заклятых врага, нашедшие один покой на двоих. Две части единого целого, разрушившие город в тщетной попытке что-то доказать себе или друг другу. Их похоронят в братской могиле, вместе с остальными умершими тогда. Им не поставят памятник. Их попытаются стереть из истории, из жизней. Останется только книга. О мальчишке в поисках счастья, о безумном короле, о музыканте-изгое. Книга о надежде, которой не стало, о полете и мечте.