У меня к тебе...

      — У меня к тебе чувство нежности.. — выводит Гарри на одной из своих пятнадцати строчек блокнота.       По правилам этого подобия ежедневника, подаренного Роном, Гарри и его ''избранница'' должны составить целый список своих чувств и непременно вспомнить, что заставляет их ощущать именно эти эмоции.       Нежность       Гарри задумывается. Можно ли испытывать подобное к /такому/ человеку?       Антонин Долохов какой угодно — грубый, резкий, ревнивый, жестокий… Но точно не нежный, и не какой-то-там-из-за-чего-к-нему-можно-испытывать-нежность. И уж тем более он не подходит на роль «секретной избранницы», о которой любит невзначай поспрашивать Рон.       В этом мужчине нет ничего, что могло бы заставить светлое юношеское сердце дрогнуть от щемящей нежности, но воспоминания против воли налетают на Гарри, словно волна на песчаный берег, вынося за собой ракушки-отголоски былых эмоций.       Это произошло совсем недавно, уже после того, как они, выражаясь словами Антонина, выебали друг другу все мозги.       Гарри сидел на качели детской площадки Тисовой улицы, низко склонив голову, чтоб дать крови из разбитого носа стечь на землю и остановиться самостоятельно.       Дадли и его компания ушли ещё минуты три назад, когда поняли, что комок на земле перестал сопротивляться, а значит и перестал вызывать интерес с азартом.       Ветер трепал пыльные волосы, слегка слипшиеся из-за крови, где-то вдалеке слышались сирены то ли скорой помощи, то ли полиции, а за углом ближайшего дома раздавались звуки кошачьих разборок.       Слёз у Гарри уже не было. Лимит, выделенный на Дадли закончился ещё года три назад, но была сильнейшая агрессия, клокочущая внутри и едва ли не подкидывающая его с качелей, требуя нагнать обидчиков и проучить их. А ещё была обида. Гарри не хотел испытывать отвращение к Дадли, но просто не мог понять, почему спустя столько лет, кузен всё ещё так яро его ненавидит.       — Ну и что это было? — если бы Гарри не устал от собственных эмоций, он бы, наверное, испугался внезапно раздавшегося над головой чуть хриплого от постоянного курения голоса.       — Драка. — едва слышимо отзывается юноша. А вот лимит слёз на этого человека был сформирован совсем недавно, и хоть потратился весьма быстро, но все ещё имел запасы. Гарри не хотел чтобы /этот/ человек видел его таким.       — Драка, это когда обе стороны пытаются покалечить друг друга, а это было похоже на избиение.       — Ну раз было похоже, значит оно и есть. — резче, чем хотелось бы, отзывается Гарри, часто моргая, пытаясь не дать волю слезам.       Квиддич помог ему набрать неплохую физическую форму, но не научил махать кулаками, а как защитить себя без магии от численно превосходящего противника Гарри не знал.       — Удивительно. Тёмный Лорд явно не там ищет сторонников. — Собеседник протягивает мальчику платок. — Зажми. Он пропитан исцеляющим.       — Так ты ему посоветуй. Глядишь, общими усилиями как-нибудь и добьют. Спасибо. — Гарри наконец распрямляется и переводит взгляд на собеседника, близоруко щурясь из-за потери в пылу ''избиения'' очков.       Он так и не изменился. Густая щетина на весьма худощавом лице, лишённый эмоций взгляд и, определённо зафиксированные лаком, густые длинные волосы, которые были стянуты в небольшой хвостик.       Правда, видеть этого человека в магловской одежде было… Всё ещё непривычно. Чёрный бадлон с высоким воротом, длинный чёрный плащ, сапоги с кучей железных заклёпок. Мужчина выглядел как тот самый «дурной пример, не водись с ним, милый».       «Дурной пример, не водись с ним, милый» в свою очередь не удостоил юношу ни взглядом, лишь достал пачку сигарет, скорее из вежливости, протянув её своему собеседнику, получая привычное мотание головой, ведь Гарри не курит, и чиркнул зажигалкой. Едкий дым тут же с ветром долетает до Поттера, из-за чиха которого мужчина со вздохом обходит /Героя/, занимая противоположную сторону качелей.       — Ты голоден? — Гарри в ответ слегка краснеет, но предпочитает не врать.       — Очень. — мужчина ни единым жестом не выдаёт своего раздражения, лишь взмахивает указательным пальцем призывая подниматься. Гарри выполняет невысказанный приказ и, слегка прихрамывая на левую ногу, медленно бредёт за своим спутником, держась за предложенный для опоры локоть.       Они ни разу не обсуждали жизнь Гарри у маглов, всегда находя темы поинтересней, вроде политики, методов достижения целей, артефакторики в которой, как выяснилось, оба были активными эксперементаторами и зелий, в которых оба если что-то и могли, так это материть каждый своего преподавателя. Спустя семь встреч, начиная с самой первой, Гарри уже знал, что Воронцов «pidor ebuchiy» не умеющий правильно связать буквы русского алфавита в нужные слова, а Антонин знал, что Снейп кретин, у которого из всех методов преподавания — снятые баллы, отсутствие объяснений и зубрёжка учебников с дополнительной литературой, будто кроме поиска этих самых учебников у студентов нет других дел.       Погруженные в свои мысли они не спеша добрались до небольшого коттеджа, в котором была всего одна комната, не считая гостиной-кухни, а ванна занимала такую скромную площадь, что было удивительно, как они оба в ней однажды поместились вообще.       — Тебе скоро шестнадцать. — спокойно озвучивает очевидный факт мужчина, повесив плащ на вешалку и зарывшись в один из ящиков комода руками. Спустя несколько мгновений едва заметным движением он бросает в Гарри связку ключей. — В августе имеешь полное право переехать сюда, если тебя не заберут Уизли. Гарри понадобилось несколько секунд для осознания произошедшего.       — Кажется, это мой лучший подарок на день рождения… — С плохо скрываемой радостью отзывается юноша и, стараясь сильно не тревожить больную ногу, одним рывком добирается до мужчины, заключая того в объятия и утыкаясь носом в бадлон, который пропах сигаретами. Как всегда — горький шоколад. Гарри этот шоколад ненавидел, но запах этого мужчины не любить спустя несколько месяцев их знакомства не мог.       — Это не подарок. — пожимает плечами Долохов и обнимает юношу в ответ. — Иди в душ.       Когда Гарри, смыв с себя кровь и грязь вышел в коридор, обернув полотенце вокруг бёдер, а вещи загрузив в стиральную машинку, на кухне уже что-то вкусно пахло и шипело на плите.       — А где моя сменная одежда? В ванной её нет. — мужчина, стоящий у плиты слегка повернул голову на звук и (хотя Гарри без очков и не мог этого видеть, но скорее ощутил) облизал взглядом открытое взору тело.       — Перенёс в комнату. Там теперь есть комод, твоя полка снизу. — И отвернулся.       — Спасибо.       Гарри буквально на несколько секунд замер, глядя на силуэт, освещаемый лучами солнца из окна, словно пытаясь впитать в себя этот образ. Если б он ещё хоть что-то видел.       — Не забудь линзы. Смотреть больно, как ты изображаешь из себя китайца.       — Глаза слезятся от линз. У меня там вторые очки под подушкой. Я сейчас!       Что можно испытывать к этому человеку?       Гарри не знает.       Он не знает, почему этот человек вообще решил начать эти отношения, которые грозят смертью им обоим за предательство обеих сторон.       Но сидя на высоком стуле и глядя на мужчину сквозь прямоугольные стекла очков, Гарри не видел в нем Пожирателя. Гарри видел в нём то, чего не видел ни в ком — надёжного и заботливого партнёра, который не навязывает помощь и не осуждает за слабость.       Когда чайник закипает, юноша достаёт две кружки и весьма привычным жестом насыпает кофе в одну больше, в другую меньше. В одну до краёв заливая кипяток и не роняя ни крупинки сахара, а вторую почти полностью заливая молоком и закидывая целых два сахарных кубика.       Своё мнение о вкусовых предпочтениях друг друга оба сожителя держали при себе, скорее по привычке уже откладывая перец и горох в сторону Антонина, а морепродукты или бекон в сторону Гарри.       Долохов категорически отказывался принимать английский бекон предпочитая ему сало, а про холодец Гарри старался не вспоминать даже случайно, так и не рискнув его пробовать.       Они активно проводили время вместе начиная лишь с летних каникул Гарри, видясь до этого всего четыре раза на нейтральной территории.       После того как оглушающее заклинание мужчины откинуло Сириуса с траектории Авады, Гарри слегка переосмыслил свое видение черно-белого мира, и хотя его сожитель придерживался версии, что братоубийство — прямой билет в одну сторону до Клейма Предателя Крови, сам Поттер прекрасно видел, что в момент битвы об этом вообще никто не думал.       Поэтому, получив письмо с предложением о встрече на нейтральной территории и думая в первую очередь тем местом, на котором другие люди предпочитают сидеть, Гарри сорвался на «свидание», не ставя никого в известность.       Как так получилось, что оба заинтересовались друг другом, Гарри не знал.       Он знал, что этот человек терпеть не может жару выше двадцати пяти градусов, но любит разогретую до уровня преисподней баню, что чай он пьёт только с водкой и без чая, в любом другом случае предпочитая чёрный кофе без сахара.       Гарри не знает, что чувствует этот мужчина к нему, но знает, что если у того закончатся сигареты, он пойдёт за ними хоть на край света, даже если с неба полетит метеоритный дождь или марсиане активируют Луч Смерти.       Именно поэтому у некурящего Гарри распиханы заначки по всей одежде и даже в школьной сумке, за что он однажды чуть не отхватил по шапке от Гермионы, но был помилован за отсутствием доказательств курения.       Что можно чувствовать к этому человеку?       ''Нежность?''       Можно ли?       Когда Гарри стоял на мосту, любуясь огнями ночного Лондона, вдыхая запах горького шоколада от шарфа, которым был укутан по причине ''я тебя лечить не буду'' и ощущая чужие руки на своей талии он чувствовал эйфорию, адреналин, одержимость…       — Ещё раз без шапки выйдешь — viebu. — и, конечно, нежность, даже понимая не все слова.       Чужая забота, хоть и слабо обоснованная, направленная ''только'' на Гарри, а не на чужую семью и на Гарри в довесок, будила в груди чувство нежности и привязанности.       — У меня к тебе чувство нежности… — Выводит Гарри на одной из пятнадцати строчек блокнота, чувствуя где-то на периферии сознания запах горького шоколада, а в руках тепло от чашки кофе с молоком, именуемое ''его мужчиной'' молоком с крупицей кофе и улыбается.