***
Подходя к дому, в душе Денбро вибрирует хер пойми откуда взявшееся плохое ощущение чего-то неизвестного. Так он всю дорогу до дома чунал, идя на всякий случай по всем правилам дорожного движения и не переходя даже на красный, хотя раньше его ничто не останавливало проскочить. Поднимаясь по лестнице, он шарит по карманам, в поисках ключей, но из-за всякого хлама они битком набиты и это выходит трудно. Кому-то просто было в лом дотянуться до мусорки и выкинуть фантики или пометки, и он просто убирал все, черт возьми, к себе. Вытащив из карманов все содержимое, ключи он так и не нашёл. — Ну, бляха, — раздраженно выдохнул парень убирая весь мусор обратно в карманы и стуча в дверь, ожидая, пока по ту сторону загрохают нервные, тяжёлые шаги и заворчат что-то по типу: "Мелкий пиздюк, опять забыл гребанные ключи!", но ничего подобного не было. Вроде, Бауэрс сегодня никуда не собирался. Спускаясь и подходя к гаражу, он заходит через дверь, щёлкнув свет и осматривая помещение. Мужчина не обнаружился грязным и пыльным даже тут. Фантомы из головы, конечно, разбросали десятки Бауэрсов то тут, то там, но это мало радовало. Вытягивая из кармана телефон, Билл набирает номер, прикладывая его к уху. Гудки шли, и никто отвечать не собирался. Может, старшему стало плохо, и ему нужна помощь? Не зря же у него висит пропущенный от мужчины. Стараясь двигать ногами быстрее, он заходит за дом, открывая двери подвала и спускаясь туда, неуклюже что-то роняя в темноте, ведь, конечно же, нихерашеньки видно не было. Кажется, он напоролся ещё и на балку, глухо об неё брякнувшись. Стоило больше времени проводить в этом месте дома, чтобы вот так нелепо не крушить все... Наконец-то найдя выход, Билл оказывается внутри дома, тут же проходясь по комнатам. Но нигде, конечно, он не нашёл ни одного следа. Хотя, Билл не тупой, и обнаружил пропажу куртки и обуви Генри. — Съебался куда-то, — сделал свой вывод Билл, сухо усмехнувшись и проходя в свой «офис», где на полу все также лежала какая то хрень, а в кружке на самом донышке осталось какое-то небольшое количество чая. Голова начала подкидкидывать всякие ужастики и такие же плохие последствия. К друзьям Билла это двунногое бессилие не пришло бы, в магазин он из принципа не ходит, запчасти ему, по его же словам: «Нахера? В гараже все есть», собственно, не нужны. Присаживаясь в клесло, младший закусывает губу, нервно дергая ногой. Стоило ему углубиться в свое мини-исследование, как телефон опять начал орать, привлекая к себе хозяина.***
Такси остановилось у сомнительного, старого двухэтажного здания, Денбро же вылез оттуда весь напущенный и злющий, как собака. Хлопнув дверю и кинув без разбора оплату, пацан заходит в обоссанный, воняющий мочой подъезд и сразу же поднимается на нужный этаж в нужную дверь. Стучаться не надо — у этих выродков открыто всегда. Заходя в громкое помещение, где то тут, то там скитались разного сорта женщины и мужчины, что-то отмечая либо просто нахуяриваясь в хлам, он идёт прямо в центр всего этого безумия, останавливаясь у толпы, что орала Пей! Пей! Пей!, подбадривая Бауэрса, который глушил стопку за стопкой, а потом смачно снюхивал что-то белое со стола, зажав одну ноздрю пальцем. Толпа взревела, завизжала, ошеломленная такой крепкой глоткой. Только Билли не взревел. Он нахуй взорвался. Сзади подошли, длинные пакли обвили плечи и обняли. Мокрое и слюнявое ткнулось в щеку, целуя в неё, Билл брезгливо дёрнул голову. Патрик всегда любил лезть целоваться, похуй к кому и к чьему. — Билли, ты тоже пришёл развлечься? — накуренный мужик мерзко улыбнулся и Денбро поспешил убрать от себя его руки, грубо их скидывая. — Нет. Распихнув всех мешающих, он подходит к Бауэрсу, что успевал то и дело отшивать какую-то женщину, что пыталась к нему присосаться после такого геройства. Но та тут же, конечно, отлетела на рядом стоящий диван, когда Денбро бесцеременно отпихнул её от своего, блять, мужчины. Вздернув мужика больше его, как пушинку, с дивана под действием злости, Билл смотрит угрожающе и агрессивно. В глазах напротив ниче не было понятно. Не, конечно, одно было: то, что его катострофически въебало. — Мы уходим, — рявкнул парень, потянув за собой Генри. Но почему-то дальше сбвинуть Бауэрса не смог. Вопросительно повернувшись, он столкнулся со злым взглядом. — Я не пойду. — Пойдёшь. Собирайся, мать твою. — Что тебе непонятно, тупой ты уебок? Толпа, думающая, что сейчас будет зрелище, кинула подбадривающее: «О-о-о!» Билл же подавился новой порцией возмущения. — Объяс-снись. Вырвав свою руку из руки Билла, Генри убрал обе ладони в карманы джинс, смотря на него как на ёбаного врага народа. Пацан, думающий, какого хуя, пребывал в полном негодовании. — Мне надоело. Здесь меня считаю за человека, а ты, тварь мелкая, только отравляешь мою жизнь. Ты ещё, блять, пояс верности на меня надень, чтоб я наверняка не сторчался с тобой, маленькая шлюха. — Считают за человека в этом притоне для торчков?! — Билл обвёл руками всех, кого можно и нельзя. — Смотри, нахуй, внимательнее. Эти долбоебы до третьего десятка не до-оживут, и т-т-ты вместе с ними. Всё внутри кипело. Неужели жить в свинарнике лучше, чем в хорошем блять, таком доме, со всеми благами и удобствами. Че за херня?! Почему Билл сразу крайний? Ничего в ответ не последовало, и младший, не переваривая уже ничего, раздраженно выдохнув, бросая: — Да пошёл ты н-нах-хуй, Бауэрс. Он тут же развернулся, разорвав зрительный контракт, расталкивая всю эту гниль и погонь. Вылетая из квартиры, он как можно сильнее хлопает дверью, наконец-то выбираясь из этой дерьмовой двухэтажки. Человеком его, блять, считают эти-то скупердяи, торчки и ебучие шлюхи... Вот подхватит СПИД, ебаный пидор, по-другому заговорит. Садясь в то же такси, Билл выдыхает, закрывая глаза.