Гарри Поттер и Святой Грааль

Лондон больше не был тем городом, где люди прогуливались, наслаждаясь чашкой чая и приятной беседой. Он превратился в арену, где смерть играла главную роль, а жизнь цеплялась за обломки былого величия, словно испуганная кошка, загнанная в угол. На улицах, где когда-то кипела жизнь, теперь царили хаос и разруха. Здания, некогда гордо возвышавшиеся над мостовыми, превратились в руины, хранящие в своих недрах отголоски прошлого. В одном из таких уцелевших уголков, в полуразрушенном пабе, где еще недавно разливали эль и травили байки, укрылись трое — Лили и Джейсон. Сидя у окна, Лили наблюдала за тем, как заходящее солнце окрашивает руины в кроваво-красный цвет. Ее мысли были далеки от живописного пейзажа. Они витали где-то далеко, в том времени, когда Лондон был символом спокойствия и размеренности. Лили беспокоилась не только за себя, но и за будущего ребенка, которого носила под сердцем, и за Рика, ставшего им настоящим братом за те годы, что они провели вместе. — Джейсон, — ее голос дрогнул, выдавая тревогу, которая разрывала ее изнутри, — как ты думаешь, с ними всё будет в порядке? Джейсон, сидевший напротив нее, поднял глаза от карты, которую изучал уже добрых полчаса. На его лице, покрытом щетиной, отражалась та же тревога, что и у Лили. — Не знаю, милая, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно. — Но мы должны верить в лучшее. Рик не промах, он найдет способ выпутаться. Как и всегда. — Но это же не просто передряга, — Лили вскочила с места, ее голос сорвался на крик. — Это же… это же… — Тише, тише, — Джейсон подошел к ней, обнял, прижал к себе. — Я понимаю, тебе страшно. Мне тоже страшно. Но паниковать сейчас — последнее дело. Нам нужно собраться с силами и придумать, как выбраться отсюда. — Легко сказать, — Лили уткнулась лицом в его плечо. — Мы заперты в этом проклятом городе, словно крысы в клетке. — Не совсем, — Джейсон отстранился, в его глазах мелькнул огонек надежды. — У нас есть Медуза и Гильгамеш. Они помогут нам найти выход. Верно, ребята? Из тени, словно сотканные из самого мрака, появились двое. Гильгамеш — могучий воин, закованный в золотые доспехи, и Медуза. На ней был не привычный строгий костюм, а стильный наряд, который Лили с радостью помогла ей подобрать. Длинные фиолетовые волосы ниспадали на плечи, обрамляя милое лицо, прикрытое стильными очками. Только холодная сталь кинжала в ее руке напоминала о том, что перед ними не просто красивая девушка. — Мы к вашим услугам, Мастер, — произнесла Медуза мягким, мелодичным голосом, который никак не вязался с ее грозной сущностью. — Выход есть всегда, — добавил Гильгамеш, его голос гремел, словно гром. — Вопрос лишь в том, готовы ли вы заплатить его цену. — Я буду оберегать вас, Лили, — тихо добавила Медуза, ее взгляд на мгновение встретился с глазами Лили. В её розовых глазах мелькнуло странное выражение, смесь нежности и печали. — Всегда. Лили, все еще дрожа, вытерла слезы. Страх в ее глазах сменился решимостью. — Я готова на все, чтобы спасти Рика, — твердо произнесла она. — Чего бы это ни стоило.

***

Бирмингем, охваченный разрухой, встречал выживших равнодушием призрака. Серые руины зданий, словно обглоданные кости неведомого чудовища, тянулись до самого горизонта. На улицах царили тишина и запустение, нарушаемые лишь завыванием ветра в проемах выбитых окон. Гарри и Элен укрылись в полуразрушенной таверне, где-то на задворках этого города-призрака. На улице сгущались сумерки, и воздух становился все более сырым и холодным. — Надо развести огонь, — Гарри оглядел помещение, выискивая взглядом хоть что-нибудь, что могло бы пригодиться для растопки. — Иначе так и окоченеем здесь до утра. Элен молча кивнула, наблюдая за тем, как Гарри возится с обломками стульев, пытаясь сложить из них подобие костра. Холод не волновал её, как и многое другое из того, что прежде казалось важным. Её взгляд, словно за пеленой, был обращён внутрь себя. Мысли унеслись далеко, в тот день, когда всё изменилось… Дверь автомобиля мягко захлопнулась, оставляя за собой суету и шум лондонской улицы. Элен, скрестив руки на груди, смотрела на проплывающие за окном пейзажи. — Ты уверена? — Голос Артура прозвучал глухо, лишённый привычной интонации. — Не сомневайся, — не поворачивая головы, ответила Элен, — Ты лучше всех знаешь, что будет. Рука короля задержалась перед лицом Элен. Неужели это был жест сомнения? Когда такое вообще случалось? — Прости, я… не хотел… — Это не имеет значения, — резко оборвала его Элен. — Просто едь. И постарайся выжить. Ради них. Автомобиль тронулся с места, набирая скорость. Элен, не отрываясь, смотрела вперед, но видела лишь отражение собственного лица в тонированном стекле. Воспоминание оборвалось так же внезапно, как и началось, оставляв после себя лишь горечь и ощущение фальши. — Элен? — голос Гарри вернул ее к реальности. — Ты в порядке? Она моргнула, отгоняя прочь призраки прошлого. — Да, все хорошо, — Элен вымученно улыбнулась. — Просто задумалась. Элен резко встала, направляясь к выходу. Гарри удивленно посмотрел на нее, откладывая в сторону обломок стула. — Ты куда? — спросил он, насторожившись. — Прогуляюсь, — бросила Элен через плечо. — Воздухом подышу. Здесь слишком… душно. Не дожидаясь ответа, она быстро вышла из таверны, оставив Гарри в одиночестве. Холодный ночной воздух немного освежил ее, но не развеял тяжелых мыслей. «Прости, друг, — прошептала она, глядя на темное небо, усыпанное мириадами звезд. — Я сделаю все, чтобы твой план сработал. Но стоило ли оно того?» Ее взгляд упал на отражение в витрине разбитого магазина. Из-за плеча на нее смотрела незнакомая женщина с жестким лицом и холодными серыми глазами. Маска льва, которую она носила все это время, словно вросла в ее кожу, превратив в неотъемлемую часть облика. Визг тормозов, звук бьющегося стекла, крики… Эти звуки до сих пор преследовали ее в кошмарах. Воспоминания нахлынули волной, яркие и отчетливые, словно это было вчера. …Королевский кортеж мчался по набережной Темзы, когда на них напали. Черные фигуры, появившиеся словно из ниоткуда, обрушили на них шквал заклинаний. Охранники, застигнутые врасплох, бросились на защиту короля, но их заклинания рассеивались в воздухе, не причиняя нападавшим никакого вреда. Элен отчетливо помнила, как один из нападавших, гигант с дубиной, разнес в дребезги машину охраны. Другой, закутанный в черный плащ, направил на них палочку, и в этот момент… Артур оттолкнул ее в сторону. — Уезжай! — крикнул он, и в его голосе Элен впервые услышала не приказ, а мольбу. — Живи! Следующее, что она помнила, — это резкий толчок и темноту. «Я жива, — подумала Элен, сжимая кулаки. — А он… нет» Воображение нарисовало ей разбитую маску льва. Чувство вины, острое и жгучее, пронзило ее насквозь. Она не имела права жить, когда он… — Элен? Голос Гарри раздался совсем рядом, вырывая ее из пучины тяжелых мыслей. Она обернулась и увидела, что он стоит на пороге таверны, всматриваясь в темноту. — С тобой все в порядке? — спросил он, делая шаг ей навстречу. — Да, — Элен поспешила отвернуться, скрывая свое лицо в тени. — Все хорошо. Просто задумалась. Пойдем обратно. Здесь холодно. Они вернулись в таверну, и Гарри закрыл за ними дверь. Огонь в камине уже начал угасать, отбрасывая на стены длинные пляшущие тени. Элен села на пол, прислонившись спиной к стене. Гарри устроился напротив нее, подбрасывая в огонь очередной обломок стула. В таверне царила тишина, нарушаемая лишь треском дров и тихим посвистом ветра в щелях. Внезапно Гарри напрягся, его взгляд устремился куда-то за спину Элен. — Не двигайся, — прошептал он, не отрывая глаз от темного угла. — Там… там кто-то есть. Элен и Гарри застыли, словно хищники, настигшие жертву, и в тот же миг готовые броситься в бой. В мерцающем свете камина темный силуэт, притаившийся в углу, казался зловещим призраком. Гарри медленно ткнул перед собой воздух палочкой, крепче сжимая ее в руке. Он был готов к чему угодно: к нападению, к проклятью, к очередной ловушке, расставленной судьбой на его пути. Незнакомец сделал шаг вперед, выходя из тени. Гарри невольно затаил дыхание. Несмотря на потрепанный вид и следы усталости на лице, в этом мужчине было что-то неуловимо знакомое. Высокий рост, горделивая осанка, резкие, словно высеченные из камня, черты лица… И глаза… ярко-голубые, пронзительные, они смотрели прямо на Гарри, и в их глубине читалась странная смесь печали и надежды. — Гарри Поттер, — тихо произнес незнакомец, и его голос, глубокий и бархатистый, словно отразился от стен таверны. — Наконец-то я нашел тебя. Гарри лишь сильнее стиснул палочку, не в силах произнести ни слова. Он не мог поверить своим глазам. Перед ним стоял… он сам. Вернее, тот, кем он мог бы стать, если бы… — Уберите палочку, мистер Поттер, — незнакомец чуть улыбнулся, и в этой улыбке было столько тепла и грусти, что Гарри невольно опустил руку. — Я не собираюсь вам навредить. Напротив… я пришел, чтобы помочь. — Помочь? — Гарри все еще не мог прийти в себя. — Но… как? Кто вы такой? — Мое имя… Том Реддл, — ответил незнакомец, делая еще один шаг навстречу. Это имя, произнесенное вслух, словно разбило напряженную тишину на тысячи осколков. Гарри отшатнулся, словно от удара. Элен инстинктивно сделала шаг вперед, закрывая его собой, ее рука легла на эфес меча, скрытого под плащом. — Не подходи! — рявкнул Гарри, вновь поднимая палочку. — Не делай ни шагу! Я знаю, кто ты такой! Том Реддл остановился, подняв руки в миролюбивом жесте. На его лице отразилось недоумение, смешанное с болью. — Гарри, — мягко произнес он, и в его голосе звучало такое отчаяние, что даже Элен почувствовала укол сочувствия. — Я же сказал, я не враг тебе. Я… я пришел из другого мира. Из мира, где… все по-другому. — Врешь! — Гарри был неумолим. — Ты хочешь меня обмануть, как всегда! Но у тебя ничего не получится! Он сделал шаг назад, прижимаясь спиной к Элен. В его глазах, широко распахнутых от страха и недоверия, отражались огни угасающего камина. — Гарри, послушай, — Том Реддл сделал еще одну попытку подойти ближе, но Гарри лишь сильнее прижался к Элен, целясь ему прямо в грудь. — Ты должен мне поверить! Я знаю, это звучит безумно, но… это правда! Есть… другой ты. Вернее, то, во что ты мог бы превратиться. И он… он представляет угрозу для всех нас. — О чем ты говоришь? — прошептала Элен, не спуская глаз с незнакомца. — Я расскажу вам все, — голос Тома Реддла был спокоен и уверен. — Но сначала… уберите палочку, Гарри. Пожалуйста. Я не враг тебе. Я… я мог бы стать твоим другом. Если бы ты позволил. Гарри колебался. Слова незнакомца, называвшего себя Томом Реддлом, звучали безумно, невероятно… но в то же время в них чувствовалось что-то такое, что не позволяло просто отмахнуться, назвать бредом сумасшедшего. Взгляд голубых глаз, устремленный на него, был лишен лжи и агрессии. В нем читались искренняя забота и… печаль? Элен, почувствовав его сомнение, слегка ослабила хватку на эфесе меча, но не убрала руку. Ее интуиция, закаленная в бесчисленных битвах, молчала, не подавая сигналов тревоги. А значит… возможно, этому странному типу и в самом деле можно доверять? — Гарри, — голос Тома Реддла прозвучал тише, словно он боялся спугнуть его резким звуком. — Я знаю, это трудно понять… принять. Но я не лгу. И я могу… могу доказать тебе это. Он протянул руку, и в его ладони вспыхнул серебристый шар, похожий на мыльный пузырь. Внутри него вихрились туманные образы, словно кто-то пытался поймать и заключить в плен обрывки сна. — Это… мои воспоминания, — объяснил Том Реддл, не спуская глаз с Гарри. — Ты увидишь все своими глазами. Увидишь мой мир… мою жизнь… мою семью. И тогда ты поймешь, что я говорю правду. Гарри коснулся сферы, и мир вокруг него взорвался мириадами осколков. Он не просто увидел воспоминания Тома Реддла — он провалился в них, ощутил их вкус, запах, текстуру. Вот он, еще ребенок, сидит у камина в уютной гостиной. Мама напевает колыбельную, отец читает вслух сказку, и в их глазах — неподдельная любовь и нежность. Рядом, на ковре, возится с игрушечной змеей темноволосый мальчик — его ровесник. — Том, не забудь поблагодарить миссис Блэк за чудесный пирог, — говорит отец, взъерошив волосы мальчика. — Она так старалась. — Конечно, папа, — отвечает Том, поднимая на него сияющие глаза. — Это был самый вкусный пирог в мире! В этой идиллической картине нет ни капли фальши, ни тени грядущей трагедии. Этот Том Реддл растет в атмосфере любви и принятия, он окружен заботой и вниманием, и ему никогда не приходило в голову, что мир может быть жестоким и несправедливым. Время в воспоминаниях текло не линейно, а скачками, словно листая фотографии в старом альбоме. Вот Том, уже подросток, стоит на пороге Хогвартса, и его взгляд горит любопытством и жаждой знаний. Он преуспевает во всем, за что бы ни взялся: становится старостой, блистает на занятиях, с легкостью овладевает самыми сложными заклинаниями. Но при этом не становится заносчивым или надменным. Он всегда готов помочь другу, всегда заступится за слабого, всегда выбирает путь добра и справедливости. А потом… Гарри увидел войну. Он видел, как тьма надвигается на мир, как гибнут люди, как рушатся судьбы. Видит, как Том, еще совсем юноша, вступает в ряды защитников, как сражается с темными силами, как рискует собой ради других. И в какой-то момент Гарри понимает: он видит не просто воспоминания Тома Реддла. Он видит… альтернативную историю волшебного мира. Мира, где не было Волдеморта. Мира, где он сам, Гарри Поттер, не стал «мальчиком-который-выжил». Потому что в этом мире, в мире Тома Реддла, тьма была побеждена другим путём. Путём добра, любви и самопожертвования. А затем перед ним возникло зеркало. И в нем он увидел себя. Но это был не тот Гарри Поттер, которого он знает. Этот Гарри… другой. Холодный, жестокий, беспощадный. В его глазах — пустота, а на лице — печать темной магии. «Это и есть ты, Гарри, — раздался голос Тома Реддла, полный боли и сожаления. — Это то, кем ты стал в моем мире». Зеркальная поверхность рябилась, словно поверхность озера, в которое бросили камень. Образ темного Гарри становился все отчетливее, обнажая ужасающие подробности. Это был он, и в то же время кто-то совершенно чужой. Исчезла неуверенность юности, сменившись холодной расчетливостью. Зеленые глаза, некогда сияющие жизнью, теперь горели ледяным пламенем, в них отражалась бездонная пропасть жестокости и цинизма. В этом мире, мире Тома Реддла, Гарри Поттер не знал боли потери родителей, не испытал унижений и издевательств в семье Дурслей. У него было все: любовь, дружба, признание. Но судьба, словно в насмешку, приготовила ему другое испытание. Испытание властью. Его магический дар, не стесненный болью и страхом, расцвел с невиданной силой. Он превзошел всех своих учителей, затмил даже самого Альбуса Дамблдора, ставшего в этой реальности не директором Хогвартса, а скромным преподавателем трансфигурации. Но чем больше власти он обретал, тем сильнее ощущал пустоту внутри. Мир, казавшийся ему идеальным, обернулся тесной клеткой, а люди вокруг — серыми и незначительными. Переломным моментом стало знакомство с запретными знаниями. Том пытался предостеречь его, уберечь от роковой ошибки, но Гарри был глух к его словам. Он жаждал большего, чем просто мирная и размеренная жизнь. Он жаждал власти над жизнью и смертью, власти над самим миром. И тогда он пришел к маглам. Не как посланник мира, не как друг и союзник. Он пришел как завоеватель. Его армия, собранная из темных магов и волшебных существ, прокатилась по планете, сметая все на своем пути. Города превращались в руины, маги и маглы гибли тысячами, а над миром сгущалась тьма, гораздо более страшная, чем та, что исходила от Волдеморта. Лишь немногие осмелились противостоять ему. Невилл Лонгботтом, ставший в этой реальности символом сопротивления, словно отражая свою роль в мире Гарри. Драко Малфой, выбравший сторону добра не из страха, а по велению сердца. Рон и Гермиона, верные своей дружбе, даже когда она обратилась в пепел. И даже Седрик Диггори, чудом победивший в Турнире Трех Волшебников, но обреченный на вечную борьбу с тем, кого когда-то считал другом. Том Реддл до последнего пытался образумить Гарри, вернуть его на путь света. Но тот был непреклонен. Он видел в Томе не друга, а соперника, препятствие на пути к абсолютной власти. Их противостояние напоминало поединок Дамблдора и Волдеморта из мира Гарри. Двое могущественных волшебников, когда-то близких друзей, теперь стояли по разные стороны баррикад, обреченные на вечную вражду. И Гарри с каждым днем все дальше заходил во тьму, пока не превратился в то чудовище, образ которого сейчас отражался в зеркале. Жизнь темного Гарри, лишенная с самого начала тягот и лишений, напоминала изысканную партию, разыгранную на хрупкой шахматной доске из жизней и судеб. Вместо шрамов от ожогов — метки триумфа, вместо друзей детства — преданные последователи, очарованные его силой и харизмой. Его путь к власти начался в стенах Хогвартса, где он быстро превзошел всех учителей, став живой легендой, предметом восхищения и страха одновременно. Он основал свой собственный «орден» — «Серебряная змея», собрав под свои знамёна амбициозных и беспринципных магов, жаждущих власти и готовых на все ради своего лидера. Невилл Лонгботтом, наделенный в этой реальности не только храбростью, но и острым умом и талантом стратега, стал грозой «Серебряной змеи». Он возглавил сопротивление, объединив вокруг себя тех, кто не желал мириться с тиранией Гарри. Рядом с ним сражались Рон, превратившийся в умелого дуэлянта, и Гермиона, чьи знания и смекалка не раз спасали их от гибели. Драко Малфой, наблюдая за превращением бывшего друга в тирана, испытал настоящее отвращение. Он порвал все связи с семьей, открыто выступившей на стороне Гарри, и примкнул к сопротивлению. Его острый ум и знание аристократических кругов оказались неоценимы для Невилла. Именно Драко разработал план по дискредитации Гарри в глазах магического общества, а его запретная любовь к Гермионе Грейнджер стала одной из самых трогательных историй сопротивления. Седрик Диггори, некогда полный жизни и оптимизма, превратился в закалённого в боях воина, призрака, преследующего «Серебряную змею». Он винил себя в том, что не распознал тьму, скрывающуюся в душе Гарри, и поклялся искупить свою вину. Том Реддл, оказавшийся в этом мире чужаком, стал для сопротивления не только мощным союзником, но и наставником, делясь своими знаниями и опытом. Он видел, к чему приводит жажда власти, и от всей души желал уберечь от этой участи хотя бы одного Гарри Поттера. Вторжение в мир маглов стало для Гарри роковой ошибкой. Он недооценил их решимость, их изобретательность, их способность объединяться перед лицом общей угрозы. Кирицугу Эмия, ставший в мире без магии британским генералом, возглавил оборону страны, используя все доступные средства: от новейших военных разработок до древних артефактов, хранившихся в тайных хранилищах Ватикана. Айрисфиль фон Айнцберн, в этой реальности — учёный с мировым именем, создала оружие, способное противостоять магии. А их дочь, Иллия, обладающая уникальным даром к телекинезу, стала живым оружием, грозой для магов «Серебряной змеи». В этом конфликте каждый выбрал свою сторону. Лорд Кайнет Арчибальд Эль-Меллой, движимый жаждой знаний и власти, примкнул к Гарри, став его правой рукой. Марисбери Анимусфер, напротив, пожертвовал собой, чтобы дать маглам шанс на победу. Зокен Мато и его марионетка, Сакура Мато, пытались использовать хаос и разруху в своих целях, но были остановлены родной сестрой Сакуры — Рин Тосакой, ставшей могущественным магом и защитницей слабых. Сириус Блэк воевал плечом к плечу с Невиллом, а близнецы Уизли создали сеть подпольных магазинов, снабжающих сопротивление всем необходимым. Питер Петтигрю, не выдержав вида ужасов, творящихся вокруг, покончил с собой, а Аластор Грюм, лишившись ноги в одной из первых битв, стал наставником для молодых бойцов сопротивления. Мир погрузился во мрак, но даже в самом сердце тьмы еще тлели искры надежды. И пока живы те, кто готов бороться, у добра всегда есть шанс. Тень огромного дирижабля с эмблемой «Серебряной змеи» легла на истерзанную землю, словно предвестник гибели. Когда-то зеленые поля превратились в выжженную пустыню, усеянную обломками военной техники и искореженными стволами деревьев. В воздухе висел тяжелый запах гари и разложения. — Они близки, — прошептал Драко, припав ухом к земле. Его обычно бледное лицо, испачканное сажей и пылью, казалось еще более заостренным в свете пожарищ, пылающих на горизонте. — Чувствуешь? Вибрация… Как тогда, в Департаменте Тайн, только… сильнее. Намного сильнее. Гермиона, сидевшая рядом, молча кивнула. В ее карих глазах, которые всегда сияли умом и жизнерадостностью, теперь отражался ужас. Она видела достаточно смерти и разрушений за последние несколько месяцев, чтобы понять — то, что надвигается, не пощадит никого. — Рон, ты готов? — спросил Невилл, проверяя крепление странного механизма, напоминающего гибрид пулемета и старинного арбалета. Это было одно из «чудес техники», созданных маглами для борьбы с магией. — Всегда готов, приятель, — с вызовом ответил Рон, сжимая в руке тяжелую дубинку, на конце которой пульсировал шар из какого-то незнакомого металла. — Пусть только сунутся, эти… Он не успел договорить. Земля под ногами содрогнулась, и в следующий миг из дыма и пламени появилась… она. Огромная, металлическая фигура, напоминающая рыцаря в доспехах, но лишенная лица и души. Вместо головы — гладкий металлический шар, на котором красовалась эмблема «Серебряной змеи». В руках — оружие, от одного вида которого кровь стыла в жилах: магические пушки, способные стирать с лица земли целые города, и клинки, закаленные в огне драконов. — По местам! — рявкнул Невилл, и его голос, усиленный магией, прокатился над полем боя. Они были всего лишь горсткой отчаявшихся бойцов, противостоящих непобедимой армии. Но в их сердцах еще жила надежда. Надежда на то, что даже в самом сердце тьмы может вспыхнуть свет. Поле боя напоминало собой картину безумного художника, написанную взрывами, кровью и отчаянием. Рёв магической артиллерии «Серебряной Змеи» разрывал небо, превращая некогда мирный ландшафт в подобие преисподней. Из клубов дыма и пепла, подобно демонам из ночного кошмара, выступали все новые и новые металлические голиафы, сея смерть и разрушение. — Мерлин всемогущий! — выругался Люциус, едва успев отскочить от очередного энергетического разряда, оставившего на земле дымящийся кратер. — Это самоубийство! Нас же здесь просто перебьют, как… — Как тараканов? — голос Тома Реддла был спокоен и холоден, как сталь. В его глазах, обычно сиявших добротой и теплом, сейчас горело ледяное пламя. — Возможно. Но даже тараканы могут насолить, если знать, куда бить. Он резко взмахнул палочкой, и в воздухе вспыхнул сложный узор из рунических знаков. Магический щит, сотканный из чистой энергии, на мгновение защитил их от очередного залпа. — Белла, сейчас! — крикнул Том, не оборачиваясь. Беллатриса Лестрейндж, её лицо, искаженное боевым экстазом, казалось почти прекрасным в этом аду, с диким криком бросилась вперед. Её палочка извергала заклинания с такой скоростью, что они сливались в один непрерывный поток разрушительной энергии. Один за другим металлические воины падали к ее ногам, превращаясь в груду искореженного металла. — Ха! Слабаки! — торжествующе воскликнула она, отражая удары с невероятной скоростью и изяществом. — Ваша магия бессильна против настоящей ведьмы! Но даже её мастерство имело свои пределы. Врагов было слишком много, они наступали волна за волной, не зная страха и усталости. — Черт побери, их слишком много! — прорычал Люциус, отступая спиной к спине с Томом. — Мы не продержимся и пяти минут! Том молчал, его взгляд был сосредоточен на точке, находящейся где-то далеко за линией фронта. — Пять минут — это много, Люциус, — наконец произнес он, и на его лице появилась странная улыбка. — Иногда пяти минут бывает достаточно, чтобы изменить весь мир. А теперь… держитесь! Том резко выбросил руку вперед, и из кончиков его пальцев вырвался ослепительный луч энергии. Он прошил небо, словно молния, и ударил в центр вражеского строя. Раздался грохот, от которого задрожала земля, и один из металлических гигантов вспыхнул, как факел, разлетаясь на тысячи осколков. — Ч-что это было? — прошептал Люциус, прикрывая глаза рукой от яркого света. — Рождественский подарок от одного моего… знакомого, — ответил Том, не отрывая глаз от поля боя. — Надеюсь, он пришелся им по вкусу. В небе появилась новая вспышка, затем еще одна, и еще… Это были не заклинания, не магия в том виде, в каком ее знали волшебники. Это было что-то иное, нечто более могущественное и ужасающее. — Артиллерийский обстрел! — закричал кто-то из союзников, пригнувшись к земле. — Укрытие! Всем в укрытие! Над полем боя пронеслись огненные трассы, оставляя за собой следы дыма и пепла. Земля содрогнулась от взрывов, металлические голиафы один за другим падали на землю, превращаясь в груду искореженного металла. — Невилл! — крикнул Том, видя, как Лонгботтом, вместе с несколькими бойцами, оказался отрезанным от них огненным шквалом. — Не беспокойтесь о нас, профессор! — голос Невилла звучал уверенно, несмотря на грохот взрывов. — У нас тут свои дела! Рон! Гермиона! Вперед! И они бросились в атаку. Не на металлических гигантов, нет. Их целью был… дирижабль. Драко, сжимая в руке светящийся клинок — трофей с одного из поверженных големов — бросился вперед, увлекая за собой Гермиону. Вокруг них свистели заклинания и пули, но Драко, казалось, не замечал опасности. Он двигался с невероятной скоростью и изяществом, словно танцор, а не воин, и каждый его удар был точен и смертоносен. — Драко, подожди! — кричала ему вслед Гермиона, стараясь не отставать. Её лицо было бледным, но взгляд горел решимостью. — Это безумие! Нужно дождаться остальных! — Нет времени! — крикнул Драко, не оборачиваясь. — Каждый миг на счету! Он прыгнул, перелетая через огромный кусок обрушившегося металла, и приземлился на спину одного из големов. Клинок в его руках вспыхнул еще ярче, и он с силой вонзил его в слабое место машины, которое ему показал один из магов-перебежчиков из «Серебряной змеи». Металлический гигант затрясся, издавая протяжный скрежет, и рухнул на землю, словно подкошенный. Драко ловко спрыгнул с него и помчался дальше, к дирижаблю, который теперь казался совсем близко. — Почти у цели! — крикнул он Гермионе, которая едва поспевала за ним. — Еще немного! Они добрались до огромного металлического борта дирижабля, и Драко, применив заклинание, которому его научил Том Реддл, открыл люк в обшивке. — Вперед! — крикнул он Гермионе, пропуская ее вперед. Они проникли внутрь дирижабля, и люк с грохотом захлопнулся у них за спиной. — Сработало! — крикнул Рон, видя, как дирижабль, трясясь и изрыгая клубы черного дыма, начал медленно клониться к земле. — У них получилось! — Не расслабляться! — рявкнул Невилл, перезаряжая свой странный арбалет. — Это еще не конец! Он был прав. Из дыма и пламени появилась новая фигура, еще более грозная и ужасающая, чем металлические големы. Темный Гарри. Внутри дирижабля, среди мигающих огоньков и шипящих приборов, Драко и Гермиона стояли, обнявшись, словно стремясь защититься друг друга от всего мира. Лицо Гермионы было залито слезами, но в ее глазах сияла радость. — Мы сделали это, — прошептала она, прижимаясь к Драко. — Мы… мы победили. — Еще нет, — Драко нежно погладил ее по волосам. — Но мы постараемся. Ради нас… ради всех. Он наклонился и поцеловал ее, и в этом поцелуе было все: любовь, страх, надежда. В этот момент раздался грохот, от которого содрогнулся весь дирижабль. — Он здесь, — прошептал Драко, и в его голосе впервые прозвучал страх. — Он идет за нами. Тьма. Густая, всепоглощающая тьма, словно сама преисподняя разверзлась, изливаясь в этот мир через пробоину в его хрупкой оболочке. Воздух стал ледяным, пропитанным ужасом и отчаянием. Дирижабль стонал, словно раненый зверь, его металлические внутренности корчились под натиском неведомой силы. Вокруг Драко и Гермионы закружились тени. Сперва размытые, призрачные, но с каждой секундой становящиеся все более отчетливыми, обретающие форму, от которой кровь стыла в жилах. Дементоры. Их протяжный, душераздирающий вой проникал в самую глубь сознания, пробуждая самые темные и страшные воспоминания. За ними последовали другие порождения тьмы: боггарты, принимающие облик самых страшных кошмаров, тени, высасывающие радость и надежду, и даже оборотни, их глаза горели безумным огнем. — Ч-что это? — прошептала Гермиона, прижимаясь к Драко. Ее голос дрожал, но не от страха, а от холода, который пронизывал до самых костей. — Армия тьмы, — ответил Драко, крепко сжимая в руке клинок. — Он привел их с собой. В этот момент перед ними распахнулись двери, и в проеме появился… он. Темный Гарри. Он не спеша вошел в помещение, и тьма, словно живая, хлынула вслед за ним, поглощая остатки света и тепла. На его изрытом шрамами лице, которое когда-то было таким знакомым, теперь застыла холодная маска безразличия. В его глазах, некогда лучившихся жизнью, теперь плясало пламя разрушения. — У вас нет шансов, — его голос, лишенный всяких эмоций, прозвучал как приговор. — Сдавайтесь, и я дарую вам быструю смерть. Драко сделал шаг вперед, закрывая собой Гермиону. Его рука дрожала, но не от страха, а от гнева. — Ты… ты проиграешь, Поттер, — прохрипел он, сжимая кулаки. — Ты можешь убить нас, но ты не убьешь надежду. Темный Гарри лишь презрительно усмехнулся. — Надежда? — переспросил он, и в его голосе прозвучала скрытая боль. — Надежда — это иллюзия, Малфой. И сейчас ты в этом убедишься. Он сделал шаг вперед, готовясь нанести смертельный удар, но в этот момент… между ними встали двое. Том Реддл и Невилл Лонгботтом. Они загородили Драко и Гермиону сияющим щитом, сквозь который темный Гарри не мог пробиться. — Уходи. — приказал Том. — Ты не причинишь им вреда. Гарри резко отшатнулся, будто от толчка в грудь. Видение рассеялось, как дым на ветру, оставив после себя лишь горький привкус пепла во рту и холодную испарину на коже. Он моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд на реальности: полутемная таверна, догорающий очаг, испуганные глаза Элен… И рядом — Том Реддл, все еще протягивающий ему руку, в которой мерцает серебристая сфера воспоминаний. Гарри медленно поднялся на ноги, ощущая, как дрожь пробегает по всему телу. Это были не просто видения. Это была правда. Страшная, невероятная правда, от которой хотелось спрятаться, забыть, стереть из памяти… Но он не мог. Потому что теперь он знал. Знал, каким он может быть. Кем он стал в другой жизни, в другом мире. — Гарри? — голос Элен вернул его к реальности. — Гарри, что с тобой? Он медленно повернулся к ней, вглядываясь в её лицо, пытаясь найти в нём хоть что-то знакомое, успокаивающее… — Все… в порядке, — прохрипел он, и его собственный голос показался ему чужим. — Он… он говорит правду. — Правду? — Элен недоверчиво посмотрела на Тома Реддла. — Ты уверен? — Да, — Гарри кивнул, и какая-то непонятная усталость нахлынула на него, словно он прошел пешком сотню миль. — Он действительно… Том Реддл. И он… не враг нам. Он опустил взгляд на почти погасший очаг, в котором еще тлели последние угольки. — Мне… нужно подумать, — прошептал он, больше для себя, чем для них. — Мне нужно… все осмыслить. Элен хотела что-то сказать, но в этот момент… снаружи раздался звук, от которого кровь застыла в их жилах. Это был не рев монстров, не грохот обрушивающегося металла, не крики умирающих. Это был… смех. Холодный, зловещий смех, от которого волосы вставали дыбом. — Похоже, — прошептал Том Реддл, резко выпрямляясь, — у нас гости.