***
Альбус Дамблдор, окутанный облаком сладковатого дыма из трубки, наблюдал за молодой Сивиллой Трелони, которая, запинаясь и краснея, пыталась предсказать его судьбу по чайным листьям. — Хм… вижу… вижу… не вижу ничего, — пробормотала она, смущенно пряча взгляд. Дамблдор улыбнулся с легкой грустью и поднялся, чтобы уйти. — Благодарю вас за уделенное время, мисс Трелони, — сказал он, направляясь к выходу. Но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвался Аберфорт, брат Дамблдора, его лицо было мрачным, а голос — резким: — Альбус, что ты здесь делаешь? Иди отсюда, ты пугаешь посетителей! Его взгляд упал на темную фигуру, притаившуюся у барной стойки. — А ты что здесь забыл, сопляк? Проваливай отсюда, это место не для таких, как ты! Фигура вздрогнула и бросила на Аберфорта полный ненависти взгляд. Неизвестный спорить не стал и, накинув капюшон, скрылся за дверью. Дамблдор обернулся, но его взгляд был прикован к Сивилле, которая внезапно изменилась. Ее глаза закатились, голос стал низким и пророческим: — Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда… рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов… рожденный на исходе седьмого месяца… Дамблдор застыл, впитывая каждое слово, словно губка воду. В его глазах зажегся огонек понимания и… тревоги. — Один из них должен погибнуть от руки другого, — прошептала Сивилла в тишину, и ее слова повисли в воздухе, словно зловещее предзнаменование.***
Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, с сияющими от счастья лицами, играли со своим малышом Невиллом, пухлым и розовощеким, в уютной гостиной их дома. За окном простирались зеленые луга, а в камине потрескивал огонь, создавая атмосферу тепла и уюта. В то же время, в другом доме, в другом конце страны, Джеймс и Лили Поттеры, с такой же любовью и нежностью, смотрели на своего сына Гарри, который, с озорным блеском в зеленых глазах, ползал по ковру, гоняясь за ярким мячиком. Оба младенца, словно маленькие солнышки, освещали жизнь своих родителей, наполняя ее смыслом и радостью. Оба были окружены любовью и заботой, но над обеими семьями нависала тень войны, угрожая разрушить их хрупкое счастье. Фрэнк и Алиса, члены Ордена Феникса, отважно сражались против Темного Лорда, рискуя своими жизнями ради будущего своих детей. Джеймс и Лили, также члены Ордена, не раз бросали вызов Волдеморту, защищая свой дом и свою семью. И Невилл, и Гарри, еще не осознавая этого, уже были частью этой войны, уже были связаны невидимой нитью судьбы, которая в будущем столкнет их на поле битвы добра и зла.***
Снейп, бледный и взволнованный, ворвался в кабинет Дамблдора, его черные мантии взметнулись за ним, словно воронье крыло. — Пророчество… он думает, что это она… — выдохнул он, слова застревали в горле, будто осколки разбитого стекла. Дамблдор, спокойный и проницательный, словно древний дуб, встретил его взглядом, полным понимания. — Спрячь их, спрячь всех, — умолял Снейп, его голос дрожал от отчаяния. — И что ты предложишь взамен, Северус? — слова Дамблдора упали в тишину, тяжелые, как камни. — Все, — ответил Снейп, и в этом коротком слове была заключена вся его жизнь, вся его любовь и боль.***
— Кстати, о будущем, — продолжила Лили, немного помолчав, — Петуния прислала письмо. Дадли уже вовсю бегает. Джеймс усмехнулся. — Представляю, как этот маленький бегемотик топает по дому, — сказал он, пытаясь скрыть нотки неприязни в голосе. — Джеймс! — укоризненно воскликнула Лили. — Он всего на месяц старше Гарри. — И в десять раз толще, — добавил Джеймс, подмигивая сыну, который, услышав свое имя, заулыбался и замахал игрушечной метлой. — Ты был слишком груб с Верноном на их свадьбе, — сказала Лили, меняя тему разговора. — Он до сих пор не может тебя простить. — А я не могу простить ему его отношение к магии, — ответил Джеймс, его голос стал серьезным. — Он магоненавистник, Лили. И я не хочу, чтобы мой сын общался с его сыном. — Не будь таким категоричным, — вздохнула Лили. — Дадли еще совсем маленький, он ни в чем не виноват. — Я знаю, — смягчился Джеймс. — Но все равно, мне не нравится эта семейка. И Снейп… Он запнулся, словно вспомнив что-то неприятное. — Что Снейп? — спросила Лили, насторожившись. — Ничего, — быстро ответил Джеймс. — Просто вспомнил, как он пытался извиниться передо мной после свадьбы Петунии. Сказал, что был не прав. — И что ты? — Лили вопросительно посмотрела на мужа. — Я не стал его слушать, — признался Джеймс, опуская глаза. — Я был слишком зол на него. Но, знаешь, Лили, я думаю, что когда все это закончится, мы с ним помиримся. Обещаю. Лили улыбнулась и прижалась к мужу. — Я знаю, Джеймс, — прошептала она, чувствуя, как ее сердце наполняется надеждой. — Я знаю. — Ты все еще думаешь о нем, да? — спросил Джеймс, словно прочитав мысли жены. Лили вздохнула и отвела взгляд. — Он был моим другом, — тихо ответила она. — Мы с ним выросли вместе, Джеймс. Это не так легко забыть. — Я понимаю, — сказал Джеймс, обнимая ее крепче. — Но он сделал свой выбор, Лили. Он стал Пожирателем Смерти. — Я знаю, — повторила Лили, ее голос дрожал. — Но я не могу поверить, что он действительно верит во все это… в чистоту крови, в превосходство волшебников над маглами… — Он запутался, Лили, — сказал Джеймс. — Он всегда был одиноким, непонятым… Волдеморт дал ему чувство принадлежности, чувство силы. — Я не могу его оправдать, — прошептала Лили, сжимая кулаки. — Но я… я все еще надеюсь, что он одумается. Что он вернется. — Он причинил тебе столько боли, — напомнил ей Джеймс. — Он назвал тебя… тем словом. Лили вздрогнула, словно от удара. — Я знаю, — повторила она. — Но я… я все равно не могу его ненавидеть. Не могу просто вычеркнуть его из своей жизни. Она подняла глаза на Джеймса, и в их зеленой глубине он увидел отражение сложных, противоречивых чувств: боль, обида, но и… любовь. Любовь к другу детства, к человеку, который был ей так дорог, несмотря на все его ошибки. — Я всегда буду помнить его таким, каким он был раньше, — прошептала Лили, и ее голос был полон грусти и… надежды. — Даже после стольких лет, Лили? — Всегда. Джеймс молча кивнул, понимая, что некоторые раны никогда не заживают полностью. И что некоторые чувства, даже самые болезненные, остаются с нами навсегда.***
В глубине леса, на границе Годриковой Впадины, воздух внезапно задрожал, словно от невидимой волны. Листья на деревьях зашелестели, птицы с тревожными криками взмыли в небо. Из пустоты, словно из другого измерения, начал медленно материализоваться силуэт странной машины. Это была машина времени, прибывшая из будущего. Ее металлический корпус, покрытый царапинами и следами ржавчины, свидетельствовал о множестве путешествий сквозь время и пространство. Солнечные батареи, словно крылья гигантской стрекозы, поблескивали в лучах заходящего солнца. Кабина, с круглыми иллюминаторами, напоминала глаз циклопа, устремленный в прошлое. Машина времени плавно опускалась на землю, издавая низкий гул, похожий на рокот далекого грома. Почва под ней вибрировала, трава пригибалась, словно под тяжестью невидимого груза. Когда машина окончательно приземлилась, люк с шипением открылся, выпуская наружу пятерых путешественников. Сузуха Аманэ, в своем неизменном костюме воина, первой ступила на землю, ее взгляд был устремлен вдаль, словно она искала что-то в густых зарослях леса. Жанна д’Арк Альтер, в коротком черном платье, облегающем ее стройную фигуру, и синем пальто с меховым воротником, вышла следом. Ее серебристые волосы развевались на ветру, а янтарные глаза, казалось, пронзали саму суть вещей. На ее лице застыло выражение холодной решимости, словно она готовилась к битве. Окабэ Ринтаро, в белом халате и с безумным блеском в глазах, нервно озирался по сторонам, словно ожидая нападения. Селеника Айскол, высокая и статная, в своем черном платье с красными вставками, вышла последней, ее взгляд был холоден и проницателен, словно она оценивала обстановку. И наконец, из машины времени вышел Гарри Поттер, его зеленые глаза горели готовностью действовать, а шрам на лбу, словно молния, прорезал левую половину его лба. Он вернулся в прошлое, чтобы спасти себя. Окабэ лихорадочно выхватил из кармана халата прибор, его пальцы нервно бегали по кнопкам, словно пианист, исполняющий сложную симфонию. Экран устройства мерцал, стрелка дергалась, как безумная балерина. — Ничего, — прошипел он сквозь зубы, разочарование и тревога исказили его лицо. — Мы одни. Гарри, чувствуя, как сердце колотится в груди, словно пойманная птица, обвел взглядом машину времени. — FG-206, — прочитал он вслух, проводя пальцами по выгравированным на металле цифрам. Холодный пот выступил на его лбу, смешиваясь с пылью путешествия. «Это не та машина,» — прошептал он, словно боясь, что его услышат стены леса. Окабэ резко обернулся, его глаза, похожие на черные бусины, впились в Гарри. — Что ты сказал? — выдохнул он, в его голосе слышалось напряжение, словно натянутая струна. — Номер, — Гарри сглотнул, стараясь унять дрожь в голосе. — Он другой. В прошлый раз был FG-205. Окабэ замер, его лицо исказилось в гримасе, словно он пытался разгадать сложную загадку. — Мировая линия времени… — пробормотал он, проводя рукой по волосам. — Твое путешествие… оно создало новую ветку? — его взгляд заметался по лесу, словно он искал ответы среди деревьев. — Или… Вселенная… она разваливается, — его голос дрогнул, а в глазах зажегся безумный огонек. — Хаос… он проникает сквозь щели. Сузуха, сжав кулаки так, что костяшки побелели, шагнула вперед. — Что нам делать? — спросила она, ее голос, обычно твердый и уверенный, дрожал от страха. Окабэ выпрямился, словно вспомнив о своей миссии. — Мы должны остановить убийцу, — его голос обрел прежнюю твердость, словно сталь, закаленная в огне. — Спасти Гарри… спасти Вселенную. Жанна, молча наблюдавшая за происходящим, стиснула древко флага, ее пальцы побелели от напряжения. — Где он? — спросила она, ее голос звучал холодно и решительно, словно клинок, готовый к бою. — Он появится, — Окабэ поднял свой прибор, словно оружие. — И я его найду. Я отрежу ему путь назад. В будущее. В его глазах горел огонь готовности к бою, граничащей с безумием. Он был готов сразиться с самим временем, чтобы спасти мир от хаоса. Годрикова Впадина встретила путешественников тишиной и умиротворением. Уютные домики, утопающие в зелени и цветах, казались игрушечными под лучами заходящего солнца. Гарри, сжимая в кармане палочку, шел между Жанной и Селеника, чувствуя себя чужим в этом мирном уголке прошлого. Селеника, с видом скучающей аристократки, скользила по мостовой, но вскоре ей пришлось догонять ребят. И тогда ее каблуки принялись отбивать ритм, словно метроном, отсчитывающий секунды до неизбежного столкновения. Жанна, с флагом за спиной, внимательно оглядывалась по сторонам, ее янтарные глаза сканировали каждый уголок, словно хищник, выслеживающий добычу. Гарри бросил взгляд на Селенику. Холодная красота ее лица, острые скулы, тонкие губы, казалось, были высечены из мрамора. — Иггдмилленния, — прошептал он, вспоминая встречу с кланом перед путешествием во времени. — Интересно, чего бы хотели другие члены их клана… Селеника уловила его взгляд, ее губы изогнулись в усмешке, похожей на оскал хищницы. — У нас свои цели, — ответила она, ее голос был тихим, но в нем чувствовалась скрытая сила. Жанна, словно уловив напряжение между ними, повернулась к Гарри. — Не доверяй ей, — прошептала она, ее голос был полон тревоги. — У нее тьма в душе. Гарри кивнул, понимая, что Жанна права. Он чувствовал исходящую от Селеники холодную ауру, словно от ледяной глыбы. Внезапно рация, висевшая на поясе Жанны, ожила. Треск помех сменился взволнованным голосом Окабэ. — Считывающий Штейнер… он здесь! Машина времени… вражеский агент… Жанна, Гарри и Селеника замерли, словно статуи, в их глазах читался ужас и желание действовать. — Дом Поттеров, — выдохнула Жанна, и они бросились бежать, оставляя позади тихие улочки Годриковой Впадины, словно убегая от самого времени. — Куда это они так спешат? — пробормотала Батильда Бэгшот, наблюдая за ними из окна своего дома. А Жанна, Гарри и Селеника продолжали бежать, навстречу своей судьбе, навстречу битве, которая решит судьбу всего мира. Трое путешественников во времени, словно тени, скользили по узкой тропинке, ведущей к дому Поттеров. Осенний ветер шелестел в опавшей листве, создавая меланхоличную мелодию, предвещающую скорую трагедию. Гарри, с тяжестью на сердце, ускорил шаг, предчувствуя близкую опасность. Внезапно Жанна замерла, ее взгляд устремился в сторону густых зарослей кустарника, растущего вдоль тропинки. — Там кто-то есть, — прошептала она, ее голос был напряженным, словно натянутая струна. Селеника, с видом опытного охотника, прислушалась к звукам леса. — Слуга, — произнесла она, ее голос был холодным и бесстрастным. — И он может быть не один. Гарри, ощущая, как по спине пробегают мурашки, инстинктивно схватился за палочку. Но Жанна остановила его жестом. — Это не ваша битва, — сказала она, ее взгляд был полон решимости. — Я справлюсь. И, не дожидаясь ответа, она бесшумно скользнула в заросли кустарника, словно призрак. Гарри и Селеника остались стоять на тропинке, наблюдая за происходящим. В конце улицы показалась фигура Волдеморта. Высокий, худой, с бледным лицом и горящими красными глазами, он шел, словно хищник, выслеживающий свою добычу. Его черная мантия развевалась на ветру, словно крылья летучей мыши. — Он идет к дому Поттеров, — прошептала Селеника, ее голос был полон тревоги. Гарри сжал кулаки, чувствуя, как его переполняет ярость и бессилие. Он хотел броситься на Волдеморта, остановить его, но понимал, что это бесполезно. Он был всего лишь мальчишкой, неспособным противостоять Темному Лорду. В этот момент из зарослей кустарника раздались звуки борьбы. Звон стали, вспышки света, приглушенные крики… Жанна, с флагом в руках, сражалась с Пассионлип, Слугой класса Авенджер. Ее движения были быстрыми и точными, словно у опытного фехтовальщика. Пассионлип, в своем черном платье и с маской на лице, парировала ее удары, ее глаза горели безумным огнем. — Ты? — воскликнула Жанна, узнав свою противницу. — Я думала, что ты остепенилась после случая в Выручай-комнате. Может, стоило тебя тогда добить? — Ты проявила милосердие, Жанна д’Арк, — ответила Пассионлип, ее голос был хриплым и насмешливым. — И теперь ты заплатишь за это. — Я защищаю невинных, — сказала Жанна, уклоняясь от удара кинжала Пассионлип. — А ты служишь злу. Ты всегда будешь проигрывать, Пассионлип. — Я служу своему Мастеру, — ответила Пассионлип, ее глаза сверкнули злобой. — И я выполню его приказ. Их клинки скрестились в смертельном танце, искры летели во все стороны. Жанна зажгла пламя вокруг левой руки и усилила свой меч, превратив его в мощное оружие, способное разить врагов одним своим видом. Пассионлип, призвав на помощь свои тени, пыталась окружить Жанну, лишить ее пространства для маневра. Тьма сгущалась вокруг них, словно живое существо, стремясь поглотить свет и надежду. Жанна, чувствуя, как силы покидают ее, отступила на шаг, ее дыхание сбилось, а на лбу выступил пот. Пассионлип, воспользовавшись ее минутной слабостью, бросилась в атаку, ее кинжал сверкнул в лунном свете, словно ядовитый зуб змеи. В последний момент Жанна уклонилась от удара, но лезвие все же задело ее плечо, оставляя глубокую рану. Боль пронзила ее тело, словно раскаленный нож, но она не издала ни звука. — Слаба, как и тогда, — прошипела Пассионлип, ее голос был полон презрения. — Ты не достойна быть святой. Она нанесла Жанне еще несколько ударов и сбила ее с ног. Та приложила руку к зияющим ранам, но это ее не остановило. Жанна, стиснув зубы, подняла свой флаг. — Я никогда так себя не называла, — проговорила она, ее голос был тихим, но твердым. — Я воин. И я буду сражаться до конца. Собрав остатки сил, Жанна призвала на помощь свою веру, свою преданность идеалам добра и справедливости. Свет, исходящий от ее флага, стал еще ярче, оттесняя тьму, созданную Пассионлип. Пассионлип, ослепленная светом, отшатнулась, ее тени задрожали и начали рассеиваться. — Нет! — закричала она, чувствуя, как ее силы утекают, словно песок сквозь пальцы. — Я не могу проиграть! Я должна выполнить приказ Мастера! Но свет был сильнее. Он проникал в самые потаенные уголки ее души, выжигая тьму и отчаяние. — Прощай, Пассионлип, — прошептала Жанна, ее голос был полон сострадания и печали. — Да упокоится твоя душа с миром. Все в пыль, все в прах… И с этими словами она нанесла последний удар, пронзая сердце Пассионлип своим мечом. Тело Слуги задрожало, а затем рассыпалось тысячами искр, которые медленно угасли в ночном воздухе. Жанна, изнеможенная и раненая, опустилась на землю. Она победила, но эта победа далась ей дорогой ценой. — Жанна! — Гарри и Селеника подбежали к ней, их лица были полны тревоги. — Я в порядке, — прошептала Жанна, пытаясь улыбнуться. — Просто немного устала. Она посмотрела в сторону дома Поттеров, где уже виднелась фигура Волдеморта. — Он близко, — сказала она. — Нам нужно спешить. И они продолжили свой путь, навстречу своей судьбе, навстречу битве, которая решит судьбу всего мира. Они стояли на вершине холма, наблюдая, как тень Волдеморта скользит по улице, приближаясь к дому Поттеров. В воздухе висело напряжение, словно перед грозой. Селеника, с видом хищницы, изучающей свою добычу, повернулась к Гарри. — У тебя есть шанс изменить все, — произнесла она, ее голос был тихим, но в нем чувствовалась скрытая сила. Гарри молчал, его взгляд был прикован к дому, где когда-то жили его родители. Он знал, что сейчас там разыгрывается трагедия, которая навсегда изменит его жизнь. — Ты можешь остановить его, — продолжила Селеника, ее глаза сверкнули алчным блеском. — Я могу тебе помочь. Я опытная убийца магов, Гарри. Вместе мы сможем его уничтожить. Гарри продолжал молчать, его кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев. Он чувствовал, как внутри него бушует буря эмоций: ярость, отчаяние, желание отомстить. — Ты можешь вырасти с родителями, — прошептала Селеника, словно змея, искушающая свою жертву. — У тебя будет нормальная жизнь. Ты не будешь Избранным, тебе не придется сражаться с Волдемортом… Гарри закрыл глаза, пытаясь заглушить ее голос. Он знал, что это ловушка, что Селеника пытается использовать его боль, его отчаяние. — Ты можешь все изменить, — повторила Селеника, ее голос был настойчивым, словно капли воды, точащие камень. — Просто скажи, и я сделаю это. Гарри открыл глаза и посмотрел на нее. В его взгляде читалась решимость и… боль. Он понимал, что нельзя ничего менять, что он должен пройти свой путь, свою судьбу. Он молчал. Молчал изо всех сил, хотя ему хотелось кричать. Его губы сжались в тонкую линию, а дыхание участилось. — Мы должны идти, — сказала Жанна, ее взгляд был устремлен к дому Поттеров. — Время пришло. И они продолжили свой путь, навстречу своей судьбе, навстречу битве, которая решит судьбу всего мира. Подойдя к дому Поттеров, Гарри достал из кармана аккуратно свернутую мантию-невидимку. Развернув ее, он набросил мантию на свои плечи, после чего встретился взглядом с Жанной. Её глаза словно просили не делать глупостей, и он согласно кивнул. Когда её взгляд выразил немой вопрос, Гарри отрицательно покачал головой. Он пройдет это один. Воздух в Годриковой Впадине пронзил оглушительный взрыв, разметав на щепки входную дверь дома Поттеров. В клубах едкого дыма появилась зловещая фигура в черном одеянии. Лорд Волдеморт переступил порог, озаряя всё вокруг призрачным сиянием своих красных глаз. Каждый его шаг отдавался зловещим эхом, словно стук метронома, отсчитывающего последние мгновения жизни семьи Поттеров. — Лили, хватай Гарри и беги! Это он! Я задержу его! — в отчаянии крикнул Джеймс, выхватывая волшебную палочку. Воздух содрогнулся от ярости сталкивающихся заклинаний. Лазурные всполохи защитной магии Джеймса таяли под напором заклятий Темного Лорда. Но долго сопротивляться мощи Волдеморта он не мог. Изумрудная вспышка Авады Кедавры пронзила воздух и сожгла защитную магию Джеймса. Заклятие Темного Лорда отбросило Джеймса к стене, словно тряпичную куклу. Его тело безвольно сползло по холодной поверхности, оставляя за собой кровавый след, словно подпись смерти. Лили в ужасе заперлась в детской, прижимая к груди плачущего Гарри. Дрожащей рукой она судорожно чертила палочкой в воздухе древние руны, возводя хрупкий магический барьер. Лили знала, что это ненадолго сдержит Волдеморта. Слёзы горечи застилали её глаза, когда она смотрела на невинное личико сына, понимая, что обречена. Стены содрогнулись. Руны вспыхнули и рассыпались пеплом. Дверь слетела с петель, открывая дорогу кошмару. На пороге стоял высокий худой силуэт в черном балахоне. Бледное змеиное лицо исказила пугающая усмешка. Его тень, подобно чудовищу, поглотила комнату, отрезая Лили и Гарри от мира живых. — Прочь с дороги, глупая девчонка! — прошипел Волдеморт. — Нет, только не Гарри, пощадите! Убейте лучше меня! — в отчаянии молила Лили. — Авада Кедавра! — безжалостно рявкнул тёмный маг. Вспышка зелёного света озарила комнату. Лили беззвучно рухнула на пол, всё ещё пытаясь закрыть сына своим телом. Волдеморт приблизился к кроватке, где заходился в плаче перепуганный младенец. Скривив губы в презрительной усмешке, тёмный лорд занёс над ребёнком свою палочку. — Авада Кедавра! Ослепительная зелёная вспышка на миг затмила всё вокруг. Но произошло невероятное — заклятие срикошетило от лба младенца и устремилось прямо в грудь опешившего Волдеморта. Раздался чудовищный грохот, словно рушились стены мироздания. С леденящим душу воплем тело тёмного лорда разметало на бесплотные клочья. Рухнув на пол его одежды обратились в прах. Маленький Гарри остался лежать в своей кроватке, заходясь испуганным плачем. На его лбу пульсировал кровавый след, похожий на молнию. Материнская любовь и самопожертвование Лили даровали сыну защиту древней магии, о которой не ведал сам Волдеморт. Северус Снейп стремительно материализовался посреди разрушенной улицы Годриковой Впадины. Его глаза в ужасе расширились, когда он увидел зияющую дыру на месте входной двери дома Поттеров. Опоздал… Внутри у Снейпа всё похолодело от страшного предчувствия. Он сломя голову бросился внутрь, перепрыгивая через обломки. В гостиной взгляд Северуса упал на распростертое у стены тело Джеймса Поттера. Его остекленевшие глаза невидяще смотрели в никуда, а из угла рта стекала тонкая струйка крови. Снейп на миг оцепенел, осознавая страшную истину — Темный Лорд всё-таки пришел сюда. Но тут же им овладела отчаянная надежда: «Лили! Может, она успела сбежать!» Северус в два прыжка взлетел по ступенькам на второй этаж, не чуя под собой ног. Он ворвался в разгромленную детскую и застыл как вкопанный. Посреди комнаты, раскинув руки, лежала Лили. Её огненно-рыжие волосы разметались по полу, а изумрудные глаза невидяще уставились в потолок. В груди Снейпа что-то оборвалось. Он рухнул на колени подле неподвижного тела любимой, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Северус подполз ближе, дрожащей рукой коснулся всё ещё теплой щеки Лили. Её лицо казалось таким умиротворенным, словно она просто заснула. Из груди Снейпа вырвался сдавленный всхлип. Он бережно приподнял безжизненное тело Лили, прижимая к себе, и отчаянно зарыдал, зарываясь лицом в её волосы. Плечи Северуса сотрясались от беззвучных рыданий. Боль утраты разрывала его сердце на части. Рядом надрывно плакал напуганный Гарри, сидя в своей кроватке. Но Снейп даже не замечал присутствия ребенка, полностью поглощенный своим горем. Он всё крепче прижимал к груди остывающее тело Лили, словно надеясь вдохнуть в неё жизнь. Но чуда не произошло. В тот роковой миг Северус Снейп ощутил, что смысл его собственного существования угас вместе с любимой. И никакая сила не способна излечить его израненную душу… Горестный плач двух осиротевших в эту ночь душ — взрослого мужчины и крохотного мальчика — эхом разносился в руинах разрушенного дома, где ещё недавно царили любовь и счастье. Но в детской, скрытый под мантией-невидимкой, находился еще один свидетель этой трагедии. Гарри, с застывшим от ужаса лицом, наблюдал за происходящим, словно призрак, не способный вмешаться в ход событий. Его сердце разрывалось от боли и отчаяния, но он понимал, что не может ничего изменить, не может нарушить временную линию. Гарри, словно автомат, вышел из детской, его шаги были бесшумными и тяжелыми, словно он нес на своих плечах всю тяжесть мира. Он прошел мимо тела отца, мимо бездыханной матери, сжимая в кулаках мантию-невидимку, словно пытаясь удержать в себе рвущиеся наружу эмоции. Выйдя из дома, он зашагал к Жанне и Селенике, его силуэт, скрытый под мантией, казался призрачным и нереальным, словно он уже не принадлежал этому миру. Лишь зайдя за угол дома, он сбросил с себя мантию, словно сбрасывая груз невыносимой боли. Он упал на колени, его тело сотрясали рыдания, которые он больше не мог сдерживать. Слезы, словно раскаленная лава, жгли его щеки, оставляя за собой соленые следы отчаяния. Жанна, с болью в сердце, наблюдала за ним. Она понимала, что он пережил, понимала, как тяжело ему сейчас. Она хотела подойти к нему, утешить, обнять, но боялась спугнуть его, боялась нарушить его одиночество. Осторожно, словно боясь его реакции, она коснулась его плеча. Гарри не отреагировал, словно не почувствовал ее прикосновения. Тогда Жанна села рядом с ним на холодный асфальт и обняла его, прижимая к себе, словно пытаясь защитить от всего мира, от всей боли и страданий. В ее глазах читалось сочувствие, понимание и… признание. Признание этого юноши, который вопреки своему юному возрасту, проявил невероятную силу духа, позволив случиться трагедии, чтобы спасти мир. Признание героя, который еще не осознавал своего величия. Селеника стояла в стороне и молча наблюдала за ними. Спустя пару мгновений она усмехнулась, и ее улыбка была холодной и жестокой. — Жаль, — произнесла она, отворачиваясь. — Ты упустил свой шанс. Жанна положила руку на плечо Гарри. — Ты сделал правильный выбор, — сказала она, ее голос был полон сочувствия и понимания. Гарри кивнул, чувствуя, как ее прикосновение успокаивает его бушующую душу. Он знал, что его путь будет долгим и трудным, но он был готов пройти его до конца. Гарри, с глазами, полными слез, поднял взгляд на вершину холма. Там, подобно одинокому стражу, застыл Окабэ, его силуэт четко вырисовывался на фоне ночного неба. В его глазах читалась печаль и сочувствие, словно он разделял боль Гарри, словно он тоже пережил эту трагедию. Окабэ медленно спустился с холма, его шаги были тяжелыми, будто он нес на своих плечах груз ответственности за все происходящее. — Пора, — произнес он, его голос был тихим и хриплым. — Машина времени ждет. Гарри, Жанна и Селеника безмолвно последовали за ним, пробираясь сквозь ночной лес, словно призраки, не оставляя следов на влажной земле. В их сердцах царила пустота и отчаяние, будто они потеряли часть себя в этой ночи. Добравшись до машины времени, они забрались внутрь, занимая свои места. Окабэ сел за пульт управления, его пальцы нервно забегали по кнопкам, будто он пытался найти выход из запутанного лабиринта. — Я извлек топливо и оборудование из другой машины времени, — произнес он, его голос был напряженным. — FG-205. Я… я уничтожил ее. — Зачем? — спросила Селеника, ее взгляд был полон недоумения. — Чтобы обеспечить нам возможность вернуться, и в очередной раз не напортачить. — ответил Окабэ, не отрывая взгляда от пульта. — Теперь у нас достаточно топлива для путешествия. И… и кое-что еще. Он нажал на кнопку, и машина времени ожила, издавая низкий гул, подобно пробуждающемуся зверю. В воздухе замерцали странные частицы, похожие на светлячков, танцующих в ночи. — Что это? — спросил Гарри, с любопытством разглядывая светящиеся точки. — Частицы времени, — ответила Сузуха, ее голос был тихим и загадочным. — Они существуют вне времени и пространства, они… они связывают все мировые линии. Гарри вспомнил неописуемый многомерный океан, который он видел во время путешествия своего сознания сквозь время. Океан, где прошлое, настоящее и будущее сливались воедино, где время теряло свой смысл. — Время не линейно, — произнес Окабэ, будто прочитав его мысли. — Это не река, текущая только в одном направлении. Это… это скорее океан, с приливами и отливами, с водоворотами и течениями. Мы можем путешествовать по нему, но мы не можем его контролировать. — И что это значит? — спросила Жанна, ее взгляд был полон тревоги. — Это значит, что будущее не предопределено, — ответил Окабэ, его глаза загорелись надеждой. — Мы можем его изменить. Мы можем создать лучшее будущее. И с этими словами он нажал на рычаг, отправляя машину времени в новое путешествие.