Гарри Поттер и Святой Грааль

Битва в Лондоне разразилась с яростью, способной потрясти самые основы земли. Разрушение стало всеобъемлющим, словно огненные кулаки невидимых гигантов били по городу, оставляя за собой лишь развалины и пепел. Со скоростью ураганного ветра на поле боя ворвался Геркулес — фигура из мифов, в облике которой смешались человеческие и звериные черты. Его тело окутывало марево первобытной ярости, будто бы он вобрал в себя гнев всех былых эпох. Рев этого ожившего порождения легенд сотрясал землю, рассекая воздух подобно громовым раскатам. Его движения не были похожи на человеческие — он скользил по улицам с невероятной скоростью, оставляя лишь спутанное замешательство за своей спиной. Силуэт Геркулеса слился с мраком небоскребов, его появление и исчезновение в тени вызывали дрожь по коже. Он был тенью, одетой в молот и кувалду, и ни один участник схватки не решался встать на его пути. В страшном обличье Геркулеса завещанные мирами натуры таяли, дрожа перед могуществом, заключенным в его безжалостном сердце. В устрашающем обличии Геркулеса мирские природы таяли, дрожа перед мощью, заключенной в его бездушном сердце. Он был неуязвим, пока бушующий в нем гнев не находил выхода. А когда это случалось, священные строения и мерцающие в ночи руины становились безмолвными свидетелями его ярости, рассыпаясь в прах под градом безжалостных ударов. Это была битва, в которой не было места милосердию — лишь неутолимая жажда разрушения и неукротимая первобытная сила. Второй раунд начался, и Лондону оставалось лишь смиренно принять ужасающую участь, ибо противостоять подобному безумию было бессмысленно. Жанна Альтер, с пылающим взором и сверкающими серебристыми волосами, сжимала в руках меч, столь острый, что даже рассекаемый им воздух казался готовым побежденно склониться перед его смертоносным лезвием. Рядом с ней находилась Мордред, чье истерзанное шрамами тело говорило о бесчисленных сражениях. Глаза обеих воительниц пылали яростной решимостью и безжалостностью бойцов, для которых нет иного исхода, кроме победы. Объединив силы, они излучали волны могущества, способные раскалывать саму реальность вокруг них. Лишь один существо осмеливалось противостоять им на этом поле битвы — Геркулес, титан, облаченный в плоть. Его нечеловечески обостренные чувства предупреждали о каждой их атаке, но даже его сила вынуждена была отступать перед яростным натиском. В изумляющем проворстве Геркулес увертывался от безжалостных выпадов Жанны, чьи движения текли с плавной грацией смертельного танца. Но его оборона не могла устоять перед молниеносными ударами Мордред, что вонзались сквозь любую щель подобно ядовитым жалам. И пела вокруг великая симфония искусства сражения, разрушения и смерти. Меч Жанны сверкал подобно расплавленному серебру, со свистом рассекая воздух и оставляя кровавые росчерки на мускулистой плоти Геркулеса. Его рев сотрясал окрестности, постепенно впадая в безумную какофонию, лишенную здравого смысла. В отчаянной попытке обрести преимущество, Геркулес обрушивал на противниц свои могучие кулаки, способные сокрушить монолиты. Но Жанна и Мордред читали каждое его движение, танцуя смертельный па вокруг неуклюжего гиганта. Воздух вокруг них буквально сочился напряженной страстью поединка. Жанна осыпала Геркулеса градом молниеносных, проникающих ударов, с каждым разом все больше обнажая уязвимую плоть под его надменной броней. А Мордред, ловкая как призрак, вилась смертельной пляской, находя и безжалостно вспарывая малейшие слабости в обороне титана. Каждое их касание наносило Геркулесу рваные, страшные раны, будто пытаясь разодрать его неприступное тело на части. Титан вкладывал всю свою огромную силу в отчаянную оборону, но женщины не знали ни жалости, ни колебаний, лишь опыт схватки до последнего вздоха. Геркулес ощущал, как его былое могущество утекает вместе с кровью, силы убывают от атаки к атаке, а усталость оседает в каждой ране. Но Геркулес не сдавался. Он был титаном, героем, неуязвимым воплощением легенд, и знал — от исхода этого поединка зависит его судьба. Сжав зубы, он стойко выдерживал град ударов, даже когда кровь хлестала из множащихся ран. Его бдительный взгляд следил за каждым движением Жанны и Мордред, пытаясь найти изъян в их безупречной технике. И в один миг Геркулес увидел свой шанс. Подхватив с мостовой останки грузовика, он со всей своей титанической мощью обрушил эту тяжелую глыбу на Жанну, на краткий миг ослепив ее. Используя замешательство, он молниеносно развернулся и нанес Мордред сокрушительный удар в область сердца. Лишь ее поразительная реакция позволила увернуться от гибельного выпада. Наступило короткое затишье, во время которого каждый из противников осознал — битва за их судьбы еще не решена. Геркулес поднялся на ноги, весь в ранах и крови. Он ощущал подступающее изнеможение, но в глазах его пылал огонь близкой победы. Жанна и Мордред, израненные, но не сломленные, вставали напротив — их силы также были на исходе. В этой зловещей тишине Мордред внезапно рассекла воздух резким взмахом, вызвав к жизни яростный световой вихрь, что закружился вокруг ее стройного тела, с головы до ног закованного в броню. Ее зеленые глаза вспыхнули энергетическим сиянием, когда воительница начала сосредотачивать свою невероятную мощь. Геркулес застыл, отчаянно пытаясь противостоять мощным энергетическим потокам, что вспарывали его стальные мускулы. Пульсирующая агония пронзала каждую клетку его тела, обвивая тугими железными тросами и вынуждая могучего титана пасть на колени. Мордред метнулась вперед, стремительно перемещаясь по площади, ловко увертываясь от молниеносных атак Геркулеса. Его сведенные судорогой руки беспомощно рассекали пустоту, пытаясь поймать это воплощение чистой разрушительной энергии. Оглушительные разряды сотрясали воздух, когда Мордред обрушивала на Геркулеса свои дробящие комбинации ударов, высвобождая потоки энергии, что собирались в мерцающие, истаивающие сферы. В последний миг Геркулес ушел с линии огня, но опаляющие прикосновения этих энергетических шаров вырвали клочья его смоляных волос, рассыпавшиеся в воздухе подобно каплям крови во тьме. Мордред неистово вилась смертельным смерчем вокруг Геркулеса, ускользая от его ударов, все более продиктованных гневом и разочарованием. Она взвивалась на энергетических струях, избегая его могучих рук, сражавшихся с пустотой. Ее магия слилась с ловкостью акробата в смертельном танце, даруя свободу перед лицом яростного титана. И все это походило на страницы пугающего романа, где причудливо смешивались жуткие магические силы и нечеловеческие порождения из иных миров. Но в глубинах Мордред таилась поистине деспотическая сущность, леденящая кровь своей нечеловеческой мощью и полным безразличием к жажде выживания, присущей смертным. В проклятом Роксбери, этом кошмарном творении гениев ужаса, она впитала темные знания и силы, научившись безжалостно высасывать энергию из своих жертв. Тем временем в Геркулесе бушевали собственные внутренние демоны, его разум сплетался воедино, балансируя на грани безумия и саморазрушения. В лабиринтах его сердца, казалось, рыскали зловещие, таинственные создания, жаждущие овладеть его истерзанной душой. И вот, в облаке мрака произошлорождение нового кошмара. Когда древние силы поглощали эманации самой Земли, из бездны восстал Князь Черного Ветра. Странные, причудливо-прекрасные в своем извращенном великолепии создания — порождения пламени и энергии — закружились в диком танце вокруг Мордред, создавая яростный вихрь, усиливающий ее атаки. А в самом центре этого огненного смерча, окруженный ореолом из языков пламени, можно было различить таинственную фигуру Рыцаря Предательства. Обладая незапятнанным рассудком и неимоверным могуществом, он взирал на эту схватку одновременно из прошлого и будущего, балансируя на стыке вселенских магнитных полей. Закаленная в бесчисленных битвах, Мордред выдерживала ритм смертельного танца с Геркулесом, совмещая ловкость воина и искусство великого мастера. Но в конечном счете, все это касалось самого Геркулеса — это была его судьба, его испытание, через которое он должен был пройти. Изможденный, он вновь и вновь черпал из своих сверхчеловеческих сил и невероятной выносливости, чтобы сокрушить врага, оставив от дерзких девиц в доспехах лишь отпечаток во времени. В бушующем огненном зареве битвы, где кипела первобытная ярость, трое Слуг превращали все на своем пути в руины. Геркулес, олицетворение необузданной звериной силы, взмывал в исступленных прыжках и одним взмахом сметал людей, точно хрупкие орешки. Жалкие смертные беспомощно падали наземь, обессиленные его нечеловеческой выносливостью, когда титан безжалостно вмазывал их в стены ближайших зданий, разбивая витрины вдребезги. Следом он рассылал в полет ненавистных ему рыцарей, пробивая бетонные преграды их телами со страшным грохотом. Но ни Жанна, ни Мордред и не думали сдаваться, даже перед такими сокрушительными ударами. Эти опытные, забывшие страх воительницы вновь и вновь поднимались после каждого чудовищного выпада Геркулеса и бросали собственный смертельный вызов. Ужасающие силы, что они несли, были отточены веками тренировок и сражений. И в эти решающие мгновения они использовали все свои навыки на полную. Мордред, ловкая как призрак, извивалась ртутной тенью среди разрушенных построек, увертываясь от ударов Геркулеса и нанося собственные, вырывая взрывными волнами куски бетона и металла в хаотический вихрь. Жанна, девушка воистину титанического величия и мужества, излучала изящество и пламенную мощь, достойные противостоять безжалостному натиску Геркулеса. Ее движения текли в самом сердце битвы, она взмывала в воздух и приземлялась с такой силой, что трескалась земля и содрогались окрестности. Невероятным образом ей удавалось уклоняться от громовых ударов, крушащих мостовую, и отвечать сверкающими клинками — целыми, невзирая на прямые столкновения с плотью титана. Сражение продолжалось, и город подчинялся волнам разрушений, переполняясь безумием и хаосом. Улицы, некогда сверкавшие в солнечных лучах, превратились в бесчисленные трещины и висящие в воздухе обломки под безучастным взглядом небес. Здания, те монументы величия и мощи, стали не более чем грудами дымящихся руин, бессильные противостоять этому яростному столкновению сил. Некогда роскошные фонари и витрины, бывшие немыми свидетелями великолепия ночной жизни города, взрывались тысячами осколков под натиском невиданных сил. Огненные шары рассыпались по улицам, точно падающие звезды, отдавая последние блики света в царство бетонных джунглей под пронзительный свист рвущегося воздуха. В этом апокалиптическом хороводе люди метались, спасаясь бегством от невиданного доселе бедствия. Они прорывались сквозь тучи пыли и груды обломков, охваченные паникой и отчаянием — ядовитой шалью, сеющей сомнения, страхи и терзающей души мраком безысходности. Но средь этого хаоса шел Один — обладатель запредельной силы и нечеловеческой выносливости, Герой с Безымянным Обличьем. Его могучий торс излучал зловещее марево, подобное светящемуся щиту, способному отразить любой вражеский выпад. Он не останавливался ни на миг, рассекая воздух вокруг себя. Когда мосты с грохотом рушились под напором разрушений, Герой с яростной агрессией прокладывал свой путь сквозь бурю обломков, вселив беспорядки в ряды врагов. Его движения были столь стремительны и смертоносны, что казалось — его жертвами становятся не только падающие здания, но сама реальность разлетается вдребезги, если таковая вообще еще существовала. Он был порождением самого хаоса, одержимым безумной силой, подобно темному божеству из запредельных миров, срывающемуся с уз рациональности и выгибающему саму реальность. Каждое его слово падало тяжким ударом, точно молот древних богов, и встречало лишь безнадежное сопротивление, источающее гниль изнутри. Ах, если бы его существо могло проникнуть в глубины бездны, что поглотила остатки города, возможно, в этой ледяной пучине тьмы он вновь отыскал бы свою цель, истинную силу и величие. Но покуда он оставался прикован к этой растерзанной реальности, Герой с Безымянным Обличьем продолжал свое безумное сражение, господствуя над руинами и тлением с неумолимостью пришедшего Конца Света. И почти в то же мгновение Геркулес оказался лицом к лицу с Жанной. Вскинув могучую десницу, он безжалостно заслонил ее от Мордред. Но Жанна была хитрее — она перехватила внимание Геркулеса, увлекла его замешательством на пару роковых секунд, вынудив отступить на пару шагов. Сама того не заметив, она запустила свой коварный ход. Раздался оглушительный грохот — Геркулес с неумолимостью выбросил вперед кулак, всей своей титанической силой впечатав его в грудь Жанны. Подобно причудливому артиллерийскому снаряду, он выстрелил ее в сторону высотного здания. После этого разрушительного удара Жанна, казалось, попала во власть яростного смерча, что безжалостно понес ее сквозь городскую черту. Время растянулось и свернулось, ее глаза подмечали лишь фрагменты чужих жизней. С каждым ее пролетом рушились здания, белыми трещинами расходилась их плоть, а осколки и искры приземлялись с узнаваемыми звуками. Пролетая над крышами и шпилями Лондона, Жанна невольно становилась свидетельницей жизней местных обитателей. Она мельком подглядывала домашние сцены — кухни, где семьи готовили трапезы, детские комнаты со смехом играющих ребятишек, спальни с томящимися в объятиях влюбленными. Очертания этих родных, самобытных жизней сменяли одно другое со стремительностью молнии. Люди на улицах, ошарашенные внезапным разрушением, замерли в ловушке страха и неверия. Со стеклянными глазами они провожали взглядами могучий полет Жанны, чье тело рвало бетон, стекло и все на своем пути. Среди очевидцев можно было разглядеть крики ужаса, панические метания и изумленные лица. Те же, кто находился внутри зданий в момент пролета Жанны, испытывали оглушающий ужас, недоумение и мгновенную угрозу собственной жизни. Их ошарашенные лица проносились мимо, но не было времени встретиться взглядами или разглядеть отчаяние. За те несколько мгновений, что тянулись будто вечность, Жанна успела подсмотреть через окна сцены счастливых семей за трапезой или у телевизора. Резвящихся на улице малышей, переплескивающийся через края чашек горячий чай. Она становилась свидетельницей этих ускользающих уютных мгновений в чужих семьях, что, точно осколки разбитого зеркала, врывались в ее судьбу. След разрушений, сопровождавший Жанну, был подобен крыльям титана — завораживающим и ужасающим воображение. Но вместе с рушащимися зданиями и развеянными мечтами он нес также муки и скорбь во взглядах тех, чьи миры были безжалостно разрушены и поглощены этим все сметающим штормом. Сама Жанна ощущала на себе все последствия этого безумного пролета. Она видела горящие глаза людей, их ужас и недоумение. И каждый обломок, ударявшийся о нее, отзывался болью в душе — муками от непреднамеренных страданий окружающих. Когда, пробив очередную стену, Жанна наконец остановилась в нескольких кварталах от места кровавой схватки, она сперва отдышалась, пытаясь сосредоточиться в этом хаосе и найти верный путь. Воздух был пропитан запахами гари, пылевой завесой и безумием, царившим повсюду. В этой битве она видела взрывы, что вспыхивали огненными всполохами к самому небу, а голодные огненные языки вынуждали дрожать землю под их натиском. И все это, она знала, было делом рук Мордред — ее невольной напарницы, которой срочно требовалась подмога. Жанна рывком поднялась на ноги, будто сбросив с плеч груз целого мира. Без малейших колебаний она прыгнула вперед, точно кузнечик, мощно оттолкнувшись от земли. Одним броском она преодолела расстояние не менее тридцати метров. С исступленным взором, направленным вперед, Жанна продолжила свой упорный городской вояж. Оттолкнувшись снова, она чуть не взмыла на уровень крыш — столь великой была ее сила. И после еще одного прыжка она уже была там, где пылал огонь схватки, способной решить судьбу Мордред. Мордред сражалась с обезумевшим Геркулесом, чьи удары обрушивались с громовой силой на ее клинок, вызывая на свет его самую свирепую, первобытную сущность. Мордред держала легендарный Кларент — меч самого короля Артура, способный выдержать даже натиск величайшего героя. И ныне она стояла лицом к лицу с этим титаном. Спотыкаясь, но не падая, Мордред отражала безумные выпады Геркулеса. С каждой вспышкой скрещенных клинков она вынуждала его пятиться. Сталь со скрежетом впивалась в сталь, высекая фейерверки искр на фоне бушующего безумия их поединка. Зубы Мордредскрежетали, отвечая на каждый удар титана. Теперь они чувствовали — остается лишь одно: высвободить самые глубинные, таинственные силы, свои последние резервы. Ту невидимую энергию, что вобрала в себя весь огненный водоворот разрушений и вихрь обетований. Они встретились взглядами, глубоко вдохнули и выпустили ветра, что бушевали в их душах, в немыслимом потоке, охватившем всю битву. Туман пламени и сияющий свет окутали поле битвы. Земля под ногами Мордред и Жанны поднялась и окаменела, словно в ответ на их объединенную энергию, превратившись в древнюю скалистую твердь, которую не сдвинет ничто. В этом море огня и золотой смолы, пропитавшей сам воздух, доспехи воительниц засверкали, осыпая бриллиантовые искры, обратив их в неуязвимых перед любыми атаками живых героев. — Услышь рык моей души, переполненной ненавистью… — проговорила Жанна. Под ее стопами земля затрескалась и разломилась, из незримых глубин вырвались потоки раскаленной вулканической лавы. Чудовищные всполохи ужасающего пламени и волны огненной смерти окружили Жанну, что взирала на Геркулеса немигающим, полным презрения взглядом. Это невероятное пламя с каждой секундой разрасталось все шире, пожирая все на своем пути и вселяя трепет во всех, кто его лицезрел. Лава, искры и огненные реки хлестали по земле, будто солнечная корона вознеслась в этот мир. Но Жанна, источник этой невероятной мощи, стояла неподвижно, как боевой истукан со страниц комиксов. Волшебное пламя лилось из-под ног Жанны, будто исполняя ее самые мрачные желания. Серебристые локоны вспыхнули белым жаром, пронзая воздух раскаленными языками. Рядом с ней клубилась невыносимая жара от кипящего озера лавы. Все эти стихии сплетались в единую гармонию разрушительной красоты, ошеломляющую любое существо, что попадало в ее власть. Глаза Жанны полыхали загадочным огнем вставшего Солнца, словно она вбирала в себя весь мрак и безжизненность этого мира. А затем она произнесла древние, дремавшие в ее подсознании веками слова, пробудившиеся ныне. Волна пылающих мыслей и осколков идей охватила ее, обратив в саму квинтэссенцию безжалостной разрушительной силы. — La Grondement du Heine! — командным тоном прошептала она. — Ла Грондемон ду Хейне! — вторило огненное нечто и рев чудовищного пламени загрохотал по земле, словно рев грозы, пронизывая сердца всех живых в округе. И тогда все это безудержное пламя, вздыбленная земля и сами каменные пики, явившиеся из глубин древней магии, повиновались ее малейшей мысли и обрушились на Геркулеса. Картина, представшая перед ним, лишила его дара речи, будто сам страх и ужас перед этим новым зловещим являением похитили голос великана. — Это коварный меч, что погубил моего отца… — мрачно провозгласила Мордред, вздымая над головой свой пылающий меч. — Кларент Кровь Артура! Из ее оружия вырвался ослепительный луч энергии, мощью равный самому солнечному взрыву, несущий разрушительную мощь богов. Он пронзил застывшего на месте Геркулеса, взрывая его тело на атомы. Вихри пламени следовали велению Жанны, устремляя исполинские шипы древних культов в могучую грудь титана. Окрашенные багрянцем, они впивались в его некогда нерушимую плоть, даря невиданную доселе нечеловеческую муку. Великий герой античных мифов, зачарованный девой огненной сущности, лицезрел силу, что шла вразрез со всем ему ведомым. Мордред с широкой улыбкой во взоре взирала на пламена, что поглотили легендарного героя. Вновь она докажет — она не просто смертная, но великая воительница из крови и огня. Докажет свое право повелевать Британией как потомок самого Артура Пендрагона. И все же, за этой мрачной силой, за адским могуществом, что же таилось в ее душе? Ее сердце было полно скорби и печали, будто она вобрала в себя бремя тысяч войн в те горестные часы, когда взвалила на плечи всю эту борьбу. Ее человеческую сущность терзали жестокие внутренние противоречия, рассекая ее на бесчисленные осколки. И ныне уже ничто не могло остановить этих двоих. Лишь Жанна сомневалась в одержанной ими победе.