Гарри Поттер и Святой Грааль

Жанна Альтер и Мордред шли по оживленным, узким улочкам Лондона, вдыхая аромат свободы от своих Мастеров. Желая отпраздновать свои легенды, столь различные, но все же похожие, они решили пропустить по стаканчику. Вокруг них бурлила жизнь. Прохожие торопливо сновали туда-сюда, уличные торговцы выкрикивали свой товар, а повозки и экипажи громыхали по брусчатке. Запах свежеиспеченного хлеба из ближайшей пекарни щекотал ноздри. Мордред шла с беспечной ухмылкой, расставив руки как крылья птицы. Жанна же следовала с суровым выражением лица, поджав губы в тонкую линию. Они направлялись в «Дырявый Котел». Жанна хотела отведать сливочного пива, аромат которого все еще был для нее в новинку. Она с опаской относилась к этому незнакомому напитку, беспокоясь, как отреагирует ее желудок. Мордред же мечтала заказать целый бочонок медовухи на двоих. Эта идея вызвала у Жанны гримасу отвращения — крепкий алкоголь был ей не по вкусу. — Ну как тебе этот город, Жанна? — Мордред весело оглянулась с улыбкой. Ее речь была простой и прямой. — Мне тут нравится. Так много людей, всяких штук и, не забывай, магии повсюду! — Магии? — Жанна произнесла это слово с холодом, используя витиеватый язык прошлых эпох. — Имеешь в виду ту самую магию, из-за которой мы здесь? Из-за которой мы служим недостойным Мастерам и ставим под угрозу этот мир со всеми его обитателями? — Ну да, и ее тоже, — задумчиво ответил Мордред. — Но не только. Еще есть магия дружбы, любви, приключений… — Дружба? Любовь? Приключения? — язвительно повторила Жанна. — Ты говоришь так, будто мы здесь развлекаться. Но мы здесь ради Войны Святого Грааля. Войны, порожденной нашими собственными желаниями. — А разве ты не хочешь остаться в стороне хоть ненадолго? — серьезно спросила Мордред. — Забыть о своих страданиях? — Забыть? Никогда, — решительно ответила Жанна. — Я не забуду свое призвание, грехи и покаяние. Я никогда не забуду о полученном мною даре. Мордред резко остановилась и развернулась на каблуках, широко раскинув руки. — Зато я не хочу отказываться от своей жизни! — воскликнула она. — Я хочу жить по своим правилам, в полную силу! Жанна окинула ее презрительным взглядом. — Ты ничего не понимаешь, тебе неведомы мои чувства и переживания, — надменно произнесла она. Мордред вызывающе вскинула подбородок. — А ты слепа, глуха и не способна мыслить шире, — парировала она. С этими словами они продолжили свой путь по шумным лондонским улицам. В этот миг гигантская фигура в грубой маске нависла над ними, озаряемая пламенем безумия в ее взоре. Геркулес поднял массивный лик, рыча подобно яростному зверю: — Жалкие твари… Я растопчу вас, как насекомых! Окутанный кроваво-красным маревом бессмысленной ярости, он рывком выхватил клинок. Лезвие с жадным звоном пронзило воздух, засверкав в предгрозовом сумраке словно взгляд голодного хищника. Мускулы одержимого Героя вздулись, подобно канатам, и он налетел на Жанну с Мордред, рассекая пространство мощными ударами. Его рев сотряс границы реальности. Движения Безумца были порывисты и неумолимы. Лишь отточенные годами сражений рефлексы спасли девушек от гибели. Мордред ловко уклонилась в последний миг, а Жанна парировала смертоносный клинок своим копьем. — Ловко ты научилась танцевать с мечами, Жанна! — кривая усмешка исказила черты Мордред, когда та ушла в сторону от очередного рассекающего воздух удара. — Это старая сказка о непокорной воительнице и одержимом герое! — крикнула Жанна, с молниеносной яростью отбивая один безумный выпад за другим. Их поединок под пристальными взглядами незримых бойцов продолжался в сумраке разрушенных улиц. Лезвия со звоном скрещивались, плоть ветра была разорвана в клочья, а грань между иллюзией и явью все истончалась. Каждый выпад Жанны Альтер был пропитан безудержной яростью злодейки, жаждущей крови. Каждый блок и уклон Мордред демонстрировали мастерство опытной воительницы, не знающей жалости. Капли пота струились по их лицам, пока они отдавались адскому бою всем своим существом. Лязг скрещивающихся клинков наполнил ночные улицы Лондона зловещей симфонией смерти. Темный берсеркер Геркулес, обитавший в пещере собственного безумия, обладал нечеловеческой мощью и жестокостью. Он налетал, будто боевая машина, вгоняя Жанну и Мордред в угол. Но в их глазах пылало пламя решимости — они ни за что не сдавались. Тщетны были попытки пробиться сквозь их оборону — они стояли нерушимо, подобно каменным стенам, не позволяя даже малейшей трещине расползтись под исступленными ударами безумца. Бешенство Геркулеса удвоилось, когда его клинок со звоном разлетелся вдребезги от совместного удара союзниц. Воину пришлось отступить, чтобы зализать раны и собраться с мыслями. Вспышка пламени озарила часть его исполинского тела, но даже это не остановило одержимого берсеркера ни на миг. Тьма исказила его облик, наделив пылающими безумными очами. Но Жанна Альтер и Мордред не страшились этой извращенной угрозы. Они смеялись адским смехом перед самой смертью. Древние клинки в их руках обретали все более зловещий, запредельный блеск. Кровавый ореол мести окутывал их лбы, словно провозглашая неизбежную победу сил Света над силами зла в этот рождественский вечер. Вопли раздирали ночную тишину лондонских кварталов, рассекая морозный воздух. Тела схлестнулись в яростной схватке, ветер хлестал плащи, кости трещали, но никто не ослаблял хватки. Эта война, столь долго терзавшая проклятые места, достигала апогея в финальной битве. В конце концов, Геркулеса охватила неистовая ярость одержимого. Он рубил и калечил все и всех на своем пути, одержимый единственным желанием — уничтожить ненавистных врагов. Жанна Альтер и Мордред словно воплотили в себе древних героических духов, ожившие страницы старинных сказаний о борьбе Света и Тьмы. Их очи пылали огнем страсти и решимости, будто факелы в безмолвную ночь. Сердца бились, как барабаны войны, возвещая о начале смертельной схватки под рождественскими звездами. Они были не просто смертными — их оружие звучало грандиозной симфонией в этой зачарованной обстановке, а развернувшаяся битва, свидетелями которой стали лишь невидимые ангелы смерти, была полна зловещей неизбежности. Геркулес наступал, нанося мощные удары своими сокрушительными кулаками. Он сам ощущал себя проклятым монстром, практически неодолимым. Его локти рассекали воздух, будто огниво пронзающее глубины вечности. А Жанна Альтер, словно самоотверженная жертва незримых сил Света, принимала на себя проникающие удары, лишь бы одержать победу над демоническим безумием, захватившим этот мир скверны и ужаса. Мордред же, вставшая на опасный путь оскверненного воина рядом со злодейкой, раскрывалась в уверенных движениях своего клинка, извивающегося подобно змеиному хвосту, готовому в любое мгновение вонзиться в трепещущее сердце Геркулеса. Так смертные и бессмертные существа, подобные игральным костям, выброшенным в предвечную пустоту, боролись за свое место под рождественским небом Лондона. И ни единая капля крови в их венах не оставалась безучастной к исходу этой кровавой баталии, разворачивающейся на фоне ночных огней города. Звуки сражения разносились по зимним улицам, словно космическим эхом, заполняя бескрайние просторы вселенной. Случайные прохожие в ужасе разбегались, завидев эту жуткую схватку посреди рождественской ночи. Лишь статуи да фонари были безмолвными свидетелями кошмарного действа. Казалось, миновали часы, дни и недели адского боя. И лишь когда души героев истратили последние крохи сил, они все вместе почувствовали, что пришло время решающего столкновения. Последний клинок Мордред развернулся, будто змея, освобождаемая из тесной темницы. А Жанна взмахнула мечом La Pucelle, словно укрывшись своей верой в конечную победу Света. Геркулес же стоял на пороге катаклизма, готовя в себе ураганную силу, сверкающую в его безжалостных очах. Вокруг метались искаженные тени, извивались мерцающие духи, словно сама реальность расползалась на части под натиском этого безумного противостояния. И вот настал момент истины. Схватка на границе миров достигла апогея. Геркулес, жаждущий бессмертия, не догадывался, что за его спиной таится само безмолвное бытие. В каждой пылинке, в каждом дуновении ветра, в каждом камне, уходящем в лондонскую землю, пряталась сама Мать Смерти, бесстрастно взирающая на людские распри. Геркулес оказался на пороге безумия, обитающего в сердце бестелесных теней. Последняя капля крови, выступившая на его лбу, словно знак предстоящего, предвещала смерть, пред которой должны были преклониться даже боги. Он видел их, слышал их вопли, чувствовал взгляды их пустых очей. Но теперь ничто не могло быть изменено — кто-то должен был пасть в этом кромешном рождественском сражении на улицах Лондона. Тишина повисла над Лондоном, когда мечи Жанны и Мордред скрестились с яростным Геркулесом в последней отчаянной атаке. Безумный берсеркер взревел, его пылающие очи полыхнули ненавистью. Огромные мускулистые руки с силой молота обрушились на воительниц. Жанна, собрав все свои силы, пронзила пах исполина своим мечом La Pucelle, заставив того поперхнуться криком. Мордред, ловкая как кошка, в тот же миг вонзила меч в спину колосса. Сверкающие клинки вспороли плоть, но ярость Геркулеса не ведала границ. Он обрушил кулаки на своих мучительниц, провоцируя брызги крови. Мордред отлетела к стене с сломанной рукой. Жанна же увернулась и со всей силы рубанула мечом по шее безумца. Тот лишь прорычал, хватая ее за горло другой рукой. В ее зрачках полыхнули алые всполохи ереси. Жанна насмешливо ухмыльнулась, плюнув Геркулесу в лицо, прежде чем их окутало пламя ярости исступленного воина. Их тела слились в огненном вихре адской схватки. Измученная Мордред наблюдала, как язык пламени пожирает последнюю надежду. Звезды одна за другой потухали в ночи, словно зловещие знаки гибели вселенной. И тут, подобно тучам из праха, окутавшим землю, вокруг нее сгустился безликий хаос первобытного мрака. Лондон распался на искаженные осколки реальности. Лишь серые, гнилые руины простирались до горизонта в бездонной черной яме. И в эту трагическую ночь Мордред поняла — она бессильна перед безумием мироздания. Жанна Альтер и Мордред оставили лишь смутные следы своего присутствия, осиянные мраком, сплетенным из железной воли и злосчастных замыслов сил Света и Тьмы. И уже ничто не могло дать ответ на главный вопрос той рождественской ночи: кто же возобладал в этой схватке, чья несокрушимая воля восторжествовала — героев или безумца? Так завершилась история битвы, где храбрость столкнулась лицом к лицу с безжалостной силой, где мужество величаво противостояло лику хаоса, где два неугасимых пламени встретились в темной бездне возможностей. Но пусть имена героинь Жанны Альтер и Мордред останутся в умах и сердцах, ибо в их смерти таится высшая суть их противостояния злу в этом мире. Однако в темных очах Жанны вспыхнула пылающая вулканом страсть к жизни, словно она была очарована молнией, извергающей миллиарды жгучих искр. Рядом замаячила незримая, но явственно ощутимая фигура Мордред — расплывчатая тень в облаке угроз и опасности. Будто провидицы, предрекшие уготованное будущее, через несколько долгих, мучительных мгновений окрестности огласил яростный рев Геркулеса. Он пронесся над мрачным лесом руин, подобно готовому взорваться котлу. Но в опустошенных душах этих борцов за Свет не пробудилось даже мысли о сдаче — их сердца были исполнены несокрушимого духа, будто бушующий океан непокорности. Три исковерканных фигуры, двигаясь со страшной медлительностью, точно ожившие мертвецы запертые в последнем миге жизни, поднялись с земли. Обезличенные обличья частями стекались воедино, восстанавливая полные формы воительниц и безумца. Кто-то из незримых свидетелей битвы не выдержал и вскрикнул. Звук пронзил усталую ночь Лондона, разнесясь эхом в кругах пустоты. Но кто мог представить себе подобное зрелище? Оно было столь ужасающим, что другой свидетель просто завопил, будто взывая о помощи от этой ночной кошмарной сцены, достойной пера величайших мастеров ужаса. Жанна Альтер, едва волоча ноги в наполовину разбитых доспехах, медленно подняла взгляд к бездонному рождественскому небу и издала громогласный рокочущий смех, пронзающий воздух словно охотничий клич. Ее левая рука окуталась робким, но ярким и неистовым пламенем. Опустив решительный взор, полный гробовой решимости сокрушить этого рокового противника, Жанна крепко сжала меч La Pucelle — последнюю опору своей жизни. В то же время рядом стоящая Мордред поднимала клинок Кларент, чье лезвие пылало алым, словно символ ее неукротимой воли бойца Света. Она хладнокровно провела пальцами по подбородку, бросая вызов взбешенному Геркулесу. Геркулес завывал первобытным голосом, устремив на обоих воинов свой лихорадочный взгляд, исполненный звериной ненависти. Вновь он издал яростный вопль, разнесшийся по мрачным руинам Лондона подобно безумному колоколу этого апокалиптического представления. Крики всех троих слились в ночном воздухе, будто само существование извергало накопившиеся скверны сознания. Мордред и Жанна Альтер бросились вперед, точно разъяренные звери, их тела будто пронизывала восхитительная энергия битвы, заставившая самый воздух вокруг замереть на миг. Их движения были столь стремительными и точными, словно они обрели власть над самим временем. Клинки сверкали во мраке рождественской ночи, отбрасывая зловещие блики на окружающие полуразрушенные здания. Геркулес, могучий великан, даже на мгновение удивленно приподнял брови от неожиданной отваги противниц. Но вечная маска безразличия все же скрывала его лицо. В приступе особой жестокости он издавал звуки, невозможные для человека — тяжелые урчания древних кошмаров и пронзительные духовные вопли, сотканные из видений кровопролитных битв великих богов из давно забытых людьми мифов. Сражение разгоралось на фоне внезапно опустевших и заброшенных лондонских улиц, где огромные зловещие тени метались по стенам домов, навевая печаль и тревогу. Вокруг этих вооруженных фигур высились здания, одно за другим разбиваемые Геркулесом и разваливающиеся в руины, будто осколки трагического прошлого. Каждый лязг клинков отзывался глухим эхом в глубинах покинутых улочек. Ужасный меч Кларент в руках Мордред искрился и трепетал, став подлинным орудием мести. Ее уверенные, мастерские движения развязывали смертельный танец, где каждый удар был меткой атакой против ненавистного врага. Жанна же, окутанная яростным пламенем, воскрешала в памяти осажденные и проклятые наследия былых времен. Вокруг нее закружился ошеломляющий смертоносный вихрь адского огня, истинное воплощение преисподней, вытесняющее свет и жизнь из пылающего Лондона. Они стояли плечом к плечу, словно боевые сестры, а их боевой клич прорывался сквозь ночь, оглашая тишину громким искрометным эхом. Восторженные и настойчивые звуки их речитатива и громкий лязг стали о сталь сплетались в мифическую симфонию вечной борьбы Света против Тьмы. Окружающие руины становились свидетелями этого необыкновенного противостояния, струящегося из самых древних истоков времен. Смертоносный вихрь колдовских сил окутывал сцену тревожными волнами, проникая во все щели погруженного во мрак города. Так продолжалась битва, пока весь окружающий мир и его обитатели не стали свидетелями того, как эти три непримиримых воина слились в одной точке соприкосновения реальности и кошмара. Пока кровь не хлынула из их сломленных тел, смешиваясь с осколками прошлых цивилизаций и неведомыми силами, поглощая их реальность в единое хрупкое существование на грани. В их грандиозной схватке живая и мертвая плоть, ужас и абсолют воплотились в поворотном историческом событии, где человечество стояло на грани познания величайшей тайны бытия. Огонь, сталь и несокрушимая воля сошлись в апокалиптическом танце смерти, а обожженные камни лондонской мостовой ждали своего конечного разрушения. И ни одна из безумных звезд, наблюдая с беспристрастных небес, не могла остаться равнодушной перед этой великой кровавой битвой, грозившей поглотить весь сущий мир.