Что, если...?

1980 Вова неторопливо расставлял по сцене реквизит. Мыслями молодой человек был погружен в повторение текста, поэтому не сразу уловил призывное цыканье из-за кулис. - Вовка, - на сцену высунулась кудрявая голова Петрухи, - Зайцев, иди сюда. Молодой человек неторопливо подошел к краю сцены. - Нну? - У меня тут такое…! – Петруху распирало прямо на глазах. - Какое? Давай быстрее, Андреев скоро придет. - Не здесь, идем, - он быстро скрылся в темноте закулисья. Владимир огляделся и шагнул следом. Петруха ждал его у небольшого окна в конце коридора. - Ну чего у тебя? - Смотри, - Вольцев вальяжным жестом вытащил из кармана какую-то пачку и протянул Владимиру. - Что это? – Зайцев поднес пачку на свет и удивленно присвистнул, - Да ладно! CAMEL? Откуда?! - Клима знаешь? Официант в Шоколаднице. - На Пушкинской, возле Столешникова? Ну знаю, - Владимир все еще разглядывал пачку на тусклом свету окна. - По дешевке отдал целый блок – радостно выкрикнул Петя, тут же осаживая голос, - по 80 копеек за пачку, вместо рубля. - Он фарцовщик что ли? – удивленно спросил Зайцев. - Конечно, все официанты – фарцовщики – деловито усмехнулся парень, забирая пачку и доставая из нее пару сигарет. Молодые люди замолчали, совершая в тишине ритуал закуривания контрабандных сигарет. - Кайф, - протянул Петруха, затягиваясь. Володя последовал за ним. Как только он вдохнул ароматный дым, так в носу зачесалось, в горле засвербило, а на глазах начали наливаться слезы, и он тут же закашлялся. - Ты чего? – удивленно посмотрел на него приятель, - Только начинаешь что ли? Зайцев неопределенно кивнул, подавляя рвотные позывы. - Ну ты давай, тренируйся, - усмехнулся Петр, - Эти слабже болгарских. - Слабее, - прохрипел Владимир, через силу делая вторую затяжку и чувствуя, как дурнота отступает. - Что? - Слабее. Правильно говорить «слабее», - выдохнул Зайцев, вытирая глаза. - Ты давай не выпендривайся, а то не получишь больше никаких кэмэлов. Что за название, кстати, - задумчиво протянул парень, - верблюда этого что ли так зовут? Вова хрипло усмехнулся: - Это по-английски. - Да я вижу, что буквы не русские, - Петруха все еще разглядывал название - Нет. CAMEL – по-английски верблюд, - Зайцев постучал пальцем по изображению двугорбого на пачке. Со стороны сцены раздался шум. - Черт, - выбрасывать только начатые дефицитные сигареты было жалко, и молодые люди начали быстро докуривать. Во время репетиции Володе было плохо. С непривычки кружилась голова, ноги казались ватными, а небогатое содержимое желудка периодически просилось наружу. - Владимир, с вами все хорошо? – тихо спросила Татьяна в перерыве между репликами. Молодой человек лишь кивнул и поморщился, сдерживая подступающий к горлу ком. - Как понимать вашу гримасу? – возмущенно прошептала партнерша, - Если вам так неприятно со мной играть, я попрошу заменить меня, но такого неуважения терпеть не собираюсь. Владимир знал, что она попросит, если не остановить. А остановить надо обязательно. Остановить репетицию, потому что впереди у них поцелуй, и тогда она точно все поймет. Нет, нет, не то. Мысли путаются. Он отвернулся в сторону и выдавил из себя реплику по сценарию. - Теперь вы еще и отворачиваетесь от меня? Прекрасно! Критический момент приближался, а Владимир так и не мог найти достойного повода, чтобы уйти с репетиции. Он прекрасно понимал, что если уйдет сейчас, она точно заменится на эту роль, а целоваться ни с кем другим ему не хотелось. Время вышло. Сейчас она скажет реплику и повернется к нему. Черт, только бы не закатила скандал. Татьяна оборачивается. Он берет ее лицо в свои руки, осматривает все еще красными глазами и целует, не размыкая губ. Из зала слышится недовольный возглас режиссера: - Зайцев, мы тут не в бирюльки играем! - Вы с ума сошли? – отстраняясь, шипит ему Татьяна, – Не позорьте меня и сами не позорьтесь. Она возвращается на исходную, снова говорит реплику и вновь поворачивается к нему. Владимир понимает, что у него не осталась выбора и целует ее по-настоящему, выдавая свое состояние. Через несколько секунд он отстраняется, готовый к скандалу, но замечает лишь удивленный взгляд убегающей в свою часть кулис партнерши. Она продолжает играть как ни в чем не бывало. Однако буря не обошла его стороной, а лишь отсрочила свою кару. После репетиции Татьяна нагнала его в коридоре. - Владимир, можно вас на пару слов – безапеляционно произнесла девушка. - Конечно, - выдохнул он, заходя в какую-то коморку и присаживаясь на край стола. Татьяна убедилась, что дверь плотно закрыта и резко развернулась к нему. - Вы с ума сошли? Накурились перед репетицией! Ладно, о себе не думаете. Но я надеялась, что вы хоть немного уважаете коллег по цеху! - Таня, я вас уважаю, - вздохнул Владимир. - Что? Да я не о себе, я обо всех…, - возмутилась она. - Я понял. - Хорошо. Теперь о другом. Это были нелегальные сигареты, - заявила девушка. Теперь уже опешил Владимир. - Да с чего вы взяли? – попытался отбрехаться он, надеясь, что это просто блеф. - Не делайте из меня дуру! - она возмущенно тряхнула челкой, - Я знаю, как пахнут сигареты, которыми забиты наши ларьки. И я считаю, что вы, как секретарь комсомольской организации, не имеете права курить несоветские сигареты. - Что?! – дело вдруг приняло совершенно неожиданный оборот. Такое заявление подействовало на Владимира как ушат холодной воды. – Я, как секретарь комсомольской организации, - он поднялся со стола, - Считаю неуместным выносить на обсуждения такие мелочи бытовой жизни, как курение. - Заметьте, я не вменяю вам курение, хотя и считаю это вредным, - парировала женщина, - Но это мое личное мнение. А то, что вы потворствуете нелегальным перекупщикам, создавая спрос… , - Татьяна заметила, что Владимир стоит непозволительно близко и сбилась со своей обвинительной речи, - … Это губит советскую экономику! – нашлась девушка, отводя глаза под его пристальным взглядом. - Если советской экономике угрожает одна сигарета, стоит пересмотреть политику партии, - прищурившись, тихо произнес Зайцев. - Ч-ч-что вы такое говорите?! – возмутилась Шумова. - Это не я. Это вы сказали. - Я вовсе не это имела ввиду, - запротестовала актриса, - Вы все перевернули. - Это вы все перевернули, - вздохнул Владимир, - Мне кажется, вы отчитываете меня из-за личной обиды. - Между нами не может быть личных обид – гордо ответила Татьяна, - Мы не на столько близки. - Конкретно сейчас мы очень близки, - усмехнулся Зайцев, даже в темноте замечая, как вспыхнули ее щеки. - Послушайте, это уже, - начала Шумова дрожащим голосом, но он ее перебил: - Я согласен с вами. - Что? – вновь опешила она. - Согласен, что плохо сегодня отработал на репетиции и этим вас обидел. Признаю. Виноват…. Просто мне неловко, - внезапно признался молодой актер, краснея теперь уже сам. - Что именно? - Ну… компрометировать вас, - пробормотал Владимир. Татьяна удивленно посмотрела на него, не ожидая такой резкой смены настроений, и сама вдруг засмеялась, от чего он опять почувствовал себя глупым ребенком и нахмурился, отвернувшись от нее. - Простите, Вова, - мягко проговорила женщина, кладя руку на его плечо и разворачивая обратно, - Эта неловкость только по первости, Со временем пройдет. К тому же, разве вы прогуляли урок сценического поцелуя? - Не прогулял, но считаю это халтурой и не могу допустить подобного в своем выпускном спектакле, - неожиданно твердо произнес молодой человек. - Ну как вы тогда хотите? Чтобы и волки сыты и овцы целы? - Шумова посчитала своим долгом провести воспитательную беседу, чтобы наставить на путь истинный младшего товарища, - Так не бывает. Или перебарывайте себя, или поступайтесь своими принципами. - Мне зачтут это за посещение партсобрания? – хитро улыбнулся Зайцев, на что женщина закатила глаза, - Извините, - тут же добавил он, - Защитный механизм. - И от кого же вы защищаетесь? – удивленно выгнула бровь актриса. - Видимо, подсознательно от вас, - пожал он плечами. - Глупости. У вас просто блок. Сейчас мы его снимем, - авторитетно заявила актриса, - Предлагаю еще раз прогнать этот момент. - Какой? – непонимающе посмотрел на нее Владимир. - Поцелуй, конечно! - Прямо здесь?! - Да, - твердо заявила она. -…Ладно, - Володя вздохнул, приблизился к партнерше и осторожно взял женское лицо в ладони. Различив в полумраке блеск ее губ, он осторожно коснулся их своими, стараясь быть как можно более деликатным. Через несколько мгновений девушка надавила на его плечи, отталкивая от себя. - Вот и отлично, - спокойно улыбнулась Татьяна. - Да, теперь я понял. Спасибо, - серьезно пробормотал молодой человек, ловя в темноте блеск ее глаз. - Не за что, - кивнула она и покинула коморку, оставив Зайцева переваривать полученный урок.